***
Кэллии показалось, что её лицо покрылось ледяной коркой. Даже глаза не удалось открыть до конца. Резко втянув воздух, она подскочила, и целительнице-мивириссе, колдующей над ней, пришлось отпрыгнуть назад, чтобы её работа не пропала даром. Женщина-синий сфинкс покачала головой и попросила Кэллию лежать смирно. Девушка попыталась ответить, но губы не двигались, поэтому вышло одно лишь невнятное мычание. Под головой лежала удобная подушка, и Кэллия поняла, что находится в своей комнате в особняке. Доверившись рукам тёти Веоны, она расслабилась и вскоре вновь утонула в забытии. В следующий раз Кэллия не хотела тут же засыпать и, когда заглянула Веона и спросила о самочувствии, сказала, что совсем неплохо. Разве что чувствовала усталость после долгого сна. И лишь когда целительница оставила её в одиночестве, Кэллия поняла, что поспешила с выводами. Она будто влезла в большую паутину. Многие тонкие линии повредились, но другие будто въелись в кожу. Эти нити казались холодными, будто испаряющаяся вода, вот только не собирались никуда исчезать, и даже горячий душ не избавил от этого ощущения. Зато она поняла, что голодна, и спустилась на кухню, где отец налил ей бульон из мяса птицы. — Ты его даже не забыл посолить! — попробовав еду, похвалила она его. — Я и раньше не забывал, — улыбнулся тот. — Это было намеренно. Кэллия фыркнула. — Зачем ты за ним погналась? Кэллия, не отрывая взгляда от тарелки, пожала плечами и сосредоточилась на еде. Бризарис, понимая, что больше от неё ничего не услышит, перевёл тему. — Как ты себя чувствуешь? — Я в порядке, просто много спала… Царапины на лице дочери уже зажили, не оставив видимых следов, но, глядя на нее, он ощущал неясное беспокойство. Кэллию же вновь клонило в сон, но она держалась. Закончив есть, она поспешила вернуться к себе, а Бризарис решил поговорить с целительницей. Если Веона ничего не заметила, стоило привлечь другого лекаря, благо в Амирисе недостатка в них не было. Супруги сидели в холле и тихо разговаривали. — Вы уверены, что с Кэллией всё в порядке? — обратился к ним Бризарис. — Конечно, нет! — воскликнула Веона. — Выпито слишком много энергии. Напрасно вы не позволили Тенриши прихлопнуть этого комара! — и уже спокойнее добавила: — Естественно, ей нужен отдых. Мивирис кивнул, а Бризарис, покачав головой, спросил: — Ты уверена, что энергия выпита, а не пьётся? — Вы думаете, это заклинание с длительным эффектом? — спросила Веона. «А имело ли смысл с ними говорить?» — мелькнула мысль, которую Бризарис быстро отогнал. Не того он ждал. Вот только чего? В конце концов, он не мог предъявить ничего, кроме «мне что-то вдруг показалось». — Я ничего не думаю, я спрашиваю! — Если хотите, я снова взгляну, — предложила Веона, хотя её больно кольнуло его недоверие. — Прямо сейчас, пожалуйста. Бризарис вышел на крыльцо и на какое-то время замер, глядя на размытую лесную зелень. А потом пошёл вниз по пригорку.***
Лицо Кэллии было безмятежным, сон её был глубоким. Целительница могла понять чувства отца, но необоснованные подозрения Бризариса в её способностях глубоко уязвляли её. Но сквозь заполнившую сердце обиду пробивался страх: а что, если она и правда что-то недоглядела? Она задалась целью полностью исключить возможность ошибки. Пластинки из тонко нарезанного горного хрусталя, которые она старательно выкладывала, составили замысловатый узор, и сила, что они черпали из тонких нитей, направленным потоком, шла через кулон-Каплю прямо к сердцу и вместе с кровью распространялась по всему организму. Глаза становились зорче, улучшались слух и обоняние, а кожа на кончиках пальцев могла различать даже малейшие изменения в воздухе. Тончайшие нити, ещё не имеющие собственного цвета, разгорались подобно металлу на ярком солнце. Как только кристаллы сдвигались, на несколько секунд терялось сознание, а потом наступала временная слепота. И хотя для целительницы этот период составлял всего около минуты, она не переносила состояние беспомощности, потому редко собирала этот узор. Веона, используя для обнаружения всевозможные плетения, действительно заметила тончайшие линии паутины на месте заживших царапин. Но даже так целительница не была уверена, что нашла бы что-то, если бы не видела их на лице девушки раньше. Это была очень слабая «паутина», и Веона сочла, что для такой, как Кэллия, это сущая мелочь. Вот только заклинание подобного рода коварно тем, что проявляет себя при малейшем ранении. Но как выковырять нити, которые не просто прилипли к коже, а уже вросли в неё?***
