***
Проводив сына в школу, я вновь задумался о Дамблдоре и Волан-де-Морте. Несомненно, их противостояние продолжится, при этом им ничего не стоит снова сделать Гарри пешкой в своей игре, как в первый его учебный год. Что ж… Раз Дамблдор — мой враг, а Волан-де-Морт при встрече с моим сыном вёл себя более-менее цивилизованно, стоит наладить непосредственный контакт со второй стороной конфликта. Раз Квиррелл смог найти Лорда (или наборот?), то и я смогу. Вот только как искать? Сев за столик в привокзальном кафе, я стал прикидывать варианты? Выйти в чистое поле и кричать «Волан-де-Морт, приди!» глупо, да и не соответствовало моему статусу. Искать информацию о нём в СМИ бесполезно. Осталось только одно — расспросить его бывших соратников. Вернувшись домой, я написал им записку с вопросом о том, где может быть Тёмный Лорд. Ответ я получил на следующий же день, но неудовлетворительный: «О его местонахождении нам ничего не известно». Но вместе с тем меня пригласили на званый обед в имение Малфоев. Повертев вложенный в конверт пригласительный лист, я решил сходить. Было интересно взглянуть на цвет британской волшебной аристократии, на то, как они живут. К тому же было очевидно, что меня пригласили не просто так. Ну не бывает зазывов на пустячную дружескую посиделку после расспросов о тёмных магах! Приглашение было сделано на десять часов утра в ближайшую субботу. Я надел красный костюм-тройку с чёрным галстуком и белой рубашкой. Пояс стягивался широким ремнём со стальной пряжкой в виде Железного Креста, а застёжки выглядели как значки Даров Смерти. Общий стиль повторял дизайн от Хуго Босса. Вообще, вплоть до сегодняшнего дня у меня его не было, я его восстановил по памяти, превратив другую одежду. В таком костюме я выходил на немецкие собрания ещё в тридцатых годах. Конечно, я мог взять и любой другой костюм, но для большей убедительности я принял тот вид, которым обладал многие годы назад. Собравшись, я взял с каминной полки щепотку летучего пороха, кинул её в пламя, вступил внутрь и крикнул: — Имение Малфоев! Выйдя с другой стороны, я едва не ослеп от бьющей в глаза роскоши. Зал, в котором я оказался, являлся гостиной. Стены были облицованы изумрудной плиткой с серебряными стразами, мраморный пол отливал мелкими золотистыми блёстками, плинтус сверкал опаловыми оттенками. Потолок с лепниной, статуи, портреты, напольные подсвечники — всё кричало о том, что я очутился не где-нибудь, а в жилище самого богатого человека в магической Британии. В Германии тоже было много любителей всяческих красивостей, но они были менее заметны, чем тут. Там впечатление о богатстве передавалось иначе: через натуральную древесину, скульптуры, предметы ручной работы, коллекции оружия и доспехов. Здесь же львиная доля декора состояла из камня и драгметаллов. Дерева я не увидел вообще. Даже камин и книжные стеллажи состояли из мрамора. — Вы выглядите весьма достойно для такого места, как мой дом, герр Грин-де-Вальд, — послышался мягкий бархатный тенор. Взглянув вперёд и немного вниз, я увидел Люциуса Малфоя. Хозяин дома был облачён в чёрно-зелёный френч с серебристой бабочкой. Сидя на диване напротив камина, он гладил по голове мраморного дога, устроившегося на ковре. Пёс было залаял на меня, но под строгим взглядом хозяина умолк. — Вы специально решили встретить меня с германской собакой? — спросил я шутливым тоном. — Это вюртембергский вид. — Случайно рядом оказался, — Люциус почесал собаку за ухом. — Да, Джонни? — сказал он, взглянув псу в глаза. Фыркнув, дог зевнул во всю пасть и закрыл глаза, сочтя свою роль во встрече гостя в моём лице исполненной. Я понял, что на самом деле являюсь особым гостем. Люциус не подтверждал этого явно, но детали говорили об обратном. Собака немецкой породы. Хозяин дома встречает лично, без членов семьи и слуг. Никаких лишних предметов в помещении не было. — Я хочу извиниться перед вами за случай на вокзале год назад, — заявил Малфой. — Я не знал тогда, кто вы на самом деле, и принял за простачка. — Пустое, — я махнул рукой. — Давайте сразу перейдём к делу. Я обратил внимание на форму извинения. Да уж, а если бы я и был «простачком», то Люциус сказал бы что-нибудь другое или вовсе бы не упоминал о произошедшем? Британское чванство во всей красе. Впрочем, неудивительно, что мой собеседник поспешил извиниться: нехорошо портить отношения с сильным человеком, и если решено взяться серьёзное дело, то следует начать как раз с разрешения разногласий и сглаживания острых углов. В этом Люциус был прав, и я поспешил согласиться. — Я подозреваю, мистер Малфой, что это не простая светская встреча, — предположил я, подойдя к дивану. — Как вы догадались? — Люциус лукаво улыбнулся. — Дело в том, что приглашение я получил вот таким образом, — ответил я, показав конверт и текст ответа на запрос о Волан-де-Морте вместе с пригласительным листом. — А… — Люциус кивнул, — это Добби так отправил, мой домовик. — Усмехнувшись, он взял конверт из моих рук и бросил в камин. — Вот так. Теперь никто посторонний не узнает, что вы тут делаете. — А вам есть от кого скрывать встречу? — я покачал головой. — Министерские ищейки, — проворчал Малфой, — недавно я нашёл на чердаке погремушку с магловским прослушивающим устройством внутри. На погремушке было написано «Первое апреля», но я всё равно заподозрил, что устройство настоящее, и уничтожил его. Хотели меня идиотом выставить — не вышло. Ещё бы понять, как без моего ведома какой-то умник пролез на чердак и положил там эту штуку. — Я считаю, что никто не пролезал, — предположил я. — Всё одновременно и сложнее, и проще. — То есть как? — на лице Малфоя на пару секунд отразились недоумение и растерянность, но Люциус быстро взял себя в руки. — Погремушка могла быть для маскировки превращена, например, в конфетный фантик, — стал объяснять я, — фантик прицепился к одежде вашего сына на прогулке или во время визита к кому-нибудь в гости. А когда Драко пришёл домой, фантик улетел на чердак и превратился обратно в погремушку. — Чёрт возьми, — выругался Люциус сквозь зубы, — а ведь вы правы! Мои защитные чары реагируют только на людей и магические предметы. Что ж, впредь буду знать и усилю эти чары, велю Добби тщательнее убираться. Неудивительно, что глава рода потерял самообладание. Во все времена принцип «мой дом — моя крепость» был незыблемым, а уж в сильных и древних фамилиях — тем более. А тут такое вторжение в частную жизнь и собственность! И мне польстило то, что Люциус рассказал мне об этой проблеме, весьма деликатной с некоторой точки зрения. Значит, он готов мне доверять и старается загладить вину за нанесённое оскорбление, о котором я сам уже почти забыл. — Я готов говорить с вами, — сказал я. — Чего мы ждём? — Дело в том, герр Грин-де-Вальд, что это не простой разговор, — объяснил Малфой, — для этого нужно полное собрание. Сейчас должны прийти прочие гости, и мы начнём. И действительно, ждать долго не пришлось. Другие аристократы подоспели через считанные минуты, когда Люциус проводил меня в банкетный зал. Он был обставлен не менее роскошно, а длинный трапезный стол был изготовлен из чёрного палисандра. Жена главы рода, Нарцисса, хлопотала, сервируя стол к обеду. Облачённая в светло-изумрудное платье с