Робот с грустными глазами

- Так значит, ты на самом деле его купила.       Я сидела в офисе за своим рабочим столом, откинувшись на спинку кресла, и слушала, как Эрика отчитывает меня, расположившись на столешнице, положив ногу на ногу и демонстрируя во всех подробностях свои ноги в чёрных капроновых колготках. Её русые уложенные волосы качались из стороны в сторону, когда она с негодованием встряхивала головой. В прочем, допрашивала она меня не потому что я снова три дня отсутствовала на работе. Причиной послужил Ларс, который после вчерашнего рыцарски вызвался ходить со мной везде, чтобы не оставлять меня одну и проводил меня до самых дверей офисного здания, и которого она засекла в парадной. Сначала она решила, что я подцепила себе молодого человека, что в последний раз было так давно, что никто в офисе уже не помнит его имени, но потом у Ларса проснулся его диод при знакомстве с новым человеком и у Эрики перекосило лицо. У неё так округлились глаза, что мой несчастный робот испугался, что у неё случился сердечный приступ и кинулся её откачивать, но она отшатнулась от него, как от прокажённого. Затем она требовала от меня пояснить "что это, мать твою, такое" пока мы ехали в лифте и уже пятнадцать минут допрашивала меня здесь за моим рабочим местом. - Господи, на что тебе сдался этот чёртов ведроид, Вайолет? - возбуждённо говорила она, покачивая своей длинной ногой - С каких пор ты начала слушать советы психотерапевта? Тем более пластикового? - Она хороший специалист, - отозвалась я, отпивая горький кофе из стаканчика, который так и не научились нормально заваривать наши синтетические секретарши, которых Эрика не упускала возможности облить дерьмом лично и за глаза - Знаю, что ты не доверяешь этому всему, да мне тоже сначала это бредом показалось. Но они выписывают хотя бы что-то действующее. Без Рейчел тебе бы пришлось меня уволить. - Да не уволила бы я тебя, - раздражённо отмахнулась начальница - Да и кто тебя возьмёт такую. Кто бы за тобой присматривал, если бы не я? - Ларс, - я подняла брови и сделала многозначительный глоток.       Эрика резко повернулась ко мне и её волосы взлетели к её плечам. - О, как мило, - сказала она - Это ты так свою пластиковую игрушку зовёшь. Знаешь, кого звали Ларсом? - Кого? - Грёбанного домашнего кролика моей бабушки.       Я усмехнулась в стакан. Эрика обиженно замолчала, скрестив руки на груди и постукивая длинным указательным пальцем по рукаву своей рубашки. - Слушай, я знаю, как ты не любишь всех этих синтетиков, - сказала я, поставив стаканчик на стол - Но я не подарила его тебе на день рождения. Ты увидела его один раз в холле и ничего тебе не сказал, тебя не должно всё это касаться. - Я вообще не понимаю, почему так сложно было сказать мне раньше, - пожала плечами она - Прошло уже больше трёх недель, а я узнаю об этом только сейчас. - C каких пор я обязана отчитываться перед тобой о моей личной жизни? - Да потому что я твоя подруга, Вайолет. Ты мне не безразлична... И ты об этом знаешь.       Я могла поклясться, что её голос дрогнул. Волосы падали ей на лицо и я не могла видеть её глаз. Мне бы очень хотелось, чтобы её слова тронули меня, но я не знаю, что такое дружить. У меня никогда не было друзей, только дети из больницы, некоторые из которых в один день переставали меня узнавать. Вся эта забота и терпение с её стороны не вечны, в конце концов, и это всё закончится. Я просто пытаюсь быть к этому готовой. - Прости меня. Я пытаюсь этим дорожить, честное слово. Может и стоило тебе рассказать, просто я пыталась встать на ноги, а он всё таки начал помогать мне справляться понемногу. С ним не так одиноко. - Я ведь тоже пытаюсь помочь тебе справляться, но ты никак не хочешь мне это позволить, - Эрика не смотрела на меня и разглядывала свои колени. - Эрика, это сложно, - я поняла, что начинаю глупо оправдываться - Если человек будет находиться рядом со мной, это не обязательно спасёт меня от одиночества. - А консервная банка значит спасёт?       