Я пришёл в ванную комнату. Душевая до блеска вымыта, холодный кафель сильно морозил мои ступни, от чего я неосознанно привстал на носочки. Когда я был здесь в последний раз? Я облокотился о душевую кабинку. Здесь всё так чисто, свежо. Подняв глаза, я увидел флаконы с какой-то субстанцией. Прищурив глаза, я смог прочесть надпись "Шампунь. Освежающая хвоя". Так вот откуда этот запах. Сзади себя я послышал тихие шажки и повернул голову. В проходе стояла Грета, держа перед собой полотенца.
- Ты забыл, - тихо пролепетала она и протянула мне их. Её взгляд оставался таким же пугливым и, судя по её скованным движениям, она ощущала дикий дискомфорт от моего присутствия. Несколько секунд я посмотрел в её глаза и взял полотенца, - ты можешь взять мой шампунь и мыло. - она вышла, захлопнув за собой дверь. Я отбросил полотенца в сторону, они полетели прямо в ванну, сделав их слегка влажными. Я открыл дверь нараспашку, я ненавижу, когда двери заперты в
моём доме. Так я мог контролировать, что делает Грета и открытая дверь не создавала препятствий. Девушка, стоящая уже по середине коридора, обернулась на звук. Но она ничего не сказала и ушла дальше по коридору. Мне это совсем не нравится. Оставлять её одну, пока я принимаю водные процедуры!?
- Грета! - я окликнул её своим детским голосом. Она тут же выглянула из-за угла, - Я хочу, чтобы ты оставалась рядом. - девушка погладила себя по запястью.
- Рядом?
- Будь в комнате. - я понимал, что это не очень культурно и правильно, когда один человек голышом, а другой смотрит на него, пока первый моется. Но я был готов наплевать на этику и мораль, я еще не доверяю ей. Мне нужно, чтобы она оставалась рядом. Грета маленькими, но быстрыми шажками, пошла ко мне.
Она вошла в ванную и убрала руки за спину. Я не без стеснения стал раздеваться перед ней: штаны, кардиган, майка, нижнее белье. Нянечка старалась не смотреть на меня: то отводила глаза, то смотрела в пол. Я встал в душевую кабинку и включил душ. Такая тёплая и приятная вода полилась на моё тело. Капли воды бились о фарфоровую маску, создавая звук биения капель о зонт. Я опустил глаза вниз и увидел, как серая с желтоватым оттенком вода струится с меня и отправляется в слив. Неужели всё настолько было плохо? Я метнул взгляд на Грету и в её глазах читался тот же вопрос. Руками я стал обтирать своё тело, дико смущаясь. Никогда еще взгляд Греты так не напрягал меня.
- Брамс, лучше мыться мочалкой. Она висит в углу, возьми её и натри мыло о неё. - сказала тихо девушка, не в силах больше смотреть на мои отчаянные попытки помыться такими же не самыми чистыми ладонями. Я последовал её указом и уже через пару минут моё тело было всё в мыле. Так приятно я еще не чувствовал себя в своём теле. Сев в кабинку на зад, я протянул девушке мочалку. Она медленно подошла и взяла её в руки. Она вопросительно посмотрела на меня.
- Спину. - пролепетал я, - я не достаю.
Девушка, слегка морщась в первые минуты, натирала мою спину. Прошло какое-то время и она со спокойным лицом мылила мои плечи и рёбра. Я прикрыл глаза, наслаждаясь. В моей памяти начали всплывать воспоминания о далеком детстве: как мама мыла меня, превращая половину водных процедур в игру, а папа смотрел на меня, улыбаясь, и на готове держал фотоаппарат, чтобы сделать забавную фотографию. Всё было хорошо, до появление куклы и пожара...
Я начал играть с пеной, которая образовалась вокруг меня. Хлопал по ней ладонями, брал в ладоши и рассматривал малюсенькие пузырьки, которые образовывали эту пену. Я вошёл во вкус и совсем стал ребячиться, не замечая уже ничего. Грета прекратила тереть мою спину мочалкой и, наклонив голову, посмотрела на меня. Я прекратил баловство и из-за плеча посмотрел на девушку.
- Ты как маленький, - произнесла она. Грета сказала это с такой теплотой и нежностью, на миг мне показалось, что ей стало даже жаль меня в каком-то плане. Большой ребенок, которого лишили львиной доли любви от родителей и очень быстро засунули в суровую реальность, как тут не сожалеть?
