Робот с грустными глазами

      Мы медленно шли между спящих домов. В спальных районах дома не такие высокие, как в центре, но всё равно кажется, что идёшь между огромных ульев с многочисленными горящими глазами. С наступлением ночи они засыпали, гася их одно за одним. Было уже поздно и вокруг никого не было, только полицейский дрон с тихим гулом летал между деревьев. Эрика успокоилась и шла рядом со мной, низко опустив голову. - Прости, на меня что-то нашло, - извинилась она. - Пара стаканов виски со льдом, например, - отозвалась я. - Очень смешно, - буркнула она, но, всё же, улыбнулась уголком рта - Нет, правда. Я просто хотела тебя увидеть. - Ничего. Просто привыкни уже к нему и не обижай его. Он теперь часть моей жизни, часть всего. Так будет всегда.       Эрика поджала губы и медленно выдохнула, но ничего не сказала. Я нашла её ладонь и переплелась с ней пальцами. - Ты с ним поговорила? - спросила начальница. - Конечно. Он хотел перед тобой извиниться, но не успел. - Нужны мне его извинения. - Перестань.       Эрика закрыла глаза: - Просто пусть больше не влезает в наши отношения, хорошо? Я не хочу, чтобы он стоял между нами.       Я промолчала. Я не знала, как сказать ей, что у меня отношения не с ней. Я вообще не понимала, в каких мы сейчас отношениях, и что происходит в моей жизни. Всё очень сильно запуталось и я не могла никак расплести узел в своей голове и понять, что мне нужно. Ко мне вернулось чувство непонимания, зачем мне Эрика. Мне было приятно с ней общаться. Мне начало нравиться её внимания, её поцелуи, всё в ней, мне нравились её капроновые колготки и юбка-карандаш. Мне нравилось, как она ходит, её икры и ключицы. Нравилось то, как мы переглядываемся на работе и как Мэни многозначительно смотрит ей вслед, когда она отходит от моего рабочего стола. Она смешила меня и мне даже стало нравиться ходить на работу, чтобы чаще видеться с ней.       Но всё как-то не складывалось.       За эти несколько месяцев у меня в голове появилась нечёткая схема, в которой есть я, есть Ларс, наша жизнь и жизнь снаружи. Вне моей квартиры. Они не были как две части одного целого, это были как две совершенно разные жизни, в одной из которых мне было тепло и спокойно рядом с моим ласковым андроидом, а в другой мы ходили под руку с красивой офисной леди. Они не совмещались. Я стала дёрганной, мне снова начали сниться кошмары, где один из них убивает другого, или я остаюсь совсем одна. Мне хотелось, чтобы всё как-то соединилось, чтобы мы были все втроём, как одно спокойное и безопасное целое. Но так не бывает.       Мне начала сниться моя мать. Начали сниться синяки на её шее, а потом губы Эрики, которыми она целует мои плечи. Мне начали сниться грустные глаза Ларса и я не хотела, чтобы ему было плохо и обидно. Я видела, что с ним что-то происходит, я видела на его лице выражения, которых не должно быть на лицах у синтетиков. Его как-будто перекашивало, а глаза начинали блестеть, как настоящие. Я слышала, как он кашляет. Как он плачет. Я видела какой-то след у него на руке. И то, что он оторвал себе диод, потому что он стал постоянно мигать красным.       Я боялась, что он сломается. Я любила его так сильно, как, думала, никогда не научусь. Он был всегда рядом как спасательный круг, всегда чувствовал моё настроение, ничего не говорил, когда я не хотела разговаривать, а, когда было нужно, всегда говорил то, что я хотела услышать. Надо было срочно как-то расставить всё по местам, чтобы у нас с ним получилось успокоиться. И я вроде даже смогла.       Но Эрика на такое не согласится. - Пойдём сядем.       Начальница потянула меня за руку на детскую площадку. Мы сели рядом на дне карусели так, что наши бёдра соприкасались. У меня вспотели ладони и я тёрла их друг о друга, сжимая между собой пальцы. - О чём ты хотела поговорить? - решилась спросить я.       Эрика медленно выдохнула и выдавила смущённую улыбку. - Слушай, - начала она - У нас же с тобой всё так хорошо складывается и... Я хотела просто прямо тебе это сказать, чтобы не было впечатления, что это как-то несерьёзно, или по пьяни...       Я сжала колени и у меня побежали мурашки по спине. - Вайолет, я люблю тебя. И хочу, чтобы мы были вместе, как семья, понимаешь? Чтобы жили вместе, вместе ходили на работу. Нам ведь хорошо, правда? Ты для меня как самый яркий из огней этого города, я всегда хотела помогать тебе и защищать тебя.       