Кэллия медленно подошла к окну. Она вглядывалась в бледное небо с пламенеющей полосой, размытой волнистой стальной поверхностью воды. То, в чём она была уверена секунду назад, теперь казалось тающим видением. Кэллию стали одолевать сомнения. Какая-то её часть говорила, что всё это правда и что она немедленно должна поговорить об этом со Стражем Алвериком. Но другая возражала, что он вряд ли будет искренен. А если всему виной разыгравшееся воображение, то станет только хуже. Кэллия зажмурилась и зажала уши. Она постаралась выкинуть этот образ из головы.
Это было какое-то помутнение, окончательно решила для себя Кэллия. Иллюзия, созданная сознанием. Кэллия ведь никогда не видела эту девушку раньше, но она не казалась ей незнакомкой.
Кэллия очень беспокоилась за мать. Лимириса никогда не была особо весёлой, но такой печальной, как сейчас, Кэллия давно её не видела. Её настроение передавалось её мелодиям, и теперь тени Облачного города выглядели ещё более тоскливо, русалки откровенно ругались, а хранители Туманного острова прозрачно намекали, что с этим надо что-то делать. Под их взглядами Кэллия чувствовала, что начинает закипать, и в конце концов вылила накопившееся раздражение на отца. Вид у Бризариса был ошеломлённый, но вечером того же дня он вместе с помощниками установил в центре Туманного острова стационарный арочный портал.
После этого всё нормализовалось. И несколько изменилось.
Как только Бризарис стал больше времени проводить в Облачном городе, на Туманном острове чаще стали появляться гости. Сфинксы, появлявшиеся в арке портала, были настороженно-взволнованы. Они разглядывали нарисованную на плоском валуне карту острова, спорили друг с другом о времени появления Облачного города и разглядывали стрелки-указатели. Невидимые для них Эй и Тиала тихо ворчали и закатывали глаза, когда взрослые сфинксы брали с собой котят и те, носясь по лесу, терялись.
— Что они, не могут по запаху пойти? — возмущалась Тиала, пока Кэллия под смех Неи и Ниери гонялась за очередным синим котёнком.
Эй, завидев со своей возвышенности в арке холодное синее пламя, накладывал чары петляющей дороги, чтобы даже самые любопытные случайно не наткнулись на места обитания маленьких человечков.
Как-то вечером Кэллия, Лимириса и Бризарис сидели на широком балконе со спускающейся прямо к морю каменной лестницей, обсуждая события минувшего дня. Отец без воодушевления рассказал, что королевский двор Тэринии согласился обсуждать вопросы границы со сфинксами.
— Так это же хорошо! — не поняла причин для хмурых лиц родителей Кэллия.
Ни тэринийцы, ни хрантийцы, ни даже ливенцы, хотя последние никогда не претендовали на северо-западные горы, не желали признавать эти территории владениями сфинксов. Хотя для Неотона сфинксы считались аборигенами и существовали давно. В исследованиях Эвлериуса Кэллия читала, что они родственны северным гоблинам.
— Увы, я совершил ошибку, указав их как народ огня и ветра, — вздохнул Бризарис, но всё же на миг его лицо озарила улыбка. — Тогда я не мог предположить, что ветер характеризует упрямство. Теперь на все попытки что-то им доказать они даже мне заявляют, что созданы именно тогда и ни днём ранее. Вот зачем было биться над созданием и обоснованием истории цивилизации, если они всё равно отрицают то, что лежит у них под ногами?
— Тогда неудивительно, что их ненавидят, — согласилась Кэллия и тоже загрустила.
— Мне придётся отправиться в Айтес, — сказал Бризарис. — Ива, а ты пойдёшь?
— Там всё время темно, — покачала головой Кэллия. — Почему бы сфинксам не пригласить их в столицу?
— Они не могут уйти с земли, которую сами обрекли на проклятие, — вздохнула мать. — Те, кто участвовал в той войне, и их потомки обрекли себя на него.
— Но ведь некоторые способны его преодолеть! — возразила Кэллия.
— Некоторые — не все, — сказал отец. — Как раз те, кто нам нужен, ему подвержены.