Я почувствовал, как что-то прохладное потекло по моей голове и по инстинкту поднял голову, о чём сразу же пожалел. Что-то так сильно обожгло мне глаз, что я сорвал с себя маску и стал тереть глаз костяшками, - Брамс, зачем ты поднял голову? Теперь шампунь долго будет щипать твой глаз, покажи мне, - девушка убрала мои руки и посмотрела на моё лицо. Мы встретились взглядами. Она изумленно смотрела на мой уродский шрам, приоткрыв рот, - От чего это? - она осторожно прикоснулась пальцами к шраму, но я сразу отдёрнул лицо в сторону и снова надел маску. Мой глаз продолжал болеть, но я смог стерпеть. Она молча продолжила мыть мою голову.
Всё остальное время в ванной мы провели молча. С одной стороны, меня охватывал дикий стыд за свою наготу перед ней, но с другой стороны, мне так нравилось, что она проводит со мной время, заботится обо мне. Грета выключила душ и это вынуло меня из полудрёма. Она взяла полотенца и стала обмокать мои волосы. Я не мог оторвать взгляда от неё. Грета прикасалась к моей голове так осторожно, как будто я состою из фарфора и каждое движение может разбить меня. Её острый взгляд, как у лисы, изредка встречался с моим, а потом он снова блуждал по моим спутанным кудрявым волосам. Я ярче чувствовал запах хвои и леса, теперь мои волосы пахнут так же, как и Грета. Я укутал себя в полотенце и вышел из душевой кабинки.
- Где лежит твоя одежда? - спросила девушка, стараясь не смотреть вниз. Её щеки покрылись румянцем. Я пожал плечами. Всё своё время я проводил в зеленом кардигане, брюках и майке. Только иногда мать ловила меня в коридоре и буквально сдирала с меня старую майку, чтобы закинуть её в стиральную машину. Но это её не всегда удавалось, - Твой отец не будет против, если мы возьмём его одежду?
Меньше, чем через час, я стоял перед зеркалом в новом стиле для сна: ночная рубашка, пижамные штаны и белые носки. Мне было более, чем приятно, ощущать своё тело чистым и носить чистую одежду. Грета сидела позади меня на кровати и на её лице уже не читалось то отвращение. Она была сонная, с небольшими синяками под глазами.
- Пора спать, Брамс, - сказала она, метнув голову на часы. На циферблате стрелки показывали ровно 11 часов вечера.
Девушка подняла одеяло, чтобы я мог лечь. Сегодня она решила, что я должен спать отдельно. Эта новость меня совсем не обрадовала, но я решил первое время не возникать, лишь бы не отпугнуть её. Всё так налаживается, я не хочу ничего портить. Я лёг в свою мягкую кровать. Грета укрыла меня и подоткнула одеяло.
- Спокойной ночи, Брамс, - Грета хотела уже уйти, но я успел взять её за запястье.
- Поцелуй, - я сказал это тихо. Как будто ребенок просит у мамы что-то сладенькое, боясь услышать отказ. Я медленно потянул девушку к себе, она неохотно наклонилась ко мне. Девушка поцеловала фарфоровую щёку маски и я отпустил её, - Спокойной ночи, - я убрал руки под одеяло и девушка поспешно ушла, выключив свет за собой.
***
Холодный осенний ветер развивал шторы в коридоре. Проходя мимо сотни запертых дверей, я слышал голос своих родителей. Они читали молитву, как это всегда делают перед сном. Углубляясь в коридорный туннель, голоса нарастали, они становились искажённее. Где-то в стенах раздавался грохот барабана и скрежет старых половиц, заставляя меня ускоряться. Я практически бежал на голос родителей по бесконечному коридору. Я дёргал за ручку каждую дверь, но ни одна из них не поддавалась. Испытывая дикую тревогу и страх, последнюю дверь я выбил плечом. Мои колени подкосились, а сердце сжалось как губка. С губ родителей капала кровь, язык, вывалившийся из области рта, медленно шевелился. Губы так же медленно двигались, нашёптывая молитву. Их руки связаны, а веревка, туго намотанная на их шеи, переломав позвонки, раскачивала их тела в такт ветру.
Гром, раздавшийся из окна, помог выбраться из кошмара. Я резко сел, глубоко задышав. Приснится же такое.
Я встал с постели и закрыл окно, чтобы не так громко слышать этот гром и ливень. Где же мои родители? Они обещали вернуться, почему они не возвращаются? Я начал тосковать по ним. Несмотря на то, что эти двое полоумных носились с куклой, а не со мной, я всё равно где-то в глубине души продолжал их любить и представлял, что кукла - это и есть маленькая версия меня, хотя так оно и было.
