В туманной мгле

      Всё казалось пустым. Мысли и чувства рухнули в неведомые доселе глубины бессмысленности. Будто всё в мире перестало иметь значение. Шум ветра застилал все прочие звуки, хотя двери на балкон вновь были закрыты.       Кэллия не слышала, о чём спрашивал Дэкарус и что ему отвечал отец. Она словно находилась под толщей огромного водопада. Опустив глаза, Кэллия побрела куда-то, не заметив, как оказалась на улице.       Она шла по городу, не замечая, как проходит сквозь тени. Те недовольно жалили её дымчатыми щупальцами, оставляя на открытом лице следы обморожения. К счастью, они быстро исчезали, но где-то на границе сознания Кэллия понимала: здесь ей больше не место.       Когда она добрела до места, где оставила Ниери, там была и Нея. Увидев идущую в полусне Кэллию, они подбежали к ней.       — Мама умерла, — не останавливаясь, бесцветным голосом сообщила она.       На лицах нимф отразился испуг. Они попытались её обнять, но Кэллия оттолкнула их, едва не сбивая с ног, и побрела дальше. Боясь оставить её одну, Ниери и Нея последовали за ней.       — Как она могла умереть? — шёпотом спрашивала Ниери.       Нимфы оглядывались по сторонам, будто ожидали вот-вот столкнуться с неведомой угрозой. Но шум моря выражал безмятежность природы.       — Симера тоже когда-то умерла, — отвечала Нея. — А она была старшей богиней!       — Но там был особый случай, — заметила Ниери. — Она сама отделила себя от Узла, так как ждала ребёнка и фактически стала смертной. И вообще, я слышала, что убило её молнией!       — Ладно, вспомни Дарею, — припомнила более поздний случай Нея.       — Ох, — вздрагивая, выдохнула Ниери. — Я ведь сумела изгнать этот образ из памяти!       — А вот не надо вздорить с земляными бесами, если на острове ты единственная лесная нимфа!       — Ой, Нея… — воскрешённая в памяти история, произошедшая много лет назад на соседнем острове, вызывала на её лице ужасные гримасы. Ниери вдруг остановилась, переводя полный ужаса взгляд на Кэллию. — Госпожу Лимирису разорвали на мелкие кусочки?       — Что?! — взвыла Кэллия, оборачиваясь. Переведя дыхание, она заговорила уже спокойнее. — Нет, я не заметила никаких следов.       — Тогда это вообще странно…       Ощутив исходящие от Кэллии волны гнева, они невольно отшатнулись, но быстро взяли себя в руки. И Ниери, и Нея могли понять состояние Кэллии, но видеть свою юную подругу такой показалось им страшнее известия о странной смерти Поющей Волнам.       — Прости, — произнесла виновато Нея. — У нас просто не было матерей.       — Но многие водные нимфы считали нашего создателя, владыку Янтеви, отцом, — добавила Ниери. — Его исчезновение оказалось для них болезненным. Но тогда случилось слишком много напастей, и те, кто предавался печали, просто не выжили.       — Мне просто нужно пройтись, — сказала нимфам Кэллия, но никуда не ушла, а смотрела на две удаляющие фигуры, пока они не скрылись за воротами.       Она села на землю, опустила капюшон до самого подбородка и затерялась в шуме прибоя. Когда Кэллия ощутила озноб, небо посветлело, и с него почти исчезли звёзды.       Прыгая на месте, она подумала, что напрасно покинула дворец. Возможно, оставшиеся там отец и Дэкарус уже восстановили ход событий. Но теперь Кэллия усомнилась, хотела ли она знать правду. Она боялась, что её догадка воплотится истиной.       Увидев на волнах танцующие блики, Кэллия подошла по сырому песку к отступившей воде. Блики вышли на берег, и от земли перед ногами Кэллии стала подниматься мерцающая дымка. Кэллия не сдвинулась с места, так как вокруг неё закручивались и заплетались спирали серебристых нитей. Впрочем, Кэллия не стала бы уходить, даже если бы серебристые Нити обернулись смертоносным капканом. Но она знала, кто её ожидает, и предстоящую встречу приняла как неизбежное. Сияние сосредоточилось на ней, и в следующий миг она ощутила необыкновенную лёгкость.       Дымка рассеялась, и Кэллия увидела, что находится в небольшой белой комнате, стены которой от пола до потолка покрывали полки с комнатными растениями. Чуть поодаль в серебристом мерцании появилась изящная, несмотря на свой рост, фигура.       