***
Ресторан, в котором обычно обедала Эшли, был забит до отказа, так что ей пришлось пересесть с излюбленного места на веранде — внутрь самого ресторанчика, где было особенно шумно. И все было бы в порядке — Эшли правда могла бы стерпеть этот гул — но вся беда оказалась в том, что, заказав ланч и оглядевшись по сторонам, женщина вновь наткнулась на знакомый взгляд со столика рядом. Бэнкс внутренне злилась. Какова была вероятность того, что Трейси выберет именно этот ресторан из кучи других, которые располагались рядом? А может, Трейси сделала это нарочно? Эта мысль закралась так неожиданно, что Эшли почувствовала себя неловко, ерзая на стуле и отводя взгляд от довольной улыбки Маккартни. Казалось, что ее подстрекательства не закончатся никогда, и сколько бы дней ни проходило — она всегда найдет повод, чтобы задеть Эшли. Трейси смотрела на нее почти непристойно: не опуская взгляда и даже не пытаясь сделать вид, что больше увлечена своим ланчем, нежели Бэнкс. В какой-то момент, сама не зная почему, Эшли не выдержала, вновь поднимая глаза и понимая, что от этого маленького жеста Трейси начинает улыбаться еще шире и бесстыдней. Эшли понятия не имела, откуда взялось клише о том, что все красивые женщины — стервы, но, глядя на Маккартни, она нехотя признавала это — точнее, ту часть, что Трейси действительно красива. Какими бы ни были их отношения, но не признавать приятные внешние данные женщины мог только слепой. Трейси безумно шли прически с убранными волосами, которые делали овал ее лица еще острее, и когда она кидала этот убивающий взгляд с легкой улыбкой, Эшли даже не сомневалась в том, какой эффект это производит на других. Словно вновь потерявшись в своих мыслях, Бэнкс пришла в себя только тогда, когда телефон, лежащий рядом, неожиданно завибрировал, а на экране высветилось смс от Трейси: «Любуешься?» В животе тут же завибрировало от раздражения, и Эшли сама выругалась на себя за то, что вообще обратила излишнее внимание на ту, что регулярно провоцировала ее. Тут же погасив экран телефона, Бэнкс демонстративно пересела на другой стул, оставаясь таким образом спиной к Трейси, чтобы случайным образом не зацепиться за ее взгляд и не чувствовать себя так, словно она действительно хочет любоваться той.***
Когда бывшая любовница Трейси спросила у нее: «У тебя есть какие-нибудь хобби? Типа вязание крючком или, может, ставки на лошадиные гонки?», та ответила: «Я люблю играть», и девушка с хохотом пыталась уточнить, какого рода игры предпочитает Трейси, сводя это, конечно, в томный флирт. Посчитав, что некоторым совершенно необязательно знать правду, Маккартни сошлась на мнении, что речь о тех играх, которые происходят в постели — может, именно поэтому ей перепало в тот раз — но больше всего на свете Трейси любила играть с людьми. Для человека, который никогда не любил — это достаточно просто, к тому же развлечение действительно приятное, ведь кому не польстит реакция, которую ты ожидаешь. Трейси нравилось изучать людей: наблюдать за ними в кафе и в барах, следить за их коммуникацией друг с другом, отмечать небольшие сигналы телодвижений, а затем, когда это заставляло ее скучать — она и сама подключалась к игре. Знакомясь с кем-нибудь в баре, она любила ставить эти маленькие эксперименты, каждый раз прокручивая у себя в голове, как именно поведет себя тот или иной человек, и когда что-то шло не по плану, она еще больше оказывалась вовлечена в игру, словно стараясь пройти до конца уровень, предугадывая, как могут вести себя остальные при схожей ситуации. Эшли была предсказуема. Настолько предсказуема, что Трейси стало скучно почти сразу же, и, честно говоря, она сама не могла понять, почему не прекращала попыток задеть ее и вызвать какую-то реакцию, за исключением того момента, что Эшли ее действительно раздражала. Трейси не нужно было гадать, как поведет себя Бэнкс, если чуть поднажать на флирт, или выводить ее больше обычного, или стать покорной лапочкой, которая будет готова выполнить все, что Эшли попросит — то есть быть как остальные. Но все же — остановиться было трудно. Это как запущенный механизм, когда ты бежишь в колесе, и чем быстрее бежишь, тем сложнее затормозить. К тому же, чем еще заниматься в этом Нью-Йорке? Трейси не могла не признать, как жар разлился в ее груди, когда Эшли, увидев ее сообщение, демонстративно отвернулась спиной, будто бы так и крича: «Видишь, мне все равно на тебя». Возможно, именно эта демонстративность и привлекала Маккартни, потому что в ее жизни были те, кто оставался совершенно безразличен, не выражая ровным счетом никаких эмоций — и это надоедало — но Эшли, раз через раз, да все же подавала небольшие сигналы о том, что все это внимание, как минимум, бесит ее. Это был своеобразный ежедневный ритуал: наткнуться на Эшли в коридоре, отвесив ей очередной комплимент; затем в очередной раз придраться к концепциям, сказав, что это скучно; а потом, словно гладя котенка по шерстке, сказать, что работать под ней — наверняка одно удовольствие. Однако все, чем одаривала женщину Эшли — были либо закатанные глаза, либо звонкое прицокивание, выражающее все неодобрение.***
