***
В этот раз Шинари не спит в дороге. Глазеет в окно, пока спит Герман. Омега держит его ладонь в своей, словно оберегая его сон. Леон тихонько умиляется в своих мыслях. Когда они приезжают обратно в особняк, встречать их выходят все слуги: Кэл машет рукой, Шон и Эри радостно улыбаются, Гиру с улыбкой склоняет голову, а Матильда наблюдает за ними, словно мама-кошка за своими котятами. И Шинари чувствует на мгновение, что может вздохнуть свободно. Что вернулся домой и хотя бы ненадолго может забыть о том, что сейчас происходит рядом с границей. О том, как война подбирается всё ближе. У них есть два часа, чтобы переодеться и немного отдохнуть. Шинари и Герман облачаются в праздничные костюмы, стоя в спальне в метре друг от друга. Омега заботливо поправляет супругу шейный платок и только позже задумывается, как же штампованно это выглядело. На небе появляются тучки и темнеет раньше, чем должно. Гиру приносит свежий лимонад от Шона в комнату господ, и Герман садится на диван, маня к себе Шинари. Омега послушно подсаживается рядышком и оказывается притянут к себе крепкой рукой. С улыбкой прижимается к груди альфы. Герман подаёт ему бокал лимонада, и они легонько чокаются, примерно понимая, за что. Когда приходит время ехать, Шинари думает «а может не надо…», но всё-таки надо. И с неохотой забирается в автомобиль. Водитель в этот раз Эри. Леон был отпущен на волю хотя бы на эту ночь. Интересно, а у него есть, к кому пойти? Шинари отбрасывает мысль, надеясь, что у младшего сержанта Шнайдера есть свой омега, который может о нём позаботиться. Машина подкатывает к королевскому замку. Въезжает в кованые ворота, у которых стоят гвардейцы. Долго едет по дороге, идущей сквозь сад. Реально огромный сад. Где-то мелькают беседки. В просвете между деревьями виднеется далёкое поле для гольфа. На резных фонарях у дороги зажигается свет. У дворцовых ступеней уже стоят несколько авто. Одно отъезжает, ещё из двух выходят приглашённые дворяне. Шинари узнаёт маркизов Де Канон: Сириуса и Даниэля. С ними ещё один мужчина, по-видимому, супруг старшего маркиза — Оливер. Королевские слуги тут же подбегают, открывая дверь машины. — Герцог, — кланяются. — Просим сюда. По слуге на каждого, они идут с двух сторон от Шинари и Германа, провожая к парадным дверям. Когда они показываются на пороге, кто-то громко объявляет: — Герцог Герман Октавио Де Кронмини! Герцог Шинари Оак Кронмини! Омега краснеет и хочет уцепиться за руку Германа, но тот сам берёт его под руку, и так они спускаются в зал. — Тебя впервые объявляют? — интересуется альфа. — Как видишь, — невесело усмехается Шинари. Ну не любит он это ненужное внимание к своей персоне. Герман тем временем берёт формальности на себя и проводит их к виновнику торжества — королю Дарио — восседающему на троне и принимающему приветствия от новоприбывших. — Герман, Шири! — вскакивает с места монарх и мчится обниматься. Шинари почти кожей ощущает любопытные взгляды окружающих. Алекс, не мигая, спокойно смотрит на происходящее, стоя рядом с троном своего покровителя. — Я так боялся, что вы не приедете! Куча народу меня проигнорировала из-за того, что они на службе! Проигнорировала… А ничего, что бал был устроен в самый разгар войны? Иногда король казался Шинари совсем недальновидным и не подходящим своей «должности». Но потом он вспоминал, что с его правлением Жеромо лишь усиливала своё влияние и становилась экономически сильнее. А все эти выверты короля — всего лишь его детский характер. И таким образом Дарио позволяет себе отдушину, в то время как в делах он серьёзен и строг. — Сейчас мне надо исполнить все формальности, но мы с вами обязательно потом поговорим, — подмигивает монарх и как бы невзначай проводит ладонью по руке Шинари. Омега неуверенно кивает. Герман спокойно наблюдает за королём, плывущим обратно к трону, и словно ледокол утаскивает Шинари в сторону столиков, еды и толпы людей. Еда равно люди, всё логично. Шинари замечает герцогиню Парнас, супругу генерала Виктора, который остался на границе, в отличие от Германа. Она общается с графиней Ван Гардой — ещё одной фавориткой короля. Королевский бал… Понятно, что все его любимчики будут здесь. Виконт Гарпачо и барон Нуови тоже здесь. В одном углу собралась маленькая толпа: все спешат поболтать с принцем Неядом и его супругом Элиотом. Их дети — кузены Кая — Альфонсо и Мурали со своими семьями общаются в сторонке со своими близкими друзьями. Принц Вернон из гордости и упрямства никогда не посещал подобные мероприятия, хотя его сыновья всё же изредка показывались, опять-таки из гордости и упрямства. Вот и сегодня они здесь, Димитрий и Реймонд, обмениваются приветствиями с только подъехавшими дядюшкой Эмилем и его супругом Мартином, родителями Кая. Самого же его нигде не видно. Зато Шинари замечает Леонардо Риколо Конти, шныряющего между гостей, и тут же отворачивается. Значит, семейство Конти тоже здесь. — Неужели