В конце концов Кэллия согласилась отправиться в Тэринию и осенью 1598 года, когда наступило время, громко ворчала об отсутствии котят, чем смешила взрослых сфинксов.
— Так тебе и пришлось бы за ними присматривать, — с улыбкой заметил отец.
Сфинксы выглядели взволнованными и серьёзными. Все, в том числе Бризарис и Кэллия, были одеты в тёмно-фиолетовые мантии с вышитыми серебром именами. Стоял конец осени, но в сумрачном Айтесе не ощущалось приближения зимы. Они шли по аллее, освещённой магическими огнями, что служили листьями искусственным деревьям. Из женщин Кэллия хорошо знала только Тау, поэтому старалась держаться рядом с ней.
В кошачьем обличье у Тау была пушистая дымчато-серая шерсть, а в антропоморфном её волосы, как и у всех сфинксов, едва прикрывающие шею, были несколько темнее и теплее оттенком. Почти неизменными оставались светлые зеленовато-серые глаза. В отличие от крылатых в кошачьей форме синих сфинксов, которых тут было пятеро, в том числе, нынешний правитель долины Виреви, в человеческом облике цвет кожи бурых и серых, к последним и принадлежала Тау, сфинксов не приобретал голубой оттенок.
Во дворце было светло и довольно уютно, что позволило Кэллии немного расслабиться. Подошвы утопали в мягком ворсе алого ковра, а со стен смотрели портреты карнов и карнесс в золочёных рамах. Пока Кэллия их разглядывала, все синие, двое, мужчина и женщина, из бурых и трое серых сфинксов, отец и ещё несколько карнов скрылись за тёмными резными дверями, а карн в алых одеждах попросил остальных следовать за ним в зал, где их ждал обед.
Среди присутствующих карнов женщин было лишь две, и одна из них сидела во главе стола. Её платье с высоким воротником и длинными рукавами было настолько чёрным, что лежащие волнами на плечах тёмные волосы казались светлее, чем были на самом деле.
— Королева Альдера, — встав на носки, шепнула Тау на ухо Кэллии, заметив её неуверенный взгляд.
Женщина была слишком далеко, чтобы услышать именно этот шёпот, но красивое надменное лицо обратилось на Кэллию. Кэллия, одними губами произнеся приветствие, склонила голову и заняла место рядом с другой карнессой, лишь мельком глянувшей на вошедших и продолжившей гипнотизировать взглядом пустую тарелку.
Когда все заняли места, королева поприветствовала их и пожелала приятного обеда, Кэллия стала разглядывать ближайшие блюда.
— Тут почти всё из грибов, — заметила Тау.
— Слева от тебя рыба, — доверяя своему обонянию, возразила Кэллия. — А прямо перед тобой что-то мясное.
Как и ожидала Кэллия, на столе не оказалось овощей и зелени. Впрочем, вряд ли сфинксов это могло огорчить.
— Извините, — обратилась к ней соседка-карнесса. — Почему у вас на мантии написано «ива»?
— Я Ива, — представилась Кэллия, повернувшись к ней. — Это моё имя.
Волнистые тёмные волосы девушки-карна были собраны на затылке серебряной заколкой. Платье у неё было простое, бордовое, под цвет глаз, но под высоким воротником висела серебряная цепочка с зачарованным круглым кулоном. Увы, Кэллии не хватило умений и опыта распознать его свойства.
— Как дерево? — удивилась карнесса.
Несмотря на свою среду, Кэллия знала о сложном отношении карнов к царству растений.
— Да, немного необычно, — согласилась она. — Но я ведь не совсем карн.
— Простите, — смутилась девушка. — А я Нара.
После обеда один из карнов с разрешения королевы предложил показать гостям галереи и библиотеку. Энтузиазм Кэллии поутих ко второму часу, а Тау и вовсе зевала, прикрываясь воротником.
— А вы бывали в Подземном Айтесе? — спросила Нара.
— Нет, — ответила Кэллия. — А разве нам можно туда?
— Я могу отвести, — обрадовалась Нара. — Только вам стоит переодеться.
Кэллия и Тау переглянулись.
— Ох, — вздохнула Тау. — Я, если что, скажу, что вы отправились смотреть достопримечательности.
— А вы не пойдёте? — удивилась Нара, но Тау, не обратив внимание на умоляющий взгляд Кэллии, покачала головой.
