***
[Облачные Глубины.
Крыльцо учебного павильона.
Конец уроков.]
— Господин Лань, можно с вами побеседовать? У меня к вам есть дело. — Хм… — мужчина оценивающе посмотрел на беспечного парня. — У меня не может быть с тобой никаких дел. Вэй Ин вел себя напоказ развязно и нагловато, хотя обычно в его присутствии старается стать незаметнее и вести себя как можно тише. Но сейчас он держался так, будто был абсолютно уверен в своей безнаказанности, что слегка озадачивало и настораживало наставника. — Это вы зря. Дефо офень фыхотное мефту пфотим, — Вэй Усянь, усевшись на перила, демонстративно откусил большущий кусок наливного яблочка и продолжил говорить уже с набитым ртом, чем нарушил за раз пять правил Облачных глубин. Лань Цижэнь, и без того взирающий на него с отвращением, брезгливо поморщился. — Вам известно, что это за вещь? В воздухе повисли необычайного изящества и красоты, сделанные из белого нефрита наивысшего качества четки с голубой кисточкой на конце. Каждая бусина излучала нежный прохладный свет, будто маленькая луна. — Это… Это же… ! — мужчина задохнулся и совершенно неприлично захлопал ртом. Он узнал их с первого взгляда, почувствовав в них родовую магию. Ошибки быть не могло. — Именно! Четки самого Лань Аня! Самого родоначальника ордена Гусу Лань! Невероятно ценная вещь, не находите? Хр-румсть! — ещё один здоровенный кусок яблока захрустел у наглеца во рту. Четки Лань Аня — единственная реликвия, завещанная великим заклинателем своим потомкам. Её утеря двести лет тому назад стала несмываемым пятном позора для всего ордена. Чтобы как-то сохранить репутацию были созданы поддельные четки, которые поместили в закрытое хранилище, якобы для надёжной защиты. Но на самом деле таким образом решили скрыть факт их подмены. Правда была известна лишь узкому кругу доверенных лиц: главе клана и нескольким ближайшим родственникам. В нынешнее время этими людьми являлись Лань Сичэнь, Лань Ванцзи и, как верно догадался Вэй Ин, Лань Цижэнь также был посвящен в тайну, как брат предыдущего главы. Вэй Ину однажды довелось побывать в том самом хранилище. Заметив столь сильно охраняемый предмет, он поинтересовался о нем у Лань Ванцзи. Но Лань Чжань отвёл взгляд и ничего не ответил. Позже Вэй Ин спросил об этом у Лань Сичэня и получил следующий ответ: — Должно быть, вы уже задавали этот вопрос Ванцзи, но он не пожелал дать ответ, так? — проницательно посмотрел на него мужчина, и, вежливо улыбаясь, поведал: — Это известно всем. Там хранятся четки. Четки — это единственное, что оставил после себя наш далёкий предок Лань Ань. Такой ответ озадачил Вэй Ина. Если это известно всем, почему же Лань Чжань не захотел ему рассказать? Здесь определенно было над чем поломать голову. Но поразмыслив какое-то время над загадкой, он попросту выбросил ее из головы. Когда в гнезде грифона Ванцзи заинтересовали четки, Вэй Ин был удивлён — обычно Лань Ванцзи мало интересуется подобными вещами. Однако ему тут же припомнился тот давнишний разговор, и всё встало на свои места. Лань Чжань не ответил ему тогда, потому что не мог солгать. А говорить правду кому-либо строго запрещалось. Лань Сичэнь же ответил истинно в своём духе: не выдал правды, но при этом не солгал ни единым словом. И несмотря на то, что Вэй Усянь ни разу не видел поддельных четок своими глазами, при виде столь искусного творения, сделать соответствующие выводы не составило труда. Было также совершенно ясно и то, что Лань Чжань не собирается забирать четки и возвращать их в орден. Во-первых, это противоречило уроку, который только что получили младшие адепты, — никогда не касаться подозрительных артефактов. И Ванцзи был слишком принципиален, чтобы его нарушить. Во-вторых, опасность была не надуманная. Поэтому Вэй Ин и попросил Вэнь Нина: ему, как мертвецу уже ничего не могло навредить. Позже он внимательно изучил четки на предмет проклятий, и удостоверился в их безопасности, прежде чем касаться самому. В-третьих, вся эта история для Лань Ванцзи выглядела поросшей седой плесенью веков. Все посторонние кланы давно привыкли к порядкам, заведенным в Облачных Глубинах, и хранение столь ценного артефакта не на виду, а в скрытом месте уже никому не казалось удивительным. Если бы правда всплыла, то за давностью лет вряд ли бы спровоцировала большой скандал. Тем не менее, выставить сейчас реликвию на всеобщее обозрение означало бы привлечь к ней лишнее внимание и вызвать ненужные вопросы. Поэтому даже если четки вернутся в орден, их постигнет та же участь, что и поддельные. Таким образом, Ванцзи вполне искренне полагал, что не имеет значения, какие именно чётки хранить под замком. В оценке отношения Лань Сичэня к данной ситуации Вэй Ин испытывал сомнения. Он предполагал, что мнения братьев по этому вопросу совпадают, но Лань Сичэнь всё же являлся нынешним главой ордена, поэтому полной уверенности в этом Вэй Ин не имел. Это было ещё одной причиной, по которой Вэй Ин попросил Вэнь Нина достать чётки скрытно ото всех. Вэй Усянь сразу понял, какие выгоды можно извлечь из сложившихся обстоятельств, и не хотел привлекать постороннее внимание к находке. Расчёт Вэй Ина был на то, что Лань Цижэнь, в отличие от своих племянников, до сих пор считает эту историю пятном позора