это генерал Кронмини? Шинари дёргает ухом, слыша уже до боли знакомую фразу. Неужели ещё остались те, кто не в курсе? — Да. Вы не были на свадьбе? — Мы уезжали в Кананвию как раз в это время. — Подождите, он так молод? — Кто бы мог подумать… А он даже ничего. — Так и есть. Похоже, брак пошёл ему на пользу. Шинари чувствует, как задирается нос от гордости. Он довольно перехватывает руку Германа покрепче. Альфа ничего не говорит, нагребая еду. С ними здороваются бароны Шнитт и Дейвлаунч вместе с супругом виконта Лайо — Патриком. Сам полковник Лайо сейчас находится на границе и не приехал, в отличие от Шинари и Германа, отчего омега чувствует себя немного виноватым. То же самое с генералом Але. Пусть Миколо обычно не участвует в боевых действиях, он всё равно остался в штабе на границе, а его дом представляет его отец — герцог Отто Франциск Але. — Граф Андреа Кристофер Нарани, — громко объявляет слуга на входе. — Граф Вильям Шиото Нарани, граф Джордж Винсент Нарани. А вот и Вильям с супругом. И, видимо, с отцом. — Виконт Освальд Демиан Сион, виконт Томас Харт Сион. Тоже знакомые лица. Вот только ни Крейга с родителями, ни старших Кронмини с Даеном, ни даже Рональда нигде не видно, и Шинари неосознанно вздыхает. Герман кидает на него взгляд и предлагает тарелку с канапе. Омега закидывает парочку в рот. — Шинари! Парень оборачивается, а ему навстречу с распростёртыми объятиями спешит мама Оливия. Шинари широко распахивает глаза и видит позади так же спешащего отца. Семейство Оак тихонько обнимается, при этом странно суетясь и напоминая Герману хомячков. — Добрый вечер, Герман, — улыбается Оливия. — Надеюсь, у вас всё хорошо? Альфа кланяется и целует ей руку. Женщина румянится и хихикает. Карл шепчет сыну, что «мамка уже наклюкалась». Тот лишь закатывает глаза. — Принц Артур Жеромский! — объявляет слуга, и взгляды всех присутствующих оборачиваются ко входу. По ступеням в зал спускается красивый молодой человек с короткими светлыми волосами, пронзительно оглядывающий присутствующих. Словно молодая копия Дарио Первого с совершенно противоположным характером. Так близко наследного принца Шинари ещё ни разу не видел. — Красавчик, — улыбается Оливия, и Шинари подумывает, что родителям пора домой. — Но наш Герман гораздо круче. Омега посмеивается, а папа Карл хватает жену под руку. — Ладно, мы пойдём на свежий воздух. Шинари машет им ручкой вслед. — Я ей нравлюсь? — недоумённо спрашивает Герман, заставляя Шинари приподнять бровь. — Разве не очевидно? Мои родители от тебя в восторге. — Хм. Герман смотрит Оакам вслед, пока они не исчезают в дверном проёме. — А ты? Шинари хлопает ресницами. Затем глубоко вздыхает и легонько дёргает мужа за рукав, прося нагнуться поближе. И шепчет на ухо: — Если я люблю тебя, это ведь значит, что я от тебя просто без ума? Герман моргает. Смотрит на честное лицо Шинари, постепенно покрывающееся краской. И легко улыбается. — Полагаю, что так. — Барон Альберт Хакуба Санги, — вновь прокатывается по залу голос объявляющего. — Баронесса Вивьен Джессика Санги, барон Дирк Малькольм Санги, барон Крейг Норд Санги. Шинари чувствует какое-то облегчение, слыша имя друга. Своих родителей он не ожидал здесь увидеть и скорее находился в напряжении, нежели мог расслабиться. То же самое он ощущал по отношению к друзьям Германа и другим своим знатным знакомым: перед ними всегда нужно было держать планку. Но с Крейгом можно было просто поболтать и рассказать всё, что накопилось. Поэтому он предупреждает Германа, дожидается от него удовлетворительного кивка и отправляется вылавливать юного барона Санги после того, как они с семьёй выразили своё почтение королю. Он хлопает парня по плечу и тот тут же расплывается в улыбке, когда, обернувшись, находит за собой Шинари. — Блин, ощущение, словно век не виделись! Парни смеются, Шинари раскланивается с остальными Санги, и они с Крейгом уходят в местечко потише у одной из стен. — Я так удивился, когда узнал, что ты с Германом поехал! — восклицает блондин. Шинари разглядывает выцветающие синие пряди в волосах друга. — Ну… Просто… — Знаю-знаю, — улыбается Крейг. — Ты волновался. Шинари посмеивается. Он ведь сам когда-то просил у Крейга совета. — И как там? — лицо беты становится серьёзным. Шинари выдыхает, думая, с чего бы начать.***
