Психо

       — Я не причиню тебе боли, — мужчина склонился над сидящем на кресле парнем. — Но я не… не хочу, — шепчет тот в ответ, закрывая книгой своё бледное от страха лицо. — Ну-ну, — его голос спокоен, нежен. — Тебе понравится, малыш, — его намерения жестоки, несправедливы. — Но это же неправильно! — мальчишка хватается за последний шанс, сжимает края книги своими пальцами. Кажется, что та сейчас разорвётся на куски. — Заткнись, несносный ты мальчишка! — он его разозлил, это плохо. — Ты должен быть благодарен, что вообще остался жив! — в глазах полыхает злоба, он замахивает ладонь, и та с громким шлепком ударяется об щеку беззащитного.       Локи подорвался на кровати. На черных длинных ресницах держались капельки слёз, а щеки слегка распухли и покраснели. Ему уже года четыре не снятся сны, не вспоминается прошлое, и сейчас было особо тяжело привести свои нервы в порядок. Дыхание не слушалось, выходило из носа тяжелыми горячими рывками, дикое сердцебиение не отставало и вовсю отбивалось эхом где-то в дальних уголках сознания.       За окном царила ночь, полумесяц скрывался за медленно плывущими тучками, улицу освещало пара фонарных столбов, стоящих вдоль дороги и горящих тёплым желтоватым светом, который частями попадал в комнату Локи. Тихий шелест деревьев, далекое уханье совы и ночная спокойная тишина помогли парню унять свои нервишки и прогнать гнусные воспоминания. Прищурившись уже сухими глазами, Локи тяжко выдохнул, оглядывая свою, но в тоже время чужую комнату. Тор был прав, когда сказал о её неизменности. Она и вправду осталось такой же, какой Локи запомнил её шесть лет назад. Темные синие обои, которые были заклеены разными старыми плакатами из фильмов, небольшая узкая кровать, но для худощавого мальчишки она была даже велика, мощный дубовый шкаф, который всегда был заполнен полностью; письменный стол стоял напротив кровати, даже там остался весь тот беспорядок, там Локи нашел свои рисунки, если непонятные кубики и кружочки можно, конечно, назвать рисунками. Сколько ему было когда он покинул этот дом? Шестнадцать… он только заканчивал среднюю школу, готовился к экзаменам, вон, на столе валяется старый учебник, который будто застыл во времени на той самой странице, когда санитары ворвались в дом. «Уроды, даже не удосужились прибраться!» — Локи проскрипел зубами и рухнул обратно на подушку, вспоминая вчерашний день.       Он помнил, как долго им пришлось ехать до дома, как Тор пытался его разговорить, рассказывая о новых достижениях человечества за эти шесть лет. Младший лишь скалился в издевательской улыбке — неужели Одинсон думает, что он настолько отстал от жизни? Его даже попытались затащить в Старбакс, чтобы купить ему кофе с именным стаканчиком! И кто из этих двоих младший? Локи забавляло такое беспокойство, но также и раздражало. Он привык выживать в этом мире сам, только с малой помощью лекарств, смирительных рубашек, пары-тройки санитаров… Нет, не сам. По пути им всё-таки пришлось вдвоём посетить супермаркет, так как холодильник в доме был пустой, а Тор собирался накормить брата до отвала, чтобы тот вспомнил как это — жить нормально. Локи ходил рядом с хватающим все продукты мужчиной, засунув руки в карманы джинс и стараясь делать вид, что он знать не знает этого шопоголика. А на кассе вовсе был готов провалиться под землю! Этот чудила уговаривал его взять киндер сюрприз, ведь «Я твой старший брат и должен обеспечить тебе достойную жизнь!». Интересно, где был этот старший брат, когда Локи страдал. Дома, при разборе продуктов, в руки брюнета всё равно приземлилось злополучное шоколадное яйцо, и не одно, а целых шесть. Глупая улыбка на светлом щетинистом лице вообще не подходила суровому Тору Одинсону, но в тот момент он не мог улыбаться иначе. Однако младший не особо оценил сей сюрприз и лишь недовольно фыркнул, засунув сладости в холодильник.       