— Если вы останетесь ещё и на завтра, вас обязательно проведут по Академии.
Так как отец обещал не задерживаться, Кэллия не рассчитывала оставаться в Айтесе так долго. Темнота Тэринии будто физически давила на плечи. Но увидеть своими глазами Академию, основанную ещё Кралларейве Нолавеусом, ей хотелось.
Нара не повела ее к выходу, напротив, им пришлось подняться по широкой лестнице на три этажа вверх.
— Интересно, зачем здесь такие большие окна, — спросила Кэллия, — если за ними всё равно ничего не видно?
— Когда-нибудь тучи развеются, — ответила Нара, но, видя лицо Кэллии, добавила: — Наверное.
Наверху огни не были зажжены, и Нара прошептала заклинание, чтобы осветить коридор. От круглого кулона отделился золотистый шарик и, увеличиваясь до ширины ладони в диаметре, завис в воздухе над их головами. Нара тем временем открыла одну из дверей и пригласила гостью внутрь.
Не останавливаясь, она бросилась к шкафу. Парящий шар раскидал огоньки по стоящим на полках и комоде свечам и погас. Нара протянула Кэллии серый плащ.
— Правда, он будет коротковат, — призналась она, поднимая взгляд.
Кэллия подумала, что в искусственном свете подол тёмно-синего платья не будет привлекать внимание.
В комнате Нары было много полок с книгами. Если бы не платяной шкаф и кровать, на которой, кстати, лежала стопка чистых листов и несколько подшитых папок, можно было подумать, что они пришли в библиотеку, а рабочее место только усиливало это впечатление.
Поверхность стола была тёмной, шершавой, на нём угадывались известковые разводы, вытертые уже высохшей тряпкой. И она, и несколько кусочков мела были сложены в небольшую коробочку рядом со стопкой книг, из которых выглядывала дюжина закладок. Ещё одна книга лежала прямо на стуле. На открытой странице был изображён скелет, а отдельно и крупно — его согнутая в локте рука. Кэллия отвела взгляд и, посмотрев на окно, увидела на подоконнике чернильницу и стакан с перьями.
Из-за бликов отражённых свечей рассмотреть на тёмной улице можно было немногое, но небольшое здание со входом-аркой было освещено хорошо. Пока Нара переодевалась и собирала густые волнистые волосы в косу, Кэллия смотрела в окно, на фонари, освещавшие площадку перед выходом из подземелья.
— Мы телепортируемся туда? — спросила она.
— Я не умею, — покачала головой Нара. — Но это ближайший вход.
— Я тоже не умею, но у меня есть камень, — Кэллия вынула свой кулон.
На стенах висели факелы, освещавшие длинную витую лестницу, оканчивающуюся такой же аркой, как и на поверхности.
— Сквозного прохода на второй уровень в этом месте нет, — сообщила Нара.
То, что увидела Кэллия, напомнило ей древний лес, какие бывают в глубине материка. Только вместо деревьев повсюду были колонны-сталагнаты, подпирающие высокие своды, освещенные медленно движущимися огоньками, подобными тому, который Нара призывала в тёмном коридоре. Недалеко от выхода на мозаичном полу была выложена карта с указателями.
— Тут на каждой развилке есть что-то подобное, — пояснила Нара. — Гости Айтеса предпочитают найти временное жильё под землёй. Это неудивительно, ведь свет тут не тонет в темноте, а отражается от стен.
Пока они шли, Кэллия поначалу пыталась запомнить дорогу, но вскоре поняла, что безнадёжно запуталась. Нара рассказывала про Академию.
— Конечно, главное здание расположено на поверхности, но это довольно обширный комплекс, уходящий под землю.
— Как корни дерева? — предположила Кэллия.
— Да, — согласилась Нара, подумав. — Пожалуй, так.
Лестница на второй уровень отличалось от первой. Она не изгибалась по кругу, а шла под прямым углом. Освещались они огнями, что были заключены в подобия птичьих клеток посреди площадок между пролётами. Кэллия даже присмотрелась, не огненные ли элементали там сидят, но даже если это были они, то виду не подавали.