Он рассказывает об учениях, о солдатах, которые на границе уже давно и прошли прошлые сражения. Рассказывает о том, как они тренируются и обедают. О том, как подружился с ними. И о храбрых местных жителях тоже рассказывает. А Крейг слушает с участием и любопытством, но при этом серьёзно, представляя, что означает быть в зоне военных действий. Шинари думает, рассказывать ли ему про течку… И рассказывает мимоходом, словно ничего особенного не случилось. Просто как будто он забыл лекарства и Герман отправил Леона за ними в ближайший город. Крейг округляет глаза. — Ну ты даёшь! А потом хитро улыбается. — Наверное, Герман был доволен. Шинари краснеет и пихает друга в бок. — Сам-то ты как? Крейг ненадолго умолкает, словно раздумывая. Шинари наблюдает за ним. — Ну, я болел, — неловко смеётся бета. — Помнишь ту заразу, с которой полгорода валялось? Вот я в их рядах. Шинари удивлённо моргает. Обычно Крейг довольно стойкий. — Сейчас-то ты как? — Ничего, — улыбается юноша. И неловко отводит глаза. — Ну… я, вообще, сам даже не заметил, что заразился, пока не затемпературил и не свалился от слабости у Рональда на квартире. Шинари хлопает ресницами. — Ну и… — Крейг неуверенно смеётся. — Он меня выхаживал и домой не пускал, пока не выздоровею. Шинари глазеет на друга, понемногу покрывающегося краской. — И… короче… — Не тяни. Так вот почему Рональда не было в Шале в воскресенье. Крейг неловко смеётся. Выдыхает, и выдаёт сплошным текстом: — Никому не говори, но мы встречаемся. Шинари хлопает ресницами. Склоняет голову набок, давая информации затечь в мозг. — Чего?! Крейг смеётся и прикладывает палец к губам. — Тише-тише. Это пока секрет. Я ведь больше никому не говорил, что я бета. Шинари глядит на друга, переваривая новости. — Ну… Я думал, что это может случится, раз уж Рональд положил на тебя глаз… Но не думал, что так скоро! Крейг снова смеётся. Шинари думает, что ему идёт румянец. И улыбается, похлопывая друга по плечу. — Ну и молодец. Крейг с улыбкой вздыхает. Вот какой должна быть нормальная история о любви, а не то, что у нас с Германом… — Графиня Кальвина Елизавета де Кронмини, — доносится со стороны. — Граф Рейнхард Фредерик де Кронмини, графиня Клавдия Юдис де Кронмини, граф Даен Энтони де Кронмини. Оба парня поднимают глаза ко входу. — Твоё семейство. Иди, поздоровайся, — подталкивает его с улыбкой Крейг, и Шинари послушно направляется сначала к Герману, а затем они вдвоём подходят к остальным Кронмини. — Госпожа Кальвина, господин Рейнхард, госпожа Клавдия, Даен, — по очереди склоняет голову Шинари. Клавдия улыбается и легонько приобнимает парня в ответ, Даен с широкой улыбкой пожимает ему руку как давнему другу. Рейнхард благожелательно кивает, а вот бабушка Кальвина лишь кидает на него оценивающий взгляд и сразу же поворачивается к старшему внуку. — Герман, почему ты не дашь ему кольцо? Шинари неосознанно втягивает голову, пытаясь казаться меньше. Клавдия кладёт руки ему на плечи, словно приободряя, и глядит на свекровь. Рейнхард спокойно перемещается к столикам с едой, полностью игнорируя происходящее. Даен тихо вздыхает, но никуда не отходит. Герман пожимает плечами. — Лишняя морока. И берёт Шинари под руку, собираясь уходить. — Герман! Я с тобой разговариваю! — восклицает пожилая леди. — Или есть что-то, что тебя сдерживает?! Альфа даже не оборачивается, уводя Шинари с собой. Клавдия провожает их ободряющей улыбкой, но не останавливает, одними губами шепча «ещё увидимся». Похоже, из-за характера Кальвины её собственные родственники не слишком-то обращают на неё внимание. Герман уводит Шинари в коридор между залами: основным (бальным с едой) и залом, в котором играют в азартные игры. А затем, стащив с подноса слуги пару рюмок с ликёром, чуть заворачивает за угол, где совсем никого нет. Хотя вот, пара шагов — и куча народу разговаривают, веселятся, пьют и едят. Герман вручает супругу рюмашку, тут же легонько чокается и залпом опустошает, не говоря ни слова. Шинари кивает и опустошает свою. Смотрит на супруга. — Ты как? Ему не очень нравится поведение Германа. Наверное, всё же не стоило уезжать. Альфа отставляет их пустые рюмки в соседнюю нишу и загробастывает Шинари в объятия. — Герман?! Трётся щекой о его волосы и молчит. Шинари ждёт ответа, но, не дождавшись, просто обнимает альфу в ответ. Это всё, что он может для него сделать. — Шинари. Омега скашивает на него глаза, но лица всё равно не видит. — Ты бы хотел это кольцо? Шинари удивлённо моргает. Интересно, почему Герман вдруг об этом задумался. И Шинари прислушивается к себе. Он-то хочет. Потому что это знак того, что он принадлежит ему. Но… — Ну… если для тебя это сложно, то и не надо. Я ведь и так знаю… Его голос постепенно становится тише. Потому что да, он хочет! Герман покрепче сжимает его в объятиях и нежно целует в висок. — Понял. Шинари румянится, не зная, чего там он понял. И ему хочется стоять так с ним хоть целую вечность. Но он всё же легонько похлопывает супруга по спине. — Пойдём, может, Его Величество нас уже ищет.***