Я молчала. Меня начало тошнить, я хотела убежать и спрятаться. - Всегда так было, - продолжала Эрика - Мне всё равно, болеешь ты, или нет, я помогу тебе. Правда. Мне всё равно.       Я почувствовала, как к глазам подступают слёзы. - Я не говорю, что это всё надо делать сразу, давай просто начнём с чего-нибудь. Официально. Ты... будешь моей девушкой Вайолет?       Повисла удушающая тишина. Кажется, двор вокруг замер, больше не было слышно ни то, как шумит дрон, ни шелеста листьев, ни шума машин. Только моё как колокол бьющееся о рёбра сердце. - Вайолет... ты плачешь?       Я схватилась за лицо и принялась вытирать слёзы со щёк. - Прости, - выдавила я - Господи, извини. Я просто... я не знаю. Я не уверена. - В чём? Всё же в порядке. Я думала, всё уже ясно. - Нет, всё очень сложно, Эрика. Ты не понимаешь. Я сама не понимаю. Мне страшно. - Это же я, я ничего тебе не сделаю. Эй.       Эрика попыталась обнять меня за плечи, но я вывернулась и встала на ноги, пряча лицо. - Что тогда всё это было? - она развела руками - Все эти поцелуи? Господи, ты можешь просто... просто поверить мне? - Я не могу никому верить! - я резко повернулась к ней - Потому что я всегда всё разрушаю. Я ломаю Ларса, я тебе делаю больно и не могу ничего исправить, я просто какая-то живая катастрофа. - Вайолет, у нас всё будет хорошо, ты придумываешь, - Эрика встала следом за мной. - Не говори так. Это всё здесь, - я ткнула себя в голову указательными пальцами - Я не могу от этого избавиться. Оно путается всё больше и больше, а у меня нет сил распутывать. Я боюсь привыкать к тебе, потому что мало ли что-то пойдёт не так и я не выдержу. - Ты же совсем в меня не веришь, - Эрика начинала злиться. Она пыталась медленно подойти ко мне, но я всё плакала и пятилась назад.       В какой-то момент я просто перестала чувствовать землю под ногами, всё полетело вниз и я уже не могла взять себя в руки. Если я сейчас всё не скажу правильно, уже никогда не смогу. - Я в себя не верю, - сказала я - Давай просто... подождём, пока я не разберусь. - Я устала ждать, Вайолет, я жду уже не один год. - Давай будем подругами, как раньше. - Нет уж давай без этого. Ты же так не хотела остаться одна, почему нельзя просто решить уже наконец этот вопрос? - Я не одна. - О, и кто же у тебя есть, твой пластмассовый олух? - Я люблю его. С ним всё проще, он меня не оставит.       Эрика истерично засмеялась: - Прекрасно. А меня ты любишь? Или это всё было просто так, от скуки? - Я не знаю! - закричала я.       Я всё окончательно испортила. Я ужасна. Я просто ужасна. Я ничего не могу исправить, я ничего не могу с собой сделать. - Не от скуки, я просто хотела быть нормальной! - я уже не видела Эрику, слёзы застилали мне глаза - Я хочу любить тебя, но я не знаю, что я чувствую! Я запуталась!       Эрика молчала и не смотрела на меня. Я пыталась перестать дрожать, но у меня ничего не выходило, я чувствовала себя ужасно жалкой и отвратительной. - Я больше так не могу, - наконец сказала она - Я устала. Не хочешь, не надо. Только хватит... хватит дразнить меня.       Она отвернулась и пошла прочь с площадки. У меня внутри что-то оборвалось, я почувствовала в себе огромную пропасть, в которую я только что, споткнувшись, упала. Тут не было видно ничего, ни берегов, не неба, ни дна, ничего, только сплошная вязкая темнота, которая заливается в глаза и в уши, попадает в горло и мешает дышать. В голове с грохотом каталось колесо, давя любую возможную мысль о том, что делать дальше. Захотелось рвать собственную кожу, чтобы вытащить из-под неё нарастающий ужас, но я поняла, что я больше от него не избавлюсь. Из меня как будто-то что-то вырвали. Я посмотрела вниз и увидела, как на землю подо мной льётся кровь. Я моргнула и её уже не было.       Я ничего не чувствую. - Эри... ка... - мой голос прозвучал глухо и безжизненно - Подожди, Эрика...       Я огляделась, в поисках чего-нибудь, обо что можно удариться, но у меня задрожали ноги и я упала на колени, разорвав колготки об асфальт. Я начала задыхаться и дёргать себя за волосы.       Кажется, я забыла, как ходить. У меня ноги не шевелились и кости ломило, я сидела на холодной земле и ждала, когда они прорвут кожу и вылезут наружу. Всё болело, но ничего не происходило. Вокруг ни души, да если бы даже кто-то был, никто бы не подошёл помочь, все бы боялись дотронуться, все бы боялись быть причастными.       