юбкой-гармошкой, она выглядела весьма утончённо. Обернувшись на звук шагов, она поспешно положила очередную пару приборов на полагающиеся для них места и присела в лёгком реверансе. — Какой у вас оригинальный костюм! — произнесла она, восхищённо оглядывая меня. — Как хорошо выглядят все эти детали: серебряная оторочка рукавов и воротника, пуговицы в виде треугольников с кругом, квадратные карманы, — отметила она. — А ремень! Какой крест! — Это немецкий костюм, фрау Малфой, — объяснил я. — Точнее, мой личный костюм, изготовленный на заказ. Знали бы вы, какой жаргон у наших портных… — К сожалению, немецкого языка я не знаю, — призналась Нарцисса, — да и никто из наших людей не знает. — Ничего, я и на английском хорошо говорю, — отозвался я. — А другие гости будут в костюмах? — Да, если считать костюмом чёрный балахон, — согласилась Нарцисса. Упс… Кажется, в костюмах будем только мы трое, я, Люциус и его супруга. А куда меня сейчас посадят? Лорд Малфой сел на главное место за столом, его жена справа от него, а мне выделили место слева. Так и есть, я почётный гость. Остальные уже появились, и они в самом деле были в балахонах, но уже без масок. Приветствуя Люциуса, прочие аристократы расселись. Нарцисса шепнула мне: — Давайте сначала пообедаем, а после этого можно будет заняться делами, ради которых вы пришли. Я едва заметно кивнул. Миссис Малфой встала и объявила: — Провозглашаю торжественный обед по случаю визита господина Грин-де-Вальда открытым! Я слегка озадачился. Никаких серьёзных планов на эту встречу у меня не было, но англичане, видимо, поняли мой вопрос как-то по-своему. Они решили обставить всё торжественно, будто я не просто гость, а какой-нибудь посланный монархом герцог с важным делом. Решив, что стану вести себя так, будто всё идёт нормально, я принялся за приём пищи. Обед продлился около часа. Блюда сменились трижды: с закусок на суп, с супа на жаркое и с жаркого на десерт. Я смог осилить только закуски и жаркое. Увидев, что я не притронулся ко многим блюдам, Нарциса обеспокоенно спросила тихим голосом: — Вам что-то не понравилось? — Всё хорошо, фрау Малфой, — так же тихо ответил я, — просто я не привык слишком много есть. А так очень вкусно, спасибо. Облегчённо вздохнув, леди Малфой вернулась к еде. — А что любят есть у вас в Германии? — поинтересовался сидящий справа от меня волшебник с длинным носом. — Мясо, у нас много мяса, — стал рассказывать я. — Мы любим мясные блюда, готовим их по-разному. Варим, жарим, вялим, сушим, тушим, коптим. Чаще всего мы едим колбаски, туши зверей, начинённые приправами и орехами, рульки. Ещё у нас много хлеба, картофеля. Из напитков — молоко, пиво. — А правда, что у вас могут пивом залить всю тушу? — полюбопытствовала ведьма средних лет недалеко от меня. — Отчасти правда, — сообщил я в ответ. — Но заливают максимум наполовину и подают лишь в большой компании. Дело в том, что такое количество пива можно выпить только многим людям, чтобы не пьянели все поголовно. А оставлять недоеденное и недопитое у нас не принято. Когда обед кончился, раскрылась загадка торжественной обстановки моего появления. Люциус встал со своего места и объявил: — Господин Грин-де-Вальд желает разузнать о нашем повелителе Волан-де-Морте и оценить, в состоянии ли занять его место. Вот оно что! Вот как восприняли мой вопрос! Что ж, я сам дал им к этому повод своим представлением в Лютном переулке. Я тоже встал и спросил: — В самом ли деле неизвестно, где находится ваш бывший господин, жив ли он? — Неизвестно, — признался один из «балахонщиков», разведя руками в знак бессилия. Остальные лишь перешёптывались, переглядывались и качали головами. — Мы готовы присягнуть вам как Лорду, — заявил Малфой. Остальные закивали. — Мы поняли, что вы не менее сильны, чем ваш сгинувший предшественник. Задам лишь два уточняющих вопроса. Первый: вы враждуете с Дамблдором? — Да, — сухо отозвался я, не вдаваясь в подробности. — А какие ваши принципы? — задал Люциус второй вопрос. — Я считаю, что магия должна развиваться и становиться сильнее, а не хиреть и слабеть, — стал излагать я. — Каждый волшебник должен осознавать, какой силой владеет, и уметь грамотно ей распоряжаться. — Мы готовы вам служить, — согласился Люциус. Как хорошо! Вот уже и готова маленькая армия. Но была проблема: Лорд жив. И как он бы отнёсся к предательству своих подчинённых — неизвестно. Я сам планировал забрать у него нескольких сторонников, но увидев их внутреннюю слабость, передумал. Такие мягкотелые и меня предадут. Я ответил: — Нет, для этого время ещё не наступило. Я хочу сейчас только одного: узнать о Волан-де-Морте. Не осталось ли от него каких-то вещей? Люциус куда-то ушёл и через пару минут вернулся с небольшой книгой в мягкой чёрной кожаной обложке. Он прокомментировал находку так: — Эту вещь я получил от Лорда незадолго до его исчезновения. Он велел мне хранить эту книгу. Может быть, вы найдёте, на что обратить внимание. И я нашёл, практически сразу. На лицевой стороне обложки золотыми тиснёными буквами было написано имя: «Том Марволо Реддл». — Кто этот человек, чьё имя тут написано? — спросил я. — И откуда у вас эта книга? — Я не знаю, кто это, — признался Люциус. — Но саму книгу я получил от самого Тёмного Лорда с повелением хранить её, а потом дать какому-нибудь ученику, отправляющемуся в Хогвартс. Я в это время аккуратно прощупывал разум лорда Малфоя легилименцией и понял, что тот говорит правду, во всяком случае, верит своим же словам. Тон был спокойным и уверенным. Я спросил: — Почему же вы не сделали этого, не отдали книгу своему сыну, например? — Забыл, — поспешно выпалил Люциус, поняв, какую ошибку совершил недавно. — Вы говорите неправду, — надавил я, — мне кажется, вы просто испугались. Эта вещь принадлежала тёмному волшебнику, может содержать какую-нибудь тёмную тайну и оказаться опасной. Вы просто-напросто испугались за своего сына, а других учеников, которым можно было бы подбросить книгу, поблизости не оказалось. Люциус не знал, куда себя деть от стыда. Его ещё ни разу не обличали, да ещё и публично. Говорил я спокойно и размеренно, будто речь шла не об опасных предметах, а о бытовых планах на завтра. Он растерянно озирался вокруг, хлопая глазами. Бросив взгляд на жену, он увидел лишь то, как она грустно вздохнула, и поник окончательно. — Пройдёмте в гостиную, — предложил я ему. — Мистер Малфой, — продолжил я, когда мы уединились, — давайте сделаем так. У меня лично к вам никаких претензий нет. Я всего лишь хотел узнать об этой книге побольше. Люциус облегчённо перевёл дух. Видя, что он начал успокаиваться, я продолжил: — Я знаю, что ваш прежний господин жив, и хочу разузнать о нём побольше, — повторил я своё пожелание, — я заберу эту книгу у вас и буду изучать. Взамен я обещаю, что если встречусь с Тёмным Лордом лично, то не буду рассказывать ему о вашей оплошности. Согласны? Моё молчание в обмен на книгу, — повторил я свою мысль немного иначе, для большей ясности. Люциус энергично закивал. Сделка показалась ему очень выгодной для его репутации, которой он, несомненно, дорожил. Вернувшись в банкетный зал вместе с хозяином дома, я объявил: — Произошло пустяковое недоразумение, которое мы с уважаемым лордом Малфоем благополучно разрешили. Не стоит