Мне стало совсем не по себе. Я не знала, как объяснить ей, что как бы я не старалась, я не могу посадить её в дыру в своём теле и она затянется сама собой. Я ни разу не просила Эрику о помощи, но за несколько лет совместной работы она сделала для меня столько, сколько не делал никто за всю мою жизнь. Она построила мне карьеру, не смотря на то, что в рабочее время я только и делала, что вылетала из процесса и отсутствующим взглядом сверлила монитор или поглощала литры чая из пакетиков, которые вместе с горячей водой таскает мне моя ассистентка-андроид Лиза. Она пару раз помогла мне справиться со счетами за квартиру, когда я не могла ничего делать, вытаскивала меня пьяную из баров, приезжала ко мне ночью, чтобы приготовить мне глинтвейн и помочь уснуть, не переборщив с таблетками. Эрика никогда не жаловалась на меня и всегда принимала меня, со всем моим нытьём и истериками. От этого было ещё хуже, наверное, она правда стала для меня настоящим другом, просто я была слишком тупой и бесчувственной, чтобы это понять и принять. Для меня никогда не было особой разницы: с ней, или без неё. И из-за этого мне было невыносимо стыдно перед ней, я чувствовала себя полным дерьмом, но я просто не могла почувствовать большего, как бы она не старалась, как бы не старалась я сама. Меня тошнило от самой себя, я бы давно плюнула на себя и оставила в прошлом, чем я каждый день, собственно, и занимаюсь, но моя начальница даже ни разу не обиделась на меня всерьёз. Она так старается, что иногда мне даже хочется, чтобы мы стали чем-то большим, чем просто сексапильная бизнес-леди Эрика Айзенберг и её полумёртвая подружка Вайолет. - Если хочешь, можем сходить куда-нибудь после работы, - преодолев внутреннюю битву с самой собой, предложила я - В клуб, например.       Начальница повернулась ко мне и недоверчиво посмотрела на меня. - Ты хочешь в клуб? - Было бы неплохо, - я не хотела. - Может быть, просто по парку пройдёмся и выпьем вина? - Эрика, нахмурившись, смотрела на меня, ища подвох. Я по её сжатым коленям видела, как ей не терпится затащить меня на вечеринку и выпить со мной. - Тебе будет скучно, - промямлила я. - Тебе точно можно? Ты ведь на колёсах. - От спиртного ты всё равно меня не спасёшь.       Она соскочила со стола и смахнула свои густые волосы за спину. Я вспомнила, что когда она прижимала меня к себе, они пахли чернилами. - С тобой никому не бывает скучно, - улыбнулась она. - Очень смешно.       Это означало только то, что вечером мы идём в клуб. Мне в любом случае приходится время от времени встречаться с Эрикой, потому что за своё безразличие я чувствовала себя сукой больше, чем мне бы хотелось. Конечно, я была на таблетках, но это никогда не останавливало меня от того чтобы пить, пока я не перестану замечать людей вокруг себя. Я уже была в ночных клубах и там всё гораздо проще, чем кажется. Людям всё равно, что ты делаешь на танцполе: танцуешь, или плачешь, пока танцуешь. Людям всё равно, сколько ты выпила или как сильно у тебя размазалась тушь. Темнота, музыка и алкоголь могут скрыть всё что угодно, даже дыру у тебя в груди.       Эрика не была мне нужна. Я говорила себе довольно часто, даже слишком часто для того, чтобы не начать в этом сомневаться. Я боялась, что на самом деле я просто стараюсь себя в этом убедить, чтобы потом было легче, чтобы быть готовой её потерять, чтобы когда ей надоест со мной возиться, мне не было больно. Наверное, подсознательно я понимала, что без неё будет хуже, что бы я там не чувствовала, пока она здесь, пока заботится обо мне. Скорее всего, если она уйдёт, меня это просто уничтожит.       