Не дождавшись полного погружения продуктов в холодильник, Локи направился на второй этаж дома. Он несколько минут стоял у своей двери, не решаясь войти, боясь увидеть там что-то… новое, а может наоборот — старое. Тор видел, как парень стоял неподвижно в коридоре, а когда тот наконец вошел в комнату, последовал за ним. Наблюдать как Локи внимательно рассматривает каждый предмет в своей комнате, словно видел его впервые, было забавно и… больно. Зайти в спальню Одинсону старшему не дали, захлопнув дверь прямо перед носом, поэтому ему пришлось простоять у дверей минут десять и пытался уговорить братца хотя бы поесть, но тот, сначала, посылал далеко и надолго, а потом вылетел в коридор с полукриками: «Семейка извращенцев!». Вытянуть объяснения по поводу столь резкого заявления — не удалось, а получить тапком по носу получилось отменно.       Пока Тор возился на кухне, гремя кастрюлями и изредка матерясь на овощи, Локи сидел в гостиной с надутыми щеками и пялился в плазму, висящую на стене. На экране мелькали беззвучные картинки какого-то фильма, они медленно убаюкивали и помогали ему хоть несколько минут не думать. Звук был включен только когда хозяин дома спросил младшего что тот будет пить — так Локи дал понять, что не желает слушать блондина и вообще пусть не пристаёт. Но мужчина решил руководствоваться правилу: «Если человек не идёт к еде, значит еда идёт к человеку». Так перед носом парня возник небольшой столик на колесиках, на нём стояла большая тарелка с пюре и добротным куском мяса, а в высоком прозрачном стакане был апельсиновый сок. Локи не знал, что все тарелки не влезли на этот стол, но на кухне его ждет ещё куча еды.       — А если всё съешь, — тихо говорил Одинсон. — Я дам тебе сладость, — он потряс шоколадным яйцом.       Возмущению Локи не было предела. Да, он потерял своё детство и юношество, но это не значит, что сейчас к нему стоит относиться как к ребенку. Противиться грозному мужчине, который был в раза два-три сильнее, было бессмысленно, а оказаться накормленным с ложечки не хотелось. Есть не особо хотелось, Локи привык днями ничего не есть, голод стал другом, помогающим чаще спать и не вникать в настоящую жизнь, поэтому он ещё долго тыкал вилкой в пюре. Тор же нервно дёргал ногой, поглядывая то на не жующего страдальца, то на играющий телек, ему бы принесло счастье, если во рту младшего окажется хоть кусочек ужина. Словно прочитав мысли мужчины, Локи вяло отрезал от мясного шматка небольшой кусочек и положил к себе в рот. Честно говоря, он давно не ел чего-то нормального, и это прекрасно было видно по его взгляду восхищения и удивления. На секунду он улыбнулся, а Одинсон, не сдержавшись, улыбнулся в ответ.       С горем пополам ужин был доеден, Локи даже тарелку не отдал брату, бросив яростный прожигающий взгляд и медленно облизывая гладкую тарелку — понравилось. То, как Тор невольно залип на такие махинации с тарелкой, заметил младший, и тот в миг перестал работать языком, резко протягивая тарелку в руки. Перед тем как уйти на кухню, Одинсон дал брату сладость, которую Локи долго вертел в руках, не собираясь раскрывать фольгу, но сколько он уже не ел сладкое? Ооочень долго. Организм требовал вкусить запретный плод, и хозяин подчинился. Он быстро распаковал шоколад и забросил две половинки яйца в рот. Они медленно таяли, оставляя вкус на щеках и языке, и Локи наслаждался этим, он прикрыл и тихо простонал от удовольствия. Благо Тор был занят посудой и не слышал этих звуков. В «желтке» оказался маленький бегемотик с большими глазами и довольной лыбой.       — Миленький, — подметил Тор, войдя в гостиную. — Как ты, — добавил тише, но слышно. — То есть, хочешь сказать, что я похож на бегемота? — брюнет выгнул одну бровь в вопросе. — Значит буду худеть дальше. — Я не говорил, что ты толстый! — вдруг резко взорвался Одинсон, но, заметив промелькнувший страх в зелёной радужке, выдохнул и продолжил уже спокойнее. — Я сказал, что ты милый, как и эта игрушка. — Интересно, вы, Одинсоны, все такие вспыльчивые? — прошипел парень. — Если брать ещё и тебя, то… — Я не Одинсон, — перебил Тора младший. — Моя фамилия Лафейсон. — По документам ты… — Да мне плевать! — Локи подскочил с дивана и махнул рукой, игрушка отлетела в сторону, ударилась об стену и завалилась куда-то под комод. — Если бы твой папаша не заплатил всем, то я бы не лишился своего имени! — Имени преступника? — не выдержал Тор, сложив руки на груди. — Мой отец тебя спас, пока твой… — Пока мой был мёртв, — продолжил Лафейсон. — Забыл при каких обстоятельствах я оказался у вас? — Ты бы оказался в детдоме, — не унимался соперник. — Уж лучше там, чем жить в этом чертовом доме! — с этими словами Локи быстро развернулся и убежал.       Тор стоял посреди гостиной один, сжимал кулаки так сильно, что ногти впивались в шершавые ладони, оставляя неглубокие царапины. Наверху послышался громкий хлопок двери, причем не один раз — парень громыхал дверью от злости, ему хотелось разорвать, разбить, сломать всё, что попадалось на глаза. Вспомнив наставления Хейма, Одинсон полез в свою сумку, достав оттуда несколько пачек разных лекарств. По рецепту их стоило принимать каждый раз после еды и в крайних случаях, но судя по аппетиту брата принимать он будет их в этих самых случаях. Сложнее всего было разобраться в длинных бумажках инструкции, но мужчине удалось быстро найти снотворное и успокоительное.       — Локи, ты спишь? — Тор кричал из коридора, так как дверь в спальню была перекрыта чем-то тяжелым. — Пошел нахер, кретин! — рыкнул тот, натягивая одеяло по голову и отворачиваясь от двери. — Тебе нужно выпить таблетки… Хейм сказал, ты не уснешь без снотворного. — А может я не хочу спать? — несмотря на протестующий тон, в комнате послышались шорохи и двигание чего-то тяжелого. — Почему ты никогда меня ни о чем не спрашиваешь? — кряхтел парень, напрягая все свои мышцы, которых не было. — Потому что ты всегда будешь все делать назло мне, — Одинсон пытался говорить как можно спокойнее. — И даже не хочешь объяснить почему! — Почему? — Локи искренне удивился, открыв дверь и забирая из рук стакан воды с разбавленым снотворным. — Потому что вся твоя семейка пришибнутая.       Возразить что-либо Одинсон не успел, дверь снова почти поцеловала его нос. Пробубнев под нос «Спокойной ночи», мужчина, шаркая ногами, ушел вон, а Локи через десять минут спал как убитый, пока не вскочил из-за кошмара.       Вернуть сон так и не удалось, Локи долго кувыркался по постели, комкая под собой простынь и подушки. Поняв, что его попытки тщетны, парень решил спуститься вниз и найти там таблетки. Но как только дверь комнаты открылась, чтобы пропустить хозяина в коридор, тот замер, вглядываясь в кромешную темноту. Локи с детства боялся темноты, только в детстве родители помогали ему забыть об этом с помощью небольшой песенки, где маленького выставляли сильным большим рыцарем.       Маленький всегда чувствовал себя самым сильным человеком на свете, потому что родители бы не лгали, а он им верил. А сейчас с ним никого нет, сейчас он один, среди устрашающей темноты, в которой наверняка прячется монстр, желающий его сожрать! Мелкая дрожь прошлась по телу, зрачки расширились, почти завладевая зелёным цветом, и страх взял вверх.       — Тор… — как мышонок пропищал Лафейсон, отступая назад. Во тьме действительно что-то шевелилось, по крайней мере, он видел это. — Тор… — голос не желал быть громче, что-то сковывало душу внутри, сдавливало горло. А монстр шевелился, кажется, даже шипел и скрипел своими длинными когтями по деревянному полу. — Тор-Тор-Тор, — кажется голос начинал поддаваться и становился громче. — Тор! Помоги! — чуть ли не навзрыд кричал парень, съежившись у противоположной от двери стены и прижав колени к груди.       Локи тихо всхлипывал и пытался успокоить себя кусая коленки, когда Одинсон вбежал в комнату на зов. По бледным щекам текли ручейки слёз, которые парень ловил языком и глотал, чтобы смочить пересохшее горло.       — Локи, что случилось? — блондин сел напротив брата, осторожно пытаясь взять ладони, но их отдернули, не доверяя. — Мон… мон… монстр там! — Локи не говорил, Локи кричал, пальцем указывая в пустой темный коридор. — Тише, маленький, там никого нет, — Тор знал о страхе темноты, но не догадывался, что младший до сих пор верит в какие-нибудь страшные сказки про бабаек и прочее. — Я с тобой, слышишь?       Безумец поднял заплаканные глаза и вгляделся в синие, которые переливались в лунном свете, словно звёздное небо.       — В-в-включи свет, — тихо попросил, вновь пряча нос в согнутых коленках.       Тор ослушаться и не думал, он быстро подскочил к выключателю, и уже через секунду комнату озарил свет лампы, от которой Лафейсон немного зажмурился, а после постепенно начал расслабляться. Мужчина не торопился приближаться к пострадавшему, он присел на стул, стоявший за столом, и рассматривал смотрящего вдаль брата. Красные от слёз глаза, такой же нос, щёки… Тор помнил, как выглядел, когда плакал в детстве, и его вид был, мягко говоря, смешным, но Локи… Локи выглядел мило, и из-за этого желание обрегать только увеличивалось.       — Ты как? — осторожно спросил старший, прерывая ночную тишину. — Мы можем съездить на кладбище? — Локи говорил не отрывая своего взора от темного коридора, его голос был отстраненным и без какой-либо эмоции. — Если ты хочешь… — Хочу. — Тогда ты должен поспать, — уже тверже сказал мужчина. — Иначе будешь клевать носом днем. — Я не усну без снотворного.       Тор без лишних слов встал со стула и удалился из комнаты, чтобы через несколько минут прийти с новым стаканом лекарства. Локи выпил всё до дна, а после был перенесен на кровать, бережно укрыт одеялом и поцелован в лоб. Брыкаться, огрызаться и язвить не было сил и желания, поэтому парень разрешил проделать с собой такие семейные теплые махинации. Уходя, Одинсон решил оставить свет в коридоре, чтобы монстр и не посмел тронуть его младшего братика.       Утром Локи проснулся из-за непонятных звуков за стеной, через несколько минут оказалось, что это был храп Тора. А еще его комната тоже ничуть не изменилась, в плане вечного беспорядка. Парень помнил, как ему часто приходилось убираться не только в своей, но и в комнате брата, взамен на сладость или недельную защиту от школьных хулиганов. Локи ходил по коридору второго этажа, заглядывая в каждую дверь. Он вспоминал какие-нибудь значительные события в своей жизни, иногда улыбался, иногда хмурился и уходил поскорее. Спальня родителей была заперта на ключ, но Лафейсон, будучи научен не хитрыми штучками в детстве, с легкостью расправился с замком с помощью проволоки, найденной у себя под кроватью.       