упоминать об этом впредь, забудьте. Давайте продолжим наше общение. Гости и хозяева вновь заулыбались, стали болтать и шутить. По приказу Люциуса домовики убрали посуду со стола. Люциус предложил: — Мистер Грин-де-Вальд, сядьте пожалуйста во главе стола. Наше небольшое сообщество желает сделать для вас обращение. Я заинтересовался. Конечно, я сразу понял, что имел в виду лорд Малфой под «маленьким сообществом» — сообщников Волан-де-Морта. А что значит «сядьте во главе стола»? Ох уж эти англичане, из всего сделают ритуал, даже из простого, как выразился Люциус, «обращения». Они бы ещё написали его на бумаге с моим именованием на пол-листа и приложением десятка подписей и печатей! Но как только я сел на предложенное место, то сразу же понял, что недооценил важность момента. — Уважаемый господин Грин-де-Вальд! — торжественным тоном начал говорить глава рода Малфоев. Остальные прису ствующие, не вставая с мест, торопливо прекратили разговоры и обратились взглядами ко мне. — Наше сообщество хочет сделать вам предложение! — Я слушаю вас, — отозвался я. — Тёмный Лорд Волан-де-Морт почти двенадцать лет назад пропал без вести, отправившись в Годрикову Впадину, — продолжил Малфой. — Мы, его соратники, не знаем, что с ним, не получали от него вестей или знаков о том, что он жив. Чёрные Метки, которые он нам поставил, едва видны. Мы не понимаем, что это значит, то ли то, что он ещё жив, то ли они просто ещё не стёрлись от времени, а, а он сам уже умер. В то же время вы показали себя как сильный и проницательный волшебник, который может руководить и направлять. При этом мы знаем, что вы, как и Волан-де-Морт, являетесь оппонентом Альбуса Дамблдора. Мы предлагаем вам возглавить нашу организацию, заняв место Тёмного Лорда Волан-де-Морта в связи с его исчезновением. Я задумался. Их предложение показалось мне очень заманчивым, но… Я видел по их глазам, чего они от меня хотят — того, к чему привыкли раньше. Это снова террор и гражданская война. Этот путь я уже прошёл, и он оказался неверным. К тому же Тёмный Лорд на самом деле жив, я это знал точно. А если я заберу его слуг, то он разгневается на меня. Конечно, я был сильнее и мог его подавить, но он — ещё один враг Дамблдора, поэтому с ним лучше сотрудничать, а не враждовать. Борьба на два фронта ни к чему хорошему не приведёт, будь ты хоть в сто раз сильнее, я этот урок усвоил очень хорошо ещё во время Второй мировой войны. По отдельности СССР, США и Великобритания были слабее Германии, но вместе они сумели одержать победу. Я уже не повторю давней ошибки и намерен отказаться от озвученного мне предложения. Вот только как сделать это вежливо? Расстраивать просителей не хочется, ведь они в будущем могут мне помочь. Что ж, скажу им правду. — Мне очень понравилось ваше предложение, и я бы принял его, если бы не одно обстоятельство. Доподлинно не известно, что Тёмный Лорд Волан-де-Морт умер. Он ещё может вернуться и заявить о своих притязаниях, тогда получится весьма неприятная ситуация. Это его организация, которую он сам создал, и я не вправе отнимать её, пока есть сомнения в кончине основателя. Так я, в общем-то, и думал. При этом цели и задачи этой организации противоречили моим собственным стремлениям — низложить Дамблдора на законных основаниях или хотя бы без насилия против людей, не причастных к нашей с ним вражде. Но говорить об этом я по этическим причинам не стал. — Хорошо, господин Грин-де-Вальд, мы вас поняли, — сказал Люциус. — Ваш отказ обоснован и мы принимаем его. Но знайте, что если вам понадобится наша помощь, вы можете в любой момент за ней обратиться. Я внутренне ликовал. Сторонники у меня всё-таки появились, пусть и неофициально. К чему их привлечь, найду со временем. Встав из-за стола, я попрощался со всеми и ушёл домой через камин, не забыв прихватить книгу от Люциуса. Дома никого не было. Гарри в школе, Арабелла у соседки в гостях. Сев в кресло у камина, я стал изучать книгу. К моему удивлению, её страницы оказались совершенно пусты. Здесь и в самом деле крылась какая-то тайна. Не станет же Тёмный Лорд давать в руки соратнику обычную пустую книгу и распоряжаться насчёт неё! Я взял шариковую ручку и попробовал почирикать. Намалёванные линии тут же стёрлись. Взяв карандаш, я нарисовал на первой странице квадратик и заштриховал его. Он держался уже дольше, но в конце концов тоже пропал. Других письменных принадлежностей под рукой не оказалось. Предмет явно магический. А можно ли его повредить? Попытка вырвать страницу ни к чему не привела — бумага тут же словно намылилась, моя рука соскользнула. Растопив камин, я швырнул книгу в пламя. Ничего не случилось, даже обложка не оплавилась. Потушив огонь потоком воды из палочки, я заметил, что книга не размокла. Она после всех моих вандальских выходок была девственно цела и чиста, будто я только что впервые взял её в руки. Пожав плечами, я до лучших времён убрал странную книгу в комод.***
Первая неделя в Хогвартсе прошла приблизительно так же, как и более ранние учебные дни — за освоением нового материала. Гарри стал чаще видеться с друзьями, они даже стали иногда собираться по вечерам вместе и помогать друг другу с уроками. Учебная программа у всех факультетов одного курса была одинаковой, разнилось только расписание по неделям, поэтому у друзей и имелась такая возможность. Однажды Сьюзен спросила у Гарри во время одной из таких встреч: — У Гриффиндора уже была защита от тёмных искусств? — Нет пока, а что? — поинтересовался Гарри в ответ. — Про Локонса ходят противоречивые слухи, — призналась Сьюзен, — старшие ребята говорят, что он пустомеля и позер, а младшие восхищаются его умением заинтересовать класс. — В понедельник первый урок, — сообщила Гермиона, заглянув в расписание, — причём у всех факультетов по очереди. Точнее, два сдвоенных, сначала у Гриффиндора и Когтеврана, затем у Пуффендуя и Слизерина. — Вот и посмотрим, что из себя представляет новый педагог, — резюмировал Драко. В десять часов утра второкурсники с обоих факультетов собрались у кабинета защиты от тёмных искусств. Но в назначенное время дверь не открылась. Невилл, подёргав за ручку, сообщил остальным: — Заперто. — И что теперь? — спросил один из когтевранцев. — Не можем же мы просто уйти. К счастью, мимо шла профессор Стебль. Увидев столпившихся учеников, она строгим тоном спросила, что случилось. Узнав, что дверь заперта изнутри, декан Пуффендуя отперла её открывающим заклинанием. Но войдя внутрь первым, Гарри сообщил: — Профессора Локонса нет на месте. — Как это — нет? — Стебль нахмурилась. — Рассаживайтесь по партам, сейчас я разберусь, в чём дело. Гарри и Гермиона сели вместе, остальные ребята тоже заняли понравившиеся им места. Преподавательница травологии поднялась ко входу в личную комнату профессора защиты от тёмных искусств и, постучавшись, громко объявила: — Профессор Локонс, вас ждут ученики! Они уже здесь, в вашем кабинете! Дверь распахнулась. Златопуст спустился, весь сияющий и улыбающийся. Профессор Стебль ушла, а Локонс начал говорить: — Уверяю вас, дорогие второкурсники, что больше не буду так задерживаться! Я готовил для вас материал, сейчас вы всё увидите! Но сперва пара вопросов! — О чём пойдёт речь, сэр? — Гермиона не смогла скрыть своего