Я тупой эгоистичный гнилой человек, я бесполезная лужа слёз.       Мы с начальницей договорились, что она поедет к себе домой переодеться и через час приедет ко мне, чтобы "привести тебя в порядок, а то выглядишь как мой запойный безработный дядя Сэм, который очнулся однажды в морге". Дома я упала Ларсу в руки и сказала, что у меня будет самый ужасный вечер за последние несколько месяцев. Он послушал мои стенания, вымыл меня и расчесал мои непослушные, торчащие во все стороны волосы, прокомментировав в итоге всю ситуацию тем, что они вкусно пахнут. Мне хотелось остаться дома с ним и выпить лучше чая, чем напиваться до полусмерти просто чтобы выпасть из реальности. Я поймала себя на мысли, что он как-то слишком благотворно на меня влияет. Помимо этого я испытала огромное облегчение, когда он наконец перестал обращаться ко мне на "вы": это стало чем-то вроде знака о том, что мы друг другу больше не чужие, и я начала наконец ощущать себя в своей квартире почти как дома с тех пор, как мы спустились с крыши в тот вечер. До него нас как-будто разделял огромный густой лес, и мои слёзы просто смыли его, позволив нам двинуться друг другу на встречу, с каждым днём сокращая расстояние, разрушая невидимые стены. Мне было гораздо лучше. Я чувствовала себя не такой бессмысленной, а у меня дома всегда был кто-то, кто готов был подарить мне своё тепло. То, что он не был человеком, в какой-то степени даже играло на руку, я хотя бы не боялась так просто в один момент его потерять. Я могла целовать его губы так, как будто это что-то значило, я могла слушать, как бьётся его искусственное сердце, как будто оно было настоящим. Если бы не Ларс, я бы и не подумала согласиться составить Эрике компанию. Всё, что есть во мне сейчас, тот человек, которым я являюсь сейчас - всем этим я обязана своему грустному роботу.       У меня почти получилось забыть, что это всё не по настоящему.       Ларс предлагал пойти с нами, чтобы проследить за моим состоянием, но я представила выражение лица Эрики, когда я сообщу ей эту чудесную новость, и вынуждена была отказаться. Всё таки не хотелось её расстраивать, тем более, на всё это я согласилась ради неё. Хоть когда-нибудь я должна ради неё постараться.       Начальница никогда не любила синтетиков и у неё была на это причина. Я слышала, что с их появлением, её мать лишилась работы, но вскоре после этого дела дочери пошли в гору, а семья смогла начать собственный бизнес, так что всё обошлось, но какое-то время им пришлось не сладко. Эрика всё равно осталась верна своим принципам, даже после того, как андроиды значительно облегчили офисную работу. Эрику раздражало то, что вместо нормальных симпатичных секретарш перед её носом крутятся пластмассовые куклы, лишая людей потенциальной работы, а её "эстетического удовольствия".       Когда начальница распахнула мою дверь и влетела в квартиру, как к себе домой, Ларс вежливо попытался предложить ей чаю, но попытка примирения успехом не увенчалась: Эрика взяла меня под мышку и прошествовала в спальню выбирать, в чём мне идти, сделав при этом такие глаза, как будто мой андроид был не андроидом, а домашним крокодилом. Далее произошло потрошение моего гардероба, который в корне не привык к такому обращению ещё с тех самых пор как я много лет назад создала его, импульсивно накупив всего, что зацепил мой взгляд, надеясь, что это принесёт мне хоть немного удовольствия. Но в конце всё приняло не такой ужасный оборот и Эрика даже сумела подобрать то, что мне понравилось. Это было лёгкое чёрное платье до колен с длинными рукавами из прозрачной ткани и такой же