***
«…Бывший Старейшина Илина, Вэй Усянь, став супругом Лань Ванцзи и поселившись в Облачных Глубинах, наконец успокоился, остепенился и стал добропорядочным и благонравным мужем. Он оставил в прошлом свои темные дела и усердно практикует медитацию в уединении, подавая благой пример подрастающему поколению…» Вэй Усянь подул на высыхающие чернила и каверзно захихикал. На его счастье он проходил утром мимо учебного павильона Лань Цижэня и услышал обрывки разговора, из которого стало ясно, что старикан Лань собирается призвать в Гусу своего давнего друга и наставника Янчжэн Чжуи , известного нравом строгим и суровым, дабы найти, наконец, управу на дословно: «этого никчемного распутника, осквернившего самое ценное, что было в его жизни, и развращающего неокрепшие умы молодых адептов». Старик настрочил целый обличительный свиток, увещевая друга, что сам он не справляется, и его приезд так же необходим, как упокоение пробудившемуся умертвию, ибо «крайне важно принять меры, пока безумие этого презренного человека не заразило окружающих». Незаметно выкрасть свиток из-под бдительных очей дядюшки Лань Чжаня и подправить его так, чтобы сам Лань Цижэнь признал бы в нем свой почерк, стоило немалых усилий, но оно того стоило. Ибо еще одного Лань Цижэня, только во много раз сварливее, он просто не выдержит. Достопочтенный Учитель ордена Гусу Лань при каждом удобном случае, когда Лань Ванцзи не мог вмешаться ввиду того, что был занят или отсутствовал, ловил Вэй Усяня и устраивал ему многочасовую головомойку, заставляя выслушивать нудные речи о послушании, нравственности, благовоспитанности и прочей дребедени, сидя на коленях и вытянувшись по струнке. Он терпел это исключительно ради Ханьгуан-цзюня, молча и смиренно: научился спать с открытыми глазами, благополучно делая вид, что внимает каждому слову. Кстати, засыпал он с удовольствием, ибо его организм по-прежнему противился режиму дня в Гусу. Но вот когда до старика это доходило, он орал, брызжа слюной во все стороны. Вэй Усянь поморщился, вспомнив монотонный бубнеж Лань Цижэня и его вопли, от которых закладывало уши. Руки так и чесались сделать ему пакость в отместку. Расстроить его планы — отличное возмездие! Он еще раз пробежал глазами свиток, тщательно им переписанный, - на то, чтобы сделать почерк неотличимым от почерка Учителя ушёл целый день и гора пергамента! - любовно скатал его и поставил восковую печать, являющуюся гарантом подлинности послания. Хе! Теперь не прикопаешься! — Ну сколько ещё ты там возиться будешь? — раздалось шипение за окном Цзинши, заглушив громкий стрекот цикад. Несколько можжевеловых ветвей шевельнулись в густой темноте. — Пора запечатывать ворота на ночь! Хочешь, чтобы Сычжуй не успел выйти?! — Да готово уже! Ты с Сычжуем пойдешь? — Нет, он сам, — ответил Лань Цзинъи шепотом, забирая свиток и пряча его в карман, нервно оглянувшись по сторонам. — Ханьгуан-цзюня ещё нет? — Уже должен был вернуться, — Вэй Ин нахмурился. — Будь осторожен! Не попадись ему по дороге назад. — Понял, — отозвался парень, растворяясь в тени кустов. — Цзинъи! — окликнул Вэй Усянь. — Спасибо! — Не «спасибо», а сосуд «Улыбки императора» с тебя! — послышалось тихое бурчание в отдалении. — В Облачных Глубинах запрещ… — В Облачных Глубинах запрещено воровать и обманывать, тем более Учителя! Вэй Усянь озадаченно потёр подбородок: «Кажется, я и впрямь дурно на них влияю…» Перспектива прибытия к ним в орден грозного приятеля Лань Цижэня, который по слухам был ещё непримиримее и суровей, приводила в ужас не только Вэй Ина, поэтому было не сложно уговорить ребятню помочь. К тому же доставить свиток поручили не кому-нибудь, а именно Лань Сычжую, как самому образцовому ученику. Поначалу он наотрез отказывался участвовать в авантюре, но, в конце концов, поддался на уговоры друга и жалостливые мольбы Вэй Усяня и даже отвлёк Учителя, пока Вэй Ин пробирался в его комнату за именной печатью. Вэй Ин сладко потянулся, широко ухмыляясь, и захлопнул оконные створки страшно довольный собой.***
[Два дня спустя.]
— Вэй Ин! Вэй Ин! Беда! Вэй Усянь нежился на солнышке на берегу озера, пока его безмятежный покой не был нарушен взъерошенным и запыхавшимся Лань Цзинъи. — Сычжуй только что вернулся с ответом, я уговорил его взломать печать и прочесть свиток и… И вот! Вэй Усянь схватил протянутый ему пергамент и мгновенно развернул. «Досточтимый Лань Цижэнь! Достигнутые тобой результаты в воспитании поражают воображение. Из порочного, всеми презираемого бесстыдника, коих не видывал доселе свет, тебе удалось сотворить благовоспитанного и добропорядочного человека. Я восхищен и безмерно горд тобой! Немедленно выдвигаюсь в Гусу, дабы лично засвидетельствовать свое почтение!» — А?.. А-а-а-а-а-а-а-а-а!!!