Нифига подобного. До сих пор ещё не все приглашённые подошли, и Дарио Первый всё ещё выполняет свою работу: мило улыбается и даёт поцеловать ручку в приветствии. А Шинари подумывает опять поискать Крейга. Или опять утащить Германа в тихий уголок… — Маркиз Адам Джеральд Лиуро, — оповещает громогласный слуга. — Маркиз Маркус Остин Лиуро, маркиза Шейла Кэтрин Лиуро, маркиз Кори Бернард Лиуро, маркиз Вольдемар Калеб Лиуро, маркиз Рональд Адриан Лиуро, маркиза Камилла Марион Лиуро. Шинари удивлённо хлопает ресницами. Он и не знал, что у Рональда такая большая семейка. И что прибудут они все вместе, ведь мужчина никогда не выглядел особым приверженцем семейственности, жил один и вообще был не в самых лучших отношениях с братом. Но все вместе маркизы Лиуро оставляли неизгладимое впечатление. Словно боги, спустившиеся на землю: идеально красивые, все до единого. С ореолом благородности. Кто-то мягко улыбается, кто-то спокойно и благосклонно взирает на собравшихся. Шинари оглядывает толпу. Взгляды почти всех присутствующих прикованы к новоприбывшим. — Любят выпендриться, — поясняет Герман, видя удивление на лице Шинари. А омега замечает Крейга, чьи глаза неотрывно следуют за одним представителем семейства Лиуро, и легонько улыбается. Потом Шинари поднимает взгляд на Германа, потягивающего виски. — Я люблю тебя. Альфа удивлённо смотрит на него в ответ. Шинари мог бы сказать многое: «ты всё равно лучше», «для меня ты самый красивый», «и добрый», «удивительный», «мой драгоценный». Но ограничивается лишь тремя словами, что несут в себе всё. Герман невесомо улыбается и склоняется поближе к Шинари. — И я тебя. — Голубки! Шинари вздрагивает и переводит взгляд на стоящую рядом улыбающуюся девчушку. — Регина, это невежливо, — подходит к ней старший брат. — Здравствуйте, генерал Кронмини, Шинари. — Адамант, Регина, — улыбается Шинари. Похоже, пока их не было, прибыли Риколо Неф. Где-то на периферии объявили прибытие ещё двух принцев Яшамару и Хейвира. Герман кивает родственникам Шинари. — Рональд и Вильям зовут, — замечает альфа. — Подходи позже. Шинари кивает, и Герман отходит к друзьям, а омега вновь поворачивается к кузенам. — Как дела? — У нас-то всё хорошо, а у тебя, я смотрю, ещё лучше! — восклицает Регина и хитренько подмигивает. Шинари посмеивается и кивает. — Конечно, бывают и проблемы, но, думаю, всё хорошо. — А я скоро в университет поступаю, — улыбается Регина. — А Адамант, представь себе, сделал предложение младшенькому баронету Ках — Гарри. Так что скоро жди официальных новостей! — Ничего себе, — округляет глаза Шинари. — И когда успел? Адамант смущённо смеётся. — Ну… люди зачастую не замечают, как развиваются отношения других. Да и свои собственные афишировать не любят. Шинари понимающе улыбается, вспоминая Крейга и Рональда. — Это точно. Вокруг так много влюблённых… Эри и Шон, Крейг и Рональд, Адамант и Гарри. Наверняка ещё куча людей, о которых он не в курсе. И до недавних пор он им завидовал, потому что тоже хотел узнать, каково это. Но теперь их с Германом тоже можно назвать влюблёнными. — Я был удивлён, что моих родителей позвали, — замечает Шинари, уходя со смущающей темы. — Ну, ты теперь большая шишка, братец, — улыбается Регина и тычет его в бок, тихонько замечая. — В ближайшем времени ждём племянников. Шинари покрывается краской, а девушка довольно хохочет. Адамант кивает, потакая сестре. — Ждём-ждём. А тебя, кажется, ещё вон там ждут. Шинари оборачивается, встречаясь с протяжным взглядом Германа. Альфа потягивает виски и, не мигая, смотрит в их сторону. Неужели ревнует? Шинари улыбается и прощается с кузенами, направляясь к знатным альфам.***
— Ну что, рассказывай, — во все тридцать два улыбается Рональд, когда к ним с Вильямом подходит Герман. — Как успехи? Кронмини непонимающе моргает. — В чём? Рональд тяжело вздыхает. — С малышом Шинари. Герман пожимает плечами. — Всё хорошо. Вильям с Рональдом переглядываются. — Ну, значит всё просто прекрасно. Герман приподнимает бровь. Рональд смеётся, Вильям усмехается. — Если ты говоришь, что всё хорошо, значит, лучше не бывает. Если ты говоришь, что всё нормально… вот тут уже не понятно, хорошо или плохо. Герман вновь пожимает плечами. Да, обычно он немногословен. До такой степени, что друзья придумали своеобразную шкалу, как различать его эмоции. А вот Шинари меня и так понимает. Герман кидает взгляд на супруга, в отдалении общающегося с кузенами. Улыбающегося, смеющегося. Рядом с ним он улыбается иначе. Так, как никому больше не позволено видеть. Но эта его простая и искренняя улыбка тоже желанна. Герман отхлёбывает из стакана. Друзья хитро переглядываются. — Ну ясно с тобой всё, — ржёт Рональд. — Ты потерян для общества. — А сам-то, — ухмыляется Вильям. Рональд делает вид, что не понимает о чём речь. — Что там у вас с бароном Санги? — улыбается граф. Рональд кривится. — Ну вот, а ты откуда знаешь? Вильям смеётся. — Просто он уже какое-то время злобно сюда зыркает. Рональд неуверенно, как бы невзначай оборачивается и тут же поворачивается обратно. — Хм. Я не заметил. Вильям понимающе кладёт руку ему на плечо и поднимает большой палец, ободряя. Рональд показывает ему язык. — А твой-то где? Вильям неопределённо машет куда-то за спину. — Забился, наверное, в уголок и думает, как бы побыстрее отсюда уехать. — Какой ты злой. — Это не я злой, это он странный. — Да-да. Герман, куда ты там смотришь? Альфа поворачивается обратно к друзьям. — Шинари