юбкой. Оно не прятало моё слишком белое и худое тело, и пока я смотрела в зеркало, я всё ещё видела саму себя. Эрика не смогла добиться от меня, чтобы я ей разрешила себя накрасить. Когда я красилась, моё лицо становилось глянцевым и застывшим, ненастоящим, как будто было спрятано под блестящей маской. У Эрики правда наоборот только подчёркивало её эмоциональность. Мне нравилось, как она красится, но косметика на мне меня пугала. Я становилась похожей на этих незнакомых людей на улице, прячущих себя где-то под кожей. Лучше уж потемневшие глаза и потрескавшиеся губы, чем скрывать свою усталость от самой себя.       Эрика была лучше меня во всех отношениях, начиная с навыков социализации и заканчивая внешностью. Она могла найти общий язык с кем угодно, что далеко ходить, она смогла достучаться даже до меня, постоянно избегающей долгих разговоров и зрительного контакта, стесняясь собственной забитости. Её улыбка освещала комнату без свечей, а походка в сочетании с обтягивающей юбкой и каблуками покупала все взгляды на улице. У неё были густые блестящие волосы и большие искрящиеся глаза, она всегда безупречно вела себя на работе и обществе, а её верхние пуговицы на рубашке всегда были расстёгнуты, немного открывая изящные ключицы и длинную шею. Когда она напивалась она начинала немного сутулиться, а её волосы теряли безупречный вид, но всё это было как-то само собой разумеющееся, к месту и со вкусом. Она начинала пахнуть чуть сильнее и улыбаться чуть шире, и это придавало ей не меньшее, а может и большее обаяние. Эрика могла завоевать внимание любого мужчины, или женщины, если ставить на то, что я замечала во время нашего общения, но я давно не помню, чтобы она на ком-то долго задерживалась. Только мне она уделяла столько внимания. И для меня навсегда останется загадкой то, что она во мне нашла: вечно унылой и растерянной, не способной заводить знакомства и нравиться людям.       Когда мы выходили из квартиры, я кожей чувствовала, что этот вечер вряд ли обернётся чем-то хорошим. Ларс смотрел мне вслед и я ощущала его взгляд на своей спине. Когда я обернулась и встретилась с ним глазами, я могла поклясться, что увидела в них намёк на беспокойство.       Клуб был похож на большой тёмный котёл, в котором люди варились вместе с алкоголем музыкой и неоновым светом. Когда начальница вела меня по этому празднику жизни, я морщилась от прожекторов, которые били мне в лицо через клубный искусственный дым, из-за которого было почти не видно ступней ног. Если бы Эрика крепко не держала меня за руку, я бы мгновенно потерялась тут, ослеплённая хаотичными вспышками то темноты, то света, задохнулась бы в этом запахе слепого удовольствия. Мне было страшно. Тут было много людей, незнакомых, чужих, ужасных, все они слились в одну огромную толпу, в одно огромное тёмное пятно, которое сверкало тысячей стеклянных глаз. Ещё немного, и все эти глаза посмотрят на меня, ещё немного и они окажутся глазами моего отца.       Я просто шла за Эрикой, до боли в пальцах сжав край своей юбки и ужасно нервничая. Я слишком долго не была в людных местах, чтобы меня всё это не напугало. Я очень боялась, что я не дотерплю до бара и у меня начнутся галлюцинации. Или выпью недостаточно. Или переборщу. Я никогда не знаю, что со мной будет в следующий моментю Я не контролирую ничего в своей жизни. Я не была у Рейчел уже несколько недель, только разговаривала с ней по телефону. Всегда было так, что чем дольше я не приходила на приёмы, тем больше была вероятность сорваться, провалиться в темноту, ведь я почти не выпускаю свои мысли, ей я хотя бы могу выговориться. Но все эти дни я как-то более уверено стояла на ногах, чем обычно, благодаря Ларсу и тому, что он тоже слушал меня. Но он не психотерапевт. Может быть, не стоило быть такой самоуверенной. Может быть, стоило спросить совета, прежде чем с непривычки переться в незнакомое место в толпу к незнакомым людям.       