Из всех женщин, что когда-либо видела Кэллия, Риллина была самой высокой. В этом она не уступала ни Стражам, ни собственному мужу. Но это лишь выделяло её, подчёркивая совершенную красоту. А одежда делала её облик ускользающе неземным. Светлое перламутровое платье мягко переливалось при ходьбе бледными оттенками разных цветов. На плечах клубящимся туманом развевалась белая полупрозрачная накидка, а волны белокурых волос почти достигали земли, но при этом струились совершенно невесомо.       Большие, ставшие сейчас серо-голубыми глаза Риллины глядели на Кэллию понимающе и печально. Риллина склонилась, молча обнимая её, и Кэллия вдруг ощутила холод на щеках от оставленных слезами дорожек.       Кэллия никогда не была близка с Риллиной и даже сейчас предпочла бы одиночество её обществу. Но теперь Кэллия не чувствовала ничего и ощущала себя отстранённым наблюдателем.       Хотя вживую Кэллия видела лишь Риллину, она полагала, что в целом старшие боги редко принимали материальный облик и проводили время с семьёй. Впрочем, у Лаиса Сайвера вовсе не было семьи, а слухи о Тогрене Ливе всегда были весьма противоречивы.       Хотя в случае Риллины Кэллия не могла быть объективной. Она всегда осознавала, как жалки её внутренние попытки оправдаться перед собой.       — Не смотри на меня так испуганно и виновато, — Риллина отстранилась, и теперь глаза её приобрели ореховый оттенок. Кэллия и сама не имела понятия, почему у неё появилось это выражение. Она хотела возразить, но закрыла рот, не проронив ни слова. Она не знала, способна ли богиня читать путающееся мельтешение мыслей. Так или иначе, Риллина могла уже давно сделать выводы. Но какое значение это имело сейчас?       Неизвестность давила, перебивая боль утраты. Казавшаяся бессмысленной проведённая у моря ночь помогла ей смириться со смертью. Так она считала. Но Кэллия осознала: всё будет гораздо сложней.       Взяв Кэллию за локоть, Риллина потянула ее за собой, взгляд её прозрачно-серых глаз выражал леденящее спокойствие. Кэллия не знала, что и думать.       — Вы знаете, как это случилось? — спросила она, с отвращением замечая дрожание в собственном голосе.       Риллина не ответила. Не успели они дойти до дверей, как обратились прозрачной дымкой. Кэллия по-прежнему чувствовала, что Рилина держит её, но мимо пролетали стены и коридоры лунного города.       Кэллия вдруг вспомнила другое место. Покинутый Проклятый город, в котором вечно стелился по земле горький серый дым, и который огибали, оставляя нетронутым, непроходимые джунгли. Кэллии тогда было лет семь или восемь, и она крепко держалась за руку отца, когда они шли по призрачным улицам. После ночи блуждания наедине со своими страхами и ускользающими тенями давно погибших людей, Кэллия боялась сделать хотя бы шаг в сторону. Мать, когда узнала от неё о случившемся, сказала отцу, что больше не отпустит дочь с таким безответственным человеком. Тот смеялся, что всё это время следовал за ней. После этого заявления и мать, и успевшая перепугаться Кэллия долго не разговаривали с ним.       Теперь Кэллия могла лишь грустно улыбнуться этому воспоминанию. Но в этот миг она понимала, что, скорее всего, опять заплачет, когда вернётся в телесный облик. Сейчас она сама была бесплотным духом, а подземные ходы Рили сильно отличались от широких улиц города-призрака.       Движение прекратилось в светлой комнате, залитой ярким, будто солнечным светом. Вместо ковра под ногами стелился мягкий ярко-зелёный мох, на который Кэллия упала бы, если бы не успела схватиться за парящий диск.       — Ты станешь водной нимфой? — задала вопрос Риллина, садясь на другой.       Свободными оставались ещё пять белых дисков.       — Да, — ответила Кэллия, последовав её примеру. — Но только не на Туманном.       Риллина кивнула и спросила:       — Ты догадываешься, кто займет место твоей матери?       — Это не имеет значения! — резко ответила Кэллия. — Простите. Вы… вы ведь знаете, кто это сделал?       — Я видела лишь воспоминание в отражении, — ответила Риллина. — Знай, несмотря на всё, у тебя есть мы.       Кэллия кивнула, опустив глаза, которые вновь заволокли слёзы.       — Ты хочешь это увидеть? — спросила Риллина строго, на что Кэллия снова кивнула.       Дающая дневной свет трубчатая паутина на потолке стала меркнуть. Пространство развернулось, и видоизменилось всё, вплоть до освещения. Диски, на которых сидели Кэллия и Риллина, теперь парили рядом с одной из колонн у стены, ближе к потолку. И вот уже опустился вечер, а стены со множеством дверей раздвинулись, впуская иное пространство. Кэллия увидела знакомый зал, и недавняя песня флейты сменилась другой знакомой мелодией.       