всегдашнего любопытства. — О, мисс… — начал было Локонс. — Грейнджер, меня зовут Гермиона Грейнджер, — подсказала девочка. — О, м-м-м-м… Замечательно! — воскликнул звёздный педагог. — Речь, моя дорогая, пойдёт о перуанских саламандрах! Кто скажет, кто это такие? — Позвольте мне, профессор, — вызвался Гарри. — Конечно, мистер Поттер, говорите! — согласился Локонс. — Итак, что нам расскажет наша мировая знаменитость? — вскричал он. Гарри было смутился, но ободряющий шёпот Гермионы привёл его в чувство. Собравшись с силами, мальчик рассказал: — Эти саламандры являются ящерицами, созданными из огня. Они могут быстро бегать, выдыхать пламя и светиться в темноте. Размеры у них бывают разные и зависят от величины пламени, из которого они выходят при рождении. При встрече с ними нельзя подходить слишком близко. Лучше всего против них работают обездвиживающие и остужающие заклинания. — Браво, мистер Поттер, десять очков Гриффиндору! — похвалил ученика Локонс. — А кто-нибудь помнит, в какой из своих книг я писал о встречах с ними? — Вроде бы «Духи на дорогах», — подал голос кто-то из гриффиндорцев. — Замечательно! — обрадовался Локонс. — А теперь — практическое занятие! Сейчас я выпущу из стальных клеток трёх таких саламандр, а вы все вместе загоните их обратно! — А это не опасно? — усомнился Невилл. — Не беспокойтесь, под моим чутким и умелым руководством у вас всё получится! — заверил его Златопуст. Клетки стояли у дальней стены класса. Саламандры шипели, искрили и махали хвостами. Каждая из них была живым сгустком огня. Кто-то из ребят даже ненадолго зажмурил глаза: — Агуаменти, Флипендо, Риктусемпра… — шептал Невилл, припоминая подходящие заклинания. Он был слегка испуган. — Итак, начали! — Локонс подал сигнал палочкой, открыл клетки. Саламандры выбежали наружу, выдыхая раскалённый дым. Второкурсники стали стрелять по ним замораживающими и остужающими заклятиями. Одна из ящериц подпалила Локонсу мантию, он убежал наверх в свою комнату. Многие ученики, увидев, что педагога нет, запаниковали. Держались лишь Гарри, Невилл и Гермиона. Кое-как им удалось загнать всех саламандр в клетки и запереть их. — Ух, пронесло, — Гермиона облегчённо вздохнула. — Берегись! — крикнул Гарри и толкнул её в сторону. И вовремя — в направлении того места, где стояла девочка, полетело облако искр из пасти саламандры. Гарри обожгло спину, ещё двое ребят повредили руки, а у самой Гермионы обгорели волосы. Невилл, несмотря на испуг, помог им потушить тлеющую одежду и побежал за мадам Помфри. Примчавшаяся колдомедичка немедленно велела пришедшим с ней школьным домовикам с помощью носилок отнести пострадавших в больничное крыло, а сама вызвала профессора Снегга. Тот потушил саламандр и вытащил Локонса из его комнаты. Урок, конечно же, оказался сорван.***
— Я! Его! Убью! Я был страшно разгневан, даже сильнее, чем из-за Дамблдора. И было из-за чего! Подумать только! Преподаватель протащил в школу перуанских саламандр, один из самых опасных видов магических тварей, заставил учеников с ними бороться без какой-либо страховки, а сам сбежал! О чём он вообще думал?! Что сотканные из сплошного пламени ящерицы потухнут или хотя бы померкнут, едва увидев его ослепительную белоснежную улыбочку? Как Локонс сумел перевезти этих бестий, не покалечившись, для меня осталось тайной. Впрочем, неважно. А важно то, что налицо четверо пострадавших учеников, двое из Когтеврана и двое из Гриффиндора, и среди них мой сын Гарри и его подруга Гермиона. О случившемся я узнал от Берты, когда не получил от Гарри очередное письмо и стал беспокоиться. Берта пролепетала, вновь увидев мой холодный взгляд: — Я вылечу Гарри… Сэм… всех вылечу… — И. Где. Гарантии. Что. Этого. Больше. Не. Повторится? — процедил я, медленно проговаривая каждый звук. — Никаких, — призналась Берта. — А что сказал Дамблдор? — поинтересовался я. — «Практические занятия оказались непосильны для учеников второго курса, и было решено их отложить до следующего учебного года», — Берта процитировала реплику директора дословно. Что ж, неудивительно. Сам нанял эту бестолочь в учителя, сам и выгораживает. И себя заодно подстраховывает, ведь за год можно найти Локонсу замену. Но учиться-то надо! А как же без практики? Да никак! Я спросил у Берты: — Какие есть учебники по защите от тёмных искусств для второго курса? — Есть хорошее пособие Грэхема Стейтема на все курсы в нескольких томах, — посоветовала владелица книжной лавки. Я поблагодарил Берту и купил весь набор, просмотрев несколько глав из разных томов. Надо будет усилённо заниматься с Гарри. А как? Только на каникулах, не иначе. Вызывать сына домой на выходные не получится. У Дамблдора могут возникнуть подозрения, если он поймёт, что мальчик успешно учится где-то ещё, да и путешествовать летучим порохом без ведома директора не получится. Так что придётся отложить интенсив по защите от тёмных искусств минимум до Рождества. К счастью, жизнь стала налаживаться. Гарри выздоровел довольно быстро благодаря заботе Берты и мадам Помфри. Но уроки у Локонса превратились в жуткую скукотищу. Преподаватель стал вести только теоретические занятия и время от времени давал глупые тесты на знание содержания его книг. Я был этим недоволен, но сделать ничего не мог, чтобы не вызвать подозрений у Дамблдора. К тому же на территории своей школы он был практически всесилен, так что следовало зайти с другой стороны.***
Зима прошла более-менее гладко. Происшествий больше не было, а Гарри во время рождественских каникул подтянул защиту от тёмных искусств. В конце февраля я вместе с Хайремом Сандерсом стал подсчитывать баланс доходов и расходов за прошедшее полугодие. Месячная задержка была вызвана тем, что в январе мы ещё не успели обработать некоторые прошлогодние заказы клиентов из-за проволочек с доставкой. Бумага кончилась, так что за неимением лучшего варианта я стал писать смету прямо на листе таинственной книги от Люциуса, взятой с собой. Отвлёкшись на сравнение внесённых записей с учётной книгой, я не сразу заметил невесть откуда взявшуюся приписку: «У тебя в записи за октябрь ошибка. Мишель Динкроу купила рубиновый сервиз за пятьдесят галеонов, а ты написал семьдесят, хотя в записи за сентябрь написана сумма предоплаты пятьдесят». Я встряхнул головой. Сандерс сделать эту приписку не мог, он в это время расставлял товар по витринам. Неужели книга «живая» и реагирует только на попытки в ней писать? Сверив записи, я понял свою оплошность. Миссис Динкроу договорилась с нами, что заберёт покупку сама, и не стала оплачивать доставку, а я об этом не вспомнил. Исправив записи, я решил написать ответ неведомому собеседнику: «Спасибо». Следующая надпись не заставила себя ждать: «Всегда пожалуйста. Если тебе интересно, то я в молодости тоже работал в антикварном магазине». Так. Владелец книги — мужчина. Интересно. Надо будет потом с ним пообщаться. Я написал: «Я сейчас на работе и занят. Когда освобожусь, можем узнать друг друга поближе». «Конечно, я подожду», — ответил загадочный собеседник. Сандерсу я ничего не стал говорить. Мало ли, ещё заберёт книгу себе, а мне самому разобраться хочется. Успешно завершив все расчёты и проверив их, я ушёл домой. В ближайший выходной день я сел за кухонный стол и начал переписку