Кэллия шла по лесу. Листья уже облетели, сухие листья оглушительно хрустели под ногами, а в сумерках стелился туман. Минула вечность, прежде чем она услышала что-то, кроме звука собственных шагов. До боли знакомая мелодия заставила её замереть, а потом изо всех сил броситься в сторону поющих струн. Звук сначала приближался, но в какой-то миг стал отдаляться и звучать тише. Кэллия уже задыхалась, но ничего не могла с этим сделать. Музыка смолкла. Она опоздала! Чувство потери, охватившее её, нарастало. Рыдая, она села на хрупкий ковёр и, протерев глаза, заметила в своих руках что-то неправильное. Это были маленькие, немного округлые детские кисти с ямочками на месте костяшек. Впрочем, тело соответствовало этим рукам. Или так и должно было быть? Но она ведь давно выросла, и это был её собственный выбор. «Я сама отдалилась от них, — мелькнула мысль. — Поэтому не могу найти…» Но почему она бродит по лесу одна, да ещё в таком виде? — Ау! — крикнула она. — Мама! Прозвучавший совсем недавно мотив больше не повторялся. С какой стороны он доносился? Как далеко в лес она зашла… И зачем? Совсем недавно она так же решила поиграть в покинутом городе и тоже потерялась. Нет! Она ведь обещала им и себе никогда больше не отходить… не было ни звука, кроме её хлюпающего дыхания и шелеста и треска листьев, которые она задевала. Темнело. — Я больше так не буду! — плакала она. Но кто ей теперь поверит? Сколько раз она повторяла эти слова? Туман густел, и силуэты голых деревьев растворялись в нём. Из окружавшего её мрака доносилась мелодия, но уже другая: на этот раз звучала флейта. Кэллия поднялась на ноги и, выставив перед собой руки, побрела на звук. Холодало, но становилось светлее: похоже, тучи разошлись, и туман сиял в голубом свете лун. С каждым шагом музыка слышалась всё отчётливей и, казалось, доносилась из спящих воспоминаний. Она будто уже не раз ходила этой дорогой, но мгновение перед узнаванием растянулось до тех пор, пока не показался высокий силуэт музыканта.***
Пробуждение Кэллии было резким и неожиданным. Она подскочила на кровати и села, и Веона вынуждена была прерваться. — Что случилось? — испуганно спросила девушка. — На тебя наложено заклинание, ворующее энергию, — сообщила целительница, потирая переносицу и прикрывая желтовато-зелёные глаза. Отскочившие нити обожгли пальцы, и Веона поняла, что лучше сделать перерыв. Она вздохнула, поглядев на выложенный ею прозрачный узор. — Я ничего не чувствую, — сообщила Кэллия, прислушавшись к себе. — Это потому, что царапины зажили, — согласилась Веона. — Но стоит пораниться, и оно проснётся. — Тогда вам не стоит беспокоиться, — улыбнулась она. — На мне всё быстро заживает.***
Отец обнаружился в своей комнате. Он сидел за столом и вырезал что-то маленькое, а сидящий, свесив ноги, на перевёрнутом стакане фай что-то тихо ему объяснял. Он, похоже, использовал усиливающие чары, так как голос его звучал как у человека обычного размера. — У Веоны ничего не вышло? — спросил Бризарис, стоило дочери распахнуть приоткрытую дверь. — Это слабое заклинание! — отмахнулась Кэллия. — Если оно такое слабое, то почему ты сама его ещё не разорвала? — нахмурился отец. — А может, мне попробовать? — вмешался фай. Кэллия удивилась, что он произнёс это на тэринийском. — Пусть лучше тренируется на простом, — улыбнулся Бризарис. — Ты согласна со мной? — Мне кажется, Веона думает, что ты её выгонишь, — поделилась наблюдением Кэллия. «Ага, сегодня выгоню Веону, завтра — Тенриши, если он сам не уйдёт. И что станет с домом?» — Да мастеру Бризарису проще самому уйти, — заметил фай, и они засмеялись. — В любом случае, я в порядке, — подытожила Кэллия. — А от «паутины» как-нибудь избавлюсь. — Забери флейту, — сказал Бризарис. Кэллия вздрогнула, кончики пальцев похолодели. — Но её отдали тебе, — возразила она. Отец достал из ящика стола знакомый чёрный футляр. — Отдали, — согласился он. — И мне будет спокойнее, если она будет у тебя. Кэллия вздохнула. Не потому, что хотела отказаться, а потому, что страшно боялась восторга, который пробуждала мысль о том, что эта флейта окажется в её