— Конечно, в Академии есть по несколько выходов на каждом из уровней, но они открываются только в случае крайней необходимости. Например, если пожар, задымление… или кто-то открыл портал на Изнанку.
— И такое бывало? — удивилась Кэллия.
— Да, — Нара помрачнела. — Тридцать человек как не бывало… А в обычное время пройти в Академию можно либо с поверхности, либо со второго уровня подземелий.
— А почему мы так?
— Ну… Хотела ещё кое-куда зайти по дороге.
Кэллия не сразу обратила внимание, что огней и прохожих стало больше. Кэллия видела не только карнов, но и фиров, и гоблинов. Нара открыла дверь под неприметной вывеской и в тусклом красноватом свете уверенно двинулась вдоль стеллажей.
— Нет, кисти ещё не пришли! — произнёс сидящий за прилавком вербид, повернув лысую серую голову с выпуклыми чёрными глазами без белков.
Нара вздохнула и, ни слова не говоря, двинулась на выход, пока Кэллия изумлённо глядела на торговца. Тот нахмурился и поправил серебристо-чёрный воротник.
— Я и не думала, что вербиды заходят так далеко от моря! — нагнав Нару уже за дверью лавки, призналась Кэллия.
— Так они с самого начала здесь жили, — заметила Нара. — Ещё до прихода тьмы. Если я правильно помню, они участвовали в создании Айтеса.
— Вот оно как… — смутилась Кэллия.
Немного притихшие, они дошли до ворот Академии.
— Ты училась здесь? — спросила Кэллия.
— Учусь, — с улыбкой поправила Нара. — Увы, даже заклинания мне даются с трудом. Мама говорит, что я просто недостаточно усердна. Но мне не хватает сосредоточенности.
Кэллии это не приходило в голову раньше, ведь она привыкла быть самой младшей, но теперь поняла, что Наре может быть меньше лет на пять или даже семь.
— А тебе самой это интересно?
— Да… но не всегда.
— Да, тяжело ощущать себя посредственностью, — вздохнула Кэллия, и Нара осуждающе поглядела на неё.
— Наверное, не стоит так говорить, — заметила она. — Хотя бы из уважения к тем, кто магией обделён.
К щекам Кэллии прилила кровь, и она попыталась оправдаться. К счастью, Нара сама предпочла сменить тему. Дальше они обсуждали то, что видели вокруг, также принцесса рассказывала о себе и своей семье.
Пройдя ворота, они словно оказались в тропическом лесу: тёплый влажный воздух, бушующая зелень, прорывающийся сквозь густую листву яркий солнечный свет. Тем не менее, это не было дальней телепортацией. Кэллия и Нара находились в холле, но будто ступали по подвесному мосту к пещере с рокочущим водопадом. Кэллия даже втянула голову в плечи, но вода оказалась иллюзией.
В следующем зале звуки предыдущего будто отсекались. Уходящие во все стороны лестницы вели к балконам, через мраморные решётки которых Кэллия видела двери. Свет шёл от желтовато-белого огненного кольца под высоким куполом. Нара почти бежала по ступеням, радостно отметив, что это хорошее место, когда не нужно ничего сдавать. На одном из балконов Кэллия заметила столпившихся учеников в сиреневых мантиях. За ними не было дверей, и в том помещении виднелись гобелены и небольшой фонтан. Нара, ответив на приветствие, торопливо провела её мимо карнов.
— О! Тэри?
Кэллия остановилась около одного из ковров, увидев среди узоров знакомую фигуру.
— Кралларейве Дэкарус, — подтвердила Нара. — Похож?
— Не совсем, — улыбнулась Кэллия. — В жизни он красивее.
Нара засмеялась, но, быстро опомнившись, вернула себе серьёзный вид и повела Кэллию через арку по коридору. И чем дальше они шли, тем чаще Кэллии казалось, что она не под землёй укрытого тьмой Айтеса, а во дворце солнечного Азенора.
— …а по маминой линии всегда рождались девочки, — рассказывала Нара, когда они выходили из главного здания на всегда тёмную улицу. — Так что моё появление не стало большой новостью. Бабушка иногда вздыхает, что мечтала о нескольких внуках. Но она надо мной трясётся, аж жуть, потому что её дочь, моя тётя, умерла во младенчестве.