с таинственным незнакомцем: «Добрый день. Я свободен. У меня дома сейчас никого нет, и нам никто не помешает». «Отлично, — отозвался собеседник. — Кто ты и как получил эту книгу?» Я решил, что не буду пока сообщать всю правду, возможно, мой новый знакомый может быть связан с Дамблдором или Волан-де-Мортом. Поэтому я написал так: «Я эмигрант из США, меня зовут Сэмюэль Делавэр. Я приехал сюда в поисках работы и для знакомства с Европой. А эту книгу я получил от одного из аристократов, у которого книга была на хранении». «Очень приятно познакомиться, — отозвался собеседник, — а меня зовут Том Реддл». «Это имя написано на обложке. Это твоя книга?» — спросил я. «Да. Это мой дневник, — сообщил Том. — Я его вёл во время учёбы в Хогвартсе». «А сейчас там учится мой сын, он на втором курсе», — написал я, уцепившись за возможность найти общий язык. Дневник, вот оно что. Вполне возможно, что этот Реддл сможет поведать о каких-нибудь секретах волшебства или просто о своём студенческом опыте. В любом случае знакомство обещало быть интересным. Но сначала нужно было выяснить один момент. «Реддл, как тебе удалось наделить обычную книгу разумом? Как ты смог заставить её вести себя так, будто это ты сам пишешь ответы на мои вопросы?» «Дневник был у меня долгие годы. Я с ним чуть ли не спал. Я вложил в эту книгу часть самого себя», — ответил Том. Что ж, разгадка оказалась нехитрой. Том с помощью какого-то сложного волшебства вложил в дневник часть своей личности, с ней я и общался сейчас. Ему помогло то обстоятельство, что он пользовался дневником практически все семь лет обучения, поэтому ему и удалось провернуть этот трюк. «А зачем ты это сделал? — полюбопытствовал я. — Ты хотел, чтобы потом этот дневник получил кто-нибудь другой?» «Да, — признался Том. — Здесь много полезного и интересного из учебной программы, советы, легенды. Если ты, Сэмюэль, приехал в Европу за легендами, то спешу сообщить, что ты попал по верному адресу. Всяких тайн и небылиц тут навалом, чуть ли не под каждым камнем». Я решил проверить Тома на знание этих самых легенд: «Знаешь ли ты что-нибудь о Дарах Смерти? В Америке жужжат об этом на каждом углу, но никто ничего толком не знает». «Я тоже не знаю, — признался Том, — но знаю кое-что другое. Школа Хогвартс скрывает мрачную тайну из средневекового прошлого». «Какую мрачную тайну? — я встревожился. — Не грозит ли из-за этого опасность моему сыну?» «Если твой сын — чистокровный волшебник, то не грозит, — обнадёжил меня Том. — А дело вот в чём. Хогвартс был основан четырьмя волшебниками, Годриком Гриффиндором, Кандидой Когтевран, Салазаром Слизерином и Пенелопой Пуффендуй. Взгляды на то, каким должно быть обучение магии, у основателей были разными, но они до поры до времени ладили друг с другом. Но Слизерин считал, что в Хогвартсе место только чистокровным волшебникам, из-за этого он поссорился с Гриффиндором и ушёл из школы. Но перед уходом он оборудовал в подземельях замка Тайную комнату, где поселил чудовище. Существует пророчество о том, что когда-нибудь придёт наследник Слизерина и изгонит из школы всех нечистокровных учеников и преподавателей с помощью этого монстра». «А как отличить наследника от кого-то ещё?» — уточнил я. «Он умеет разговаривать со змеями, — сообщил Реддл. — Этот дар был у самого Салазара, он передал его потомкам». Тут меня прошибло потом. Я вспомнил один случай. Однажды я сводил маленького Гарри в цирк. Там показывали фокусы и разные трюки с животными. Среди них была змея, она послушно завязывалась разными узлами по командам дрессировщика. В самом конце, когда программа кончилась и зрители уже начали расходиться, змея зашипела на руках у хозяина. Гарри тоже стал что-то шипеть, словно в ответ, а я в это время отвлёкся на покупку мороженого для мальчика и вечерней газеты и придал особого значения этому случаю, точнее, вообще не понял, что произошло. К тому же вокруг было шумно, и я не был уверен, что слышал именно шипение, а не что-то ещё. А сейчас, при беседе с Томом, я понял, что это могло быть на самом деле. Неужели Гарри и впрямь наследник Слизерина?! Стоп. Ещё ничего не ясно. У нас четыре факта: у Слизерина есть наследник, он владеет змеиным языком, он может пройти в Тайную комнату; Гарри умеет говорить со змеями. Но для того, чтобы точно установить родство Гарри со Слизерином, нужно проверить их генеалогические древа. Сдержанно поблагодарив Тома за «интересный рассказ», я помчался к Берте. — Мистер Делавэр, добрый день! — девушка приветливо улыбнулась. Но увидев мой лихорадочный взгляд, она обеспокоен спросила: — Что-то случилось? Взяв себя в руки, я ответил, стараясь говорить как можно спокойнее: — Мне нужен справочник о древнейших фамилиях Британии. Кивнув, владелица книжного магазина принесла «Священные двадцать восемь родов». Я стал торопливо искать информацию, и, разумеется, нашёл то, что нужно: «Как гласят древние предания и записи в иных родовых книгах нашего времени, Салазар Слизерин после того, как покинул Хогвартс, решил основать свой род волшебников, подарить наследникам свой дар говорить со змеями. Он нашёл красивую видом и скромную девушку по имени Марцелла Мракс и женился на ней. Впоследствии он сдружился с её родичами и взял их фамилию, чтобы скрыться от недоброжелателей. У четы родилась дочь, которая, в свою очередь, вышла замуж за сына брата своей матери, Улисса Мракса. Уже престарелый Салазар стал растить внука Премуса и с радостью обнаружил, что мальчик умеет говорить с его ручным ужом без специального обучения языку змей. Убедившись в том, что наследование его дара успешно осуществилось, Салазар Слизерин спокойно отошёл в мир иной, простившись с домочадцами. С тех пор Мраксы передавали дар Слизерина сыновьям по старшей линии и безмерно гордились своим происхождением от него как обладателя этого дара и одного из основателей Хогвартса». Так, в качестве наследников Слизерина названы Мраксы. Уже хорошо. Значит, Гарри не может быть наследником Слизерина, потому что принадлежит другому роду. А всякому мало-мальски грамотному волшебнику известно, что родовое наследие, в чём бы оно ни заключалось, почти всегда передаётся только напрямую. Исключений из этого правила немного, и одно из них — переход одного рода в другой. Пересеклись ли таким образом роды Мраксов и Поттеров? Я стал читать дальше: «Род Мраксов относительно недавно пресёкся, в первой трети XX века. У Марволо Мракса были сын Морфин и дочь Меропа. Мужчины были волшебниками-змееустами, а Меропа владела магией очень слабо. Она влюбилась в богатого магла Тома Реддла. Прознав об этом, Марволо проклял дочь и изгнал её из семьи. Она ушла из дома, уведя Тома, и с тех пор о них ничего не было слышно. А Морфин через шестнадцать лет попал в Азкабан по обвинению в магическом убийстве всей семьи Реддлов прямо в их доме: родителей Тома и его малолетних сыновей Джека и Майкла, которых Том отдал родителям на попечение. Сам Том тоже был в то время там и пал от руки того же убийцы. У Морфина не было детей, а сам Марволо скончался ещё в то время, когда Меропа ушла от него. Род Мраксов прервался». Вот оно как… Неудивительно, что Люциус не смог сказать, кто такой Том Реддл — тот не был волшебником. Осталось сделать две вещи: проверить род