Встав на носочки, я бесшумно побрёл по коридору. Я заглянул в замочную скважину в комнату Греты. Она спала под толстым одеялом. Её лицо ничего не выражало, она была в глубоком сне. В моей душе снова пришло то спокойствие и умиротворение. Не сбежала, моя милая Грета, нянечка. Она и вправду хочет быть со мной? Или остаётся тут, потому что ей больше некуда идти? Мне так страшно, что она бросит меня, когда я доверю ей своё сердце. Я спокойно ушёл в свою комнату, дожидаться утра.
***
- Брамс, Бра-а-ас, - тихий голос Греты доставал меня с полусна. Я приоткрыл глаза. Яркий луч Солнца ослепил меня. Грета встала так, чтобы Солнце не попадало на моё лицо и я смог открыть глаза полностью. На солнечном свете она была еще прекрасней, волшебней. Она словно святой человек, за которым всегда следует огромный огненный шар, дарящий всем тепло. Я лениво подхватил её руку и обнял. У меня совершенно не было желания вставать с этой мягкой постели. Вечерний приём душа до сих пор не сходил с моего тела, отдавая приятными ощущениями от головы и до кончиков пальцев ног. Грета медленно потянула свою руку, спровоцировав меня сесть и вынуть ноги из тёплого одеяла. Грета положила новую одежду рядом со мной. Это был свитер, светлый кардиган, новые брюки (по всей видимости, отцовские. Он жаловался, что брюки, которые купила ему моя мама, ему слишком велики. Он тогда на неё обиделся, посчитав, что она видит его настолько толстым), обувь, - одевайся и спускайся вниз, хорошо? Я готовлю завтрак. - я кивнул головой и она вышла.
Она уже не выглядит такой испуганной и растерянной. Её голос не дрожит, не напряжен. Её конечности не подкашиваются. Но до сих пор есть маленькая дрожь в руках и неуверенность в её действиях. Я хочу сделать так, чтобы это прошло совсем. Я всё сделаю, чтобы она чувствовала себя в безопасности.
Одевшись, я медленно шёл по коридору. Мне вспомнился тот жуткий сон. Этот коридор не кажется таким страшным в светлое время суток. Теплый свет, лежащий на мебели, стенах и полу создавал атмосферу уюта. Родители бы сейчас обрадовались, что их мальчик смог выйти из потайных ходов и довериться чужому человеку. Мне стоит им написать, спросить, как они. Уверен, я смогу найти билеты или другие подсказки, куда они отправились, чтобы отправить письмо по точному адресу.
Приближаясь к кухне, я сильнее чувствовал запах бекона и вместе с ним музыку, играющая из старого радио. Мягкий голос Чарли МакДональда, певший песню "Ты моё Солнце", правильно лёг на моё сердце, заставив почувствовать себя как дома. Давно я не испытывал этого. За плитой стояла Грета, тихо подпевая себе под нос.
- Доброе утро, - сказала девушка, заметив меня, - скоро будет, садись.
Я сел за своё место. Опустив взгляд на стол, я увидел вместо двух тарелок - три.
- А зачем три? - с долей возмущения произнёс я. Гостей быть не должно.
- Ах, придёт Малькольм. Будет не красиво, если.... - я не слышал её и перестал слышать песню. В моей голове словно стукнули кулаками по пианино. Малькольм!? Только не он! Я его видеть не могу. Не хватало еще его видеть рядом с моей тарелкой.
- Нет, - грубо произнёс я, посмотрев на Грету, - Малькольм не придёт сюда. - Грета сделала бровки домиком и заглушила радио.
- Это не красиво так поступать. Ты обещал быть хорошим! - вдруг прикрикнула девушка на меня. Я нахмурил брови, неприятное в животе чувство забурлило, отдавая вибрацией по всему телу. Я опустил взгляд на пустую тарелку, скрестив руки на груди. - Будь хорошим мальчиком, не обижай Малькольма. Он хороший, помогает нам. Если бы не он, нам бы пришлось каждый день самим ходить в город. А он далеко и у нас нет машины. Понимаешь? - Грета говорила это таким голосом, будто объясняет элементарные вещи маленькому ребёнку. Я поднял на неё глаза и кивнул головой. Всё равно это не отменяет того, что я его не жалую в моём доме.