Фригга любила показывать малышу фотоальбом с разными семейными фотографиями, а тот, в свою очередь, любил их рассматривать. Вот и сейчас взрослый малыш сидит на краю большой кровати, разглядывая старые фото, сдерживая в себе слезы на последних страницах, где мама стоит рядом и улыбается.       — Как ты сюда прошел? — Тор зевнул, пытаясь как можно шире раскрыть свои глаза. — Дверь была заперта. — Теперь нет, — спокойно ответил Локи, закрывая альбом и укладывая его на тумбу. — Мы едем? — Дай хоть в душ сходить и поза… — Жду тебя через двадцать минут, — с этими словами брюнет обошёл тело в двери и скрылся в своей комнате.       Одинсон задержал взгляд на альбоме и на семейном портрете на противоположной стене. «Я тоже скучаю…» — подумал он и закрыл дверь, в надежде больше не заходить туда.       Нужно было освежиться и поесть, а время поджимало, зная Локи он ждать не будет, пойдёт пешком, но не поддатся ожиданию. Было решено поставить жарить яичницу, а самому по-быстрому сбегать в ванную. Ну кто ж знал, что вода будет настолько хорошей, а Одинсон вместо «по-быстрому сбегать в ванную» по-быстрому забыл про завтрак. И выскочил из ванны только после услышанных матов от младшего. Локи махал полотенцем, выгоняя серый дым в окно, а также пытался выгнать из своих лёгких с помощью кашля.       — Ты кретин! — злобно рычал брюнет. — Убить меня решил?! Не проще было оставить в больнице?! Оставил, блять, тут гореть, а сам свалил!       Тор на несколько секунд замер в замешательстве, выслушивая в свою сторону обвинения, и даже не пытался оправдаться — бессмысленно.       — Чего стоишь как истукан?! — нахмурился и бросил в Тора мокрое полотенце. — Прикройся!       Только сейчас до блондина дошло, что он полностью обнажен, как Локи ещё не закричал о попытке соблазнения?       — Ты в порядке? — мужчина прижал полотенце к своему паху. — А ты опечален? — прошипел в ответ младший. — Локи, хватит уже! — Хватит что? Дерзить? А хер тебе, — Локи показал средний палец и свалил к чертям подальше, чтобы не видеть мерзкую рожу старшего заботливого братца.       А ведь ночью казалось, что тот будет его защищать, заботиться, и вообще не желает зла. Он начал было доверять! А тут такая вот подстава в виде недопожара.       Казалось бы, что поездка на кладбище была отменена, но Локи вскоре в полной готовности сидел на кресле в гостиной, сложив руки на груди и втыкая в пустую стену. Тору удалось собраться и даже поесть, при этом ни разу не заполучив внимания от больного, к счастью или к сожалению — он не знал.       Родители Тора погибли пол года назад. Один, по документам, умер от пули в голове, стрелявшего так и не нашли. Фригг зарезали кухонным ножом. В первые недели две после смерти Одинсон не посещал Локи, тот уже было смирился, что на него забили, но когда старший всё-таки явился, да с такими новостями, то стало не по себе.       По пути на кладбище братья заехали за цветами, Тор выбрал большой букет гвоздичек, а Локи, фыркнув на выбор братца, выбрал пару тройку тюльпанов. Младший всю дорогу молчал, смотрел в окно на проносящиеся мимо деревья и изредка вздыхал. Одинсон уже сожалел, что вернул братика, он чувствовал неприязнь и ненависть — из-за этого ему становилось тоскливо и злостно. Злостно на самого себя.       — Она была хорошей матерью, — Тор попытался хоть как-то разрядить обстановку, когда они уже оба стояли возле могилы матери. — Получше чем из Одина отец, — прорычал Лафейсон, бросая взгляд на руки мужчины, в котором осталось уже половина букета. — У тебя столько родственников тут похоронено, что ты пол букета оставил? — Нет… я отцу положил.       Локи изогнул бровь, его удивило, что могила рядом с Фригг была пуста, но если Тор сказал, что цветы положены к отцу, то… Боже! Как он раньше не заметил, эта могила имела другое имя!       — Подожди, — парень замотал головой. — Один похоронен не рядом с женой? — Места были куплены в разное время и вот… — Неужели богатенький папаша не сумел обеспечить местечко рядом для своей любимой и любящей жены? Или не любимой? — зеленоглазый сщурился. — Ты на что намекаешь?! — Тор положил оставшийся букет на могилку и непонятливо взглянул на младшего. — Называешь нашего отца бабником?! — Он не мой отец! — взревел тот и быстрым шагом рванул в другую сторону. — Ах вот как значит, — вскоре донеслось с места могилы, вокруг которой были заросли и куча мусора. — Я же просил… — Локи? — Тор осторожно подошел сзади, краем глаза уловив слезинку на локинской щеке. — Я же… просил… — тише повторил и всхлинул. — Просто… хотя бы… убрать… — он задрожал и нервно дёргнул плечами. — Я не понимаю о чем ты… — Могила отца! — крик, пронзительный. Парень пошатнулся и упал на колени, начиная вырывать сорняки, совершенно наплевав на раны и занозы. — Локи, мать твою! — блондин одним рывком оторвал брата от земли, схватил за плечи и легонько встрехнул. — Успокойся, сейчас же! — не просьба, приказ. Лафейсон в испуге раскрыл глаза и словно по привычке вознёс руки вверх, в защите. — Локи… — уже мягче продолжил тот, перехватывая тонкие кисти и медленно их опуская. — Послушай меня. Всё в прошлом, слышишь? Тебя ничто не будет тревожить, я сделаю всё, что ты скажешь… — Сдохни, — шипит в ответ, от ужаса и ни следа. — Мы приведем могилу твоего отца в порядок, — игнорирует братские слова. — Приведём твою жизнь в порядок.       Локи фыркает, уворачивается от тяжелых рук на плечах и отворачивается обратно к могиле, на каменном надгробье которого еле видна надпись: Лафей Фарбаутисон.

***

      — Куда мы едем? — Локи снова наблюдал за картиной на той стороне окна автомобиля. — В строительный магазин. Купим нужное для чистки могилы… потом съездим в торговый центр, купим тебе одежду, — Тор говорил спокойно, без каких-либо эмоций — понял, что они бесполезны. — Мне не нужна одежда, — нахмурился и поджал губы, вызывая смешок у мужчины — выглядел как ребенок. — Я никуда выходить часто не собираюсь! А в этой одежде мне очень даже хорошо.       Блондин остановил машину на светофоре и оглядел вид пассажира. Серая толстовка, рукава которые Локи всё время мнёт, темно-синие джинсы и всё те же поношенные кеды.       — Нужна. Я буду тебя вытаскивать на улицу, чтобы ты…       Дальше парень не вникал в смысл слов, а через несколько минут и вовсе провалился в сон.       — Не бойся, — шепчет мужской голос, прямо на ухо, которое сразу прикусывает. — Ты скоро привыкнешь…       Мальчишка пытается вырваться, пытается разорвать галстук, который связывает его запястье. Плачет, пытается остановить происходящее, но получает только удары и удовлетворенный голос:       — Локи, Локи, Локи…       — Локи! Локи! — Тор трясет младшего за плечи, тот с криком и рваным вздохом открывает глаза и судорожно оглядывается вокруг. — Ч-что произошло? — Ты кричал, — блондин вытер слезы с щек и подумал, что Локи слишком часто плачет. — Тебе кошмар приснился? — Я спал? — удивился парень, вскинув темные брови. — Я… я спал? — Ну глаза у тебя были закрыты, — улыбнулся, глядя прямо в глаза, и от этого в душе стало теплее. — Кретин, — пробормотал в ответ Лафейсон и… улыбнулся, но в миг посерьёзничал. — Мы идём? — Ты в состоянии? — Еще одно слово и я перережу тебе горло этими ключами, — зеленоглазый указал на ключи зажигания. — В состоянии, — уже не вопрос, а утверждение.       Младший хмыкнул, старший сделал то же самое в ответ и они оба вышли на улицу, направляясь в строительный магазин.