Пальцы матери касались струн, извлекая печальный мотив, успевший в своё время обеспокоить всех обитателей Туманного острова. Но на этот раз мелодия не покидала пределов зала с колоннами. Она звучала тихо, на грани слышимости, но разливалась равномерно по всему залу. Появлялись и исчезали призрачные образы.       Мраморный пол теперь казался волнующимся морем с высоты птичьего полёта. Рассекало волны судно с потрёпанными парусами. И неведомо было похожим на муравьёв мореходам, что серебристые тени, что скрывала тёмная вода, могут быть не только ценным уловом, но и беспощадной гибелью. В портах Внутренних островов рассказывали о морских чудовищах, но то были страшные сказки, которым верили лишь дети и безумцы. Красивая традиция приносить дары морю на необитаемом острове осталась лишь обрядом, коих много накопилось, утративших смысл в глубине веков. И когда нечто поднимались к поверхности, обдавая леденящим ужасом, порождённым протяжным воем, щупальцами тумана оплетая корпус судна и сжимая тяжестью металлических цепей, было уже поздно.       На бледном лице Лимирисы, глядящей на погружающийся в пучину корабль, отражался страх. Кэллия слышала истошные крики, сменявшиеся невнятным бурлением. И эти звуки были близкими, совсем не такими, какими могли бы казаться с такой высоты. Они заглушали мелодию, и поэтому Кэллия не заметила, когда музыка смолкла.       Тишина опустилась внезапно. Лимириса с ненавистью глядела на лиру. Резкий взмах руки — и высеченные из незримымых Нитей искры породили пламя. Звеня, лопались струны. Лимириса отбросила бесполезный теперь инструмент на вернувший обычный вид каменный пол. Испорченная лира разбилась, подобно стеклу, на сотню осколков, и те покатились по полу ртутными шариками, которые лопались в белых вспышках и уходили наверх белым дымом.       Лимириса дотронулась до спинки стула, на котором недавно сидела, и он растаял, будто мираж. Она подошла к дверям, но, едва коснувшись ручек, направилась к стеклянным, ведущим на балкон. Она взмахнула рукой, и путаные переплетения серебряных нитей, заполняющие зал от пола до потолка, стали видимыми. Между ними скользили и синие, они были толще, но границы их были более зыбкими. Они оплывшим воском растекались по серебристому остову объёмной паутины, но плотнее всего держались в границах тела Лимирисы. Правда, сейчас были видны лишь прозрачные контуры материи, и Кэллия не сразу поняла, что именно делала мать. Просто синие переплетения стали менее тугими, и уплотнения смещались: и вверх, и в стороны, и вниз, сквозь практически невидимый пол, образуя кольца, становясь сетчатой сферой. Лимириса, не касаясь синих Нитей, пролезла сквозь ячейку. Оставшиеся в пределах её контура тонкие Нити только подчёркивали прозрачность. Осторожно обходя сферу, она распутывала на ней незаметные ранее синие, серебристые и фиолетовые перевязки, и Нити от них уходили с едва слышным звоном. Вместо этого она слепляла синие друг с другом.       — Они же так не удержатся! — воскликнула Кэллия, поражённая необъяснимым поступком матери.       Дальше смотреть не имело смысла, о чём Кэллия и хотела сказать. Но, заметив её намерение, Риллина покачала головой.       — Они распадутся, — услышала Кэллия незнакомый голос, заставивший её вновь посмотреть вниз.       Собеседника рядом с Лимирисой не было, зато сферу окружила тонкая, но частая фиолетовая сеть, отчего сфера не только сменила цвет, но и стала более цельной.       — Я понимаю, мастер Сайвер, — спокойно ответила Лимириса. — Но это моё решение.       До этого Кэллии казалось, что она смирилась, но понимание того, что свидетелем был старший бог Лаис Сайвер, словно резануло по ране острым ножом. Но в этот миг она ненавидела не его, а находящуюся рядом Риллину, наблюдавшую за этим не в первый раз, внимательно и отстранённо.       — В таком случае, куда перенаправить?       — В этом нет необходимости, — сказала Лимириса. — Такое возмущение синих Нитей не может остаться незамеченным для Отца.       — В этом есть смысл, — согласился голос Лаиса. — Но пока не проверены иные пути. А этот может и не пробить отращиваемую веками броню равнодушия.       — Это мой выбор, — повторила Лимириса, и фиолетовая сеть растаяла, позволяя продолжить начатое.       