А потом появилась она

Трейси проснулась с ужасной головной болью, почему-то сразу припоминая бурный выпускной бал в школе, из-за которого она не могла прийти в себя еще несколько дней. Вытягиваясь в кровати и пытаясь размять затекшие мышцы, она медленно прокручивала в голове события прошедшего дня. Честно говоря, она даже не помнила, как оказалась дома, и на всякий случай огляделась по сторонам, на тот случай, если кто-то из женщин случайно оказался у нее в квартире, но ни Эшли, ни Мелиссы рядом не было. Вяло поднявшись с кровати, Трейси прошла в ванную, поскольку ощущение во рту было схоже с тем, словно прошедший вечер она пережевывала свалявшуюся собачью шерсть, а каждый шаг отдавался болезненной пульсацией в голове. Обрывки прошедшей ночи кусками всплывали в памяти, не давая восстановить полную картину происходящего. Сначала они долго торчали в здании, где проходила конференция, много пили и разговаривали с какими-то гостями, лица которых Трейси бы не вспомнила ни при каких условиях. А затем кто-то упомянул афтерпати, что было совершенно идиотской идеей, но они все же отправились на него, залезая в чей-то лимузин, где было, по меньшей мере, два десятка людей. К тому моменту они все были пьяными и расслабленными, так что мыслей о том, что следующим утром им необходимо выйти на работу, не было совсем. Трейси помнила лишь постоянные переглядки с Эшли, с которой они почти не разговаривали, будто бы это до сих пор было чертовски неловко. Мелисса, напротив, становилась настолько активной и вовлеченной во всеобщее веселье, что вытащила Трейси и Эшли вслед за каким-то новым знакомым, перебираясь в его дом. Была ли это ожидаемая афтерпати, никто не знал, но веселье, заполняющее помещение, было грех пропустить. Огромное скопление людей рассредоточилось по всей территории дома, а кто-то продолжал сумасшедшие танцы на заднем дворе, где располагался бассейн и импровизированная барная стойка. — Где мы? — пьяно поймав Трейси за локоть, Эшли буквально вцепилась в нее пальцами, словно в какой-то момент резко пришла в себя, осознавая, что находится в чужом доме. — Понятия не имею, — едва ворочая языком, отозвалась женщина. — А еще я, кажется, потеряла Мелиссу. — Не переживай, она, должно быть, уже с кем-то трахается в одной из комнат. Трейси не была уверена, какой реакции ожидала от нее Эшли, но Маккартни не повела и глазом, идя за женщиной к барной стойке, чтобы взять что-то охлаждающее. Ее мозг уже отказывался адекватно воспринимать все происходящее, поэтому единственное, о чем она думала — это о стройной спине Эшли и о том, как покачиваются ее бедра при походке. С утра за это было, конечно же, невероятно стыдно, но ночью Трейси чувствовала лишь приятное тепло, наполняющее ее живот. Глаза Эшли уже блестели от выпитого, а к щекам прилип легкий румянец, и вся она выглядела настолько привлекательно, что пьяное подсознание Трейси почему-то вбрасывало ей неоднозначные сигналы о том, что окажись они с Бэнкс где-то в закрытом маленьком пространстве — и беды не миновать. Расположившись на небольших качелях у заднего двора, Эшли с тихим стоном откинулась на спинку, бормоча о том, что ей не стоило столько пить. Трейси улыбнулась этому тихому бубнежу и только прильнула к прохладному стаканчику с колой. Все основное веселье располагалось за их спинами и в доме, так что они сидели практически обособленно от других, слушая чужие громкие разговоры и музыку, заполняющую весь первый этаж. Это было странно и даже чуточку неловко — сидеть настолько пьяной рядом с Эшли и старательно делать вид, что ее обнаженное колено, выглядывающее из-под выреза платья, нисколько не волновало Трейси. Неловко достав сигарету из небольшой сумочки, Маккартни зажала ее между губ, поджигая. Эшли тут же обернулась к ней с небольшой улыбкой, наблюдая за тем, как дымит женщина — это было красиво, так что Бэнкс не могла оторвать взгляда, следя за тем, как густой дым растворяется в воздухе. Неожиданно Трейси улыбнулась в ответ и протянула Эшли сигарету, предлагая затянуться. — Я тоже люблю, когда женщины курят, — усмехнулась она, чувствуя легкое прикосновение к собственным пальцам. — И просто женщин? — с легким прищуром Эшли взглянула ей в глаза, выпуская тонкую струйку дыма. — И просто женщин тоже, — согласно кивнула Трейси, досадно думая о том, что красная помада Бэнкс остается на фильтре. — Но, вообще-то, у меня был жених, мы даже были помолвлены. От удивления, словно это невозможно ни при каких условиях, Эшли приподняла брови, разглядывая женщину. Она с легкостью могла представить ее с другими женщинами — властную, доминирующую, может, даже оберегающую — подростки наверняка звали бы ее «папочка», но в это же время Эшли с трудом представляла Трейси рядом с мужчиной. Какие бы у них были отношения? Была бы Трейси более мягкой и нежной? Смогла бы находиться за спиной кого-то более сильного? Потому что в Маккартни — Эшли видела абсолютно точно сильную личность, самодостаточную, с твердым характером, и это, признаться честно, ей нравилось. — Вот как? — Вот так, — передразнила ее Трейси, практически выхватывая сигарету из чужих рук и касаясь губами ровно в том месте, где остались отпечатки помады. — И что произошло? — любопытство взяло верх, и Эшли просто не могла остановиться. Было в этом что-то абсолютно неправильное: и то, что разговоры эти были совершенно личными; и то, что они так напились; и то, что