Месть Грин-де-Вальда

— Кто и откуда на нас напал?       Эти мои слова прозвучали грозно, сурово. Я сжал палочку покрепче и уставился в глаза императору, не дрогнув ни единой жилкой. — Венгры, франки и латиняне, — прохрипел один из герцогов, сглотнув образовавшийся в горле комок. Его товарищи опустили головы.       Я знал, что такое рано или поздно произойдёт. Знал и предвидел. Неспроста один из древних мудрецов говорил: «хочешь мира — готовься к войне». Я рассчитывал на то, что рано или поздно придётся столкнуться с вражеским напором. Но это случилось всё же скорее рано. Я едва-едва успел построить гражданский аппарат управления, а военных формирований ещё не было. Хорошо это или плохо? На первый взгляд, странный вопрос. Конечно же плохо, просто ужасно, разве нет? Но с другой стороны, если удастся справиться с ранними атаками, успех обороны покажет, что моя система ещё прочнее, чем казалось многим, в том числе и мне самому. А победа в таких невыгодных условиях поднимет мой авторитет до поднебесных высот. — Как это произошло? — отрывисто отчеканил я. — Вчера явились три посла от них, — рассказал герцог Швабский, — я говорил с ними. Они осыпали меня и его величество оскорблениями, а также угрожали захватить все наши земли. На прощание один из них кинул в меня меч, я едва увернулся. — И вы его не запомнили? — полюбопытствовал я. — Все эти напыщенные бараны для меня на одно лицо, — ответил аристократ с ноткой презрения и брезгливо сморщился. — Что же, тогда я буду готовиться, — отозвался я. — Помощь в войне непременно будет в самое ближайшее время. — Они скоро двинутся к нашим границам! — вскрикнул монарх. — Не беспокойтесь! — ответил я и покинул тронный зал.       Мне было вполне понятно, почему Оттон и его приближённые испугались. Крупная военная коалиция в Средневековье была весьма редким явлением по той причине, что её потенциальным участникам было тяжело связаться и договориться друг с другом, но если уж она собиралась, то готова была зайти очень далеко. И я стал размышлять, что можно сделать против неё.       Шпионов во вражеских землях у меня не было, и сей факт оказался довольно грустным. Значит, опираться можно было лишь на общие знания по истории и опыт защиты от франков. Видимо, придётся дать несколько сражений на границах, не допуская противника во внутренние области. Но что на границах? Леса да горы. Это было весьма хорошо для нас и неудобно для неприятеля. Конечно, бои будут вестись не только силами мечей и копий, но и магией.       И тут я вспомнил о Га Булга.       Древнее оружие откровенно залежалось. Я не трогал его, потому что подсознательно чувствовал, что не следует брать его в руки почём зря. И вот нынче настал его звёздный час.       Вернувшись домой, я сообщил Хильде: — Мы начнём тренироваться с полученным мной оружием, которое мы добыли на острове Гиберния.       Вид мой был мрачен, угрюм. Жена забеспокоилась: — Что случилось, мастер Геллерт? — Враг у ворот, Хильден, — откровенно сообщил я, грустно вздохнув, — императору объявили войну франки, венгры и латиняне. Наступление может быть и с нашей стороны, и с юго-восточной. — Что же делать… — Хильда опустила голову, — у нас ведь нет солдат, одни ученики…       Она уже начала мыслить категориями боевого мага, это было замечательно. Я объяснил: — Для магической войны слишком много людей и не требуется. Достаточно, чтобы сила и количество наших чародеев было больше, чем у врагов. Я постараюсь найти хороших бойцов, с их помощью и отобьёмся. — А я?.. — пробормотала Хильда. Неясно, что было в этой фразе — просьба о помощи или желание воевать. Но я жёстко пресёк возникший порыв: — Нет. Ты будешь дома. У тебя наш будущий сын Альберт. Береги себя.       