на репутации их ордена и пойдет на любые жертвы ради очищения чести клана. А в таком случае, почему бы Вэй Ину не сделать доброе дело и не избавить почтенного Учителя от душевных терзаний? Лань Цижэнь сжал зубы, с ненавистью глядя на довольно ухмыляющееся лицо. — Чего ты хочешь? — прозвучал хриплый недовольный вопрос сквозь зубы спустя очень долгую паузу. Шантажист дожевал яблоко и швырнул огрызок куда-то за спину. — Совсем немногого! — оживился Вэй Ин. — Вы же договариваетесь со мной о молчании, верно? А я так люблю поболтать… — Говори уже! — как-то совсем уж по-змеиному прошипел почтенный старец. Глаза Вэй Ина победно сверкнули. — Первое, больше никаких нравоучений о благопристойности ни мне, ни Ханьгуан-цзюню. И вы освободите от наказания Цзинъи и Сычжуя. В ответ послышалось недовольное сопение. — Второе, разрешение для меня на свободный пронос любого количества алкоголя в любое время дня и ночи. — Да ты!!! — старик аж зубами заскрипел от злости. В воздухе перед его носом из стороны в сторону качнулись нефритовые четки, заставив замолчать. — И третье, — Вэй Ин протянул ему свиток, — господину Янчжэн Чжуи вы скажете обо мне вот это и сделаете все, чтобы почтенный мастер не задержался здесь ни на мгновенье дольше, чем того требуют правила гостеприимства, — и, на секунду задумавшись, добавил: — И состояние его здоровья. Как оказалось, на господина Янчжэн Чжуи в лесу наткнулся бродячий заклинатель, по счастливой случайности оказавшийся поблизости. Услышав шум, он поспешил на его звуки и обнаружил едва живого старца. Он тут же послал сигнальный огонь, на который откликнулись заклинатели из ближайшего ордена, коим являлся Гусу Лань. Таким образом, жизнь почтенного старца удалось спасти, однако до полного исцеления оставалось весьма далеко. Лань Цижэнь развернул свиток, руки его мелко задрожали, лицо побагровело, потом посинело, наконец позеленело, и разорванный вспышкой духовной энергии на мелкие кусочки свиток разлетелся во все стороны. — Ты! Да ты…?! — ноздри учителя яростно раздувались, а сам он с ног до головы трясся от злости. — Убирайся с глаз моих!!! У меня язык отсохнет сказать такое! — Четки самого Лань Аня! — ПОШЕЛ ВОН!!! — вопль был такой силы, что по стене с более чем четырмя тысячами правил поползла витиеватая тонкая трещина.***
[Облачные Глубины.
Торжественный семейный обед
в честь почётного гостя.]
— Образец благочестия и добродетели… Вэй Усянь… Нам выпала великая честь… Какое счастье, что мой ученик разглядел это сокровище. Достойнейший сын… Благороднейший из мужей… Гордость нашего клана… — по зелёному лицу Лань Цижэня и тому, с каким трудом он выдавливал из себя каждое слово, казалось, что у него разом болят все тридцать два зуба, скрутило живот, и мучает сильнейший приступ мигрени. Лань Сичэнь поперхнулся. — Дядюшка, вы здоровы? — напряжённым шепотом поинтересовался он, сомневаясь скорее в душевном благополучии родственника, нежели в физическом. — Мнм мым, — промычал в ответ наставник что-то невразумительное, глядя в пространство ничего не видящим взглядом. На миг Вэй Ин даже забеспокоился, что у него и впрямь отсох язык. — Я же говорил, что он опять выкрутится! Плати, Сычжуй, ты проспорил! — прошептал довольный Цзинъи на ухо товарищу. Тот лишь неверяще покачал головой, пытаясь скрыть шальную улыбку, и полез в карман за денежным мешочком. На их короткий диалог никто даже не обратил внимания, не говоря уже о том, что за подобное поведение во время семейного обеда в Облачных Глубинах полагается суровое наказание. Все остальные члены ордена Лань — за единичным исключением в лице Ханьгуан-цзюня — сидели с такими ошеломленными бледными лицами, что было совершенно очевидно: их убежденность в незыблемости существующего миропорядка пошатана навеки. Ханьгуан-цзюнь с обожанием смотрел на супруга, не сомневаясь ни в едином слове. Вэй Усянь сиял как начищенный до блеска Бичэнь. Янчжэн Чжуи одобрительно кивал каждой фразе. — Стар я стал, силы уже не те. Знаешь, Цижэнь, я горжусь тобой. Ты оказался мудрее меня. В презренном человеке, идущем темным путем, разглядел благородное начало и сумел вернуть его на путь истинный. Всё верно… Мы склонны ошибаться в людях, — размеренно вещал почтенный старец, поглаживая жиденькую седую бороденку. — Недавно в лесу я повстречал банду из трёх разбойников и осла, посчитал их душегубами, хотел с ними расправиться. А они оказались достойнейшими людьми. Совсем еще юные отпрыски, не щадя живота своего, спасали людей от монстров и погибли в лапах чудовища безвременной кончиной. Глава ордена Лань, нижайше прошу вас, несмотря на запрет алкоголя в Облачных Глубинах, сделать исключение и позволить употребить вино, дабы почтить память настоящих героев и помянуть души истинных воинов! Имена сих достойнейших сынов: Сы-Сы, Су-Су, Со-Со и Йа-Йа да увековечатся в нашей памяти! Подозрительный взгляд Лань Сичэня по очереди задержался на каждом из выше упомянутой троицы. Лица всех троих были скорбно-невинными и одухотворенно-торжественными. Глава Лань тяжко вздохнул и сделал знак рукой, давая дозволение. Знал бы почтенный старец чьим шалостям обязан несколькими переломами конечностей, двумя сломанными ребрами, вывихом, сотрясением и потерей четырех зубов…[Конец.]