Anon

Чонгук нервно сжимает свои же пальцы, влажные, пытается вытереть о брюки. Теперь, когда все сидят, ему вдруг кажется, он слишком разодет, в остальных аспектах всё так же, как он и ожидал. К сожалению. — О Господи, как же давно мы не виделись! — Вау, ты уже совсем взрослый? Ты больше Чимина. — Конечно, не такой проблематичный, у тебя лицо послушного мальчика. Невидимка. Чонгук был невидимкой все эти годы, несмотря даже на то, что фолловит их в Инстаграме, что он дома каждый раз, когда они собираются у Чимина. Чонгук был невидимым для них всё это время, и даже сейчас остаётся таким же для Юнги. Чонгук не смотрел ему прямо в глаза, но он уверен, Юнги не сказал и слова. Он уверен, Юнги смотрел в свой телефон, пока остальные смущали его прямо перед Чимином. Они выставляют еду на стол, начинают о чём-то говорить. Смеются, едят, наклоняются, чтобы набрать закусок, долить выпивку. Чонгук не может говорить. Ему хотелось присоединиться с самого начала, но он не может. Поначалу было неловко, потом, потому что Юнги всё ещё здесь. Он не смотрит, взгляд прикован к телефону, но Чонгук не может не чувствовать его рядом. Чонгук сидит рядом с Чимином, за которым Тэхён, а потом Юнги. Если смотреть в сторону, можно следить за его движениями. Перед ним Намджун рассказывает что-то интересное, на что все смеются. Чонгук тянется за очередным куском пиццы. В животе урчит, и он не знает, это от голода или его сейчас стошнит, но всё равно ест. Юнги улыбается телефону, едва ли не влюблённым взглядом чего-то от него ожидая. Чонгук смотрит перед собой, глаза широко раскрыты. Он жуёт, снова смотрит в сторону, и замечает, что Юнги печатает, сдерживая улыбку. — Хочешь колы? Внезапно что-то вибрирует в кармане. Дважды. Ещё раз. Его телефон. Чонгук замирает, удивлённо приподнимает брови, словно это единственное, чем он может двигать. Он понимает, что теперь Юнги убрал телефон в карман и тоже взялся за еду. Это был он. Чёрт. Он узнает. — Чонгук, хочешь колы? Чонгук мотает головой, не понимая толком, от чего отказывается. Сокджин смотрит на Юнги как-то иначе, теперь в нём больше озорства, пока остальные всё ещё втянуты в какое-то обсуждение. Потом он говорит что-то, слишком тихо, чтобы разобрать, но Чонгук умеет читать по губам в случае необходимости. И это единственный раз, когда ему действительно необходимо. Юнги смеётся, качает головой. Сокджин спросил его, говорит ли он с Аноном. По коже Чонгука пробегают мурашки, пицца холодеет в руке. — Я больше ничего от него не получал, — врёт Юнги. Чонгук глотает комок томатного соуса и сыра. Они говорят каждый день, но, кажется, никто из его друзей не знает. А теперь, он уверен, эти сообщения ему прислал Юнги. Прямо здесь, на виду у всех. Сообщения прямо в его входящие. Чонгуку, внезапно, жарко. — Ты куда? Чонгук быстро оглядывается на вопросительный взгляд брата. Он поднялся, теперь в центре внимания. — В ванную. — Захвати попить, когда будешь идти, пожалуйста. Чонгук кивает, уходит, не оглядываясь. Из коридора он слышит гул голосов из гостиной, их смех. Чонгук включает свет и закрывается в ванной, ловит свой паникующий взгляд в зеркале над раковиной. Не тратя время, он достаёт телефон и дрожащими руками снимает блокировку. Убеждается, что уведомления и правда от Юнги. Чонгук шумно выдыхает, открывает личку. Он дрожит, как в тот день, когда Agust D сказал Анону написать ему. Чонгук шумно сглатывает, пока экран прогружается. anon @anonnnnn о мне знакомо это чувство тебе должно быть тяжело не переживай, ты же знаешь я всегда тебя поддерживаю :D ну это счастливое лицо не излучает уверненость НО ВСЁ РАВНО