С этими словами я сел за стол и начал писать: «Указ Верховного Чародея Германии объявлена война. Мы, как чада Отечества и подданные императора, обязаны встать на защиту своей страны. Сим указом я повелеваю всем, кто старше пятнадцати полных лет и знает не менее двадцати заклятий, из них также парализующие, поджигающие, призыва бурь и ветров, двигающие, явиться к своим городским магистратам и ожидать дальнейших распоряжений заведующих городскими гильдиями и палатами. А этим лицам повелеваю формировать из явившихся к вам чародеев десятки и сотни и направлять их в Майнц, Франкфурт, Берлин и иные города, а оттуда к юго-западным и юго-восточным границам. Если кто-либо изъявит желание присоединиться, принимайте таких людей. Также в стране вводится военное положение. Усиливаются патрули в приграничных марках, вводится сбор казённых денег из магистратских запасов и их обмен на провизию, фураж и оружие. Все проступки и преступления отныне судятся по закону военного времени».       Размножив текст указа, я отнёс его своим подчинённым, созвав на совет, и велел разослать его по крупным городам и в Дурмстранг. Они воспротивились: — Разве мы посыльные? Мы варим снадобья, врачуем раны, учим юношей и девушек из твоей школы. Пошли гонцов городских бургомистров!       Я не стал на них кричать, хотя захотелось. Вместо этого я решил надавить на трусость и желание сохранить свою бесценную шкурку и ответил совершенно спокойно: — У нас война. И когда мы выйдем на поле боя, я сделаю так, что вы пойдёте на врага в первом ряду. А тех, кто будет пытаться убежать с поля боя, я убью сам.       Конечно, в Средние века заградотряды вряд ли существовали, так как людей, пригодных к войне, было крайне мало. Существовали не менее действенные способы удержать бойцов всех рангов от дезертирства — публичное бесчестие (ведь другие видели, кто бросил оружие и сбежал), разжалование в нижний чин, обещание наград, продвижение по службе, дары. Но мои подчинённые перестали перечить и приняли копии указа к рассылке. Брать свои слова обратно я пока не стал — посмотрю, как неудавшиеся пораженцы будут себя вести в дальнейшем.       После всего этого я взял Га Булга и вышел во внутренний двор замка. Оружие послушно и легковесно удерживалось в руке. Я сотворил несколько мишеней. Интересно, какими свойствами обладает подарок кельтов?       Разные виды бросков показали, что копьё-трезубец может лететь почти сколь угодно далеко, нужно лишь как следует прицелиться. Также им было легко биться в ближнем бою из-за его лёгкости. А вот чисто магические свойства оказались намного полезнее и интереснее.       Один из трёх зубцов разил огнём, второй холодом, а последний молниями. Это зависело от того, что мысленно приказать оружию — жечь, морозить или бить током. Я открыл этот способ применения, взявшись за горячий зубец и представив, что было бы, если он жёг ещё сильнее. Цена моего любопытства — ожоги по всей кисти, которые пришлось спешно лечить. Затем я чуть не замёрз и получил ощущения мокрых пальцев в розетке. Зато теперь я знал о своём «вундерваффе» всё, или, как шутили русские, «вундервафле».       Дело осталось за малым — научиться эти свойства правильно применять, в том числе и без обморожений и поражений током. Серия опытов показала, что посредством передачи свой магической силы из копья можно выпускать лучи огня, мороза и электротока, а их в свою очередь можно совмещать и фокусировать в одной точке, которая находилась примерно в десяти-пятнадцати метрах впереди. Параллельные потоки тоже неплохо получались, а вот расходящиеся воспроизвести не удалось. Физически зубцы тоже не выгибались. Ну и Зигфрид с ними. В качестве личного магического оружия подарок друидов устраивал меня более чем полностью.       Полностью освоившись с новым легендарным предметом, я почувствовал себя намного сильнее, чем раньше. Да. Похоже, моя миссия в этом времени практически выполнена. Я и впрямь научился иначе смотреть на мир, основал род и прославил его, заработал титулы маркграфа и верховного чародея, частично обустроил страну. Можно и назад отправляться. Естественно, я понимал, что просто взмахнуть палочкой и произнести какие-нибудь слова будет недостаточно. Магия сама решит, когда настанет нужный момент, и перенесёт меня назад в восьмидесятые годы XX века.       