Не от других

      — Джинни, — Гермиона крепко её обняла. Джинни прижалась к ней, чувствуя, что теряет почву под ногами. — Он был таким храбрым, — прошептала Гермиона. Джинни проглотила комок в горле.       Она снова посмотрела на тело своего брата, его было почти не видно из-за мамы, рыдавшей у него на груди, и Джорджа, бледного и шокированного, опустившегося на колени возле Фреда и гладившего его похолодевший лоб.       Рядом лежали Ремус и Тонкс; те, кто принёс их сюда, соединили их руки. Они больше не выглядели такими грозными, какими были снаружи. Их лица смягчились, стали мирными и спокойными. Они словно спали — хотя, конечно же, это было не так. Джинни поймала себя на том, что не отрывает взгляд от кармана Ремуса, в котором, она знала, он хранил фотографию малыша.       Гарри был здесь, смотрел то на Фреда, то на Ремуса и Тонкс каким-то почти отсутствующим взглядом; на его бледном лице явственно читалось отчаяние.       — Мы справимся с этим, несмотря ни на что… — Джинни поняла вдруг, что Гермиона до сих пор что-то говорит, и посмотрела ей в глаза. — Мы должны продолжать действовать, должны предпринять атаку…       — Я ничего не хочу больше предпринимать, — ответила Джинни. Её голос прозвучал как-то слабо, словно бы издалека. — Я хочу домой.       Гермиона всё ещё говорила что-то, шептала какие-то слова, которые, наверное, считала утешительными, но всё, о чём Джинни могла думать, было возвращение в Нору, где стук вязальных спиц слышен даже сквозь неумолкающий шум живущего в доме большого семейства, где растут душистые цветы в саду, где она играла в квиддич со своими братьями, со всеми своими братьями, все они были там, оба близнеца… Когда она вернётся туда, они с Фредом и Джорджем сделают горячий шоколад и станут подшучивать над Роном, пародировать Перси, летом отправятся в деревню и будут подначивать друг друга сотворить волшебство на глазах у маглов, а когда снова наступит Рождество, Фред посадит её себе на плечи, чтобы она могла дотянуться до верхушки ёлки.       Джордж стоял на коленях возле Фреда; склонившись, он коснулся его лба своим и что-то говорил, но Джинни не понимала, что именно, — слова звучали неразборчиво из-за плача. Фред, наверное, потом ужасно дразнил бы его за такое поведение, Джорджу точно всю жизнь пришлось бы выслушивать его насмешки.       Она обернулась, ища взглядом Гарри в надежде понимающе переглянуться, но его не оказалось рядом. Она огляделась вокруг. Рон стоял с Перси, Биллом и Флёр, что-то приглушённо шептал им, вытирая глаза. Гермиона до сих пор что-то говорила — Джинни была уверена, что она говорит уже просто сама с собой.       — Где Гарри? — тихо спросила она.       Гермиона шмыгнула носом.       — Он здесь… Гарри? — Её глаза расширились, она резко крутанулась на месте, поднимая руки, будто собиралась его ловить. — Гарри? Он стоял вот здесь! Он… — Она подбежала к Рону и схватила его за руку. — Где Гарри?       — Я думал, он с тобой!       Джинни затопило жуткое, знакомое ощущение страха, но каким-то образом она думала об этом отстранённо.       — Он был тут, — показала она на место возле Ремуса и Тонкс.       Рон от души выругался. В зале было так тихо — люди, поглощённые горем, говорили друг с другом не громче шёпота, — что многие на него обернулись.       — Он бы этого не сделал, — пискнула Гермиона. — Рон, он бы не сделал этого.       — Конечно же, именно это бы он и сделал, чёрт его дери, — рассвирепел Рон. — Ты же знаешь, какой он. — Он принялся прокладывать себе путь сквозь толпу, расталкивая людей прочь. — Гарри? Гарри? Вы видели Гарри?       Гермиона пошла за ним, внимательно вглядываясь в тревожные лица измотанных сражением школьников и членов Ордена, с нарастающим ужасом выкрикивая имя Гарри. На них уже смотрели почти все находившиеся в зале, а оставшиеся оглядывались по сторонам, словно рассчитывая заметить его в своих рядах.       