руках. Касаясь чёрного бархата, она сохранила спокойствие, но, выйдя за порог, не смогла сдержать воодушевления и до комнаты своей добралась припрыжку. Наверняка сфинксы, увидев её, были бы весьма озадачены таким поведением, но в коридорах и на лестнице ей никто не встретился. Кэллия окинула взглядом свою комнату, утопающую в золотистом свете, и почувствовала, что пора возвращаться в Амирис. Капля лежала на полке рядом с пустым цветочным горшком, но Кэллия, глянув на неё, сдвинула прозрачно-белые занавески и распахнула окно. «А вдруг сейчас получится?» — подумала она. Разбежавшись, она оттолкнулась от подоконника и взлетела. Пожалуй, это был один из самых красивых и затяжных её прыжков. Но всё же, приземляясь в высокой траве, Кэллия чувствовала себя разочарованной. — И где эти крылья? — спросила она, вздыхая. Из открытого окна на втором этаже ободряюще махали занавески.***
Кэллия, не вынимая флейту из чехла, положила её на стол, а подбородок опустила на руки. Теперь, в одиночестве, она могла вспомнить мелодии, которые ей нравились, и со временем даже повторить их. Она не собиралась торопиться. Многие песни Лимирисы были печальны сами по себе, но Кэллия вспоминала о них с меньшей грустью, чем о жизнерадостных, весёлых и насмешливых. Она, сама того не замечая, частенько напевала их, пока плела из бисера. Заметив на чёрном бархате светлые разводы пыли, она нахмурилась, но, прибрав рабочее место, успокоилась и вернулась к невесёлым размышлениям. Она провела пальцами по лицу, но, конечно, ничего не почувствовала. — Он думает, что флейта поможет мне от этого избавиться? Через некоторое время, когда бело-синяя чайка была закончена и отодвинута к другим игрушкам, Кэллия отправилась на кухню. Мысли так и иначе возвращались к полёту, и она подумала, почему, собственно, она не спросит того, кто в этом точно должен разбираться. Стражи, когда их имена называли Хранители мест, обязаны были отвечать. Ведь мало ли, что заметили азэн или нимфа на вверенной им земле. К сожалению, нередкими были случаи, когда Хранители мест называли их просто так: со скуки либо случайно. При Кэллии такое произошло один раз, и кто мог знать, что тот случай станет для неё роковым? Она не принадлежала к числу Хранителей, но даже если бы это было не так, осмелилась бы она отвлекать Стража по личной просьбе? Когда-то он сам желал поговорить, но это было давно. Теперь время ушло, или всё же нет? Её отвлек появившийся на кухонном столе конверт с полным именем тэринийской принцессы. Недавно Кэллия отправляла посылку в Айтес, и вот Нара прислала письмо. «…Спасибо за кисти, но особенно за краску! Я боялась, что мне не хватит её на потолок… зато теперь я могу смотреть на звёздное небо, когда залезаю под кровать или открываю платяной шкаф. Показала родителям, они тоже были в восторге. Мама спросила, можно ли где-то купить такую?..» Кэллия усмехнулась, представив лицо Калестея, если бы она спросила его об этом. «Это заклинание Звездочёта, поэтому нет, — вынуждена была ответить Кэллия. «Я хотела, чтобы ты увидела ночное небо без Тьмы. Правда, боялась, что этот подарок тебя не обрадует, потому что папа видит только самые яркие звёзды, и те нечётко. Но я рада, что не у всех карнов такое плохое зрение!» Кэллия писала и переписывала письмо до поздней ночи, а утром, отнеся его на пункт отправки, зашла за новыми шторами, так как старые солнце не пощадило. — Заклейте окна фольгой, — подсказал ей кто-то в лавке, на что она лишь улыбнулась. Она шла через мост с видом на водопад, и там на некоторое время остановилась у перил. В это время других прохожих рядом не оказалось. — Алверик, — произнесла она тихо. Шум воды заглушал все прочие звуки, и хотя для названного Стража это не имело значения, она сомневалась, что тот захочет обратить внимание на её голос. Ответа не было, и Кэллия, кивнув, пошла дальше. Она проходила мимо школы, когда почувствовала на себе взгляд, а в следующий миг закричала: «Я только спросить!», поскольку внезапно схвативший её за талию Страж быстро устремился в небо. «О крыльях? — догадался Алверик. — Так они часть тебя!» «Я не чувствую эту часть…» — Не отпускай! — завопила она, но было уже поздно. Ветер свистел и улюлюкал, насмехаясь над её бедой. Земля была совсем близко, когда она повисла на капюшоне. — Так ничего не получится! — крикнула