К тому же нельзя оставлять незаконченные дела. Германии ведь войну объявили, и это случилось отчасти по моей вине. Почему я так решил? Логика простая. С моей помощью страна стала из простого королевства, каких полно, империей, духовной наследницей Рима. Соседям это, естественно, не понравилось, и они объединились против нового конкурента, то есть нас, германцев. Конечно, сильным подчиняются, но нам ещё только предстояло доказать наличие этой силы у себя, ведь империя это не лишь титул правителя и большая территория, а ещё и нечто большее. Значит, я должен помочь Родине выиграть войну, тогда и смогу вернуться в современность.       Кстати, как я вообще перешёл из одного времени в другое?       Я был предводителем нацистской Германии наравне с Гитлером, вышел на последний бой перед Рейхстагом, когда развязанная нами обоими война была проиграна, и Альбус Дамблдор, одолев меня с помощью обмана, поразил меня Адским Пламенем, я чуть не погиб, едва не сгорев заживо. Только Магия и спасла меня.       А почему? Интересный вопрос.       Сама высшая сущность озвучила мне задачу: найти древние силы против Дамблдора, потому что тот задумал уничтожить чистокровных магов и ослабить Магию из тщеславия и желания, как я подозреваю, остаться единственным сильным магом в мире. А ещё она велела мне стать добрее, я это помнил. И я стал, научился любить и сопереживать.       Таким образом, я был практически готов к обратному переходу.       Хотя стоп.       Я был злым и жестоким. Пытал, убивал, обманывал, воровал. Конечно, я так поступал с врагами, но всё же… Нехорошо это. Но научиться совершить добрые поступки недостаточно. Нужно ещё и от злых отречься.       Меня называли «Тёмный Герцог Грин-де-Вальд», и за дело. Мы с Гитлером придумали и установили диктаторский и людоедский режим, при котором было хорошо лишь чистокровным немцам и тем, кто нам служил или хотя бы сочувствовал. Для неугодных и несогласных у нас были суровые дискриминационные законы, репрессии, концлагеря и даже штрафбаты на фронте. Для «общего блага» мы не жалели никого и ничего, утопив в крови всю Европу и половину России. Мы начали с замечательных идей, но сами же и извратили их. А теперь я понимаю, что всё это было в корне неправильным.       И тут я понял, почему не умер в огне, насланном Дамблдором.       Магия дала мне второй шанс, чтобы я мог всё исправить, а заодно помочь и ей самой. То пламя должно очистить меня.       Я вспомнил, что при изучении еврейской культуры и магии открыл для себя два важных факта. Во-первых, еврейские Писания повествовали о пророке Илии, который был «взят живым на небо», «в огненной колеснице». А вдруг он осуществил такой же переход куда-либо, как и я? Не сам, конечно, но всё-таки похоже на то. Прямо ведь нельзя было сказать по многим причинам, вот писцы и записали это как аллегорию. Во-вторых, те же евреи для очищения приносили огненную жертву, жертву всесожжения. А как она называлась? Тоже примечательно.       «Холокост».       Очищение через пожертвование, сожжение грехов.       Я понял, как перейду. Меня прошиб пот. Я опустил Га Булга.       Я снова сгорю. Нет, хуже. Сгорю, сам вступив в огонь. Или лучше?       А вдруг это не я сам сгорю, а мои злые дела? Тогда туда им и дорога.       Но ведь это я сам должен буду поджечь жертвенный костёр! Сам на себя направлю палочку, сам скажу то самое слово заклинания! Это как же тогда мои злодейства сгорят, а не я сам?       Мне чуть ли не впервые за долгое время стало страшно. Я испугался и усомнился — прав ли я? Ведь речь идёт о моей жизни и моей миссии, права на ошибку нет! А вдруг я в чём-то всё-таки ошибся?       Ладно, подумаю над этим ещё, а сейчас пора действовать. Война на пороге, а я обещал императору и его приближённым помощь. Да и Отечество в опасности, в конце концов. Вернувшись в замок с внутреннего двора, я сообщил жене: — Я посещу нашу школу, проверю, как там идут дела. А ты учись, Хильден. Всё будет хорошо.       Хильда молча кивнула, но грустный и затравленный взгляд выдал её внутренние сомнения. Я спросил: — Что с тобой? — Я… мне страшно, — пробормотала девушка под нос, пряча взгляд. Я понял, что она побоялась показаться слабой и оттого не решилась высказать свои опасения в полный голос. — Всё будет хорошо, Хильден, я приду назад, — пообещал я. — Это всего лишь визит в Дурмстранг. Не бойся.       