Офис снова наполнился привычной суетой и шумом, вокруг стояла бесконечная возня: разговоры с корпоративной кухни, шелест бумаг, ругань из кабинета Оливии, бурное обсуждение в переговорных и недовольные возгласы дизайнеров, когда программа в очередной раз висла, не давая работать. Эшли любила эту суету. Удивительно, но именно в ней она чувствовала себя живой, нежели в давящей на уши тишине — именно поэтому она любила оставлять дверь в своем кабинете открытой, чтобы ощущать себя частью всего происходящего. Выцепив свободные несколько минут, женщина подхватила мобильный, быстро открывая чат и набирая смс: «Чем занимаешься, малыш?» От одной мысли о Грэйс на ее лице расцветала блаженная улыбка, и она не могла дождаться вечера, когда они усядутся перед телевизором с ведром хрустящих куриных крыльев и вместе посмотрят какой-нибудь фильм. Последние недели были напряженными, поэтому Грэйс часто оказывалась дома ближе к ночи, когда Эшли уже мирно спала, но сегодня они решили отложить все дела на потом и просто насладиться совместным вечером. Прошло всего пару минут, как Грэйс прислала ответ, и, открыв сообщение, Эшли расплылась в улыбке еще шире. Голден прислала фотографию, на которой она сидит в библиотеке среди огромного количества студентов, а все ее лицо выражает явное недовольство от происходящего. «Пытаюсь быть такой же умной, как и ты», — коротко написала девушка, на что Грэйс уже не смогла сдержать смех. «Тогда я прошу тебя остановиться! Ты уже умна не по годам», — напечатала Бэнкс, медленно вставая из-за стола и осознавая, что ей смертельно необходима небольшая порция кофеина. Лавируя по коридорам, она продолжала рассматривать фотографию Грэйс, такую смешную и нежную, отчего теплота разливалась в ее сердце, лишая всех тревожных мыслей. «Хочешь мне прислать что-нибудь в ответ?», — а затем этот бесстыдный смайлик, от чего Эшли чуть закусила губу, представляя, какие фотографии они могли бы присылать друг другу в течение дня, если хотели чуть подразнить перед многообещающим вечером. Смеясь, Бэнкс сфотографировала кофеварку, чувствуя себя настолько глупо и хорошо, что трудно было отказать себе в подобном удовольствии. «Сексуально», — Грэйс смеялась как ненормальная, представляя, как нелепо могла выглядеть со стороны женщина, фотографирующая кофеварку на работе. — Я думала, ты предпочитаешь кофе из автомата, — раздался голос со спины Эшли, и та невольно закатила глаза, лениво оборачиваясь и кидая вопросительный взгляд на Трейси. — Что? Я не права? Проигнорировав вопрос женщины, Эшли достала пару пакетиков сахара из корзинки, высыпая их в кружку. Она вообще не была уверена в том, что должна была отвечать Трейси на каждую ее попытку сказать что-то смешное или обидное, но между тем ей почему-то хотелось, чтобы их небольшая игра продлилась чуть дольше одной колкости. Набрав из кулера воду, Маккартни внимательно наблюдала за женщиной, словно обдумывая, что еще она могла бы выкинуть в ее адрес, чтобы окончательно вывести ее из себя. — Ты поговорила с начальством? — коротко бросила Эшли, помня о том, что сегодня вечером она все равно должна обсудить с Трейси работу за прошедшую неделю. — Само собой, — кивнула та, и Эшли, подхватив кружку, медленно направилась к выходу из кухни. — Тогда зайдем ко мне, нужно обсудить отчетность за неделю. Трейси расплылась в такой улыбке, словно Бэнкс только что пригласила ее на свидание, и спиной Эшли буквально чувствовала этот взгляд женщины — такой довольный и томный, что невольно хотелось дернуть плечами от раздражения. — Наконец-то мы будем одни, а я-то уж подумала, что этого никогда не случится, — промурлыкала Трейси, и Эшли, усевшись на свое место, кинула на ту такой взгляд, что Маккартни улыбнулась лишь шире, прикрывая за собой дверь. На секунду, только на секунду, Эшли даже стало интересно, чего добивается Трейси своим двусмысленным флиртом, и что будет, если она ответит? Был ли флирт способом вывести ее из себя или, напротив, привлечь внимание? Отыскав на столе несколько документов по проделанной работе, Эшли протянула их женщине, предлагая изучить прямо сейчас. Трейси не могла не признать, что была восхищена трудолюбием Эшли, которая изо дня в день корпела над этим проектом, словно от этого зависит ее жизнь. Конечно, бывали моменты, в которых их мнения на те или очередные вещи расходились, но так бывало всегда, так что удивляться этому не было никакого смысла. Внимательно читая о проделанной работе, Трейси помечала маркером те вещи, которые стоило обсудить дополнительно или внести правки, в то время как Эшли вновь была прикована к своему телефону. «Трейси у меня в кабинете. Самое время убить ее без свидетелей», — издевалась Бэнкс, отвлекая Грэйс от работы. «Не знала, что ты у меня такая жестокая. Она так сильно доводит тебя?», — спросила Голден, и Эшли кинула короткий взгляд на блондинку, наблюдая за ее сосредоточенным лицом, изучающим бумаги. Удивительно, что за все то время, которое она проверяла отчетность, она не выдала ни одной колкости или вещи, которая бы не относилась к делу. Напротив, Маккартни выглядела очень увлеченной процессом. Ее брови были чуть нахмурены, губы поджаты, а пальцы аккуратно вертели маркер, то и дело делая какие-то пометки в