***
Когда Кларк пришла в школу, она прошлась по коридорам, ища своих подруг. Она не видела их этим утром за завтраком, потому что она попыталась быстро поесть. Она направилась к девушкам, когда увидела их возле шкафчика Октавии. Кларк собиралась просто пообщаться с ними, пока не зазвенит звонок на урок. — Привет, ребята, — поприветствовала их Кларк, подходя ближе. — Хей, Кларк, — пропищала Рэйвен. — Как вчера прошел день с Лексой? Кларк размышляла, сказать ли им о том, что произошло сегодня утром, но это было бы слишком странно для понимания, поэтому она решила пока не рассказывать. Тем более Рэйвен спросила только про вчера. — Как и следовало ожидать, она вела себя как стерва, хотя я всего лишь пыталась ей помочь, я даже пропустила школу из-за нее. В принципе, было не так уж и плохо, потому что после того, как она съела суп, она уснула и спала до конца дня. — Это хорошо, мне жаль, что она такая ужасная, — сочувственно сказала Октавия. — Напомни мне еще раз, почему ты осталась с ней? — спросила Рэйвен. — Потому что она этого хотела, — ответила Кларк, — и потому, что я действительно думаю, что смогу ей помочь. Я хочу ей помочь. Если она позволит мне. Рэйвен фыркнула: — Это случится на следующий день после никогда. Кларк согласилась бы с брюнеткой несколько дней назад, но сейчас она была не так уверена. Особенно после того, как Лекса вела себя этим утром. — Сегодня она была другой... Почти как нормальный человек. Я имею в виду, она не сказала мне ни одного плохого слова и говорила, что хочет, чтобы мы стали хорошо относиться к друг другу. Более того, казалось, что она хотела ладить, — зазвенел звонок, и девушки тяжело вздохнули, направляясь в классы, где будут их первые уроки. Рэйвен бросила на Кларка скептический взгляд по поводу того, что говорила блондинка: — Ты уверена, что она сказала это не из-за высокой температуры? Кларк покачала головой: — Температура была в норме, но может быть у нее что-то с головой из-за болезни. Я имею в виду, это было так странно, она просто шокировала меня. Я правда думала, что она начнет кричать на меня или что-то в этом роде, но она этого не сделала. Было похоже, что она забыла о том, что ненавидит меня. — Это странно, — сказала Октавия, обдумывая все слова Кларк. — Может быть, она просто делает это, чтобы запудрить тебе мозги. Может быть, в следующий раз, когда ты с ней встретишься, она будет вести себя, как обычно. — Не думаю, она выглядела настоящей. Она сказала, что готова дать мне шанс, потому что я веду себя не как другие. Я смотрю на нее не как другие, — несмотря на то, что Кларк была потрясена поведением брюнетки, она не могла сказать, что не понимала поведение девушки. — Возможно, это потому, что ты не знаешь Костию, — предположила Октавия. Кларк сразу покачала головой, зная, что дело не в этом. Ей казалось, что ее друзья не воспринимают это всерьез. Октавия и Рэйвен не пытались понять Лексу. Они просто смеялись над ней. Они не верили, что Лекса когда-нибудь станет лучше, и Кларк была ранена этим фактом, потому что это означало, что они не верили в блондинку. Это было похоже на то, что Лекса была для них просто шуткой. — Это потому, что я понимаю, что значит потерять кого-то. Я не смотрю на нее так, как все остальные, потому что я знаю, на что это похоже. Когда вы теряете кого-то, единственное, чего вы не хотите, — это быть жалким. Я была на ее месте, поэтому знаю, что делать, — Октавия только кивнула, а Рэйвен продолжала молчать. — Как вы отнесетесь к тому, что я позову ее с нами пообедать? Рэйвен сразу же отбросила эту идею: — О, черт возьми, это было бы очень неловко. Даже если бы ты могла заставить ее перестать быть грубой более, чем на две секунды, это все равно было бы странно, потому что мы никогда не были с ней близки. — Именно в этом она и нуждается. Вы, ребята, даже не знаете ее, и вам надоело ее дерьмо, так что вы не будете ее жалеть, — Кларк повернулась к Октавии, чтобы оценить ее реакцию. Брюнетка выглядела настороженной: — Я не знаю, Кларк, я думаю, что должна согласиться с Рэйвен. Будет странно, если она пообедает с нами, хотя мы даже не нравимся друг другу. Кларк немного огорчилась из-за ответов своих друзей, но она все еще не сдавалась: Я обещаю, что это всего на один раз, и вам больше не придется с ней сидеть, если она вам не нравится. Хорошо? Рэйвен закатила глаза, а Кларк заметила, как черты лица Октавии смягчились: — Хорошо, она может сесть с нами. Рэйвен удивленно посмотрела на свою подругу, но Октавия проигнорировала ее, кивнув Кларк, когда они дошли до класса блондинки. Когда она вошла внутрь, она почувствовала облегчение от того, что ее подруги согласились, потому что она начинала думать, что они этого не сделают. Она знала, что Рэйвен на самом деле не выразила своего согласия, но также не сказала ничего против, поэтому Кларк предположила, что она нормально к этому отнесется.***
Кларк очень долго искала Лексу, но брюнетки нигде не было. Она подумала, что, может быть, ее соседка осталась в комнате, но Лекса ничего ей не говорила об этом. Последний раз Кларк видела девушку утром, а теперь ее нигде нет. И, если честно, блондинка устала от поисков. Кроме того, уже началось обеденное время, поэтому было поздно. Как Кларк может предложить Лексе пообедать с ней и ее друзьями, если она даже не могла найти другую девушку? Расстроившись, она прекратила искать брюнетку и направилась во двор, чтобы присоединиться к друзьям. Именно в этот момент она заметила крайним взглядом знакомую улыбку.Кларк поспешила навстречу своей соседке по комнате, прежде чем брюнетка снова смогла исчезнуть. — Лекса, эй, — сказала Кларк, когда Лекса закрывала дверь своего шкафчика. Лекса повернулась к блондинке с расстроенным рычанием: — Что, черт возьми, ты здесь делаешь, Кларк? — Я думала, что мы должны быть вежливы к друг другу. — Не в школе, я не хочу, чтобы кто-то видел, как я разговариваю с тобой. Уходи, — сказала Леска агрессивным тоном, который слишком хорошо был знаком Кларк. Кларк вздохнула. Это была Лекса, к которой она привыкла. На долю секунды блондинка подумала, что Октавия могла быть права сегодня утром, когда она предположила, что Лекса просто играет с Кларк. Однако Кларк знала, то, что произошло этим утром, было настоящим. Она прочитала это в глазах Лексы. Это заставило ее подумать, какая Лекса была настоящей Лексой: та, которую она так хорошо знала, или та, с которой она разговаривала сегодня утром. Что-то заставило ее подумать, что сегодня утром она впервые встретила ее. Или, по крайней мере, это то, на что она надеялась. — Лекса, ты сказала, что впустишь меня, но сейчас ты этого не делаешь. Если ты действительно серьезно настроена на то, чтобы стать лучше, ты должна прекратить отталкивать всех и каждого. Лекса раздраженно опустила глаза: — Я не могу, Кларк, я делаю это уже год, и не могу так просто прекратить это. — Ты никогда не узнаешь, что будет, если не попробуешь, — надавила Кларк. — Ты хотела, чтобы я помогла тебе, и я думаю, тебе будет полезно снова начать разговаривать с людьми. Ты должна пообедать со мной и моими друзьями. — Пожалуйста, нет, Кларк, — Лекса немного успокоилась. — Они мне не нравились, даже когда Костия была жива. Мне было бы просто неудобно сидеть с ними. Кларк вздохнула: — Они сказали то же самое, но я думаю, тебе будет лучше сидеть с ними, чем с теми, кто тебя действительно знает. Возможно, они не будут смотреть на тебя так, как ты говоришь, смотрят другие люди. — Октавия и Рэйвен не будут, но Линкольн будет. Я знаю, он тоже сидит с вами, и я не хочу его видеть. Я еще не готова его увидеть. Пожалуйста, Кларк, — блондинка удивлялась умоляющему тону своей соседки. Это звучало, как будто милый ребенок умоляет свою мать не делать что-то. Это был прогресс. Лекса не кричала и не ругалась на Кларк, и блондинка чувствовала, что она действительно может подружиться с ней. Кларк удивленно подняла бровь: — Знаешь, я не могу заставить тебя что-то сделать. — Я знаю, я просто не