Шумно вздохнув, супруга села на кровать и взяла в руки первую попавшуюся книгу, стала её листать. Пожав плечами, я вышел из комнаты и трансгрессировал в школу, оказавшись перед воротами. Дежурный учитель, расположившейся в надвратной башенке, едва завидев меня, раскрыл створки. Пройдя внутрь, я поднялся в кабинет Гуннара. Едва я вошёл, директор тут же оторвался от ежедневной работы, отодвинул бумаги в стороны и радушно поприветствовал меня: — Здравствуй, Генрих! Почту за честь принять тебя!       Но заметив мой мрачный вид, он встревожился и попытался выяснить, что случилось: — Что-то произошло? Ты недоволен моей работой? — Нет, Гуннар, дело не в тебе, ты замечательно справляешься, — успокоил я его. — Но разговор предстоит серьёзный. — Я весь внимание! — взволнованно воскликнул директор. — Гуннар, плохие новости. Германии объявлена война. На нас ополчились наши соседи из Италии, Франкского королевства и Венгерских княжеств, — сообщил я. — А у нас, между прочим, военная школа. — Неужели наши ученики пойдут воевать?! — вскричал Гуннар. — Но самому старшему исполнилось едва ли семнадцать лет! Остальные ещё младше! К тому же не все готовы к этому! — Я знаю, — издав вздох и покачав головой, я застыл, глядя на пергаменты. — Но защита Отечества — долг каждого из нас, для этого школа и построена. Могу точно сказать только одно — я сформирую из тех, кто уже умеет сражаться, отдельный отряд и сам поведу его в бой. — Хорошо, Генрих, ты прав, — уступил Гуннар. — Но я хочу тебя попросить… — Я постараюсь беречь их, если ты об этом, — перебил я его. — Сил у нас мало, разбрасываться ими нельзя. Я ценю каждого, кто держит палочку и умеет колдовать. — У меня нет слов, как я благодарен, Генрих, — голос директора дрожал. — Знаешь, — признался он, — наши ученики сорванцы и бывают дерзкими, но я успел привязаться к ним. — И правильно, работа учителя невозможна без любви к ученикам, — согласился я. — Но когда Отечество в опасности, позволительны любые средства борьбы. — Прости, но разве ты не собираешься призвать и взрослых чародеев? — полюбопытствовал Гуннар. — И это тоже, — согласился я, — и даже знаю, кого именно. Но чем больше бойцов мы привлечём, тем больше шанс на успех. — Согласен, — Гуннар кивнул. — Что ж, можешь забрать, кого хочешь. Но прошу тебя во имя нашей дружбы, постарайся минимум половину вернуть живыми.       Я замер на пороге. Медленно обернувшись, я пристально взглянул собеседнику в глаза и проговорил: — Хорошо.       Спустившись в классные комнаты, я нашёл кабинет, где работали самые старшие ученики. Их было семь человек, трое юношей и четыре девушки. Они писали какую-то теоретическую работу, учитель сидел за своим столом и позёвывал, уткнувшись в учебник. Заметив меня краем глаза, он поспешно отпихнул книгу в сторону и вытянулся, едва не опрокинув стол. Ребята отвлеклись и замерли. — Здравствуйте, ученики, — поприветствовал я класс. — Отложите ваши писания в сторону, доделаете позже. У меня к вам большой разговор о нашем общем будущем.       Перья и пергаменты были немедленно отодвинуты, восемь пар глаз уставились на меня, не моргая. — Мы слушаем вас, мастер Грин-де-Вальд, — сказал один парень, рыжеволосый и худой. — Дорогие друзья, на наши головы свалилось несчастье, — начал я, — нашей стране объявили войну.       Воцарилось тягостное молчание. Постояв с минуту, я продолжил: — На нас напали франки, венгры и прислужники Папы Римского. И долг каждого чародея — встать на защиту своей страны. Это в том числе и ваш долг. — Мы что, прямо сейчас должны пойти воевать? — спросил другой парень, черноволосый и несколько ниже первого. — Нет, не сейчас, — остановил его я, — но в самом ближайшем будущем. Я обращаюсь к вам как к лучшим представителям сынов и дочерей Отечества. Я желаю убедиться, что вы готовы встретить врага лицом к лицу и дать ему достойный отпор, лишить его желания вновь нападать на нас. Вы учились здесь и воспитывались именно с этой целью — как стража для страны и императора, боевые маги. Выступите против неприятеля и проявите храбрость, тогда вы обретёте уважение и почёт. Вас будут приводить в пример как преданных защитников, и вы снискаете добрую память о себе! — Но достаточно ли мы сильны? — спросила одна стройная блондинка, — ведь вражеские чародеи такие же, как и вы.       