листах. И, не зная Трейси, Эшли бы никогда не подумала о том, что та может быть такой стервой. «Сейчас она поразительно тихая, сидит над документами, но, скорее всего, это только затишье перед бурей», — Эшли фыркнула про себя и едва успела прочитать ответ Грэйс, когда заметила, что Трейси закончила с бумагами. «А ты поблагодари ее за работу и посмотри на ее реакцию». — Все еще есть над чем работать, но это явно лучше, чем было на прошлой неделе, — коротко резюмировала Маккартни, подходя к столу женщины и останавливаясь рядом с ней. Конечно, Трейси могла бы встать напротив, чтобы стол был разделяющим пространством между ними, что было безопасно, но, словно не желая этого, Маккартни решила остаться рядом, выкладывая документы перед Эшли. — Я рада, что нам удалось прийти к общему решению насчет фотографа, нужно бы назначить с ним встречу и обговорить детали сотрудничества. В макетах для продвижения нужно будет изменить визуализацию, поскольку целевая аудитория у нас чуть старше, чем та, на которую это рассчитано, — Трейси медленно отложила некоторые бумаги в сторону, мельком глядя на женщину, которая лишь кивала ей головой. — Ты согласна? Это уточнение совершенно не требовалось, но почему-то Трейси так напрягал тот факт, что Эшли просто молчала и в целом выглядела как-то напряженно. — Согласна, — все, что выдавила из себя Бэнкс, прочищая горло и желая как можно быстрее избавиться от этого неудобного положения, где Трейси стоит с ней плечом к плечу, чуть склонившись к бумагам. — Что-то еще? Чувствуя какое-то странное напряжение, которое не имело ничего общего с чем-то приятным, Трейси быстро обсудила с Эшли последние нюансы и уже собиралась выйти из ее кабинета, как женщина вдруг окликнула ее. — Ты проделала хорошую работу, спасибо, — говорить это было почти странно, особенно в сторону Маккартни, и Эшли сама не знала, почему решила последовать совету Грэйс. Однако выражение лица Трейси было таким бесценным, что Эшли могла бы отдать многое, лишь бы видеть подобное чаще и смеяться про себя каждый раз, когда та делает это. Нахмурившись, словно сказанное было адресовано не ей, Маккартни коротко кивнула головой и, открывая дверь, безразлично пробормотала: — Конечно.***
Эшли не могла не чувствовать некое подобие гордости, когда, подъехав к университету и встречая Грэйс, она могла уловить заинтересованные взгляды однокурсников девушки. Маленькая улыбка украшала лицо женщины, пока она наблюдала за Голден, которая поспешно попрощалась с друзьями и подбежала к машине, запрыгивая на место рядом с Эшли. — Прости, нас немного задержали, — звонко чмокнув женщину в щеку, Грэйс пристегнула ремень. — Наш ужин за просмотром какого-нибудь фильма еще в силе? — Само собой, — кивнула та, выезжая на трассу и желая как можно скорее оказаться дома. — Я весь день только и мечтала об этом, даже на обеденном перерыве набросала нам варианты фильмов, посмотри в заметках. Взяв телефон Эшли, Грэйс начала изучать целый список того, что составила женщина. Не важно, за что бралась Бэнкс, но она всегда подходила к делу настолько ответственно, что даже выбирая фильм, набросала по каждому варианту целое резюме с пояснениями, что для нее приоритетней. — Хорошо, тогда комедия? — довольно заерзала блондинка, когда они уже ждали свое ведро крыльев. — Отличный выбор, — одобрительно кивнула Эшли и тут же кинула взгляд на дисплей телефона, который завибрировал в руках Грэйс, оповещая о новом сообщении. — Кто там еще пишет? — Это Трейси, — сама не зная чему, засмеялась Голден, замечая, как меняется настрой женщины. — Мне открыть? — Ну давай посмотрим, чем она удивит в этот раз. Эшли и сама не понимала почему, но ее сердце забилось чуть быстрее. У нее никогда не было никаких тайн от Грэйс, и Трейси совершенно не была чем-то, что женщина пыталась скрыть, но сам факт того, что та могла выкинуть что-то неоднозначное, заставлял Бэнкс мелко дрожать. Мельком взглянув на Голден, та поджала губы, не понимая, какая именно эмоция превалирует на лице девушки. — Она написала, что ей жаль, что ваше пятничное свидание отменилось и ты уехала с работы раньше, поэтому… — Подожди, что? — Эшли едва не поперхнулась слюной, не веря своим ушам. — Она серьезно так и написала? Грэйс повернула экран телефона к Бэнкс, так что та могла быстро пробежаться по строкам сообщения: «Жаль, что наше пятничное свидание отменилось и ты уехала раньше положенного, так что мне приходится сообщить тебе по смс, что в понедельник в десять утра мы должны встретиться с потенциальными партнерами. Адрес пришлю позже.» Грудной смех Эшли был настолько нервным, что Грэйс смотрела на нее в полном недоумении, не понимая, что в этом смешного. К тому же она могла заметить, что Трейси писала Эшли достаточно часто, хотя все ее смс и оставались без ответа, или Бэнкс просто удаляла ее сообщения? — Поверить не могу, что она написала это, — протянула Эшли, на секунду оборачиваясь к девушке, которая все еще не могла понять, что происходит. — Детка, я тебе клянусь, что у этой ненормальной своеобразный юмор, которым она хочет окончательно добить меня, чтобы я сорвалась и хорошенько врезала ей. — Потрясающий юмор, ничего не скажешь, — тихо пробормотала Грэйс, пытаясь подавить рвущуюся наружу ревность. Конечно, она знала, что всегда был кто-то, кто мог положить глаз на Эшли, и она довольно лояльно относилась к этому, потому что Эшли никогда не была заинтересована в них. Но другое дело Трейси, о которой они говорили довольно часто, и с которой приходилось работать в команде. — Ну что ты, не веришь мне? — игриво щелкнув девушку по носу, Эшли положила ладонь на ее колено, ободряюще поглаживая. — Она пытается вывести меня на эмоции, вот и несет всякую чушь. А эту мысль про пятничное свидание она выдала еще на брифинге, при всем офисе! Ты можешь себе представить? — Похоже, ты была права на ее счет, — поджала губы Грэйс. — Она действительно ведет себя странно.***