Белый кафельный пол, таблетки на полу, разбитое зеркало. Стою смотрю на себя, трещина ползёт по лицу, искажая его, ну я и страшная, кто такую полюбит? Что мне с собой делать, с такой, бесполезной? Мне сердце уже не пригодиться, пора бы избавиться от него. Оно неправильное, оно не работает, я не могу никого спасти, я глупое ничтожество. Я никого не спасу, ни себя, ни других, я всё только уничтожу. Я виновата.       Я виновата.       Я виновата.       Я виновата.       Чьи-то большие руки выводят из квартиры. Зачем, это же мой дом? Я же мертва, куда вы меня ведёте. Первый белый халат. С него всё началось, другие были такие же, но тот всё равно особенный. Простыня на папином лице тоже белое, его кладут на носилки, тоже несут куда-то прочь из квартиры. Что они делают, пусть положат на место. Сдёргиваю простыню, там глаза, такие же белые, как простыня, такие же белые, как халат, такие же белые, как кафельный пол и как стены в том доме.       Я просто изначально неправильно всё делала. Зеркала нужно по другому бить, так, чтобы с концами. Почему нельзя было своим тупым мозгом додуматься позвонить в скорую? Сразу? Ты же знала, что что-то не так, ничтожество. Почему нельзя было просто быть нормальным человеком? Почему нельзя было любить? Позволить себе любить?       Нужно разбить зеркало.       Осколки осыпятся, скроют отвратительное отражение, заколют существо, которое стоит перед ним, задавят, пронзят насквозь. Нельзя такому существовать, никакой пользы от такого, только смерть и разрушение. Без него будет проще, легче, понятней. Все наконец будут жить нормально, не спотыкаясь о него.       Я подняла себя с земли, собрав себя по кусочкам, кое-как дошла до своего дома, посмотрела на него: я в этом кошмаре жила всё это время? С крыши вид куда лучше, этот огромный кусок бетона заслоняет огни. Почему я жила так далеко от жизни?       С крыши страшно прыгать, высоко, сидишь на краю, кидаешь сигареты вниз, а их и не видно, не видно, как они падают, вот и ты пропадёшь, совсем, может это и хорошо?       Войдя в лифт, я заслонилась от зеркала рукой, чтобы не видеть своё лицо и села на пол, обняв колени руками. Когда двери открылись, я не смогла подняться. Прямо передо мной оказался Ларс. Он ждал на лестничной площадке, думал, что не дождётся. Надо было послушать его, надо было остаться дома и никуда не ходить. Я ведь правда не вернулась. Я осталась там, на асфальте с мокрыми от крови коленками. Я осталась на кафельном полу на своей старой кухне вместе с отцом. Я не сдвинулась с места с тех пор.       Ларс схватил меня на руки и сунул в ванну, раздевшись и забравшись следом. Он продезинфицировал мои разбитые колени и начал растирать мне спину, пытаясь согреть меня. Я не переставала плакать и заходилась в приступах кашля. Он обнимал меня, и целовал моё лицо. Я что-то постоянно говорила ему, глотая слёзы и горячую воду, но не слышала сама себя. Кажется, я бредила. Ларс морщился и постоянно закрывал глаза, я гладила его по щекам и чувствовала, что он тоже плачет. Как роботы плачут? Они не умеют плакать, это просто Ларс, он особенный, он не как другие роботы, как я, не как другие люди. Мы одинаковые. Мы оба сломались. Он не робот. Я не человек.       Меня скрутило в судороге и вырвало прямо на него. Ларс сунул меня под холодную воду. Я закричала и закашлялась. - Прости меня, - он прижал меня к себе и обнял руками и ногами, когда я начала бесконтрольно дёргаться - Прости, что пустил тебя, прости.       Я видела краем глаза синюю рубашку, которую я отдала Ларсу. Эта папина рубашка. Единственная вещь, которая осталась у меня от него. Я в ней ходила всё время, пока была в больнице, пусть она и была мне как халат. Она лежала на полу и из-под неё торчала рукоятка моего ножа. - Я люблю тебя, - одними губами сказала я, не зная, к кому обращаюсь.       Ларс прижался щекой к моему лбу и издал какой-то душераздирающий звук. Я потеряла сознание.       Мне снился осенний парк и звук граблей в руках андроидов, чешущих землю. Вокруг меня летали листья, Эрика шла рядом со мной и держала меня за руку. Она улыбалась мне и вертелась вокруг меня, целуя меня в губы. В какой-то момент она отошла от меня, расставила руки в стороны и закружилась в своих офисных туфлях. Жёлтые листья взяли её в кольцо и закружились смерчем вокруг неё, стирая её лицо, её пальто, колготки, руки, волосы. Я опустила голову и увидела, что у меня разбиты коленки и с них в дождевые лужи стекает кровь.