Кэллия. — И я сейчас без рук останусь! Алверик отпустил её на лесной полянке, а сам сел на траву, скрестив ноги. Светлые крылья исчезли. На этот раз его серая одежда была очень простой, без золотой вышивки и парадной мантии, а жёлтая паутина, покрывающая его бритую голову, шею и кисти рук, на фоне тёмной кожи, казалось, горела ещё ярче, чем раньше. В медового цвета глазах плескалось веселье. — На самом деле всё просто, — сказал Алверик. — Ты ведь не забыла про огонь? — Зато я не помню, как они появились в тот раз. Если бы помнила, то, возможно, избавилась бы от сомнений гораздо раньше. Ведь она не боялась самих полётов, иначе бы не пользовалась дельтой. Он промолчал, и Кэллия, обняв колени, села напротив. — Так расскажи мне, как договариваться с этим самым огнём. — Хорошее слово, — похвалил он. — Сразу видно мага стихий. Но ты действительно можешь попробовать с ним поговорить. — А как я пойму, что он меня слушает? — Если он не отвечает, ты и не призовёшь крылья, — сказал Алверик. — Он сам принял тебя, не забывай об этом. А теперь закрой глаза и попробуй. «Огонёк, ты слышишь меня? Надеюсь, ты не обижаешься, что я не говорила с тобой так долго?» Она открыла глаза и встретилась взглядом с Алвериком. — А ты сразу смог с ним «договориться»? — Это было так давно… Я уже не помню свой собственный опыт, только учеников. — И все говорят? — удивилась Кэллия. — Поначалу — многие. Но есть такие, которые, получив огонь, тут же могут взмыть ввысь. «И ты думал, я из них? — подумала она, ощутив грусть. — Какое же разочарование!» — Я ничего не ждал, — спокойно возразил он. — Это было праздное любопытство. Стоило девушке отвести взгляд, он исчез. Кэллия же, продолжая мысленный разговор с неведомой сущностью, забралась на дерево. Прикоснувшись к лицу, она спросила про заклинание и услышала тихий звон. — Я не понимаю, — прошептала она. — Можешь показаться? По ладоням прошла тёплая волна, и, выставив руки перед собой, Кэллия увидела змеящиеся по кистям языки пламени. Они казались ярче обычного огня и не обжигали, но Кэллия вздрогнула, когда пламя перекинулось на рукав. — Что ж, — выдохнула она. — По крайней мере, я вижу, что ты здесь… Стоило ей моргнуть, огонь пропал. Кэллия припомнила ему слова Алверика, но, похоже, в её устах это не звучало так убедительно. — Что тебе нужно? — разозлилась Кэллия. Но размахиванием руками и питанием травы огонёк не впечатлился. — Давай полетаем! — продолжила упрашивать она, но вдруг ей показалось, что воздух стал плотным, как вода, и взмах руками оторвал её от земли. — Ай! — испуганно выдохнула она. — Вы одинаково шутите! Но всё же сама возможность парить вот так вызывала восторг. Она, почти не прилагая усилий, могла подняться к верхушкам деревьев и плыть над ними. Она посмотрела в сторону домов и вздохнула. Словно во сне, она летела над людными улицами, а прохожие, спешащие по своим делам, просто не замечали ее. Незнакомыми переулками, тенистыми аллеями, пролетая через арки между высокими желтовато-белыми домами, словно состоящими из колонн, над аккуратными клумбами с выложенными на них картинами и над небольшими домиками с разноцветными крышами, она невероятным для себя образом оказалась на улице перед своим домом. Но стоило ей удивиться, обрадоваться и наконец немного испугаться, как она вновь ощутила притяжение, от которого так быстро успела отвыкнуть, и приземлилась, едва успев согнуть ноги в коленях. Алверик, наблюдавший с крыши, не призывая крылья, спрыгнул на землю. Кэллии было немного неуютно, что другие люди их сейчас не замечают, но в то же время это даже радовало. А то, что рядом есть знакомый, который её прекрасно видит, и вовсе успокаивало. — Необычно, — сказал он. — Но удобно, надо признать. — Я не уверена, что нашла с ним общий язык, — сказала Кэллия. — Теперь уж не забывай искать, — и вдруг, изменив тон, добавил: — Ты ничего не забыла? — Сумка! — спохватилась Кэллия. Понимая, что выпустила её из рук, когда Алверик её схватил, она обиженно поглядела на него и проворчала: — Теперь лети за ней! Но Страж не сдвинулся с места, а просто протянул ей сумку. Когда ручки оказались в кулаке Кэллии, пробегающий мимо мальчик инстинктивно отпрыгнул. Он решил, что она только телепортировалась. Поднялся шум обеспокоенных голосов, но Кэллия уже укрылась в тени подъезда.