идёт. Мужчины глядят, как сквозь толпу к ним пробирается новоявленный Кронмини. Вильям и Рональд хитренько переглядываются. — Малыш Шинари! — восклицает маркиз Лиуро и раскрывает объятия. Шинари послушно оказывается приголублен альфой скорее из удивления, чем из реального желания. — Господин Рональд?! Мужчина смеётся, а затем невольно вздрагивает от пронизывающего взгляда Германа и торопится отпустить омегу. Вильям пожимает Шинари руку. — Герман тебя не обижает? Омега смеётся, вспоминая, как этот вопрос ему уже когда-то задавали. — Неа. Мужчины оборачиваются ко входу, когда объявляют прибытие принца Кая Лионесского и принцессы Надины Сюзанны Лионесской, а также сестры Кая принцессы Пенелопы Софи. Пока семейство Кая здоровается с дядюшкой Дарио, альфы возвращаются к разговору. — Так что там у тебя с Санги? — вновь поднимает интересную тему Вильям. Рональд натягивает маску улыбающегося непонимания. Шинари смеётся. — А я всё уже знаю. Все трое поворачиваются к омеге. — Что угодно за то, чтобы ты нам всё рассказал! — Что угодно за то, чтобы ты им ничего не говорил! Вильям и Рональд выкрикивают одновременно, заставляя омегу рассмеяться, а стоящих вокруг удивлённо на них покоситься. Шинари мотает головой. — Нет, если господин Рональд сам решит нам всё рассказать, то пусть так и будет. Лиуро смахивает несуществующую слезу. — Шинари, ты такой хороший! И уже хочет протянуть к нему ручки, когда его запястье перехватывает Герман. И долго протяжно смотрит. Рональд вымученно вздыхает и скрещивает руки на груди. — Да больно надо. Шинари смеётся, потому что знает, что кроме Крейга этому человеку действительно никого уже не надо. — Привет, веселитесь, как всегда? — Принц Кай! — улыбается Шинари, когда мужчина подходит к друзьям. — Принцесса Надина! — Здравствуйте, ребята, — улыбается женщина. На её роскошном летящем светло-розовом платье вышиты золотые узоры и закреплены жемчужинки, а на запястьях покачиваются тонкие золотые браслеты. Жемчужная диадема в тёмных густых волосах переливается перламутром, и Шинари задумывается, а сколько времени она тратит на наряды. И если бы кто спросил у него про эталон женской красоты, он бы, наверное, назвал принцессу Надину. Шинари невольно задумывается, а как выглядит он сам и почему никогда не интересовался внешним видом. Вот, даже Крейг пробовал красить волосы и проколол ухо. И когда успевает? — Рад видеть вас живыми и здоровыми, — улыбается Кай Герману и Шинари. Герман чуть склоняет голову с благодарностью. — А нас не рад? — ухмыляется Рональд. — Ты и так всегда жив и здоров, — пожимает плечами принц. — А за Вильяма я могу даже не волноваться. Этот парень никогда не вляпается в неприятности, в отличие от тебя. Рональд фыркает скорее наигранно, чем правда обижаясь. — Кстати, госпожа Надина, — обращается маркиз Лиуро с женщине. — Простите за нескромный вопрос, вы ведь тоже переболели этой ужасной болезнью, с которой боролся весь город? Надина вздыхает. — Да, пришлось. Пару дней я вообще не могла встать с кровати, но потом всё прошло довольно быстро. Кай поддерживает: — Хорошо, что быстро вызвали доктора. Рональд понятливо кивает. — Мой хороший знакомый тоже столкнулся с этим недугом прямо у меня на глазах, так что я, можно сказать, вас понимаю. — Вот как, — удивлённо приподнимает брови принцесса. — Хороший знакомый… — пробует на вкус слово Вильям. Рональд натягивает дежурную улыбку и вперивает взгляд в друга, довольно посмеивающегося такой реакции. — Кажется, я что-то пропустил, — заинтересованно переводит взгляд с одного на другого Кай. К компании подходят слуги с бокалами на подносе. Герман берёт ещё один стакан с виски и неодобрительно глядит, как Шинари проделывает то же самое. — Что? — поднимает на него глаза омега. Мужчина лишь пожимает плечами. — Я тебя отсюда не потащу. — Как будто ты меня когда-нибудь тащил! — Тащил. — Я имею в виду, что я никогда не напивался! — Хм. Все вокруг смеются, наблюдая за их разговором. — Господин Рональд. Альфа оборачивается на своё имя. И тут же натягивает дежурную улыбку, не давая себе дрогнуть. Перед ним стоит отец маркиза Антуана Девье, с которым Рональд не так давно не очень красиво порвал. — Не соизволите ли присоединиться ко мне на чашечку кофе? Хотелось бы кое-что с вами обсудить. Вильям, Кай и Герман провожают друга пофигистичными взглядами. — Ну вот опять. — Интересно, в этот раз ему вмажут? — Сомневаюсь, это всё-таки королевский бал. Шинари удивлённо слушает обмен фразами. — Вот это у вас мужская солидарность. Альфы поворачиваются к нему и как один пожимают плечами. — Сам виноват. — Мы его образ жизни никогда не одобряли, — объясняет Кай. — Но и не осуждали сильно, зная его характер. Он и военку то бросил из-за того же. Любит быть свободным. Бросил? Ну да, сейчас Рональд занимается вовсе не военным делом. Хотя ни Кай, ни Вильям, закончившие военную академию, тоже военным успехами не отличились. Вильям, как