хотела, чтобы ты думала, что я уже сдаюсь, — Лекса остановилась на мгновение, явно пытаясь решить, хочет ли она сказать что-то еще. Кларк терпеливо ждала, пока Лекса снова не посмотрит на нее. — Послушай, если ты так хочешь пообедать вместе, почему бы тебе не посидеть со мной? — И где ты обычно обедаешь? Я думаю, что не во дворе, потому что ты ясно дала понять, что не хочешь меня видеть. Лекса кивнула, по-видимому, благодаря Кларк, уважавшую ее нежелание видеться с кем-то: — Под трибунами на футбольном поле. Кларк была удивлена, потому что она была уверена, что именно там пары обычно сидят во время занятий. Она знала, что, может быть, ошибается, потому что она была в этой школе всего две недели, но она уже слышала, как несколько человек об этом говорят. Мысль о том, чтобы пообедать там с Лексой, заставила ее щеки загореться, и она всерьез надеялась, что не покраснела. — Ты хочешь, чтобы я пообедала с тобой под трибунами? Разве не там обычно пары... Лекса выглядела немного смущенной: — Ну, да, но это на занятиях. Обычно во время обеденного перерыва все хорошо, и там здорово. Это идеальное место для меня. Кларк перестала смущаться, увидев смущение Лексы, и она решила подразнить брюнетку, надеясь смутить ее еще больше: — Ты уверена, что это все не уловка, чтобы заставить меня поцеловаться с тобой? Лекса немного улыбнулась: — Я постараюсь сдержать себя, Кларк. Кларк заметила, что у Лексы была очень красивая улыбка, но вскоре она исчезла, и Кларк поняла, что уже думает о том, как вернуть ее. Она отмахнулась от мысли, даже не желая думать о том, что это может означать. — Хорошо, я пойду с тобой.***
Как только они устроились под трибунами, Кларк и Лекса молча обедали, они не знали, что именно должны говорить друг другу, и Кларк поняла, что ей не хватает постоянной болтовни за ее столом. Кларк должна была признать, что ей нравился прохладный ветерок в этом месте. Намного лучше, чем душная жара во дворе. Кларк знала, что ей и Лексе нужно было поговорить, если она хочет когда-нибудь сломать все стены между ними, и, поскольку Лекса явно не собиралась проявлять инициативу, Кларк взяла на себя обязательство нарушить тишину. — Почему ты решила поехать в эту школу? — Не знаю, — Лекса пожала плечами. — Я хотела уехать из дома. — У тебя проблемы с родителями? — Нет, я единственный ребенок в семье, поэтому иногда бывает одиноко, вот и все, — сказала Лекса, но казалось, что ей все еще было неловко, и Кларк поняла, что ей придется больше стараться, чтобы растопить лед. — А у меня, в принципе, не было так такового выбора: я много пила, болталась не с теми людьми. И однажды, когда я вернулась домой, моя мать сказала мне, что я собираюсь в эту школу, без вопросов. Она подумала, что это единственный способ вырвать меня из моей нисходящей спирали. Я ненавидела ее за это. Сначала я ушла в ту ночь из дома и не возвращалась неделю, но после этого я поняла, что она делает это, потому что ей не плевать на меня. Эта школа хорошо влияет на меня. Мне очень нравится быть рядом с людьми, которые заботятся обо мне. Лекса нерешительно посмотрела на Кларк, прежде чем сказать мягким тоном: — Прости, что я не из тех людей. — Еще не поздно начать, — искренне сказала Кларк, прежде чем перейти к следующей теме. — Расскажи мне, когда ты впервые встретилась с Костией, она сразу тебе понравилась? — Кларк, я, эм... Мне не очень удобно говорить о Костии, — призналась Лекса, и Кларк показалась милой интонация брюнетки. — Пока нет. — Извини, что спросила. Она догадывалась, что Лекса не захочет говорить о своей бывшей девушке, но блондинка хотела быть уверена, потому что иногда разговор может помочь человеку. Это помогло ей. Понятно, что с Лексой было не то же самое, или, может быть, она просто не знала Кларк достаточно, чтобы ей было удобно разговаривать с ней. Прошло несколько минут перед тем, как Лекса с любопытством заговорила: — Ты когда-нибудь разговаривала с кем-то о своем папе? — Обычно нет, — призналась Кларк. — Мой