Поттеров и понять, были ли у Меропы дети. К счастью, сведения о Поттерах тоже были, и весьма обширные. Было и иллюстрированное генеалогическое древо. Изучив его, я понял, что роды Поттеров и Мраксов пересеклись лишь однажды, и то по младшей ветви. Младший Мракс женился на дочери среднего сына главы рода Поттеров, на этом контакты завершились, толком не начавшись. Значит, получить дар Слизерина Гарри по наследству никак не мог. Казалось бы, на этом можно успокоиться. Если бы не одно «но»… Даже не два… Во-первых, дар змееуста Гарри всё же получил, но как? Во-вторых, этот Том Реддл — он кто? Надо подумать… Так… Том Марволо Реддл — владелец дневника, попавшего ко мне от Люциуса. Марволо Мракс — отец бездетного Морфина и Меропы, сбежавшей с маглом Томом Реддлом. Но магл не мог владеть волшебной вещью, тогда как дневник принадлежал некому магу Тому Реддлу, учившемуся в Хогвартсе! А вдруг у Меропы и Тома появился ребёнок? А детей обычно называют по отцу и дают ему фамилию его. Вполне возможно, что Меропа назвала ребёнка именем его отца из любви к Тому и своего отца, чтобы род Мраксов не прервался. Выходит, что мой знакомый — сын того Тома?! Нет, не надо спешить. Информацию надо проверить. Я поблагодарил Берту, вернул ей книгу и пошёл домой. При взгляде на домашний книжный стеллаж я увидел такую же книгу, которую изучал у Берты. Да уж, что-то я переволновался и побежал за помощью, хотя мог спокойно изучить всё дома… Или мне просто захотелось участия Берты в моей жизни? Хм… Отбросив постороннюю мысль, я вновь сосредоточился на деле. раз этот Том Марволо Реддл учился в Хогвартсе, значит, о нём можно найти какие-нибудь сведения. Я написал Гарри письмо с просьбой поискать эту информацию и через три дня получил ответ: «Папа, я нашёл сведения об ученике по имени Том Марволо Реддл, как ты просил. Он учился в Хогвартсе с 1938 по 1945 годы на факультете Слизерин, был лучшим учеником, получил много наград за успехи в учёбе. Также он был отмечен за особые заслуги перед школой, потому что совершил подвиг. Когда Том Реддл учился на пятом курсе, произошла трагедия: в женском туалете погибла ученица по имени Уоррен Миртл. Её труп нашли окаменевшим, а вокруг была разлита вода, тёкшая из открытого крана. Тело было полностью парализовано. Том Реддл нашёл чудовище, которое могло убить девочку. Это был большой паук, которого выхаживал другой ученик, Рубеус Хагрид. Его исключили из школы. Сейчас в школе есть привидение Уоррен Миртл, оно живёт в том самом туалете. Он уже не работает, при этом там вечно появляются протечки воды из канализации. А ещё Драко Малфой и его старшие товарищи рассказали мне, что Том Реддл был очень общительным, вежливым и собрал компанию друзей и поклонников. При этом в нарушениях школьных правил он ни разу замечен не был, наоборот, учителя и директор Диппет очень любили его и ставили в пример остальным ученикам. А описание самой трагедии и раскрытия причины смерти Уоррен Миртл я прочёл на именном кубке Реддла в Зале Наград». Что ж, информация и впрямь оказалась очень полезной. Да, владелец дневника — тот самый Том Реддл. Он сам упомянул, что там содержится некая мрачная тайна. Скорее всего, это и есть та самая трагедия с Миртл Уоррен, не иначе. Да уж, не всякому захочется о таком узнать, поэтому я был благодарен Тому за своевременное предупреждение. Но письмо я ещё не дочитал, прервавшись на раздумья. А конец письма содержал не менее важную информацию, чем описание подвигов и достижений Реддла: «Согласно сведениям из школьного формуляра, в который я ненадолго заглянул с разрешения старосты Перси Уизли, Том Марволо Реддл воспитывался в сиротском приюте. Мать мальчика была нищей и умерла на пороге приюта, успев только передать самого малыша и сказать, чтобы его назвали Томом в честь отца и Марволо в честь деда, а также дали фамилию Реддл. Другие родственники Реддла так и не появились, и Том прожил в приюте до семнадцати лет». Вот и всё, паззл почти сложился. Мой новый знакомый — волшебник по имени Том Реддл, который родился от Меропы Мракс и является наследником Слизерина. Всё более-менее понятно. Но… Если сам Том не лгал о пророчестве, то именно наследник должен изгнать нечистокровных волшебников из школы с помощью чудовища. А во время обучения Тома погибла Миртл Уоррен, якобы стала жертвой какого-то монстра… Так. Надо ещё раз написать Гарри, попросить поговорить с привидением. Ответ на второе письмо я получил быстрее, на следующий же день: «Я поговорил с Миртл. Она долго стенала и хихикала, затем всё-таки рассказала, как умерла. Она плакала в туалете оттого, что её обозвали заучкой-грязнокровкой. Рыдая, она услышала шаги. Вытерев слёзы и обернувшись, Миртл увидела Тома Реддла, а сзади него огромную змею. Вскрикнув от страха, девочка замерла. Реддл что-то прошипел, змея широко распахнула глаза — и Миртл скончалась». Вот и показалась вся картина случившегося. Выходит, что Реддл на самом деле является наследником Слизерина, и он приручил его чудовище из Тайной комнаты — гигантскую змею. С её помощью он убил Уоррен Миртл, пытаясь исполнить пророчество, а чтобы подозрение не пало на него, свалил вину на Рубеуса Хагрида и его ручного паука. Вот и лучший ученик школы… Вот и подающий надежды юноша… Хотя зачем тогда он не уничтожил дневник? Ведь с его помощью можно было бы раскрыть это преступление и вывести Реддла на чистую воду. И Реддл сам запечатал там часть своей души… Зачем? Подумав немного, я похолодел. Часть души можно запечатать в предмете, чтобы с его помощью вернуться в мир живых после смерти. Крестраж. А дневник содержит инструкцию о том, как вернуть Реддла! Поэтому Реддл и хотел, чтобы этот дневник кто-нибудь нашёл! И, главное, Реддл так искусно замаскировал свои истинные намерения! «Я чуть ли не спал с ним. Я вложил в эту книгу часть самого себя». Для человека, который ничего не знает, эта фраза выглядит вполне естественно. Что ж, тогда нужно этот дневник уничтожить. Он опасен для самой школы и для любого, кто будет с ним контактировать. А как же уничтожить книгу, которая не мокнет, не рвётся и не горит? Крестраж… Надо подумать… В моей фамильной библиотеке сведения о таких предметах есть. Пару дней я провёл в своём замке и кое-что отрыл. Крестраж вполне можно уничтожить. Для этого есть несколько способов — руками создателя, с помощью Адского Пламени и с помощью яда василиска. Та-ак… А Реддл как наследник Слизерина приручил гигантского змея, который убивает взглядом, если верить рассказу Миртл. Значит, в Тайной комнате как раз василиск?! Да уж… Так, нужно срочно кое-что предпринять, и я уже придумал, что именно. На Пасхальные каникулы я вызвал Гарри домой и рассказал ему о дневнике и обо всём, что узнал насчёт Тома Реддла и Тайной комнаты. Гарри, подумав немного, заявил решительным тоном: — Гигантская змея опасна, её надо убить! Она ведь уже прикончила ни в чём не повинную девочку! А вдруг ещё кто-то пострадает? Помолчав ещё немного, он предложил: — Папа, давай сделаем это вместе! Ты мне поможешь? Ты же самый сильный волшебник, научи меня драться со змеями-убийцами! Ты же обещал, что всему научишь! Вот это номер! Видимо, всходят плоды моего воспитания. И ведь не придерёшься к словам — я действительно обещал Гарри научить его всему, что