Конечно, она имела в виду не умения, а возраст, я понимал, что её смутило. Я ответил: — Не бойтесь. Я пришёл как раз выявить самых лучших, кто может пойти в бой, и я пойду в этот бой вместе с вами. — А где мы будем сражаться? — спросил рыжий парень. — Там, где враг нападёт первым, — сообщил я. — Мне страшно, — призналась другая девушка, брюнетка, — я полюбила одного товарища, и меня пугает мысль о том, что кто-то из нас может погибнуть.       Сперва я захотел было обвинить её в трусости, но передумал. Страшно было каждому, для меня это было очевидно. Вместо этого я подошёл к ней вплотную и сказал: — Тогда пришла пора взглянуть своему страху в лицо и сразиться с ним. Подумай о том, что если ты опустишь руки, враг поработит тебя и разлучит с возлюбленным. А сражаясь, ты обретёшь светлое будущее и себе, и ему. Друзья! — обратился я к остальным, — помните, что ваше будущее в ваших руках! Мы сильны и отважны, мы стойки и едины! Кем бы ни был враг, он слабее нас! Я с вами, Верховный Чародей Генрих Славный, маркграф Грин-де-Вальд, а вы со мной, верные и умелые ученики. Вместе мы справимся с любым противником, он будет неизбежно повержен! Я лично поведу вас в битву, и мы сообща сокрушим наших врагов!       С этими словами я пожал каждому руку и вышел из класса. Посетив остальные, я провёл там речи аналогичного содержания. Дождавшись окончания уроков, я собрал всю школу во внутреннем дворе. Все ученики преданно глядели на меня, ведь это именно я дал им возможность раскрыть свои способности. Я стал говорить: — Сейчас я устрою вам экзамен. Давайте выйдем в поле перед школой. Там мы проведём учебный бой. С помощью него я выясню, кто из вас готов пойти с мной. — Мастер Грин-де-Вальд, а бить нужно вполсилы или по-настоящему? — спросил всё тот же рыжий парень, который ранее поинтересовался о месте битвы. — А как ты думаешь, враг будет бить тебя в полсилы или нет? — насмешливым тоном отозвался я. — В полную, наверное, — пробормотал подросток, сконфузившись. — Вот-вот! — подтвердил я. — Он не будет жалеть вас, вот и вы не жалейте его! Идём! — позвал я.       Нужное мне место оказалось прямо за воротами. Я разделил всех учеников на две приблизительно равные группы, без различия по полу и возрасту, и объявил: — Бейтесь друг с другом, один отряд против другого! Бейте по-настоящему, как будто вы на войне! Увечий не бойтесь, учителя проследят за вами. Те, кто продержится дольше всех, и попадут в мой боевой отряд!       Преподаватели тоже стояли тут, рядом со мной. Я велел им приготовить палочки и лечебные зелья. Убедившись, что все разместились, я дал сигнал к началу учебной битвы.       В обе стороны полетели лучи заклятий, юные чародеи с яростными криками бросились «стенка на стенку». Тут же появились первые раненые, учителя бросились оттаскивать их и приводить в чувство. Я сотворил несколько носилок. Молодые бойцы дрались отчаянно, но не все. Кто-то заплакал, упав на землю, кто-то ударил товарищу в спину, а ещё пятеро побежали прочь. Я покачал головой. Да уж, многим ещё учиться и учиться, но я и не рассчитывал на то, что все покажут себя хорошо. В конце концов, это ещё дети.       Стычка продолжалась полчаса в самом конце остались двадцать человек. Остальные были либо покалечены, либо потеряли или сломали палочки. К счастью, всё повреждённое подлежало восстановлению и излечению, в конце концов, это был всё же учебный бой, а не настоящий. Наказывать провалившихся я не стал: они и так получили хороший урок. Я обратился к «победителям»: — Молодцы! Вы показали свою стойкость! Ваша награда, как я уже упоминал, — сражение с настоящим врагом бок о бок со мной. Начиная с этого дня мы будем тренироваться действовать как единый отряд. С этого момента я ваш командир, а вы мои бойцы. Вы должны беспрекословно подчиняться любым моим приказам, от этого зависят ваша честь и жизнь. — А как же наши обычные уроки, мастер Грин-де-Вальд? — спросила девушка-блондинка, оказавшаяся в числе выдержавших учебную битву. — Окончите обучение после войны, — ответил я. — В конце концов, я сам буду учить вас, и это многого стоит. А сейчас вольно! Отпускаю вас! Вы заслужили отдых до завтрашнего утра. А как только ночь пройдёт, мы приступим к учениям.       