Кэллия, не в силах на это смотреть, закрыла глаза ладонями. Риллина коснулась её локтя, указывая куда-то. Мутным взором Кэллия увидела среди серебряных и синих нитей огненный силуэт. Он приблизился к Лимирисе, и та замерла.       — Я не могу больше так жить, — прошептала Лимириса. — Я устала от лжи. Теперь, когда я всё помню, я не могу смотреть им в глаза… Да, хочу всё бросить! Я — никто! Вот и надо было убить меня тогда!.. Почему «нет»?.. А она этого хотела?       Кэллия так и не расслышала нового собеседника Лимирисы, а когда огонь, мигнув на прощание, угас, та вернулась к начатому.       Недолгим было обманчивое спокойствие, но каждое мгновение боль в душе Кэллии усиливалась. Синие Нити пришли в движение, разрывая былые связи, но не трогая материальных объектов. Зал с колоннами остался прежним, залитым светом догорающего заката, а безжизненное тело матери лежало на полу.       Кэллия упала грудью на колени, руки и голова безвольно повисли плетьми. Ярость выжигала остатки боли, возвращая ставшую за короткий срок привычной пустоту. Ей казалось, что она больше не сумеет сдвинуться с места.       Всё было гораздо хуже, чем загадочное убийство. Кэллия не хотела верить, что её мать собственными руками лишила себя жизни. Но правда была перед ней, а с действительностью спорить бессмысленно.       — Кто такая Лимириса? — очередным ударом по голове стал вопрос Риллины, но он рассеял картину ужаса, стоящую перед глазами Кэллии, и открыл новые глубины непонимания.       Воздух казался леденяще-холодным, полным безнадёжности.       — Я вас искал, — произнёс Калестей, появляясь в ярко-белом прямоугольнике дверного проёма, который открылся вне стен и пола.       Иллюзия иного пространства исчезла, и комната вновь стала «солнечной», а все двери в ней были на своём месте.       — Что ещё произошло? — вздохнула Риллина, поворачиваясь к сыну.       Сейчас, в одеждах, отражающих ночное небо, безлунное, но со звёздами и туманностями, он казался Кэллии расплывчатым чёрным пятном.       — Кэллия должна быть на Совете Водных, — ответил он, приближаясь.       — Кэллия не относится к Хранителям, — напомнила Риллина.       В воздухе запахло грозой. В другой раз вид Рилинны, лишь на первый взгляд спокойный, испугал бы Кэллию, но не сейчас, когда собственное существование потеряло для нее какую-либо ценность.       — Это лишь формальность, — напомнил матери Калестей. — После того, что случилось, даже потенциальный водный Хранитель важен как никогда.       — А тебе какое дело? — прошептала сквозь зубы Кэллия.       Она понимала, что Калестей пытается помочь, но была не рада подобной заботе. Калестея это ничуть не смутило.       — Да хотя бы с тех пор, как меня назначили ответственным за навигацию, — серьёзно ответил он.       — Что ж, — согласилась Риллина, отведя взгляд от полных решимости аметистовых глаз сына. — Идите.       Кэллия соскользнула с парящего диска, но едва подошвы сапог коснулись мягкого мха, голова закружилась. А в следующий миг Кэллия ощутила, что летит.       Полёт был стремительным. От него сбивалось дыхание и замирало сердце. Под ней на волнах сверкали солнечные блики, между которыми скользила тень чайки.       Пришла в себя Кэллия от удара грома. Тучи были настолько плотными, что казалось, будто наступил вечер, а не разгорался день. Ещё одна розовая молния пробила густые тучи над горизонтом. Заметив, что она твёрдо стоит на ногах, Калестей отпустил Кэллию. Она медленно подошла к шипящим волнам.       Дождь ещё не пришёл, но уже налетел ветер, растрепав длинные волосы Кэллии и Калестея. Раскатисто зарокотал гром.       Вода была ледяной, но Кэллия не замечала этого. Она вошла сначала по колено, но набежавшая волна окатила ее с головой. Ветер сразу показался злее, и Кэллия, спотыкаясь о крупные острые камни, неловко побежала вперёд, пока вода не подхватила её.       Гроза между тем подобралась к скалистому берегу, и Калестей укрылся под незримым куполом.       Кэллия старалась держаться поближе ко дну, но не биться об него коленками. В осенней одежде были и плюсы — справляться с выталкивающей силой было легче. Глубоко заплывать Кэллия не собиралась, ведь даже её организм мог не выдержать стольких перепадов давления. Да и температура воды отнюдь не располагала к долгому нахождению в ней.       «Скоро побережье покроется льдом, — думала она, закрывая глаза. — Только я этого уже не увижу».       Но тут же их распахнула, так как кто-то схватил её за плечи и прижал ко дну. Напротив её собственных горели лазурным огнём чужие глаза. Кэллия попыталась оттолкнуть русалку, но получилось лишь удариться затылком и оцарапать руки об мелкую серебристую чешую. Когда она улыбнулась, Кэллия поняла, что перед ней неправильная русалка, а впившиеся в шею светящиеся клыки это подтвердили. Накрывшая Кэллию слабость и сонливость была недолгой, в зачарованном кулоне открылась чёрная пластина, поглощающая враждебную магию.       Демоница разочарованно отпрянула. Чудовищ не интересуют кровь и плоть сами по себе. Через них они выпивают духовную энергию разумных созданий, оттого и охотятся на людей, не трогая животных.       Кэллия попыталась набросить на демоницу петлю, но та, уйдя из-под удара чар, в ответ атаковать не стала.       Призвав на помощь воду и ветер, Кэллия буквально вылетела на берег.       — Ты не обязан заботиться обо мне, — сказала Кэллия, подходя к кругу сухой земли, в центре которого на раскладном стуле сидел у огня Калестей. Ещё один стул, пустой, стоял напротив.       Несмотря на стук собственных зубов, холода она не ощущала. Нет, она не должна допускать в себе то состояние, что привело к смерти её мать. Что бы ни случилось.       — И поэтому это стало куда проще, — он пожал плечами, не отрывая взгляда от лежащего у него на коленях круглого металлического предмета. — Проходи, он только от дождя.       — Не стой там. Я не хочу, чтобы удвоилось число Хранителей, погибших от удара молнии.       Кэллии в голову пришла мысль, что Ниери и Нея упоминали о таком случае недавно. Вообще, о Хозяйке лун говорить было не принято. Кэллия и раньше не особо задумывалась о её судьбе, а теперь у неё совершенно пропало желание постигать тайны прошлого.       — Что молнии, когда и море убивает, — пробормотала она.       Встреча с морской демоницей взбодрила, но теперь она вновь ощущала холодный дождь и ветер. И решила, что надо пробежаться в город. Или лучше телепортироваться к самым вратам.       — Будешь испытывать моё терпение — заверну в кокон подпространства и забуду на пару дней, — пригрозил Калестей.       — Нет, ты для этого слишком добрый, — заверила его Кэллия и добавила: — И достаточно умный, чтобы не вестись на провокацию.       Но к огню всё же подошла. Барьер отделил лишнюю воду. Предмет, что изучал Калестей, она рассмотреть не успела, так как он уже исчез. Калестей закатил глаза, после чего сделал страшную гримасу.       — Я злой, просто мне досталось карнское психосоматическое ограничение на применение насилия по отношению к разумным созданиям… Слушай! А это могла быть попытка избежать смерти!       — О чём ты? — нахмурились Кэллия. Она бы предпочла видеть его более спокойным.       — О том, что с женщиной справиться проще, чем с морским чудовищем.       — Это самое мерзкое оправдание на моей памяти, — сморщившись, ответила Кэллия.       — Ну вот, а кто-то говорил про доброту, — он развёл руками. — А я всего-то поделился догадкой.       Слушая треск костра, раскаты грома, вой ветра и шелест дождя, они так и просидели, пока гроза не закончилась. Кэллия даже задремала и, когда Калестей к ней обратился, вздрогнула.       — Пора идти к городу, — мягко повторил он.       Кэллия уловила низкий гул на грани слышимости. Она кивнула.       Дождь закончился, и ему на смену наполз туман. По мере приближения к Облачному он становился всё непрогляднее. Кэллия уже не видела шагающего рядом Калестея, лишь, поднимая взгляд, могла разглядеть сквозь мглу светящиеся сиреневые глаза. Но отовсюду доносились голоса.       Когда они оказались у ворот обвитого сетью фиолетовых, золотых и серебряных нитей Облачного города, Кэллия остановилась. Она не представляла, что известно другим, но страх вновь протянул свои холодные липкие щупальца.       — От нас сильно несёт костром? — спросил Калестей, положив ладонь ей на плечо.       — Есть немного, — ответила она осторожно и добавила: — Да, для водных это будет чересчур.       Чтобы исправить это, Кэллия обратилась к воде и ветру. Общение со стихиями придало ей уверенности и подарило некоторое спокойствие. Стоило им пройти свозь врата, как туман отрезала незримая завеса, и Кэллия встретилась с насмешливым взглядом лазурных глаз.