— Я правильно поняла, что у карнов старших сестёр не бывает? — смогла наконец выразить своё удивление Кэллия.
Нара посмотрела на неё, словно услышала вопрос с подвохом.
— Бывают, — осторожно ответила Нара. — В паре близнецов.
Кэллия улыбнулась, но в то же время ужаснулась. Среди её знакомых не было карнесс, а медицинские аспекты её никогда не интересовали. Она изучала лишь то, что заставляла строгая наставница, но ничего сверх того.
— Это не старшинство! — всё-таки заметила Кэллия.
— Но ведь очерёдность! — улыбалась Нара, на что Кэллия пренебрежительно хмыкнула.
К зданию дворца они подошли уже после звона вечернего колокола. У ворот, сливаясь в своём плаще с чернотой вечной ночи, их ожидала Альдера, чей взгляд Кэллия ощутила издалека. На самом деле королева держалась вежливо, но Кэллия ощущала её неприязнь будто физически. Нара не чувствовала себя виноватой и замечание приняла с раздражением. Кэллия поспешила попрощаться с ними обеими и связалась с Тау.
Серая кошка лежала на ручке мягкого красного кресла и даже не пошевелилась, когда в небольшую уютную комнату вошла Кэллия. Единственным источником света служил горящий в камине огонь. Лишь когда Кэллия села в кресло, кошка открыла зеленовато-серые глаза.
— Они отправились на границу, — сообщила Тау. — Кажется, всё-таки подпишут договор.
— Да лишь бы это дело сдвинулось с мёртвой точки.
— Ещё бы ситуация с гномами прояснилась…
Кэллия улыбнулась. На самом деле разговор был бессмысленным, так как ни Кэллия, ни Тау ничего не решали. Она обрадовалась, увидев на кровати свою мантию.
Телепортироваться так далеко было неприятно. В детстве Кэллия не испытывала подобных неудобств и смеялась над отцом, когда после перемещения тот зевал и тряс головой.
Облачный город ещё был на берегу, но туман, обволакивающий его прямо на глазах, говорил о том, что тот вот-вот исчезнет. Солнце стояло высоко, но холодный ветер напоминал о приближающейся зиме. Недолго думая, Кэллия отправилась в Азенор.
Над горизонтом пылала заря, и с каждым мгновением становилось теплее. Кэллия, оказавшаяся недалеко от дворца, побежала туда, надеясь, что охранные чары пропустят её в такую рань.
В Азеноре Кэллия бывала каждую неделю, но даже мельком кого-то из родственников видела крайне редко. Впрочем, если бы ей чаще встречались знакомые, она предпочла бы прятаться в библиотеке, а не сидеть на городской стене или пытаться выстроить убежище из песчаной дюны. В общем, Азенор был хорош тем, что уединение в нём не перерастало в одиночество, а также здесь она могла незаметно наблюдать за работой волшебников, усваивая что-то для себя. Так или иначе, она пользовалась советами старших родственников, хотя чуть ли не закрывала уши, стоило кому-то из них начать об этом разговор.
Кэллия, отправляясь на прогулку, теперь часто брала одну из книг Эвлериуса с собой. И хотя она не так часто действительно читала на природе, Сеть Веринтара проступала перед глазами гораздо отчётливее, а Нити, хоть и по-прежнему не поддавались, не казались уже полностью нематериальными, как раньше. Друзья, слыша это, радостно подбадривали и делились своим опытом обращения с магией.
Пройдя через арку, Кэллия спустилась по белой лестнице во внутренний двор, где по кольцу бежал ручей, а где-то в ветвях, между широкими листьями, заливались утренними трелями птицы. Она расстелила по земле фиолетовую мантию, которую с самого прибытия в Азенор держала в руках, и, упав на неё, мгновенно уснула.
***
Осень 1599 года знаменовала в памяти Кэллии печаль. В самом её начале море штормило как никогда, и Кэллия несколько дней не выходила на улицу. И вот, проснувшись и не услышав воя ветра, она в предрассветных сизых сумерках отправилась на прогулку.
Пахло опавшими листьями. Каких их только не было по ногами! Они кружились на ветру и оседали на мостовых яркими каплями, а за городом казались ярким пушистым ковром.