Отпустив всех, я вернулся домой. На следующее утро я сам поднял своих новобранцев с постелей. Две девушки застеснялись переодеваться при мне. Я сказал: — Враг не будет ждать, пока вы оденетесь. Он нападёт внезапно. Так что если вам дорога ваша жизнь и жизни ваших товарищей, оборачивайтесь быстрее.       Мои слова убедили их. Мы все вышли на то же поле. Я стал объяснять: — Сейчас мы будем тренироваться передвигаться по местности быстро и слаженно. Сделайте что-нибудь одно все одновременно.       Мои подопечные попытались подпрыгнуть на месте. Естественно, никакой слаженности не вышло. Я не стал их ругать, а продолжил говорить дальше: — Конечно, с первого раза не получается, потому что у вас нет сноровки. Но мы её выработаем. Итак, я буду отдавать приказы, а вы будете выполнять. Затем учебный бой, перерыв на обед, а потом снова тренировки до вечера. И так каждый день.       Естественно, с тяжёлой муштры я начинать не стал. Первый день был посвящён ходьбе, бегу с препятствиями и ориентированию на местности. Благо, рельеф был разнообразным — перелески, овраги, ручьи. К вечеру все чувствовали себя как выжатые лимоны. Я похвалил юных солдат и попрощался с ними до завтра.       То же самое мы делали ещё три дня. В конце концов я добился того, чтобы воины безошибочно маршировали, бегали небольшими бросками быстро находили путь от одной точки к другой. Ещё три дня мы посвятили совместному колдовству. И тут я решил усложнить задачу: — Перерыва на обед не будет. Также мы ночуем тут, под открытым небом. — Но… — начал было рослый полный парень, любящий жареных рябчиков. Впрочем, он уже успел несколько похудеть. — Мой юный друг, враг не даст возможности вкусно поесть, — предупредил я. — Скорее он сам съест тебя. Ты же хочешь выжить? — задал я риторический вопрос. — Конечно, мастер Грин-де-Вальд, — согласился обжора, смутившись. — Так вот, голод иногда помогает выживать, — я ухмыльнулся. — Всё же лучше, когда ты голодный, но живой, а не сытый, но мёртвый. — А я стесняюсь ложиться на ночь рядом с парнем, — призналась та же блондинка, которая ранее усомнилась в наших силах. — А спать одному, когда над тобой смертельная опасность, ещё хуже, — заверил я её. — А боевой товарищ спасёт тебя. — Но он… — продолжила было она. — Уж лучше так, чем подвергаться опасности встретить врага в одиночку, — перебил я её. — С товарищем хоть договориться можно, а враг ни о чём с тобой договариваться не захочет. Скорее сразу надругается и убьёт.  — Хорошо, мастер Грин-де-Вальд, — прошептала блондинка.       Мои подчинённые в целом оказались довольно понятливыми. В полевых условиях, тренируясь в боевом колдовстве, мы прожили около двух недель. Я приучил юных чародеев не ходить никуда в одиночку, выставлять дозоры, синхронно колдовать в строю, сражаться один на один и против нескольких противников, добывать пищу с помощью охоты, распознавать ловушки. В целом я был ими полностью доволен.       Потом я задумал научить их обращаться с обыкновенным оружием и даже раздобыл доспехи, мечи, копья, топоры, палаши и щиты, заказав их у кузнецов в ближайшем городе. Так как мои ученики уже имели некоторый опыт походной жизни, они стали вполне успешно учиться сражаться и без палочек. Так как я сам холодным оружием не владел, то решил привлечь к работе лучших фехтовальщиков, выписав их из больших городов. Через неделю они отрапортовали мне о первых успехах, но на вторую неделю наш режим нарушился. Императорский гонец прислал мне письмо: «Дорогой мой верноподданный друг Генрих! Я знаю, что ты учишь воспитанников в своей школе на благо стране. Но я вынужден прервать твой благородный труд. К несчастью, враг уже выступил к нашим границам, об этом донесли разведчики и пограничная стража. Твоя помощь срочно необходима, как никогда ранее. Призываю тебя к исполнению твоего долга маркграфа и защитника Отечества. Приезжай в Майнц на военный совет. Он пройдёт в моей резиденции. Император Священной Римской Империи Оттон».       