Наконец я увидела спасительный блеск бутылок и услышала звон бокалов сквозь музыку, которая была такой громкой, что стучала у меня в груди, пробираясь в рёбра и как-будто пытаясь их сломать. - Пьём за мой счёт, - заявила Эрика, перекрикивая музыку и помогая мне усесться за барную стойку - Что будешь? - Коктейль какой-нибудь, - неопределённо отозвалась я, втягивая голову в плечи - Чтобы покрепче. - Тогда налейте моей даме "Лонг Айленд", - начальница улыбнулась бармену, который протирал стойку и разглядывал нас, от чего у меня к горлу подступил комок. - Ага... Нет, подождите, - я не могла избавиться от ощущения, что меня выставили на всеобщее обозрение и решила, что мне не хватит - налейте мне "Смерть в полдень", пожалуйста.       Бармен, секунду назад скользящий липким взглядом по моим плечам и шее, удивлённо уставился на меня. Я чувствовала, что Эрика на соседнем стуле прожигает меня негодованием. - Вам... Слабый или крепкий? - уточнил бармен. - Давайте который покрепче.       Он на мгновение замер, потом вежливо кивнул и принялся за приготовление коктейля. - Вайолет, алё, мисс-я-не-вечериню, я же тебя потом не откачаю, - зашипела на меня Эрика.       Коктейль "Смерть в полдень" - такой же опасный по составу, как и по названию, так как в него входят концентрированные алкогольные напитки. Тридцать миллилитров абсента и шампанское до верху высокого тонкого бокала. Пойло ядовито-зелёного цвета, который может ассоциироваться разве что с ядом смертельно-ядовитой змеи. Крепкий, как моя психологическая травма, с абсентом он производит сногсшибательный эффект. В прямом смысле слова. За все годы своей бесполезной жизни я научилась пить, но чтобы ловить вертолёты ещё сутки после, мне достаточно было двух бокалов. В прошлом, я как-то чуть не умерла, пока отходила от него.       Мне понравилось. - Я обещаю, что больше вообще ничего не выпью, - не очень уверенно ответила я. - Конечно, это будет значить, что ты градус понизишь после этого-то дерьма. Может попробуешь что попроще? Для начала хотя бы.       Я подумала, и запрягла второго бармена налить мне мартини со льдом. - Я не то имела в виду, балда, - начальница закатила глаза.       Я только повела плечами и улыбнулась.       Мне принесли мой мартини и она отстала от меня, принявшись обдумывать свой заказ. Мы сидели за барной стойкой ещё минут двадцать, пока моя зелёная смерть не ударила мне в голову и я не почувствовала себя более-менее комфортно. Всё оказалось довольно терпимо: моя спутница увлекла меня довольно тёплым разговором и после мартини ей даже удалось меня рассмешить. В какой-то момент к нам подсел парень средних лет, с далеко не самой плачевной внешностью, и предложил заказать мне напиток. У него блестели глаза, по-моему, он даже не напугал меня, таким невозмутимо-наивным был его взгляд. Пожалуй, я ему понравилась, только вот не так, как не понравилось всё это Эрике, которая перегнулась через меня и предложила ему попробовать по морде за её счёт. Кажется, я смеялась так сильно, что у меня заслезились глаза.       Музыка и неон слились в скользкую массу, протекающую сквозь мою голову, делая её лёгкой и выгоняя из неё все мысли. Боже мой, как же нереально хорошо не чувствовать ничего, ни единой ментальной вспышки, не единой тяжёлой душной мысли. Я чувствовала, как алкоголь теплом обжигает моё горло и тело, как он кружит мою голову. Пусть ненадолго, но мне стало почти хорошо.       