старший сын, унаследовал семейные земли и обязанность защищать живущих на них. Кай… Кай принц, Каю можно. Шинари замечает Крейга, подпирающего стенку с напитком в руке. Он выглядит недовольным, а потом, одним жестом выливая в себя бокал, отправляется в коридор, куда не так давно ушли Рональд и старший маркиз Девье. — Принц Кай, герцог Кронмини, граф Нарани. Все смотрят на подходящую ближе женщину в возрасте, но всё ещё прекрасно выглядящую: густые волнистые рыжие волосы, красное платье с низким декольте, подчёркивающим объёмный бюст, перчатки выше локтя и большой изумруд на груди, бросающийся в глаза. — Маркиза Шейла. Шинари может только хлопать ресницами. Это тётя Рональда. А выглядит так, словно она его совсем ненамного старше. — Спасибо, что приглядываете за моим глупым племянником, — лукаво улыбается женщина. — Его родители ни за что этого не скажут, но знайте, что мы вам благодарны. Шинари кажется, что если Рональд в кого и пошёл из своей семьи, так это в неё. — Не стоит, — чуть склоняет голову Кай. — Спасибо, что всё ещё считаете его своей семьёй, не смотря на все глупости, что он совершил. Шейла кокетливо посмеивается, прикрывая рот ладошкой. — Ну что вы. Вот и сейчас наш малыш Рональд, кажется, угодил в очередные неприятности, — она кивает в сторону, куда ушёл её племянник. — Надеюсь, когда-нибудь он чему-нибудь научится. — Мы тоже на это надеемся, — улыбается Вильям. Шейла прикрывает глаза, улыбаясь, и откланивается. Это был просто жест благодарности или что-то большее? Шинари не может понять. Уж слишком нечитаемая эта семейка Лиуро. — Уилл. Вильям оборачивается на своего супруга, легонько дёргающего его за рукав. — Я хочу домой. Альфа вздыхает, а Джордж и правда выглядит слишком бледным. Не интроверт, а интровертище. — Потерпи ещё хотя бы десять минут. Когда Его Величество пойдёт по залу, мы с ним попрощаемся. Джордж неохотно кивает. — Ты поел? Омега кивает вновь. Вильям с беспокойством его оглядывает. — Всё ведь было в норме, когда мы сюда собирались? — Да, не волнуйся. Шинари легонько дотрагивается до руки Германа. — Что-то не так? Тот переводит взгляд на супруга. — Джордж довольно слабый. И здоровье у него сильно зависит от настроения. Поэтому он почти никуда не ездит. Шинари удивлённо кивает. Герман берёт его ладонь в свою, пользуясь близостью. — Герман?! — шепчет, потому что не хочет, чтобы заметили. Альфа улыбается и прячет их руки за спиной. Шинари краснеет, но ладонь не вырывает. Ему нравится. Нравится, что все знают, но они всё равно скрывают это. Нравится знать, что Герману нравится. Что он хочет до него дотрагиваться. Что эти чувства, которыми переполнено сердце — взаимны. — О, кажется, Его Величество освободился, — замечает Надина и смотрит на графов Нарани. — Если хотите ехать, то скажите ему сейчас. Оба кивают. — Тогда до скорого, — кивает Вильям. — До свидания, — повторяет его жест Джордж. Надина умиляется, когда пара отходит к королю прощаться. — Эх, и правда, кто долго живёт вместе, потом обзаводятся одинаковыми привычками. У нас таких нет, Кай? Принц посмеивается и пожимает плечами. — Ну, это не у меня надо спрашивать, а у окружающих. А Шинари думает, что Вильям и Джордж уезжают слишком рано. Ещё даже не танцевали и не выносили горячее. Но по этим двоим видно, что им и так хорошо. Главное, что вдвоём. И Шинари полностью их понимает.***
Звук пощёчины громом раскатывается по пустынному плохо освещённому коридору. Маркиз Дюваль-старший широкими шагами гневно возвращается в зал, не замечая спрятавшегося в нише Крейга. Рональд хватается за щёку, как только мужчина скрывается из виду. — Ай-яй-яй… Альфа облокачивается о стену, а Крейг выныривает из укрытия и, оборачиваясь, подбегает ближе. — Рональд, ты как? — У-у-уй… — альфа потирает щёку, в которую только что влепили пощёчину, и улыбается Крейгу. — Знал бы он, что у него на самом деле за сыночек, так бы со мной не обращался. Бета оглядывает усмехающегося Рональда и сдвигает брови к переносице. — Сам виноват! — Э-э-э?.. Рональд поднимает глаза на отчего-то злящегося парня. — Крейг? Бета хватает мужчину за ухо, как нашкодившего кота. — Ну вот и что это такое?! — Ай, Крейг, ай-яй-яй… Больно же!.. — Ты сам себя загоняешь в неприятности! Скучно ему было, видите ли! — Да я привык уже!.. Ай! Крейг вымученно вздыхает и отпускает ухо альфы. — Дурак ты. Рональд смотрит на надувшегося парня, опустившего глаза. На длинные ресницы и мягкие волосы. На шёлковую кожу на шее, проглядывающей за воротником. И думает, что не будь он таким дураком, полюбил бы его с первого взгляда. Он берёт бету за руки и заставляет поднять на себя взгляд. — Прости. Глаза Крейга расширяются, потому что в тусклом свете, попадающем сюда из соседнего коридора и незанавешенного окна, Рональд выглядит по-настоящему красивым. И глаза этого красавца смотрят лишь на него, лучась искренностью, увидеть которую доводилось лишь редким избранным. — Прости