папа — это тема, о которой я обычно не рассказываю подробно, но я бы не прочь поговорить о нем с тобой. Кларк удивила даже себя, сказав это, и она была еще больше удивлена, поняв, что это правда. Обычно она не говорила о своем папе больше, чем то, что он мертв, и она была немного потрясена, осознав, что действительно хочет рассказать о нем Лексе. Она любила своего отца и хотела, чтобы у каждого была возможность встретиться с ним, но обычно ей было больно говорить о нем. Она задавалась вопросом, что сделало Лексу такой другой. — Ладно, так, эм, каким он был? — спросила Лекса. — Потрясающим, — сразу же ответила Кларк. — Он был самым умным человеком, которого я когда-либо знала, он работал инженером и получал за это хорошие деньги. Он всегда вел себя глупо, находил что-то смешное во всем, и, хотя он был трудолюбивым, он все же находил много времени для меня и мамы. Он всегда говорил, что самым главным в его жизни были его девочки, — Кларк фыркнула, чувствуя, как слезы спускаются по ее щекам. — Если ты не против, я хотела спросить, что с ним случилось? — сказала Лекса, даже не реагируя на слезы Кларк, но блондинка знала, что девушка видела их. Кларк была благодарна Лексе за это. Блондинка, возможно, поняла, что пережила ее соседка, но она забыла, что Лекса понимает, что происходит и с Кларк. Этот факт заставил ее немного улыбнуться и дал ей силы объяснить, что случилось с ее отцом. — Он заболел. Раком. Его лечили месяцами, но рак продолжал распространяться, — Кларк только кратко рассказала, потому что ей было очень трудно говорить об этом. Тем более она чувствовала, что предоставила достаточно информации, чтобы понять суть. — Прости, — прошептала Лекса, и Кларк кивнула, прежде чем Лекса продолжила. — Какое твое любимое воспоминание о нем? Кларк издала тихий смешок, немного посветлев, начав вспоминать все, что было: — Как ты можешь думать, что я выберу одно из них? Их так много. Однажды, когда мне было около четырех лет, я рисовала на стене, зная, что так нельзя, он вышел из ванной и схватил меня. Но самое смешное, что меня не наказали. Он смеялся надо мной. А потом он присоединился ко мне, нарисовал свой рисунок рядом с моим. Мы начали выливать краску из баночек прямо в руки и кидать в стену. Скажем так, моя мать не была впечатлена, когда вернулась с работы. Но мы знали, что ей это понравилось, потому что она закрасила ту стену только через два года. В другой раз мы сидели в Олив Гарден. Мне было около двенадцати, и любимой песней моего отца была "Love Me Tender", и он начал петь прямо посреди ресторана. Мы с отцом были очень близки, поэтому, конечно же, я тоже начала петь. Моя мама тогда чуть не умерла от смущения, а люди аплодировали нам, когда мы допели. А еще мы часто ездили на пляж Монток, только он и я. Это было наше особое место. Как я уже говорила, слишком много воспоминаний. В течение нескольких минут была тишина, потом Лекса кивнула и снова заговорила: — Я рада, что ты можешь говорить о своем отце. Ты выглядишь счастливой, говоря о нем. Счастливее, чем я когда-либо видела тебя. Я не знаю, как это описать, но твои глаза правда сияют. — Приятно помнить его таким, — сказала Кларк с теплотой. Она поняла, что разговор о ее папе принес ей еще большее облегчение, чем то, которое она уже чувствовала, просто находясь в этой школе. Такого ощущение не было бы, если бы она просто поговорила с любым человеком. Она должна была поговорить с кем-то особенным, и Лекса была идеальным вариантом, учитывая то, что она понимала. А еще она была хорошим слушателем, потому что она слушала из любопытства, а не из-за того, что чувствовала себя обязанной. Кларк поняла, что, говоря о своем отце, она, вероятно, помогла Лексе. Видя, что Кларк действительно стало лучше, Лекса поверила, что с ней может быть то же самое. — Как ты думаешь, я когда-нибудь смогу поговорить о Костии? — спросила Лекса, как будто читая мысли Кларк. Кларк кивнула, тепло улыбаясь своей соседке. — Ты придешь к этому, я обещаю.