Когда высокий стакан с жидкой смертью опустел, Эрика потащила меня на танцпол и втянула в месиво двигающихся тел. Меня уже не так это пугало, а музыка теперь не казалась такой громкой, она мягко проникала в тело и наполняло его собой, вливаясь в кости и отдаваясь в лёгких. Как будто вместо сердца во мне были биты, они хотя бы стучали не так болезненно. Я забыла, что не знаю никого вокруг себя, кроме Эрики, теперь я стала частью толпы и меня не напрягало это, я позволила ей нести себя, какая разница, меня и без неё уже унесло. Я танцевала рядом с Эрикой и чувствовала, как соприкасаются наши бёдра, руки, ноги, она держала меня за руки, обнимала за талию, я клала ладони ей на плечи, улыбалась ей в глаза. Она смотрела на меня, как будто кроме меня в помещении никого нет. Её глаза сияли, я разглядывала весёлые морщинки около них. Я считала её веснушки. Я думала, какая она красивая, какая настоящая. На моих коже было её горячее дыхание.       У меня потекли слёзы. - Эй, ты в порядке? - перекрикивая музыку, спросила Эрика, взяв меня за плечи.       Я почувствовала, как кто-то чужой толкает меня локтем и меня затошнило. - Я... я не знаю, я устала. - Я сейчас сбегаю тебе за водой, - не дожидаясь ответа, она начала продираться к бару через толпу - Я запомнила, где ты стоишь, не переживай!       У меня перехватило дыхание. - Эрика! - крикнула я ей в след, но она уже не услышала меня.       Уже никто меня не слышал. Я больше не была в толпе, толпа была вокруг меня и теснила меня со всех сторон. Эрика отделяла меня от других людей и как только она ушла, пространства стало становиться всё меньше и меньше, по мере того, как кольцо сжималось, мне казалось, что воздух тоже пропадает, что они поглощают его. У меня зазвенело в ушах, я схватилась за горло и не узнала своих пальцев. Меня пошатнуло и я толкнула кого-то. Если кто-то что-то и сказал мне, я не услышала, кажется, никто вообще ничего не заметил. Никто не видел меня. Мне показалось, что меня сейчас затопчут, что я умру с чьей-то шпилькой в глазу. Кто-то ударил меня локтем в грудь, я согнулась пополам, увидела пол. По нему растекалась лужа крови, много ног втаптывали её в пол и мешали с искусственным дымом.       Я поняла, что сейчас упаду. Надо найти туалет, иначе меня стошнит на кого-нибудь. Я начала дрожащими руками раздвигать чьи-то плечи и продираться через них, как через колючие заросли. Они сжимали меня, обвивались вокруг моих рук и ног, впивались шипами в мою кожу, раздирали её, сейчас она лопнет, сейчас я лопну как мыльный пузырь, сейчас меня разорвёт и я забрызгаю всех вокруг. Я закрыла глаза и у меня слиплись ресницы от потёкшей туши, которой меня намазала Эрика. Кто-то схватил меня за локоть, потому что у меня подвернулась нога, я промямлила спасибо, но из-за музыки не услышала сама себя, у меня почти не было голоса, я больше не смогу говорить, никогда, никто больше не услышит меня, мне перерезали связки, как провода. У меня течёт кровь изо рта?       Туалет оказался пустым, стены были покрыты несколькими слоями граффити и белую плитку за ними было не видно. Я рухнула на холодный пол, хватая ртом воздух и разрыдалась. Меня колотило крупной дрожью, ни то от холода, ни то от того, что я начинала трезветь. Сейчас начнётся приход и меня вывернет, боже мой, надо было дождаться Эрику с водой. Или найти её. Она же теперь не знает, где я. Может подумает, что меня отнесло к сцене, будет волноваться, какая же я тупая. Надо была бежать за ней к барной стойке, там меня хотя бы смогли бы усадить за неё и попытаться откачать.       