Вот она, та пора, когда всё решится. Началось. Прочтя письмо, я объявил: — Император призывает меня. Ждите моего возвращения. — Враг уже начал первую битву? — догадался рослый усатый юноша, держащий в руках двуручный меч. — Пока только выступил, — ответил я. — Когда я вернусь, то расскажу, что будет дальше. А вы пока тренируйтесь и ждите меня.       Тратить время на езду на подводах я не стал, а сразу трансгрессировал в Майнц. Император встретил меня и, покачав головой, предупредил: — Положение тяжёлое. Но хоть то радует, что вы явились довольно быстро, вас не пришлось ждать.       Все герцоги уже были тут. Собравшись в том же зале, где проходили переговоры о принятии верховенства Оттона I, мы начали совещание. Монарх изложил: — Мои верные слуги донесли, что на нас идут две вражеские армии: франко-латинская с юго-запада и латино-венгерская с юго-востока. — Сколько их? — спросил я. — Приблизительно по шесть-восемь тысяч с каждой стороны, — сообщил герцог Бранденбургский. — Уже начались приграничные стычки, — стал говорить герцог Швабский, — пошли первые потери с обеих сторон. Нас на этом направлении меньше, четыре тысячи. — А сколько мы ещё войск можем призвать? — поинтересовался герцог Саксонский.       Герцоги стали подсчитывать резервы в своих городах, бормоча себе под нос. Разобравшись с этим, они подвели итог: — У нас в целом около десяти тысяч. — Так введите их в бой! — воскликнул я. — Мастер Грин-де-Вальд, — возразил герцог Вестфальский, — вы колдун и умеете мгновенно переноситься с места на место. Простые же воины так не могут, и им в большинстве своём не поспеть к месту сражения вовремя.       Возразить было нечего. Землевладельцы стали обсуждать варианты стратегии обороны, но то один вариант чем-то не подходил, то другой. Они начали кричать, спорить, ругаться. Наконец, устав от перепалки, они загрустили. — Мы не можем прийти к какому-либо решению, — признался монарх. — Отдавая предпочтение одному направлению, мы теряем другое. Может быть, у вас есть мысли по этому поводу, Генрих? — У меня есть боевые чародеи, я могу привлечь их, — сообщил я. — И сколько их? — с изрядной долей скепсиса отозвался герцог Саксонский. — Двадцать тысяч? Тридцать? А может быть, все сто? Легион?       Конечно, он это высказал не со зла, а просто от осознания безнадёжности положения. Он понимал, что с вражеской стороны тоже могут быть маги, и не знал, как им противостоять. Я ответил честно: — Их двадцать человек. И может быть, я призову ещё пару сотен. — Да вы издеваетесь! — вскричали герцоги Вестфальский, Бранденбургский и Саксонский. — Что эта жалкая горстка сделает сотням неприятеля! Какой же вы равный нам, если не обладаете равной нам силой! — Молчать! — гневно приказал император. — Я видел Генриха в бою, — продолжил он намного спокойнее. — Он сумел чуть ли не в одиночку оборонить замок маркграфа Людвига. Поэтому я знаю, что за колдовством скрывается изрядная сила. — И эта сила остановит превосходящие массы врага? — с явным недоверием отозвались мои соратники. — Остановит, — я кивнул, — у меня есть план. — Излагай, — сухо приказал властитель. Он был весьма взволнован. — Вы бросаете две трети своих сил на юго-восток, а мне с одной третью оставляете юго-запад, — высказал я своё предложение. — И где ты намерен дать сражение франкам? — процедил герцог Вестфальский, злобно смотря на меня. — Вспомните места боевой славы, — ответил я. — Вспомните ваше же величие и доблесть девятисотлетней давности. — Неужели?.. — прошептал монарх, догадавшись, что я имею в виду. — Вы уверены в этом?.. — Совершенно верно, — подтвердил я. — Я намерен дать франкам сражение в Тевтобургском лесу.