Трейси провела в Нью-Йорке уже чуть больше месяца, и каждый раз, возвращаясь домой, она чувствовала такую отвратительную тяжесть на сердце, что тотчас хотелось лечь спать, чтобы поскорее оказаться в новом дне и вновь вернуться в офис. Для кого-то такая жизнь казалась бы дикостью, ведь что хорошего было в том, чтобы жить исключительно работой, без возможности сделать что-то для себя. Но Нью-Йорк был для Маккартни совершенно чужим, он казался ей настолько безразличным и суетливым, что она даже не надеялась найти здесь какое-то занятие или знакомство по душе. Да и зачем? Зачем, если можно перетерпеть несколько месяцев, а затем вернуться в Сан-Диего, где есть привычные друзья, любимые бары и торговые центры. Лежа дома, Трейси ежедневно пролистывала всю ленту инстаграма, с горечью понимая, как сильно ей не хватает друзей, оставшихся на другом конце страны. Конечно, она давно могла бы вытащить куда-то Алисию, но в глубине души Трейси понимала, что такая компания годится ей лишь для того, чтобы подшучивать над Эшли в офисе. Она сама не могла объяснить себе это, но каждый раз, возвращаясь в квартиру, Трейси будто бы чувствовала, что превращается совершенно в другого человека. Будто бы здесь ее никто не увидит и не найдет, и только здесь можно быть собой — наедине со своими страхами и слабостями, с какой-то болезненной необходимостью чувствовать себя нужной. В конечном итоге мы все одиноки. Даже за масками надменности и сарказма, за диким раздражением и желанием быть лучшей — за всем этим прячется маленькая девочка, нуждающаяся в любви. Но можно ли просить эту любовь, если ты сам никого и никогда не любил? Трейси хорошо помнила свои сеансы у психолога, помнила эту длинную речь о любви, и тогда — самой себе — она казалась настолько эгоистичной и ужасной, что прошедший сеанс запомнила надолго. Любовь — это и правда не инстинкт, как думают многие, а напротив, его преодоление. Потому что любить другого человека — это отдавать больше, чем получать, что противоестественно для человека. Детство Трейси было окутано тревогой и страхом, и она нуждалась в огромном количестве любви, которой ей, к сожалению, не хватало от родителей. Они часто бывали в разъездах, а когда оказывались в одном доме — непременно ссорились. Все это расстояние между ними, конечно же, сказывалось на семейных отношениях, и уже в более зрелом возрасте Трейси часто заставала своих родителей с любовниками. Возможно, это также наложило отпечаток на все ее восприятие любви и отношение к людям, что быть такой несерьезной и непостоянной — это нормально, что ощущение одиночества не может быть таким сильным, если рядом с тобой всегда кто-то есть. Даже если это разные люди. Главное — чтобы были. Может, именно из-за этих мыслей, а может, от ужасной скуки, Трейси открыла приложение для знакомств, желая вновь поиграть.***
— Малыш, ты все проспала, — нежно осыпая поцелуями лицо Грэйс, тихо пробормотала Эшли. — Вставай, я приготовлю нам завтрак. Воскресный вечер плавно перетек в бурную ночь, что Голден прослушала все свои будильники, продолжая спать еще какое-то время, пока Эшли сама не занялась завтраком, позволяя девушке немного понежиться в постели. Благо что весь порыв ревности к Трейси прошел еще в пятницу, и Грэйс больше не вспоминала об этом в течение выходных, наслаждаясь ласками любимой и слыша собственное бешеное сердцебиение, когда та доводила ее до крайней точки наслаждения. Умывшись и усевшись за стол, Грэйс обнаружила у себя несколько новых смс и пропущенный звонок от Бобби, который, судя по всему, пытался дозвониться еще прошлым вечером. Невольно она вспомнила о последней их встрече, насколько потрясающе дружелюбной она была, словно в старые добрые времена, когда они еще встречались. — Для блинчиков достать джем или сироп? — крутясь у плиты, спросила Эшли, попутно думая, как бы не опоздать на встречу с партнером, иначе Трейси ее точно убьет. — Сироп, — мягко улыбнулась девушка. — Я возьму. «Не смог дозвониться до тебя, так что хотел узнать, как насчет вечерней прогулки завтра?», — висело сообщение от Бобби прошлым вечером, а затем, уже ближе к утру, еще одно — «Мой друг организует фотовыставку, мы могли бы сходить, если у тебя есть желание». Грэйс закусила губу, совершенно не зная, что предпринять. С одной стороны — ей ничего не мешало пойти на эту выставку вместе с Бобби, с другой стороны — она все еще чувствовала себя немного странно, находясь с ним как с другом. Знаете, это