Я подползла к стене и облокотилась о неё голой спиной, от чего меня начало трясти ещё больше. Я попыталась рассмотреть на каком расстоянии я сижу от раковины, но стены перед глазами плыли и цветные кривые буквы впивались краями под веки и обвивались вокруг моей головы. Даже если бы раковина была рядом со мной я вряд ли смогла бы встать, тем более нагнуться к ней, чтобы попить. Прямо перед собой было больно смотреть, как будто мне в глаза втыкали иголки, я уронила голову и попробовала подпереть её плечом, но получилось не очень. Сквозь слёзы я видела чьи-то волосы на полу. Меня скрутило, я изогнулась и еле успела подобрать волосы, прежде чем меня вывернуло, чудом не на юбку. Потом я попыталась набрать в лёгкие воздуха, но закашлялась, а солнечное сплетение проткнуло колющей болью как тонкой леской и теперь тянут её туда сюда через моё тело. Я тихо заскулило и запрокинула голову к потолку.       Не знаю, сколько я так просидела. На какое-то время мне показалось, что я уже умерла, просто немного подзадержалась в своём онемевшем теле. Я даже не могла уже шевелить пальцами и моргать, только слёзы, кажется, всё ещё текли. Наверное, я бы правда умерла, потому что забывала дышать, если бы в какой-то момент дверь с треском не распахнулась и в туалет бы не влетела взмыленная Эрика с растрёпанными волосами и круглыми глазами. - Вайолет! - она подлетела ко мне и взяла моё мокрое лицо в ладони - Вайолет, ты живая?       Кажется, она тоже плакала. Когда она принялась стирать большими пальцами слёзы с моих щёк, я увидела, что их кончики стали чёрными от размазавшейся туши. У меня не шевелился язык. Как будто у меня во рту жил слизняк. - Вайолет, пожалуйста, скажи что-нибудь, - дрожащим голосом попросила начальница - Господи, прости меня, прости, прошу тебя. Пожалуйста, господи... - Мне... нехорошо, - выплюнула я и меня снова стошнило прямо рядом с её туфлями. - Прости я... Я где-то оставила воду, я испугалась. - Мне страшно, - снова начала я, но мой голос сорвался на еле слышный хрипящий шёпот - Помоги мне, Эри... ка....       Она обняла моё ватное тело и прижала к себе. От неё пахло алкоголем и каким-то дорогим, но лёгким парфюмом. А ещё чернилами. Снова. Я почувствовала на затёкшей шее её мягкие волосы. - Ты меня так напугала, девочка моя, - прошептала Эрика, прижавшись лбом к моему лбу и гладя меня по волосам - Всё будет хорошо, я обещаю тебе. Я уведу тебя отсюда. - Прости, - пробормотала я, глотая сопли. - Нет, ничего страшного, всё в порядке, честное слово.       В голове стоял шум как в сломанном телевизоре, в какие-то секунды я, кажется, теряла зрение. - Вайолет...       Я почувствовала, как по моей щеке скользнула её ладонь и Эрика осторожно приподняла моё омертвевшее лицо. У меня снова потемнело в глазах. Потом я почувствовала, что она меня целует, еле-еле, у меня губы не шевелились и тоже как будто отмирали. Я закрыла глаза и их закололо, как будто в них насыпали песка. Несколько моих слезинок скатились по её щекам, возможно, у меня на лицо ещё была рвота. У неё были мягкие губы. Она целовала меня и гладила большим пальцем по щеке.       Наверное, я, всё таки, трезвела, потому что в голову ударила мысль, что Эрика прямо сейчас целует мои кислые от блевотины губы на грязном полу туалета в ночном клубе. Я зажмурилась и откинулась назад. Она отпустила меня и я почувствовала, что она на меня смотрит. Кажется, я должна была что-то сказать, или сделать, но я ничего не сделала. - Пожалуйста, позвони Ларсу.       Эрика долго молчала, но я боялась открыть глаза. Мне хотелось ударить себя по лицу, но руками двигать было слишком сложно. - Хорошо, - наконец отозвалась она - Конечно.       Потом я куда-то провалилась и ничего больше не смогла запомнить, кроме её рук, поднимающих меня с плитки. Кажется, она как-то всё-таки вывела меня из туалета, потому что потом меня на мгновение вернуло на землю на балконе, лежащей на диване у столика, но я не помню, что я могла переставлять ноги. У меня жутко болела голова и ломило кости, если я пыталась двигаться, у меня сжимало виски и я теряла сознание. Когда я ещё раз пришла в себя, передо мной было его лицо. Он согнулся надо мной, ласково гладя меня по голове, и звёзды капали мне на лицо из его глаз. Он плакал? Я не уверена. Я больше ничего уже не помню.