Молли села прямо и теперь переводила взгляд то на своего погибшего сына, то на людей вокруг, как будто не могла найти в себе сил закричать, как они, и позвать Гарри, лишь всхлипывала, задыхаясь и дрожа. Артур поднялся на ноги, беспомощно глядя, как Рон и Гермиона идут к выходу; Рон вёл себя довольно грубо, шёл напролом прямо сквозь группы людей, то и дело натыкаясь на тех, кто сидел на полу.       — Чёртов идиот, дурацкий кретин, да где же он? Гарри!       — Кто-нибудь видел его? — крикнула Гермиона, понимая уже, что на них смотрят все до единого.       В наступивший тишине одна взволнованная девушка подняла руку.       — О-он пошёл туда, наверх, — показала она на мраморную лестницу.       — Может, он пошёл обратно в Выручай-к…       Но Рон уже схватил Гермиону за руку, и они побежали к выходу из зала, а потом по ступенькам, не прекращая звать Гарри. Эхо разносило их крики. Потом в зале стало совершенно тихо, за исключением редких всхлипываний и стонов, и люди начали переглядываться друг с другом с нелёгким сердцем, точно задаваясь вопросом, сдержит ли лорд Волдеморт своё обещание…       Джинни словно оцепенела. В голове эхом звучали слова Рона, она знала, что он прав, но то, что Гарри ушёл куда-то вглубь замка, а не в лес, странным образом утешало. Она вновь посмотрела на Фреда, понимая, что, какое бы решение ни принял Гарри, впереди их ждёт ещё немало потерь. Она сжала зубы, ощущая подкатывающий гнев — не знала, на кого злилась, но в ней разгоралась такая исступлённая ярость, что она позавидовала Перси, который бил того Пожирателя, пока не вышиб из него весь дух.       Она скорчилась на полу, вцепившись руками в голову в попытке сдержать эту бешеную ярость внутри, пока та не вырвалась наружу воплем, пока она не прокляла кого-нибудь или не отправилась в лес сама. Кто-то потянул её вверх, она узнала Билла, но что он говорил, она не слышала, потому что начала с рычанием и воем вырываться из его хватки.       Как Гарри мог уйти вот так? Ни слова не сказав?       — Послушай меня, — велел Билл. — Послушай, Джинни! Мы должны быть сильными. Ради…       — Я никому ничего не должна! — Джинни обвела взглядом помещение: тела всё ещё продолжали приносить, хватит ли здесь вообще для них места? — Я пойду и помогу им, — сказала она.       — Не ходи никуда, нам надо держаться вместе…       — Ну так тут уже всё равно не хватает как минимум Рона и Гарри, — парировала она. — Я не могу тут стоять и ничего не делать, это не помогает мне держаться и быть сильной, мне нужно делать что-то полезное…       Поняв, что так оно и есть, он отпустил её и ушёл к семье; жена обняла его. Джинни развернулась и покинула зал, отчаянно стремясь оставить своё горе позади. Под ногами на полу валялись изумруды, сверкали в пламени факелов, отбрасывая лучи, словно проклятия.       Во внутреннем дворе и его окрестностях по-прежнему царила темнота. Она увидела Колина, так и лежавшего у фонтана, но подойти к нему сейчас было выше её сил. Впереди был Невилл и все остальные, включая Оливера Вуда; видимо, они решили нести в первую очередь тех, кто оказался дальше от входа — беспокоились, наверное, что в течение часа не успеют всех собрать…       Джинни миновала груды каменных обломков, мокрых от крови, и пошла дальше, по влажной траве. Аккуратно обходя тела, она действовала так, словно на её месте была не она, а кто-то другой, её разум словно отключился, она больше не могла сейчас ни думать, ни испытывать боль. Она помогла Кингсли поднять чьё-то тело на наколдованные им носилки, говорила с ним исключительно по делу, как если бы это была её работа — собирать погибших, как какой-то безумный похоронных дел мастер, энергично замечая, например, что нога куда-то запропастилась и она пойдёт её поищет. В скором времени на опустевшей лужайке кроме неё почти никого не осталось, основная масса волонтёров сместилась ближе к замку.       Заметив какое-то движение впереди среди травы и услышав чьё-то дрожащее дыхание, она осторожно пошла туда. Было всё ещё очень темно, и, только подойдя совсем близко, она различила длинные светлые волосы девушки и её лицо, такое же призрачно-бледное в лучах луны, как тогда, в ту ужасную первую ночь в школе.       — Полли, — прошептала Джинни, склонившись к ней.       Полли тяжело вздохнула, в уголках её губ выступили капли крови, взгляд её голубых глаз стал точно стеклянным. Она смотрела на Джинни так пристально, словно знала, что это будет последним, что она увидит в своей жизни.       — О, Полли… — снова прошептала Джинни, осмотрев её. Она истекала кровью, под ней скопилась уже целая лужа, так сильно контрастировавшая с её кожей, что она казалась сделанной из фарфора.       — Прости меня, — сказала ей Полли.       — Прекрати это. Ты была такой храброй. Я позову кого-нибудь, и мы отнесём тебя в замок, всё будет хорошо…       — Нет, Джинни, прости меня. Прости… Мне так жаль… — твердила она снова и снова. В её лихорадочно двигавшихся глазах отражались звёзды. — Это была я, это была я, я не понимала, мне так жаль…       Джинни терпеливо ждала, отведя с лица Полли прядь волос. Прядь густо пропиталась кровью.       — Всё в порядке…       — Он работает в отделе по учёту маглорождённых, Кормак, я не осознавала, он говорил мне другое…       — Постарайся не волноваться, — попросила Джинни. Дыхание Полли становилось резким и отрывистым, её грудь поднималась и опускалась всё быстрее. Джинни в отчаянии попыталась вспомнить все известные ей исцеляющие чары, но при таких ужасных ранах ничто не могло помочь.       — Он говорил, что любит меня, я верила ему, искренне верила, я чувствовала себя такой особенной рядом с ним…       — Да, я знаю, каково это, — мягко ответила Джинни. — Я понимаю.       — Он сказал, что сможет обеспечить безопасность моей маме, — продолжала Полли. — Она маглорождённая. Он сказал… Он сказал мне, что делает это, потому что так сильно любит меня… Но вот только… Если только я буду сообщать ему какую-нибудь интересную информацию, он сможет перемещать мамино имя в конец списка… Я скрывала это от тебя, мне так жаль…       — Я была лёгкой мишенью, — откликнулась Джинни. — И самым впечатляющим источником информации. Я понимаю.       — Я не хотела втягивать в неприятности больше людей, — проговорила Полли. Её слёзы уже смешивались с кровью, по похолодевшим щекам текли розовые струйки. — Я подумала — один человек вместо многих… И я думала, если всё станет по-настоящему плохо, Поттер придёт тебе на выручку…       — Да, знаю. Всё в порядке. — Она посмотрела по сторонам в надежде увидеть кого-нибудь, кого можно было бы позвать на помощь, но вокруг было тихо, как в могиле.       — Прости меня…       — Конечно, я тебя прощаю. Я всё понимаю. — Джинни была искренна. Она подумала о Томе Риддле, о его искусном манипулировании и о той власти, которую он получил над ней, и, хотя она была тогда наивной одиннадцатилетней девочкой, она знала, какой великой и ужасной силой обладает любовь — а Полли любила и Кормака, и свою мать. Она вспомнила Перси, который бил Пожирателя смерти, пока тот не перестал шевелиться, и Ксенофилиуса Лавгуда, чья газета мгновенно стала выражать солидарность с министерством, стоило только взять его дочь в заложницы, и Тонкс, убившую Роула на месте, и фотографию смеющийся Лили Поттер в столе у Снейпа — хотя, быть может, именно из-за того, что она его отвергла, он и превратился в такого мрачного и злобного человека.       — Я только хотела защитить свою маму, — прошептала Полли, глядя в небо. — Я хотела, чтобы у мамы всё было хорошо… Хочу, чтобы она была здесь… Хочу к маме…       — Всё в порядке, — ещё раз сказала Джинни, хотя и не верила в это. — Это ничего. Мы скоро отнесём тебя внутрь.       — Но я хочу домой, — возразила Полли. — Я больше не хочу сражаться!       Джинни вновь подумала о Норе и о Фреде, и её глаза опять наполнились слезами. Когда она заговорила, её голос дрогнул, но она как могла старалась, чтобы он звучал спокойно и утешительно.       — Я знаю. Всё будет хорошо.       Взгляд Полли всё чаще застывал в одной точке, становился расфокусированным и, наконец, поднялся вверх, к звёздам. Джинни склонилась ещё ближе к ней, взяла её холодную ладонь и крепко сжала её.       — Всё будет хорошо, — повторила она, словно надеялась, что, если скажет это достаточное количество раз, это окажется правдой. Ладонь Полли обмякала в её руках.       Она будто почувствовала, что кто-то стоит у неё за спиной, и вгляделась в темноту, но это был лишь повеявший вдруг ветерок. Она снова посмотрела на Полли. Её глаза больше не двигались. Отблески света отражались в них, как в стекле.       Она не сдержала стон, полный отчаяния, прижала руку Полли к груди и какое-то время сидела, раскачиваясь из стороны в сторону, обуреваемая ненавистью, любовью и страхом, хотя все эти чувства затмевало сокрушительное горе. Потом выпрямилась, вытерла глаза и сделала глубокий вдох. Прохладный ночной воздух пронзил лёгкие, будто острый клинок.       Поднять Полли оказалось непросто: хотя она всегда была стройной и хрупкой, смерть сделала её тяжелее. Одна рука, ничем не поддерживаемая, откинулась в сторону, касаясь мокрой травы. Джинни, спотыкаясь, побрела в замок. Ей то и дело приходилось опускать Полли и частично тащить её по земле, по лицу её текли слёзы — она ненавидела себя за такую неуважительность по отношению к подруге.       Она увидела, что к ней кто-то бежит, и надеялась, что это Гарри, но это был Дин, он, не говоря ни слова, взял Полли за ноги и помог Джинни донести её до Большого зала. В помещении уже не было так тихо, как прежде, в воздухе витал неумолчный шум, все встревоженно обсуждали происходящее, пытались утешить друг друга.       Они положили её на пол возле входа — тел было уже так много, что места практически не осталось. Рядом вдруг очутилась профессор Спраут и наколдовала одеяло, прикрывшее раны Полли. Раздался крик, наполненный болью, к ним подбежала Демельза, за ней медленно подошла Заха, крепко державшая в руках фотоаппарат Колина, и Джинни поняла: даже несмотря на то, что они догадывались, что с их подругой что-то случилось, они были не готовы увидеть её тело, лежащее здесь, под зачарованным потолком Большого зала, как сломанная кукла. Джинни отвернулась, боясь, что они начнут спрашивать её о том, как она её нашла; у неё не было сил признаться им, что она сидела рядом с Полли, когда та умерла, и ничего, ничего не сделала…       Она подошла к своим родным. Рон с Гермионой тоже оказались тут, успели вернуться в зал. Гермиона никак не могла успокоиться и перестать плакать, её утешительно обнимала Флёр с сосредоточенным выражением на лице.       Рон расхаживал взад-вперёд, его руки то почёсывали нос, то протирали глаза, то приглаживали волосы, он встревоженно говорил всем, кроме Молли и Джорджа, так и сидевших с Фредом:       — …искали повсюду, он точно пошёл в лес…       — Та девушка сказала, что он ушёл куда-то на верхние этажи, он наверняка ещё в замке…       — Да у него есть чёртова мантия-невидимка! — рявкнул на это Рон.       — Но почему тогда он сначала пошёл наверх? — спросил Перси. — Вы проверили библиотеку? Он мог попытаться что-то найти в…       — Я знаю Гарри сто лет, — сказал Рон. — Он не пошёл бы в долбаную библиотеку.       — Как насчёт подземелий? — предположил Чарли.       — С чего бы ему идти в подземелья? Я вам говорю, этот идиот надумал сдаться, вы должны позволить мне пойти туда и…       — Ты никуда не пойдёшь, — громко сказал Артур. Его голос дрожал. — Даже близко к тому месту не подходи.       Гермиона опять всхлипнула, слёзы заструились по её щекам ещё быстрее.       — Он не мог туда пойти, Рон, мы не закончили… то, что должны.       — Именно так он и сделал, — схватился обеими руками за голову Рон. Вид у него был совершенно безумный. — Я точно знаю, что он пошёл туда, я знаю его!       — Я была снаружи, Рон, — сказала Джинни. — Я его не видела, так что…       Рядом кто-то неловко закашлял, и, обернувшись, они увидели Невилла, смотревшего на них с осторожностью.       — Э-э… Могу я поговорить с Роном и Гермионой?       — Можешь говорить при всех, Невилл, — ответил ему Рон. Его лицо закаменело.       