Человек, продавший мир

      К ночи температура опустилась до нуля. Ветер гнал пушистые облака на север то скрывая лунный свет, то вновь позволяя красавице властвовать на земле. Очередная и ни чем неприметная ночь для Аккерман, удобно устроившегося на зеленом кресле в самом углу личных апартаментов. Скудная обстановка из одинокого пустого стола, пустой кровати и пустых книжных полок. Определенно не хватало уюта в комнате, где периодически слышались тяжелые грудные вздохи.       Бледное лицо Аккермана сурово всматривалось в пустоту, словно в ней находился ответ на его главный вопрос: что делать с девочкой, ставшей причиной его глубоких и утомляющих размышлений. Беззащитная и сладко сопящая в теплой кровати в комнате напротив она в один миг создала сложную проблему.       Великого бойца мучили сомнения, он не был уверен в своем заключении. Он боялся, что малышка не найдет счастья под его крылом.       Часы пробили третий час ночи. Усталость постепенно одолевала капитана. Голова, наконец, прильнула к мягкой ткани кресла, и веки медленно закрылись. Два дня спустя…       К дому мчался агатовый иноходец, чей всадник прятал голову под темно-зеленой накидкой. Шая наблюдала с окна своей комнаты за неизвестным, словно дикий зверек. Миндалевидные глаза пытались разглядеть лицо, но сильный дождь того не позволял. Конь немедленно остановился у деревянной калитки, и был привязан к ней. Всадник, не делая лишних движений, оказался прямиком у входной двери.       Леви после недолгой поездки в город вернулся с большим тканевым мешком. Девочка была готова улыбнуться отцу, но торба вызвала опасение. Мать часто приносила в дом мешок, пропитанный крысиной кровью. В основном в нем лежали их шкурки, из которых потом делались одеяла или зимние одеяния.       Сбросив с себя излишки воды, Аккерман прошел в гостиную и подозвал к себе малышку. Топот босых ножек глухо доносился до него. Через минуту в комнату вошла Шая. Девочка встревоженно глядела то на отца, то на мешок около него. Весь её трепет исчез, когда Леви достал оттуда красивую одежку и совершенно не пропитанную кровью крыс. Аккерман подогнал бордовый сарафан к плечам дочки и стал разглядывать, словно законодатель моды. — Какая же ты у меня худая, — от своих же слов бойцу стало не по себе. Такое часто можно услышать от заботливых людей. А Аккерман не считал себя таким изнеженным и добрым человеком.       Из-за неестественной худобы девочки наряд, найденный Леви, висел как мешок. Но Шая была рада, что теперь у неё есть красивый сарафан и белая рубашка с настоящими сапожками из телячьей кожи. Теперь её ноги будут всегда в тепле. Девочка пару раз покружилась на месте, никак не в состоянии налюбоваться ансамблем. Леви наблюдал за ней, слегка улыбнувшись. Затем снова заговорил: — Ты наверняка не умеешь читать и писать. Твоим образованием мы займемся с завтрашнего дня, — спокойно предупредил он, выуживая из мешка небольшую стопку книг и чистых тетрадей с карандашами.       Девочка безразлично глядела на все это, пока не заметила на его бедре короткий нож. — А этим научите пользоваться? — Шая кивнула острым подбородком на орудие. — Сперва научись пользоваться этим, — Аккерман ткнул пальцем в маленький лоб сиротки, заставив её попятиться назад. — Тогда я научу тебя пользоваться этим, — Леви мастерски достал нож из футляра, проделав пару завораживающих трюков. Ясные глаза Шаи не успевали следить за его быстрыми движениями, а с каждым приемом сердце загоралось еще сильнее. Маленькие щечки порозовели, а мальчишеская прическа встала дыбом от восхищения. Девочкой полностью овладело стремление к учебе. Аккерман знал как заинтересовать человека.