Каменистый восточный пляж облюбовали русалки. Они пели, и их голоса красиво вплетались в ритм прибоя. Некоторые из них, правда, что-то обсуждали и заливисто смеялись, но это нисколько не нарушало общей гармонии. Сверкала их гладкая серебристая кожа и развевались на ветру длинные зелёные волосы. Кэллия могла наблюдать, как плетутся и тают чары, создаваемые их песней. Хотя сила их была не так велика, как у тех, что рождались в движении струн под пальцами матери или звуках серебряной флейты, Кэллия поспешила скрыться в не успевшем пожелтеть, но уже поредевшем на вид лесу. А вот на песчаном пляже не было ни души. Но Кэллия в ужасе замерла. В слепящем пламени восходящего солнца она обнаружила, что на берег выбросило обломки судна и мёртвые тела рыбаков.
Кэллия бросилась к давно заброшенному дому. Без неё он обветшал и пропах сыростью. Но лопата была на месте. Когда Кэллия вернулась на пляж, там уже были Тиала, Ниери, Нея и даже Эй. Они собирали обломки, а мёртвые тела исчезли.
— Мастер Бризарис перенёс их в глубь острова, — пояснила Нея.
— Они будут похоронены на месте старого города, — добавил Эй.
Кэллия кивнула и присоединилась к работе. Из воды за ними наблюдали русалки, а когда Тиала развела костёр, уже открыто затянули свою песню.
***
Мягкий оранжевый свет заката заливал Облачный город. Натянув капюшоны, Кэллия и Ниери сидели на берегу моря и кидали в воду плоские камешки.
— Что с тобой? — испугалась за подругу Ниери, когда та дёрнулась и болезненно охнула.
Кэллия не знала. Она внезапно почувствовала острую боль в области сердца, от которой в глазах потемнело и брызнули слёзы. Боль ушла, сменившись тревогой. Кэллия подскочила и, ни слова не говоря, бросилась прочь так быстро, как могла, не обращая внимание ни на сбивающееся дыхание, ни на колотящееся в бешеном ритме сердце.
Шаги Кэллии гулко отдавались по лестнице. Уже подбегая к заветной двери, Кэллия осознала, что могла телепортироваться сюда. Но корить себя было некогда, в зале с колоннами она увидела сидящего на полу отца, придерживающего мать.
Осознание заставило её безмолвно окаменеть. Но Бризарис не смотрел ни на мёртвую жену, ни на вошедшую дочь. Лицо его было устремлено в сторону балкона. Под разгорающимися под потолком огнями отец выглядел устало, а в волосах его появилась седина.
Кэллия оторвала взгляд от неподвижных фигур и глянула туда же, куда и отец. Кэллия не увидела ничего, кроме темнеющего неба и размытых от слёз в мутные полосы звёзд. Ветер распахнул стеклянные двери впустил вихрь разноцветных листьев. Он некоторое время кружил по залу, пока не распался, и листья разлетелись по каменному полу.
Мелькнувшая странная догадка заставила девушку с воем броситься на балкон. К горлу подступил ком, и не было сил что-то сказать. Она не слышала шагов. Бризарис мягко гладил её по голове, что-то приговаривая, но Кэллия не различала слова отца. Она вернулась в зал и в забытьи обнимала теряющее тепло тело матери.
Она не поняла, в какой момент воздух наполнила мелодия. Тихая и печальная, она устремлялась к высоким сводам. Мотив был простой, но завораживающе успокаивающий. Словно всё вокруг погрузилось в сон, исчезли все мысли и чувства.
Уже стемнело, когда стихла песня флейты. Девушка открыла глаза и, выпрямившись, посмотрела на отца. Взгляд Бризариса был устремлён в остекленевшие глаза Лимирисы, не привычно прозрачно-сиреневые, а бледно-жёлтые, с посеревшими продолговатыми зрачками. Кэллия, не в силах видеть их, опустила матери веки.
Маской смерти Лимирисы стала лёгкая улыбка. Кэллия не понимала, почему тень радости появилась именно в тот миг, и, найдя в себе силы, оглянулась на прислонившегося к дальней колонне Дэкаруса, всё ещё державшего в руке серебряную флейту.