Невилл кивнул и оглядел по очереди всех Уизли, на мгновение его взгляд упал на Фреда, и он поморщился.       — Дело в том, что Луна сказала, вы до сих пор ищете Гарри, и я подумал, вам стоит знать, что я его видел, с ним всё в порядке…       Гермиона облегчённо вскрикнула, Рон закрыл глаза, откидывая голову назад.       — Правда? — обрадованно спросила Гермиона. — Где он? Что делает?       — Не знаю, он сказал, у него есть план, и добавил, что надо убить змею. — Они застыли на месте. Он смотрел на них с недоумением, явно рассчитывая получить какие-то объяснения. — Он попросил меня это сделать, в случае если вы двое не сможете.       Все внимательно наблюдали за Роном и Гермионой, потому что их облегчение мгновенно сменилось мучительным беспокойством. Гермиона шагнула вперёд и встала рядом с Роном, неотрывно изучая взглядом Невилла.       — Где он был? — спросил Рон.       — Возле входа, — ответил Невилл, уже осознавший, что его слова привели их в ужас. — Собирался выйти из замка. Не волнуйтесь! — поспешно добавил он, увидев, как они побледнели. — Я спросил, не намеревается ли он сдаться, и он сказал, что, конечно же, ничего подобного…       — Ну разумеется, он бы так сказал! — закричала Гермиона.       — Он сказал, что всё в порядке, — возразил Невилл, хотя выглядел уже не так уверенно. — У меня сначала возникли некоторые сомнения, но он казался таким спокойным…       — Он не мог, — произнесла Джинни. Сердце стучало так громко, что она слышала собственный пульс. — Он не мог уйти, он прошёл бы мимо меня… — Наверное, что-то изменилось в выражении её лица — она вдруг вспомнила странное ощущение, которое приняла за повеявший ветерок, — потому что Рон, пристально на неё смотревший, схватил её за плечи и умоляюще вгляделся ей в глаза.       — Но он мимо тебя не проходил? — уточнил он. — Ты его не видела?       — Рон, — перебила его Гермиона дрогнувшим голосом. — Ты же сам сказал, у него есть мантия…       — Да, точно, — подтвердил Невилл. — Он был в мантии, когда говорил со мной, так что…       Рон зарычал от безвыходности и накатившего страха, выпустил Джинни и повернулся к Невиллу, гневно на него указывая.       — Когда это случилось? Богом клянусь, если только догоню его до того, как он выкинет какую-нибудь глупость, я из него выбью всю дурь! На черта такое идиотское геройство!       — Где-то полчаса назад, — сказал Невилл. — Я не думал, что это важно, думал, вы знаете, что у него за план…       Гермиона расплакалась. Рон повернулся к отцу.       — Разрешите мне пойти за ним, — заговорил он. — Его нужно догнать и заставить вернуться.       Артур покачал головой, расстроенный и усталый — как и все остальные.       — Нет, Рон, уже слишком поздно…       — НЕТ, НЕ ПОЗДНО! — вышел из себя Рон и бросился к дверям, но Билл и Чарли тут же подскочили к нему и схватили за руки; он вырывался, пытаясь бежать дальше. На них уже смотрели все, кто был в зале, к ним шла профессор Макгонагалл, и осознание наконец начало накрывать Джинни — не просто волна осознания, но полноводная река, столь мощная, что она чувствовала: этот поток может напрочь сбить её с ног.       Рон перестал вырываться и молча опустился на пол, Билл и Чарли не выпускали его из своей хватки. Его лицо ничего не выражало. Он посмотрел на Джинни, они встретились взглядами — оба понимали в глубине души, что…       — Гарри Поттер мёртв. — Холодный голос пронизал их до самых костей, все словно заледенели. — Он был убит при попытке к бегству. Он пытался спасти свою жизнь, пока вы тут погибали за него. Мы несём вам его тело, чтобы вы убедились, что он мертв.       Джинни качала головой, отрицая эту ложь — его слова не могли быть ничем, кроме лжи, ни единое слово правды не слетало с этого змеиного языка…       — Победа принадлежит нам, — с ликованием продолжал зловещий голос. — Вы потеряли половину бойцов. Мои Пожиратели смерти превосходят вас числом, а мальчика, который выжил, больше нет. Воевать дальше не имеет смысла. Всякий, кто продолжит сопротивление, будь то мужчина, женщина или ребёнок, будет убит, и то же случится с членами его семьи. Выходите из замка, преклоните предо мной колени, и я пощажу вас. Ваши родители и дети, ваши братья и сестры будут жить, всё будет прощено, и вместе мы приступим к строительству нового мира.       