всегда достаточного неловко, когда ты встречаешься с человеком много лет, а потом, в какой-то момент, вы просто становитесь приятелями, словно ничего более интимного не объединяло вас прежде. «Привет, прости, вчера был занятой вечер. Я не уверена, получится ли у меня вечером, потому что мне снова нужно будет зайти в библиотеку, чтобы подготовиться к лекциям на четверг», — написала Грэйс, сама не понимая, почему создает целую проблему из этого в своей голове. — Кто не дает тебе покоя с утра пораньше? — засмеялась Эшли, поднося к столу кружки с кофе. — Не знаю, как ты не ненавидишь людей, которые пишут тебе с утра. — Всего лишь договаривались с подругой встретиться у кампуса, — пожала плечами Грэйс, чувствуя себя настолько отвратительно, что все настроение вмиг улетучилось. Она не хотела врать Эшли, но и уйдя с темы, женщина бы явно поняла, что та что-то не договаривает. Бобби просто наскучит после парочки встреч, и он вновь забудет о Грэйс, как это было последние четыре года в ее жизни. Бобби совершенно не стоил того, чтобы волновать Эшли его внезапным появлением — именно так думала Голден, но вечером, сидя в библиотеке и почему-то думая о парне, она не могла перестать чувствовать это беспричинное волнение, сковывающее ее горло. Может, ей и вовсе не стоило соглашаться на тот завтрак, чтобы не давать причину на то, чтобы продолжить общение. Конечно, Бобби был веселым и интересным, но какое-то легкое чувство дискомфорта все же присутствовало при их встречах, словно в какие-то моменты они совершенно не знали, куда деть руки и как идти по улице не обнявшись. — Надо же, и правда в библиотеке, — Бобби засмеялся, и Грэйс едва не подавилась слюной, заметив парня в проходе между книжными полками. — А я уж подумал, что ты просто решила меня отшить. — Бобби! Какого черта ты делаешь? — опешив, пробормотала та, глядя на довольное лицо парня. — Ты что, всерьез следишь за мной? — А похоже? — Ты в своем уме? — конечно, это немного пугало, но Бобби явно не смахивал на какого-нибудь маньяка-психопата, так что Грэйс тут же выключила в голове все ненужные мысли на этот счет. — И что, теперь ты убедился? — Да, но у меня есть предложение получше, — облокотившись на стол, он посмотрел на Грэйс сверху вниз, улыбаясь так, что наверняка ни одна девчонка не могла устоять перед ним. — Давай съездим на выставку, а нужные книги ты возьмешь на дом и сделаешь это завтра? Сегодня только понедельник, до четверга у тебя еще есть время… По правде говоря, Грэйс могла бы возразить — сказать, что завтра у нее снова урок французского, а в среду она должна была заниматься с Тони, но какое это имело значение, если в глубине души ей самой хотелось сходить на эту выставку и развеяться. Она так давно не бывала на подобных мероприятиях, ограничиваясь только университетом и своими занятиями, что иногда ей казалось, что она и вовсе растеряла весь навык общения с людьми. К тому же Эшли была всегда занята, и они с Грэйс выбирались настолько редко, что проще всего было ходить по подобным мероприятиям с друзьями, чтобы не пытаться подстроить графики работы друг под друга. — Ла-адно, — нехотя протянула Грэйс, закатывая глаза. — Но только на пару часов, не больше.***
Подъехав к небольшому ресторанчику, Эшли быстро подкрасила губы, чувствуя, что Маккартни будет в бешенстве. И хотя Эшли опоздала всего на десять минут, она и сама была недовольна этим фактом, быстро подхватывая сумку и вылетая из машины. Трейси уже сидела с клиентом, и лицо у нее было такое сосредоточенное и рабочее, что, не знай ее Эшли, то никогда бы не подумала, что та редкостная ехидная стерва. — Простите за опоздание, — неловко прерывая разговор, женщина протянула руку партнеру. — Эшли Бэнкс, руководитель проекта. — Ничего страшного, — улыбнулся тот, пожимая руку. — Том Браун. Трейси уже показала вашу смету и техническое задание, поэтому я пока только изучаю. — Чудесно, — Эшли кинула быстрый взгляд на женщину, которая так и сидела, невозмутимо делая маленькие глотки кофе. — Я взяла для тебя американо, — безразлично констатировала Маккартни, взглядом показывая на стоящую рядом кружку, когда Эшли, наконец, присела рядом с ней. — Арабская обжарка. На какую-то секунду Бэнкс подумала, что хотя бы деловые встречи пройдут без их привычных подколов, но, благо что Том так и не понял этой издевки и молча продолжил изучение документов. Эшли требовалось немало сил, чтобы не пнуть Трейси, которая самодовольно заулыбалась, копаясь в ноутбуке и открывая небольшую презентацию для мужчины. В целом встреча прошла в спокойном русле, с привычными вопросами и уточнениями рабочих нюансов, как это бывало всегда. Трейси даже не могла сосчитать, на скольких подобных встречах побывала за свою работу, и все это казалось ей настолько нудным, что к середине дня ей ужасно хотелось вернуться в офис. — Слушай, кто составлял это расписание встреч? Найла? — возмутилась Маккартни, как только они вышли из ресторана после второго потенциального партнера. — У нас окно в пару часов до следующего клиента. — Нам не обязательно проводить это время вместе, если ты не в курсе, — колко заметила Эшли, всем своим видом показывая, что ей тоже это не приносит должного