меня, Крейг. Я больше никогда не дам тебе усомниться во мне. Никогда не заставлю тебя стыдиться меня. Он прижимает парня к себе, чувствуя, как послушно он идёт в его руки. Улыбается, ощущая искреннее неземное счастье. — Я стану альфой, достойным тебя. Крейг знает, что его лицо сейчас горит краской смущения, но ничего не может поделать. — Ты уже достоин, — он проводит ладонью по волосам Рональда. Одно из его любимых ощущений. — Просто… Альфа поднимает на него глаза, Крейг же пытается спрятать свои. Потому что слишком хорошо знает свои желания и страхи. Потому что стесняется их. Но всё равно так хочется сказать. — Не оставляй меня… Рональд сжимает его в своих объятиях, глядя в лицо. В любимое раскрасневшееся лицо. И не знает, куда деваться от переполняющих сердце чувств. Он хочет отдать ему всё. — Никогда. Он сжимает его ладонь в своей, целует пальцы. Вновь прижимает к себе, гладя по голове, а Крейг думает, как же он прежде жил без этого. И сможет ли когда-либо… — Крейг. Бета вновь поднимает на него глаза. А Рональд смотрит и не может насмотреться. И уже знает, что ему делать. Чтобы хоть немного передать свои чувства. — Выходи за меня. Крейг чувствует, как сердце на секунду замирает и что-то внутри разливается приятной болью. А Рональд утыкается носом в его плечо, обнимая обеими руками. — Пожалуйста… И голос его умоляющий. Словно… — Я без тебя уже… не могу… Крейг уже не осознаёт, как сильно горит лицо. Потому что горит всё тело. — Я не знаю, что мне делать, Крейг… Юноша осторожно поглаживает мужчину по голове и прижимается к нему щекой. — Как мне остаться с тобой навсегда? Крейг кусает губы, потому что от слов Рональда хочется плакать. От счастья. Он приподнимает его лицо в своих ладонях и, нежно улыбаясь, смотрит в глаза. — Я выйду за тебя. Глаза Рональда расширяются в удивлении. Словно он и не ожидал, что Крейг ответит ему согласием. И бета тихо посмеивается. — Я выйду. Поэтому ты тоже… останься со мной навсегда. Альфа ласково усмехается и прижимается к своему бете, осознавая, что наконец-то нашёл свою вторую половину. — Угу. А потом тянет за рукав камзола, лукаво улыбаясь. — Тут во дворце целая ку-у-уча гостевых комнат. Крейг снова краснеет, но даёт Рональду увести себя в ещё один неосвещённый коридор.***
Герман предлагает Шинари руку, когда начинает играть музыка для первого танца. Омега с удовольствием её принимает и думает, что раньше бы Герман ни за что по собственной воле не пошёл танцевать. И парочка не замечает, как скрипит зубами завидующий Дарио. Ему-то приходится общаться с народом, с которым общаться не очень-то хочется. А надо. Королевский статус обязывает выслушивать каждого, чего бы им от него только ни было нужно. Монарх Жеромо думал, что давно переболел тоской по обычной жизни, но вот она вновь возникает откуда-то из глубин его сердца. А есть ли у него вообще ещё сердце? Дарио Первый привык играть. Словно в карточной игре подбирать себе любовников и фаворитов. Но ни одного из своих супругов удержать так и не смог. Ему казалось, что это нормально. Что не сильно-то и надо было. Но человек такое существо, что не может существовать без связей с другими. И бывает до боли тоскливо, когда самой сильной связи — душевной — ты так ни с кем и не обрёл. А когда думал, что она вот-вот появится, всё рушилось в мгновение ока. Ну, может и не в мгновение, может, Дарио сам виноват. А может, судьба у него такая. Но сдаваться король не привык. А потому сейчас решил вцепиться в Шинари мёртвой хваткой. Когда выносят горячее, властитель Жеромо удаляется почивать на личную террасу и приказывает слуге позвать сюда же Германа и Шинари. Герман заходит первым с привычным выражением лица, поглядывая на Шинари, следующего за ним. Омега же заходит с глазами, осторожно оглядывающими окружение. Дарио умиляется его схожести со зверьком. — Так, ребята, — начинает король, как только они садятся, заставив Шинари почувствовать себя как в детском саду. — Месяц подходит к концу, и я буду говорить прямо. Я решил, чем дальше будет заниматься Шинари. Супруги Кронмини переглядываются. Для короля вообще-то не свойственно говорить так прямо. Но они кивают и внимательно слушают. Дарио отпивает из бокала, промачивая горло. — Будешь моим личным наблюдателем. Ездить по стране и докладывать, где что нуждается в нашем вмешательстве. Шинари удивлённо моргает. Он думал, что король хочет держать его при себе, а получается, что он будет в постоянных разъездах… Дарио внимательно смотрит на их реакцию. Герман абсолютно не меняется в лице. А вот по Шинари видно, как активно крутятся шестерёнки в его голове. Король улыбается. — Не волнуйся так. Шинари поднимает на него глаза. — Сначала ты на какое-то время переедешь во дворец, где тебя обучат мои лучшие подчинённые, а потом, где-то раз в два месяца, на недельку будем отправлять тебя в места, нуждающиеся в наблюдении. С охраной, конечно же. Шинари неуверенно отводит глаза. Ему