знаю сам, в том числе и борьбе! Но тут кроется одна проблема. Дамблдор может почувствовать меня, поэтому до самого последнего и решительного момента моей ноги в Хогвартсе не будет. Напомнил об этом Гарри, тому стало грустно. Но переборов печаль, он категорично заявил: — Я сам найду эту Тайную комнату и убью чудище, раз тебе нельзя там появляться! Я же справился с Философским камнем! Я гордился своим сыном, но в то же время понимал, какая опасность ему угрожает в этом случае. Он ведь не знает, как защищаться от василиска, да и я сам не знал. Я предостерёг мальчика: — Тогда было одно, ты шёл к камню вместе с друзьями. А сейчас ты собираешься спускаться в подземелье совершенно один, и в случае опасности тебе никто не сможет прийти на помощь. — А если змея выползет ещё раз и снова кого-то убьёт?! — встревоженно вскричал мальчик. Я задумался. Гарри прав, это было ясно как день. Но как же ему помочь? Я вспомнил о своём кулоне. Может быть, его можно усовершенствовать? Я взял его у Гарри и стал вновь над ним работать. Спустя неделю экспериментов мне удалось добиться того, чтобы из кулона появлялось моё бледное подобие, которое может ходить, говорить и слабо колдовать. Не ахти какая подмога сыну, но это было всё, что я мог дать ему в опасный поход в глубины школы. Разве что ещё… Дневник Реддла?! Кстати, неплохая идея! Именно Реддл знает, как пройти в Тайную комнату, а значит, надо уговорить его показать Гарри дорогу и помочь открыть вход. А там… Надеюсь, Гарри сумеет обмануть Реддла и уничтожить дневник. Очень надеюсь, что он и вправду усвоил мои уроки. Вся надежда на его внимательность и собранность. Если бы не ещё одно «но»… Я же не проверил змееустность Гарри! Почему — сам не понял. То ли чего-то боялся, то ли забыл, то ли из-за чего-то ещё… Сын уже отбыл назад в Хогвартс, и звать его назад поздно — Дамблдор что-нибудь заподозрит, в учебное-то время… Дневник Реддла и доработанный кулон я планировал передать через Берту Принц и Северуса. Но прежде всего надо договориться с самим Реддлом. Я написал в книге: «Привет, Том. Наверное, тебе надоело торчать в этом дневнике. Можно ли как-то выйти наружу?» «Конечно можно! — отозвался Том. — Я могу выйти в той самой Тайной комнате, так как там расположен мощный источник магической силы. Именно из-за него Хогвартс основан на том месте. Взяв из того источника энергию, я смогу выйти в виде телесного человека, подростка семнадцати лет. Я уже давно мечтаю об этом». «Ты именно поэтому допустил, чтобы дневник попал к кому-то ещё?» — задал я уточняющий вопрос. «Да!» — радостно написал Том. Вспомнив его предыдущий ответ на этот вопрос, я решил подловить его на лжи: «Ты же говорил, что готов был отдать дневник по доброте душевной, ради помощи советом. А сейчас говоришь другое». «Услуга за услугу, почему бы и нет? — написал Том. — Я тебе — интересные истории и полезные советы, а ты мне — свободу, пусть и ненадолго. Это ведь честная взаимовыгодная сделка?» Вот ведь нашёл слова, чтобы выкрутиться, хитрец! И не подловишь его! Но я нашёл, как продолжить: «Мой сын может провести тебя туда, вниз. Но в Тайной комнате опасно. Там же то чудовище Слизерина, о котором ты предупреждал. Как с ним быть?» «Оно большую часть времени спит, — стал объяснять Том, — и если его не тревожить шумом, то можно и вовсе не понять, что Тайная комната не курорт. Так что если твой сын будет аккуратным и вести себя так, как я скажу, то проблем не будет». «Хорошо, я передам ему, чтобы был осторожным, — сообщил я, — и отдам ему дневник. Но у меня два условия: ты не станешь будить чудовище, и мой сын должен вернуться из Тайной комнаты живым и здоровым». «Договорились», — ответил Реддл спустя несколько минут раздумья.***
Исполнить задуманное я решил в начале мая. Дневник и доработанный кулон я успешно передал сыну через Берту. В воскресенье первой недели месяца Гарри явился в туалет Миртл. Озираясь в поисках входа в Тайную комнату, отважный исследователь написал в дневнике взятым с собой карандашом: «Привет, Том. Я Гарри, папа рассказывал мне о тебе. Я хочу тебе помочь. Я сейчас в туалете привидения Миртл. Как войти в Тайную комнату?» «Привет, парень, — ответил Том. — Ищи кран в виде змеи, а я его открою». Этот кран оказался над одной из раковин, составлявших круговую группу в центре помещения. Все раковины были привинчены к центральному стояку в виде столба. Гарри поднёс дневник к отверстию крана, а книга стала шипеть. Кран в ответ заскрипел, и стояк внезапно разделился на отдельные сегменты, которые принялись расходиться в разные стороны. Перед Гарри на месте стояка оказалась дыра в полу. Бросив взгляд на страницы, мальчик увидел только одно слово: «прыгай». Ясно, что Том советовал нырнуть вниз. Гарри стало страшно, но он переборол испуг, подумав об отце и обещании самому Тому. Он ещё колебался, но услышал сзади шаги. Опасность обнаружения подстегнула его, и мальчик, зажмурив глаза и прижав дневник к груди, сиганул вниз. Он долго летел по трубе эллиптического сечения, то и дело разветвлявшейся. Наконец он попал в ровный горизонтальный жёлоб и замедлился. Поднявшись и выйдя из узкой и тесной камеры, где очутился после головокружительной поездки, он встряхнулся и осмотрелся. Гарри понял, что очутился в большом подземном зале. В дальнем его конце был высечен монументальный горельеф лица какого-то бородатого старца с широко открытым ртом, а дорогу к нему, выложенную ониксовыми плитами, украшали скульптуры змеиных голов в два параллельных ряда. Палочка, карандаш и дневник были на месте, ничего не потерялось. Гарри написал: «Я спустился и вижу большое изображение старика. Что дальше?» «Это сам Салазар Слизерин, — отозвался Том. — Подойди к нему и положи дневник на пол прямо перед горельефом, затем отступи на пять шагов назад». Исполнив задуманное в точности, Гарри стал наблюдать за книгой Тома. Она вдруг позеленела, засияла бледным светом. Испугавшись, мальчик выхватил палочку. Из дневника стала идти грязно-жёлтая дымка, из неё постепенно соткался высокий юноша в мантии факультета Слизерин. Он был черноволос, сероглаз, строен, с квадратной формой лица, широким носом и тонкими губами. Слегка сутулясь и выглядя несколько худощаво, юноша излучал властность и твёрдость духа. — Ты Том Реддл? — спросил Гарри. — Да, это я, — ответил юноша с гордостью в голосе. — А ты, как я понял, Гарри? — Да, — подтвердил мальчик. — Вот ты и вышел из дневника, как хотел, — констатировал он. — И что ты теперь будешь делать? — полюбопытствовал гость Тайной комнаты. — Да, я хотел обрести свободу, — степенно проронил Реддл. — Спасибо тебе и твоему отцу за это. А сейчас я расправлю плечи и пройдусь немного, — сообщил он. — Постой тут, ничего не трогай. Гарри заметил, что у Реддла была палочка. Какая именно, он не смог разглядеть из-за полумрака. Свет пробивался только из отверстия в своде подземелья прямо над горельефом, но этого было мало. Реддл стал прохаживаться по залу, гладить змеиные головы. Спустя некоторое время он подошёл к Гарри сзади, положил руку ему на плечо и назидательно произнёс: — Знал бы ты, какая сила здесь таится… С ней ведь можно весь мир завоевать, если подойти к делу с умом! — А если я не хочу воевать? — спросил Гарри. — Тогда можно стать правителем