удовольствия. — Но прежде чем ты решишь куда-нибудь смыться, мне бы хотелось кое-что прояснить. Трейси развернулась, сразу же становясь такой заинтересованной и томной, что еще секунда, и она готова была сорваться на флирт, если Эшли того пожелает. Женщина остановилась около машины, но так и не залезала в нее, не зная, как они с Трейси поступят дальше — та перемещалась по городу на такси, так что от клиента до клиента они ездили в машине Эшли, и сейчас, когда возникло окно с парочкой свободных часов, Бэнкс не была уверена, что они проведут это время вместе. — Я вся во внимании, — заулыбалась блондинка, опираясь одной рукой на капот машины. — Дело в том, что я уже привыкла к твоему остроумному юмору, и на меня это никаким образом не влияет, но, будь добра, оставь это для кого-нибудь другого, — Эшли говорила спокойно, с присущей для нее холодностью и безразличием, так что Трейси была уверена, что женщине действительно все равно. — Моя девушка совсем не понимает и не разделяет твою фантазию, а мне бы очень не хотелось расстраивать ее, понимаешь? Впервые за все время, которое она знала Эшли, Трейси не знала, что сказать. Она помнила их разговор в кабинете и намек на то, что у Эшли кто-то есть, и Трейси флиртовала с ней так, словно находилась в полной уверенности в том, что та могла бы испытывать сексуальное влечение к женщинам, но, подтвердив свои догадки, Маккартни не знала, как реагировать. Конечно, ей не было никакого дела до ее девушки, и это не меняло ровным счетом ничего, но сам факт, что у них состоялся такой разговор, говорил о многом. — Не думала, что ты и вправду предпочитаешь женщин, — ухмыльнулась Трейси, пряча за этим свою растерянность. — Что ж, значит, радар меня не подвел. Надеюсь, твоя девушка не из ревнивых… — Можешь не волноваться, — в ответ огрызнулась Эшли, злясь на то, что Маккартни не может быть серьезной. — Но если ты продолжишь писать мне в своем стиле, то нам придется распрощаться со связью с тобой. — Боюсь, твоя девушка найдет меня первой, — беззлобно засмеялась женщина, примирительно поднимая руки и делая шаг назад. — Знаешь, я, пожалуй, пошатаюсь по городу, чтобы не нервировать тебя лишний раз, так что встретимся уже на месте. Эшли даже опешила от такого заявления, едва ли не спрашивая о том, с чего такие перемены, но вовремя удержала язык за зубами, бросая воодушевленное: «Слава Богу». А затем, сев в машину, махнула рукой Трейси, выезжая с парковки. Оставшееся время до встречи Трейси изучала город, бездумно гуляя вдоль шумных дорог и думая о том, что сегодня они с Эшли составили действительно хорошую команду. За время переговоров, когда они не могли перекидываться ехидными комментариями, они как никогда были собраны и убедительны перед клиентами, что на языке Трейси так и крутился этот комментарий о том, как Эшли была хороша. И может, она даже смогла бы выдавить из себя это подобие комплимента, если бы женщина не начала говорить первой, рассказывая о своей девушке и упрекая Маккартни в ее смс. С одной стороны — какое ей дело до какой-то девушки, ведь единственное, чего и добивалась Трейси все это время — вывести Эшли из себя. Трейси не понимала чувства ревности и никогда не чувствовала себя собственницей, даже когда пыталась с кем-то встречаться. Ей просто была чужда эта сторона жизни — отношения, любовь, что-то действительно родное, ради чего ты сметаешь все преграды. И может, именно поэтому, видя решительность и любовь в глазах Эшли, сердце Трейси на секунду остановилось, рождая какую-то тяжесть и отголосок зависти. Трейси могла завидовать хотя бы тому, что Бэнкс была в состоянии любить, она уважала и доверяла своей девушке, что та даже спокойно могла читать смс в чужом телефоне. И словно желая чувствовать себя такой же нужной и любимой, Трейси вновь открыла приложение для знакомств, в котором просидела все выходные, отчаянно пытаясь найти хоть что-то, что сможет ее зацепить. Она не знала точных критериев и какой-то образ, который пыталась найти, ведь раньше в этом никогда не состояла суть проблемы — достаточно было милой мордашки и алкоголя. Алкоголь был отличным помощником в случаях, когда за милой мордашкой не стояло совершенно ничего: ни интересов, ни хобби, ни любимой работы — тогда можно было просто напиться и переспать, как чаще всего и случалось. И быть может, если бы Трейси не оказалась в Нью-Йорке, осознавая какое-то тотальное одиночество, то и не было бы этой потребности отчаянно пытаться найти кого-то особенного, но благо что Мелисса Бёрк — как она была подписана в тиндере — уже пригласила ее на свидание. Трейси нравилось, когда все складывалось так легко — не нужно было переписываться неделями с целью выявить общие темы и круг интересов, потому что, как правило, при личной встрече все это выглядело провально. Они проговорили с Мелиссой всего несколько часов на выходных, но это было единственным, что смогло хоть как-то отвлечь Трейси от ужасной скуки, поэтому свидание было как раз кстати. К тому же, Мелисса была как раз из разряда миловидных девиц, что больше, чем на одну ночь — Трейси не рассчитывала. Бёрк была всего на пару лет младше Трейси и уже успела пошутить о том, что, по всей видимости, кризис