В наступившей тишине профессор Макгонагалл с упрямым выражением лица, сжав губы, внешне спокойная и собранная, прошла к выходу из замка. Джинни была одна из первых, кто пошёл за ней следом, Рон и Гермиона шли рядом, и вскоре она слышала шаги сотен людей, идущих за ними.       Профессор Макгонагалл распахнула тяжёлые двери и шагнула на первую ступеньку. Её душераздирающий крик испугал Джинни, как ничто ещё не пугало, горе, звучавшее в нём, заставило её поспешить наружу, чтобы увидеть всё своими глазами.       Мир словно рушился у неё под ногами. Она отвлечённо понимала, что кричит, выкрикивает имя Гарри, знала, что Рон и Гермиона тоже его выкрикивают — и все остальные люди вокруг, и она падала, да, точно, падала, омут отчаяния затягивал её вглубь, в темноту. Беллатрикс смеялась, наслаждаясь их агонией. Её зрение застилали чёрные пятна, она боялась, что может потерять сознание, но не сводила глаз с Гарри. Хагрид держал его как ребёнка, баюкал на руках, но его голова безвольно откинулась назад, очки не упали только чудом, руки свисали вниз, совсем как у Полли.       Она кричала снова и снова, как и все остальные, бесконечный поток боли и ужаса, ей казалось, если она будет кричать достаточно громко, Гарри очнётся, просто обязан очнуться, она сделала бы что угодно…       — МОЛЧАТЬ! — закричал Волдеморт, поднимая палочку. Раздался громкий хлопок, мелькнула вспышка белого света — он коснулся каждого из них, всех до единого, и Джинни поняла, что её язык больше не может двигаться. Волдеморт маниакально ухмыльнулся, его плечи обвивала гигантская змея, красные глаза блестели в сумраке, постепенно сменяющем темноту.       Хагрид, всхлипывая и смаргивая крупные слёзы, по приказу Волдеморта осторожно положил Гарри на траву. Он так отличался от всех, кто был в зале, выглядел таким мирным и безмятежным, и она хотела лишь одного — броситься к нему и обнять, умоляя его открыть глаза, чтобы только ещё хоть раз их увидеть…       Волдеморт шагал взад-вперёд возле Гарри, его лицо светилось злорадством.       — Видите? — показал он на Гарри. — Гарри Поттер мёртв! Поняли вы теперь, что вас обманули? Он был всего лишь мальчишкой, требовавшим от других, чтобы они жертвовали жизнью ради него!       В горле стоял комок от невообразимого отвращения и гнева, она никогда не думала, что это вообще возможно — испытывать такую ненависть, её любовь к Гарри настолько перемешалась с горем и яростью из-за того, что его украли у неё, что она чувствовала сейчас в себе силы сразиться с целым миром. Теперь она поняла, ярко, как никогда, почему Тонкс не отступила ни на шаг, твёрдо стояла на месте — и мстила.       — Он уже столько раз тебя побеждал! — выкрикнул Рон с такой злостью, что стало ясно — он чувствовал то же, что и она. Чары разрушились, и Джинни тоже закричала, то место в груди, где раньше было её сердце, болело, как никогда прежде, эта боль была хуже, чем Круциатус, всё, что она могла сделать, — это выкрикивать имя Гарри, снова и снова…       Новое, более мощное заклинание вновь лишило её голоса. Волдеморт жадно глядел на них, смакуя их поражение.       — Он был убит при попытке сбежать с территории замка, — солгал он. — Убит при попытке спасти свою жизнь…       — Лжец! — закричал Невилл. Он растолкал толпу и ринулся вперёд, Волдеморт лениво взмахнул палочкой, и Невилл упал. Его палочка взмыла в воздух. Волдеморт с лёгкостью её поймал и отбросил в сторону.       Волдеморт рассмеялся жестоким смехом и медленно подошёл к Невиллу, смотревшему на него твёрдо и решительно.       — И кто же это? — мягко проговорил он. — Кто сам вызвался продемонстрировать, что бывает, когда пытаешься продолжать проигранную битву?