Agust D @agusdprox знаешь всё равно спасибо ты всегда довольно мил со мной

довольно мил довольно мил Чонгук сжимает губы, не зная, он сейчас рассмеётся или заплачет. Сейчас он настолько на нервах, что, наверное, мог бы сделать и то, и другое. Чонгук видел, как Юнги печатал эти сообщения. Он видел, как Юнги улыбался, да, Чонгук видел, как он с улыбкой печатал собственными пальцами д-о-в-о-л-ь-н-о-м-и-л. Чонгук выпускает воздух из лёгких, вдыхает, выдыхает, вдыхает. Блокирует телефон, разблокирует снова. Он такой глупый. Он уже открыл сообщение, так что Юнги увидит, что он прочёл, но он не хочет отвечать из ванной, будет слишком очевидно, что он — Анон. Но Чонгук и из гостиной не может ответить, Юнги увидит, и так будет ещё очевиднее. Но если не ответит, Юнги увидит, что его сообщения прочитаны, а игнорировать слишком грубо, но не может ответить из... Смех Чимина слышно аж сюда, и Чонгук понимает, что слишком долго проторчал здесь, решаясь. anon @anonnnnn спасибо Чонгук кривится в отвращении, собственное сообщение выглядит словно чужое. Он не знал, что ответить, а теперь рискнул всем самым тупым способом. Наконец, как будто он только что спрятал тело, Чонгук отключает мысли, моет руки, выходит. Идёт на кухню, даже не включая свет. Чимин не сказал, чего конкретно хочет, так что Чонгук берёт все три бутылки, что стоят на столе, укладывает, словно ребёнка, в его голове снова начинается отсчёт, как будто в его руках бомбы, что вот-вот взорвутся. Потом он торопливо шагает по коридору, беспокойный, нервный, борющийся с собой. И вдруг, в темноте, врезается во что-то, в Чимина, который, видимо, так и не дождался помощи и тоже пошёл за напитками. Пластиковая крышка одной из бутылок ударяет Чонгука прямо в лоб. — Ох, чёрт, чёрт, извини, — слышит Чонгук. Но это не чиминов голос. На автомате, Чонгук прижимает к себе бутылки, опускает взгляд и быстро-быстро качает головой. — Всё в порядке, — отвечает он, смехотворно, почти шёпотом. — Нет, блять, это был нихеровый удар. Юнги включает свет, сердце Чонгука сейчас выпрыгнет из груди, сейчас, когда он настолько застигнут врасплох. Юнги подходит, поднимает руку, откидывает прядки волос с его лба, посмотреть, есть ли уже следы будущего синяка, и Чонгук сжимает челюсть сильнее, напрягаясь, потому что, блять, он его касается, и он заметит, что он дрожит, как стиралка на максимальной скорости. — Что случилось? — говорит, вдруг, Чимин откуда-то сзади, в этот раз настоящий. Юнги замечает порозовевшую кожу. — Я не знал, что он на кухне, свет был выключен, я налетел на него и ударил. — Всё в порядке, правда! — паникует Чонгук, и, пользуясь случаем, делает шаг назад и сбегает из кухни, подальше от Юнги. — Ой, этот ребёнок просто живёт в темноте, он как вампир. — Но ты в порядке? — спрашивает Юнги. Чонгук кивает из коридора, даже не оглядываясь, он дрожит, вцепился в бутылки, словно они водородные бомбы. Сбегает в комнату. Юнги хмурится на него, поглядывая из кухни, думая, разозлил ли паренька настолько. — Не переживай, он придурок, — бормочет Чимин, ища другую бутылку колы. — Это не его вина, не говори так. Чимин находит, что искал, в одном из пакетов, вытаскивает обе бутылки, скреплённые держателем. Поднимает на стол, открывает ящик. — Он — девятнадцатилетний придурок. И ты понимаешь, что я имею в виду. — Ему девятнадцать? Юнги скрещивает руки на груди, бросает взгляд назад, на коридор, дверь в комнату Чонгука всё ещё закрыта. — Ага, и что? — Он кажется старше. Так подрос. Чимин смеётся, находит нож и разрезает пластиковый держатель между двух бутылок. — Ни за что. Юнги всё так же смотрит в коридор, словно ждёт, когда оттуда кто-то появится. — Ага, серьёзно, он типа... знаешь. Хорошо вымахал. Замерев на секунду, Чимин резко оборачивается, смотрит на Юнги удивлённо, снизу вверх. — Даже не думай об этом, — предупреждает он, едва не тыкая в него ножом. — Нет, блять, — смеётся Юнги. — Я имею в виду, что просто давно его не видел. Чимин наконец-то убирает всё лишнее и выбрасывает мусор в урну, хватает одну из бутылок. — Не так уж и давно, — отвечает он, направляясь в сторону гостиной. — Просто ты никогда не обращал на него внимания.