какой-нибудь волшебной страны и обеспечить её процветание, — предложил Реддл. — Таким образом тоже можно стать знаменитым и уважаемым. — Я смотрю, ты очень хочешь добиться признания, — заметил Гарри. — Да, — признался Том, вздохнув. — Так оно и есть. Я знаю, что являюсь очень талантливым волшебником, и очень хочу, чтобы это увидели и признали все. — А ты не слишком хвастаешься? — Гарри недоверчиво скосил глаза чуть назад. Но нет — Реддл стоял неколебимо, смотря на мальчика со смесью насмешливости и нарциссизма, но в то же время будучи уверенным в себе полностью. Было ясно, что его заявление небезосновательно. — Нет, не слишком, — заявил Том. — Я все семь лет признавался лучшим учеником Хогвартса и даже расследовал смерть Уоррен Миртл. — Так почему ты говоришь, что тебе не хватает признания? — удивился Гарри. — Ты же уже отметился достижениями! — То школа, а взрослая жизнь — совершенно другое, — возразил Реддл, обойдя Гарри спереди и задумчиво вглядевшись в барельеф Салазара. — Там надо начинать с нуля, ведь никто не знает, чем ты был знаменит в юности. — И как ты поступишь, едва выйдя из книги? — спросил Гарри. — Ты же не всякому можешь дать её читать, хотя бы потому, что есть люди, которые читать не любят. — Ты умный парень, Гарри, — похвалил второкурсника Реддл. — Но я уже всё продумал. Сила Салазара Слизерина подчиняется мне, так как я его наследник. Я ведь открыл кран на змеином языке, — напомнил юноша. — А тайная сила открывает многие двери. — А отсюда можно выйти ногами, или только по трубе? — задал мальчик уточняющий вопрос. — Мне кажется, карабкаться по гладким стенкам неудобно. — Это и не нужно, здесь есть лестница, — ответил Том, махнув рукой куда-то в сторону. — Я как наследник Слизерина знаю тут всё. В том числе и то, как управлять чудовищем Салазара. — А зачем оно тебе? — удивился Гарри вторично. — Ведь если ты такой талантливый, то можешь найти способ добиться славы и без того, чтобы пугать людей монстрами. — Я бы согласился с тобой, Гарри, если бы не одно обстоятельство, — Реддл вздохнул. — К моему роду относится пророчество о том, что наследник Слизерина с помощью этого чудовища выгонит из Хогвартса нечистокровных волшебников. Пойти против него я не могу, потому что этим самым нарушу закон самой Магии, согласно которому волшебник должен следовать своему предназначению. — А почему ты решил, что наследник Слизерина в том пророчестве — именно ты сам? — Гарри в который раз почувствовал удивление. — Разве это не могут быть твои дети или внуки? Реддл задумался, сосредоточенно глядя в пол. Затем, придя к какому-то решению, он ответил: — Меня родила нищая женщина, которая отдала меня в приют. Она умерла, а отец не пришёл за мной. Я рос без внимания взрослых и сверстников, мне не хватало поддержки. Когда я поступил в Хогвартс, то с помощью родовых книг узнал, что являюсь последним представителм рода, который был начат Слизерином. Мой отец оказался маглом, а дядя и дед из рода Слизерина, который оказался и отцом моей матери, тоже умерли. — Значит, ты последний в роду? — догадался Гарри. — Совершенно верно, — подтвердил Том, — Ты и впрямь умный парень. Да, мой шанс — последний, и всё висит на волоске. Если не я, то больше некому. Я тогда потеряю свою силу. — Можно тогда хотя бы никого не убивать? — попросил Гарри. — Мне кажется, что если только мельком показать змея, то все несогласные сами уйдут. Необязательно ломать и крушить всё на своём пути. Ты же хочешь добиться уважения, Том? А его нельзя заработать страхом и злом. — Да, в чём-то ты прав, Гарри, — Том покачал головой. — А ты сам чистокровный волшебник? — поинтересовался он. — Да, мои папа и мама волшебники, дедушки и бабушки с обеих сторон тоже, — сказал Гарри. — Назови пожалуйста своё полное имя, — попросил Том. Вот это был опасный момент. Хотя чем опасный? Вряд ли у Тома неприязнь к Поттерам. Гарри честно представился: — Я Гарри Джеймс Поттер. — Поттер, — Том задумался. — Где-то я слышал о твоих родственниках… Стоп! — он встряхнул головой. — Я думал, что твой отец — Сэмюэль Делавэр! — Он приёмный, — сообщил Гарри. — Мои родители умерли, и он взял меня к себе и воспитал. — Что ж, тебе повезло, Гарри, я даже несколько завидую, — Том вновь покачал головой. Ух, удалось выкрутиться. Хотя чего опасаться? Всё пока гладко. Том Реддл если и не избавился от маниакальных идей, то хотя бы выказал способность рассуждать здраво. А что, если Гарри удастся его отговорить и сбросить с души тяжкий груз? Впрочем, не для мальчика эта работа, а для специалиста по психотерапии… Но приходится действовать, как сложилось, ничего не попишешь… — Гарри, я сейчас позову змея и отправлюсь с ним наверх, — объявил Том в категоричной манере. — А ты подождёшь здесь. — Нет! — воспротивился мальчик. — Я не хочу, чтобы кто-то пострадал! — Ты не будешь мне мешать! — процедил Том. — Остолбеней! Жест палочки — и Гарри парализовало, он упал на пол. Взяв дневник, Том крикнул: — Салазар Слизерин, величайший основатель! Яви мне тварь свою, которая должна служить наследнику твоему! Призываю тебя к исполнению завещания! Свод мелко затрясся. Изо рта горельефа выполз огромный змей, весь зелёный, в продольных наростах и с закрытыми глазами. Зашипев, он подполз к Гарри и раскрыл пасть. Реддл приказал: — Не трогай! Следуй за мной! Змей отвлёкся от мальчика и медленно, словно нехотя, приблизился к хозяину. Том сказал: — То-то же! А теперь пора наверх, как в старое доброе время. Я покажу, где ловить добычу, как тогда, годы назад. Тут из-за одной из статуй выскочил бледный человек в чёрной мантии. Истерично трясясь и выбросив вперёд палочку, он крикнул дрожащим голосом: — Сектумсемпра! Змей пошатнулся, недовольно зашипел. Человек в чёрном принялся стрелять заклятиями в чудовище и замедлил его. Я сам тоже почувствовал опасность и вызвал свой призрак. Я мог оказаться разоблачённым, но жизни сына и многих учеников были дороже. Вскинув палочку, я стал помогать союзнику, не кому иному, как Северусу Снеггу, которого ранее видел только мельком. Заклинания посыпались с удвоенной силой. Из-за сильных ударов магией Реддл схлопнулся в дымку, затянувшуюся назад в дневник. Но к несчастью мы довольно сильно перестарались, и от хорошего сдвоенного взрывающего заклятия василиска разнесло в пыль. Ничего не осталось, даже мелкой чешуйки. Таким образом я лишился возможности немедленно уничтожить дневник. А смогу ли я применить Адское Пламя? В этом уверенности не было. Для него нужна очень прочная и огнеупорная палочка, у меня такой не было. Я сказал: — Помогите мальчику выбраться. — Кто вы? — спросил Северус ледяным тоном. — Все вопросы после, время не ждёт, — отрезал я. — Гарри может заболеть от холода, сырости и пережитого стресса. — Да, вы правы, — согласился Снегг, беря Гарри на руки. А я, приложив чудовищное усилие воли, подобрал дневник и заставил его перенестись ко мне, замаскировав защитными чарами. Но столь сложные действия прямо под носом у Дамблдора обессилили меня, и вернувшись в реальность, я под обеспокоенным взглядом Арабеллы и с дневником в руках рухнул в кресло и заснул. Но я хотя бы успокоился — история с Тайной комнатой кончилась. Жертв не было, а за Гарри беспокоиться не к месту: Берте и Снеггу вполне можно доверять.