нравится идея с путешествиями и осмотром новых мест… Но ему не нравится то, что нужно будет переезжать в замок. И что же тогда делать с цветочным бизнесом? Если бы у него были братья или сёстры… А отказ королю как вариант Шинари даже не рассматривает. Всё-таки это он позволил ему войти в высший свет, познакомил с Германом, дал столь многое… Но ведь Герман дал ему не меньше. Дал дом, в который хочется возвращаться. Подарил все те необычные, но такие приятные чувства, от которых хочется летать. И если бы у него был равноценный выбор, он бы, не задумываясь, выбрал человека, которого любит всем сердцем. — Ну-ну, не надо так загружаться, — смеётся король. — Давайте поедим и поболтаем, а по поводу остального решим, когда вы окончательно вернётесь из Шерале. Значит, после войны… Перед сидящими за столом стоит посуда из дорогого фарфора. Элегантные кусочки курицы в каком-то изумительном соусе с апельсиновыми дольками. Небольшая лёгкая порция салата. Хрустящие лепёшки вместо хлебцев и масло с бальзамическим уксусом, в который нужно их обмакивать. Вино тридцатилетней выдержки. Шинари и Герман приступают к еде, пока Дарио параллельно весело щебечет о пришедших гостях и его планах на эту неделю. Шинари наслаждается вкусом изысканных блюд, но не может не чувствовать себя неуютно, слыша как буднично король рассуждает о своих желаниях, когда где-то там, в Шерале, люди готовятся к худшему. Дарио кладёт руку на плечо Шинари и чуть ближе придвигается на стуле. — Как-нибудь мы с тобой тоже пройдёмся по Южной аллее. Вот поедешь в Культис, я составлю тебе компанию. Ты ведь всё так же любишь путешествовать? — Д-да. Шинари неуверенно глядит, как король кладёт руку на его бедро, поглаживая. Омега неосознанно поёживается и косится на мужчину. Тот улыбается, как ни в чём не бывало. Что он творит?! Весело болтая, Дарио смахивает с его щеки несуществующую ресничку. Берёт за руки словно невзначай. Шинари полностью растерян и не знает, что можно сказать. Герман, спаси! Твёрдым движением его подхватывают под руку, словно читая мысли. — Прошу прощения, Ваше Величество, он ещё с утра плохо себя чувствует. Альфа смотрит на короля сверху вниз, встав с места. — Если вы позволите, мы бы хотели пораньше уехать. Дарио опечаленно вздыхает. — А я так хотел ещё с вами поболтать! Но раз уж Шинари… Да вам ещё и скоро возвращаться! Идите и хорошенько отдохните! — тут же меняет своё отношение король. Монарх машет ручкой им вслед, пока Герман утаскивает Шинари обратно в зал. — Ах да! — Дарио окликает своих подопечных и таинственно подмигивает Шинари. — Завтра жди сюрприз. Омега удивлённо глядит на короля, пока за ними закрываются двери. Какой ещё сюрприз?! Завтра они с Германом возвращаются к границе и вновь будет длиться это беспокойное ожидание развязки… Какой нафиг сюрприз?! Шинари полностью сбит с толку и не знает, что делать. Слишком много мыслей. Слишком многое нужно сделать, изменить, пересилить… И в данный момент единственное, в чём он уверен — тепло руки Германа в своей ладони.***
Попрощавшись с Каем и Надиной, а ещё с кузенами Неф, Шинари и Герман уезжают домой на специально подготовленных белых королевских автомобилях. На пороге их встречает Матильда. Герман проходит в свой кабинет, пока Шинари идёт наверх. Он ещё даже не начинает переодеваться, когда в дверь стучат и из-за неё доносится бодрый голос: — Господин Шинари! Шон. — Входи. Повар с довольным видом заглядывает в комнату. — Господин Шинари, что бы вы хотели на завтра? Омега удивлённо глядит на него. — А что? Шон смеётся. — Ваш день рождения! Чего хотите? Приготовлю всё, что пожелаете! Шинари широко распахивает глаза. — Точно! Он потерял счёт дням с тех пор, как уехал. И, к тому же, так как Герман никогда не праздновал свой день рождения, то и не думал, что нужно как-то отметить свой собственный. Так вот почему король говорил про сюрприз… Интересно, а Герман вообще знает, когда мой день рождения?.. Шинари усмехается. — Хочу клубничный торт со взбитыми сливками. Шон расплывается в улыбке. — Как скажете! — и исчезает в коридоре, закрыв за собой дверь. Шинари раздевается и залазит под душ с желанием смыть с себя все мысли, заполняющие голову и не дающие даже вздохнуть. Я просто хочу быть с Германом. Это так сложно? И если он скажет об этом королю, он рассердится? Хотя Шинари ни разу не видел Дарио Первого злящимся. Скорее, раздражённым и завидующим. В дверь ванной комнаты стучат. — Шинари, — голос Германа. — Завтра поедем вечером. Шинари удивлённо хлопает ресницами. — Разве не лучше побыстрее вернуться? — громко отвечает сквозь шум воды. — У меня есть дела в городе. Шинари пожимает плечами и думает, как бы ему хотелось сейчас увидеть лицо Германа. — Хорошо. Он представляет, как альфа кивает и отходит к шкафу, чтобы переодеться. Шинари улыбается себе под нос и позволяет себе хотя бы на секунду забыть обо всех выборах и решениях, которые ему предстоит сделать.