***

- Тебе лучше?       Я лежала дома на кровати, завёрнутая в большое банное полотенце. Во рту как будто кто-то помер, зубы липли к щекам. Я попыталась приподняться на локтях. - Немного.       Ларс зашторил окно и присел рядом со мной, убрав мокрую прядь с моего лба. Я сообразила, что он вымыл меня, пока я была в отключке. На его острое лицо падал тусклый свет ночного Детройта. - Ты красивый.       Он усмехнулся и отвёл глаза. - Правда. Очень. - Я постирал твоё платье и положил в сушилку, - перевёл тему он - Ты вовсе не обязан за мной убирать. Я сама должна. - Не обязан, - согласился он и снова потрогал мой лоб - Но мне приятно помочь тебе. - Приятно? - Да. Приятно.       Ларс взял с тумбочки поднос с чайником и поставил его на одеяло передо мной, после чего помог мне сесть, аккуратно придерживая за спину. - Попей, - тихо сказал он, налив чай в чашку и поднеся её к моему лицу - Чтобы внутри всё прогрелось.       Я улыбнулась и осторожно взяла чашку. Мне действительно стало полегче, может быть, он что-то впихнул в меня до этого. Я начала осторожно пить маленькими глотками и тепло разлилось по моему телу. Ларс приобнял меня и плотнее завернул полотенце, чтобы оно не сползало. - Твоя подруга просила меня передать, что ей очень жаль, - сказал он.       Я перестала пить и закрыла глаза. - Что у вас с ней произошло? - Ничего, я просто перепила. И испугалась - Она волновалась за тебя. Может, стоит позвонить ей? - Ларс.       Я поставила чашку на поднос и она тихо зазвенела. - Я не хочу о ней говорить.       Он кивнул и осторожно поцеловал меня в висок. Мы сидели молча и я перебирала пальцами его мягкие волосы. Из окна доносился шум города и я спрашивала себя, почему все эти люди не хотят просто спокойно поспать. У них есть такая возможность, в отличие от меня. Но они просто об этом не знают, не знают, как им повезло. Ничего не знают. - Включи музыку, пожалуйста, - попросила я, поднимая голову.       Ларс встал с кровати и подошёл к колонкам. Я выбралась из полотенца, натянула майку и встала за его спиной, положив ладонь ему на спину. У него из-под рубашки шёл жар, как от настоящей кожи. Я посмотрела на него и осторожно провела рукой вдоль позвоночника, затем, когда он нажал на "проиграть", развернула к себе и отвела в середину комнаты. Ларс мягко взял мою руку и осторожно прижал меня к себе, скользнув узловатыми пальцами вверх по коже и поднимая мою ладонь. Я выдохнула и прикрыла глаза. Было очень спокойно, так танцевать гораздо лучше, чем прыгать, пытаясь вырваться из чужих тел и вдохнуть воздуха. Я переступала босыми ногами по ковру и не переставала трогать его волосы. Казалось, что ему вживили настоящие пряди, а может просто синтетика правда настолько приятная. Мой ласковый робот опустил голову, касаясь носом моего виска и я чувствовала, как его ресницы дрожат на моей коже. Я потянулась наверх и поцеловала его. Он улыбнулся мне в губы и прижал меня к себе чуть крепче.       Хорошо, что я всё ему рассказала. Хорошо, что теперь он тоже знает, что со мной произошло, иначе бы мне не было с ним так спокойно. Мне не приходится ни о чём забывать, потому что я уже впустила свои воспоминания в его память и теперь он разделяет их со мной. Теперь мы несём их вместе.       Мы остановились посреди комнаты, обнимая друг друга. - Ларс.       Услышав мой голос, он немного вздрогнул. Это было забавно. Если он в тот момент не был настоящим, то значит я тоже никогда не была. - Я тебя люблю.