личности нагрянул на нее ровно в тридцать лет. Выглядела она намного младше, так что Маккартни дала бы ей не больше двадцати шести, но это было только плюсом. Мелисса вообще была очень похожа на саму Трейси: острые черты лица, аккуратный маленький нос, светлые глаза, светлые волосы, чуть вьющиеся на концах. Про таких женщин обычно говорят: ноги от ушей, и глядя на женщину, Трейси могла себе представить, сколько мужчин и женщин мечтают затащить ее в постель. Впрочем, Маккартни не была исключением. «Как насчет свидания завтра?», — написала Трейси в чате, а затем тут же добавила — «Я не очень хорошо знаю Нью-Йорк, но могу посмотреть какие-нибудь приличные бары или рестораны. Что думаешь?» «Не переживай на этот счет, приглашение было от меня, так что я позабочусь об этом. Вечером напишу адрес и время, идет?», — пришло практически сразу, отчего женщина мягко улыбнулась, чувствуя приятное ожидание встречи. «Тогда договорились.»***
Грэйс стояла около огромной фотографии, завороженно наблюдая за всеми деталями. Казалось, она влюбилась в нее за долю секунды, как только увидела ту в зале. На фотографии была изображена девушка, сидящая за столом с сигаретой, халат спал с ее груди и болтался лишь на бедрах, а волосы, завязанные в пучок, чуть растрепались, выбиваясь отдельными локонами на шею. Грэйс нравилось, насколько атмосферным был этот снимок: утренний, приглушенный свет, мягкие цвета и невероятное чувство спокойствия. Она чувствовала, как ее дыхание буквально приостановилось, а в груди стало так тесно — Грэйс не могла вспомнить, когда в последний раз была вот так одна, умиротворенная и довольная своей жизнью, да и смелости признаться себе в некоторых вещах до сих пор не хватало. — Грэйс, я тебя потерял, — подошедший Бобби внезапно прервал весь поток мыслей, протягивая бокал с шампанским. — Держи. Кивнув с благодарностью, Грэйс вновь кинула взгляд на фотографию, не в силах оторваться от нее и пройти вглубь выставки. Она не была особо впечатлительна искусством, но этот снимок творил с ней что-то невообразимое, и она готова была рассматривать каждый миллиметр: испачканную чашку с кофе, раскиданные по столу сигареты и переполненную пепельницу, путающуюся под ногами кошку и несколько вырезок из журналов, висевших на стене. — У тебя никогда не было чувства, будто бы ты не на своем месте в жизни? — тихо спросила Грэйс, даже не пребывая в уверенности, что Бобби услышит ее. Но он вздохнул над ее ухом, а затем, прижавшись практически плечом к ее плечу, низко пробормотал: — Не знаю. Вряд ли, — он смотрел на ту самую фотографию, думая обо всех прошедших годах в его жизни. — Я имею в виду, я всегда делал то, что хотел, может, поэтому у меня не было такого чувства. Грэйс понимающе поджала губы и тут же сделала шаг назад, медленно двигаясь в сторону других фотографий. — А какая-то конечная цель всего этого у тебя есть? Как же можно знать, что будет через год, если ты всегда занимаешься чем-то разным? По правде говоря, Бобби никогда не думал об этом, да и какой толк ему было что-то загадывать, если в любой момент ему могла наскучить какая-либо работа, после чего он незамедлительно сменил бы ее. Он прекрасно знал о скептицизме многих людей относительно такого подхода к жизни, но с другой стороны — даже не пытался подстроить свою жизнь под ожидания кого-либо. — Нет, я довольствуюсь тем, что имею прямо сейчас, — пожал плечами тот, пробираясь сквозь толпу людей вслед за Грэйс. — Тебя что-то волнует, или на эти философские размышления тебя натолкнула выставка? Улыбнувшись, девушка быстрыми глотками осушила стакан, отдавая его официанту. С детства ее приучили не жаловаться, усердно учиться и много работать — именно в этом заключается секрет успеха и счастья, но глядя на Бобби, совершенно другого, отличного от нее самой, Грэйс не могла не признать, что тот выглядел ничуть не менее успешным или счастливым. Уже возвращаясь домой, они обсуждали прошедшее свидание Бобби, которое, по его словам, могло бы пройти чуть лучше. С Бобби было легко: они много разговаривали и смеялись над всякими глупостями, которые в глазах Эшли наверняка бы казались чем-то абсурдным. Иногда даже с такой разницей в возрасте Грэйс чувствовала себя каким-то подростком рядом с женщиной, но рядом с Бобби — она чувствовала себя еще младше, словно они так и застряли в старшей школе. Вспоминая о всяких передрягах в то время, Грэйс даже поймала себя на мысли, что скучает по тому периоду, и маленькая улыбка Бобби говорила о том же. — Иногда мне ужасно интересно, кто кем стал, когда вырос, — смотря под ноги и чуть ежась от прохладного ветра, Грэйс улыбнулась своим мыслям. — Я слышала, что Эрика все-таки переехала в Канаду, а Майкл женился на своей коллеге, у них уже двое детей, представляешь? Иногда Грэйс чувствовала себя старой, глядя на то, как ее одноклассники обзаводились семьей и детьми. Конечно, она тоже думала об этом, просто не чувствовала острой необходимости делать это прямо сейчас. Иногда они разговаривали об этом и с Эшли, хотя та не очень-то и любила разговоры про детей, поскольку была больше озадачена свой карьерой, нежели детьми. — Уж если бы я перестал общаться с тобой сразу после школы, то сейчас точно бы не узнал тебя, — заулыбался Бобби, накидывая свою куртку на плечи девушки. — Ты стала такой взрослой и…серьезной, я не знаю. Конечно, ты никогда не была легкомысленной, но сейчас… Я будто гуляю со взрослой женщиной, понимаешь? Бобби неловко смеялся, чувствуя себя чуточку нелепо и не зная, поймет ли его Грэйс, но та неожиданно обернулась к нему, совершенно серьезно кивая головой, и, как ему показалось, легкая грусть коснулась ее лица. Боясь спрашивать о чем-то, Бобби предпочел рассказывать о некоторых их друзьях со школы, о которых слышал за последнее время. Уже подойдя к остановке, от которой Грэйс собиралась доехать самостоятельно до дома, она аккуратно прильнула к парню, привставая на носочки и обнимая его за плечи. — Спасибо тебе за вечер, — с улыбкой протянула она, отдавая куртку Бобби. — Выставка была действительно потрясающей, так что я не жалею, что ты вытянул меня из библиотеки. — Рад, что тебе понравилось, — отстранившись от Грэйс, Бобби сделал небольшой шаг назад, сохраняя личное пространство. — Если будешь свободна, обязательно пиши мне, я могу показать тебе много крутых мест. — Обязательно.***
Закончив со встречей лишь к вечеру и попрощавшись с партнером, Трейси уставши съехала по стулу, захватывая со стола меню и мельком глядя на Эшли, которая с кем-то переписывалась в телефоне. — Этот был самым утомительным, — выдохнула Маккартни, говоря о партнере, с которым они просидели больше всего, что в какой-то момент даже почувствовала раздражение. — Я собираюсь поужинать, иначе просто не дотяну до дома. Хочешь составить компанию? Последнее предложение вышло совершенно спонтанным — Трейси не собиралась предлагать Эшли остаться с ней, но в последнюю секунду подумала о том, что они обе устали и фактически ничего не ели за день. Оторвавшись от телефона, Бэнкс взглянула на женщину, пытаясь убедиться, не послышалось ли ей. — Твоя альтернатива пятничному свиданию? — не сдержавшись, подколола Эшли, не видя проблемы в том, чтобы поужинать здесь, а не готовить ужин дома. — Если ты захочешь. Наблюдая за Маккартни, Эшли не могла поверить, что вот они здесь — вместе сидят в ресторане, и та действительно приглашает ее присоединиться к ужину. В этом предложении, само собой, не было никакого романтического подтекста, несмотря на томную интонацию в голосе, но что-то не давало Эшли покоя. Будто бы это было настолько неправильно — оставаться с коллегой, чтобы поужинать, вместо того, чтобы провести этот вечер с любимой. И может, Бэнкс была излишне самоуверенна, но на секунду ей показалось, что во взгляде напротив мелькнула надежда на то, что она останется. — Думаю, моя девушка будет не в восторге, если я задержусь… — Но рабочий день все равно еще не окончен, — сама не зная почему, возразила Трейси, чувствуя какое-то странное желание просто поговорить с Эшли о чем-то кроме работы. — Может, в другой раз, — медленно встав из-за стола, Эшли подхватила свою сумочку, чувствуя на себе взгляд женщины. — Хорошего вечера. По пути домой Эшли не могла отделаться от какого-то странного чувства, похожего на жалость. Конечно, она не была обязана ужинать с Маккартни и вообще изображать дружелюбие к ней, но каждый раз, вспоминая о том, что в Нью-Йорке та совершенно одна, женщина просто не могла отделаться от этого мерзкого ощущения. Она также поймала себя на мыслях, что тысячу лет не интересовалась о том, как дела у Грэйс: как продвигается ее изучение французского и лекции в университете. Ей хотелось, чтобы та рассказывала ей о друзьях и казусах на улице, да и вообще о чем-угодно, лишь бы делилась, но в последнее время Эшли была настолько сосредоточена на себе и своей работе, что совершенно забывала о чем-то другом. Это навевало ей такую невыносимую грусть и чувство вины, что по пути домой та заехала в небольшой цветочный магазин, покупая для Грэйс красивый букет гербер. Грэйс всегда обожала герберы, и когда они только начинали встречаться, Эшли старалась как можно чаще баловать девушку, лишь бы видеть эту улыбку на ее лице. Дома все еще было пусто — вероятно, Грэйс задерживалась на учебе, так что женщина пока решила приготовить ужин. Ей нравилось думать, как будет счастлива ее любимая, когда, вернувшись уставшей с учебы, она обнаружит букет ее любимых цветов и готовый ужин. С этими мыслями Бэнкс принялась за готовку. Но время перевалило уже за восемь, а затем и за девять вечера, и, не выдержав, Эшли написала смс, интересуясь, когда Грэйс приедет домой. «Прости, я сегодня задержусь. Мы решили сходить с ребятами на выставку, так что поужинай без меня, хорошо?» — прочитала входящее сообщение Эшли и расстроенная опустилась на стул, поджимая губы. Легкое чувство разочарования наполнило ее грудь, но она понимала, что не должна была обижаться на Грэйс, поскольку у той есть своя личная жизнь, в которую Эшли не хотела вмешиваться. Они никогда не запрещали друг другу уделять друзьям столько времени, сколько считали необходимым, никогда не контролировали появление дома и количество совместных ужинов в неделю. Так что, ужиная в полном одиночестве, Эшли всего на долю секунды подумала о том, что, может, альтернатива с Трейси была уж и не такой плохой…