остались вдвоем на заднем дворе, потеряв среди гостей подругу. Но самым неправильным было осознание того, как Трейси смотрит на нее: заинтересованно и почти кокетливо, будто бы дай Эшли ей хоть какой-то призрачный намек, и вся показушная вежливость рухнет, уступая место спонтанным желаниям. — Я переспала с его сестрой, — хмыкнула Трейси, наблюдая за тем, как меняется выражение лица женщины. Эта история всегда стоила эмоций на лицах людей. Было видно, как Эшли пытается подобрать нужные слова, отчего Маккартни лишь веселилась, прекрасно понимая, как дико звучит эта история. Но это произошло, что уж тут поделать? Потушив сигарету, она легким движением отправила ее в урну, а затем вновь обернулась к женщине, умиляясь ее растерянному лицу. — Она сама хотела этого и целую неделю обхаживала меня, когда приехала в гости к братцу. Кто ж знал, что она станет таким переломным моментом в моей жизни? — Трейси пожала плечами, будто бы отвечая самой себе на вопрос. — Я и раньше знала, что меня влечет к девушкам, но всегда считала, что это пройдет, как только я обзаведусь серьезными отношениями с мужчиной. Откинувшись на спинку качелей, Трейси устремила свой взгляд на пустую дорогу перед домом, думая о своем, и с иронией добавила: — Не помогло. Эшли понимающе усмехнулась, сидя вполоборота к женщине и наблюдая за ее профилем. Удивительно, но в этой полутьме Трейси казалась такой умиротворенной и расслабленной, что Бэнкс даже не могла поверить в то, как они умудрялись ругаться на работе. Она так и застыла, не в силах отвести взгляд от маленькой улыбки Маккартни, которая, казалось, лишь дразнила женщину. — Любуешься? — вновь подала голос Трейси, когда тишина оказалась невыносима. — Нет, — тут же одернула себя Эшли, проклиная в голове свое состояние, когда она была не в силах контролировать все то, что гаденьким шепотом прокручивается в ее голове. Трейси обернулась к ней с полуулыбкой, подсаживаясь чуть ближе и заставляя Бэнкс нервно усмехнуться, словно это было чем-то забавным. Взгляд медленно скользнул от лихорадочно блестящих глаз на впалые скулы, а затем прочертил неровную линию к губам. Трейси сглотнула скопившуюся слюну, пытаясь понять, какого черта ее вообще так увлекла вся эта непонятная игра, в которой главный приз — реакция Эшли: такая непредсказуемая, что игра, несомненно, стоит свеч. — Ничего, за этот вечер я уже привыкла к твоему вниманию, — спокойно протянула Трейси, заставляя мозг Эшли судорожно соображать, как часто она пялилась на женщину и с какой целью это вообще делала. — К тому же, мне это приятно… Казалось, что весь шум вокруг стих, уступая место звенящей тишине и напряженности, словно шелохнись одна из них — и невидимая струна лопнет, побуждая на необдуманные поступки. Трейси, впрочем, как и Эшли, смутно ощущала тот момент. Все происходило будто бы не с ней — словно это сон, а не реальность, но когда ее пальцы осторожно нащупали обнаженное колено, обе внезапно вздрогнули. Эшли, будто бы ничего не понимая, кинула взгляд на чужую руку, пытаясь убедиться, что это не выдумка, и встретившись с наглой ухмылкой Трейси, поняла — это действительно происходит. В искаженном сознании, плывущей реальности, но происходит. И может, руки Трейси не гладят ее обнаженное колено, пытаясь пробраться пальцами выше по бедрам, может, тяжелое дыхание не принадлежит ей, а жар в животе — всего лишь следствие после крепкой выпивки. Эшли уже не уверена ни в чем. Но когда Трейси чуть наклоняется к ней — вот так просто, словно делала это всю жизнь — Бэнкс четко ощущает дрожь в груди, и это единственное, в чем она не сомневается. Ее подбородок дрожит, и с губ должно сорваться что-то такое, что говорят в случае, когда не хотят того, чего хочет Трейси — но вместо этого Эшли лишь шумно выдыхает, не понимая, сон это или же реальность. Ее сердце гулко бьется о ребра, и это практически больно, но все ощущения становятся чем-то единым, когда она позволяет Трейси склониться к ней непозволительно близко, почти касаясь ее губ, так что она точно чувствует чужое сбитое дыхание на своем лице. — Господи, Эшли, я ищу вас уже час, — слышится недовольный голос сзади, а затем к качелям подходит Мелисса, тут же вклиниваясь между подругой и Трейси. — Могли бы сказать, что хотите уединиться. Ты же знаешь, детка, я не ревную. Повернувшись к Маккартни, женщина аккуратно погладила ту по щеке, пьяно улыбаясь. — Мы как раз собирались еще выпить, — тут же засмеялась Трейси, поправляя волосы и вставая с качели. — Эшли, ты идешь? И это было последним обрывочным воспоминанием в голове Маккартни.

***

Жизнь в офисе не отличалась ничем от всех других дней, за исключением того, что Эшли целое утро проклинала себя за то, что позволила себе настолько неосмотрительно веселиться ночью, прекрасно зная о том, что утром она не встанет бодрой и прекрасной. Утренние патчи под глазами и куча масок — не работали, а двойная порция эспрессо лишь горчила во рту, заставляя раздражаться. Казалось, весь день был настроен против Бэнкс: то это отражение в зеркале, то утренние пробки, то Оливия, отчитывающая за какие-то несовпадения в работе и отчете «ХоумФай». Выпив сразу несколько таблеток — от головной боли, после похмелья и, на всякий случай, успокоительное — Эшли заперлась в своем кабинете, не желая быть частью этой активно бурлящей деятельности в офисе. Вот только стоило ей начать засыпать, в следствие чего — выйти на кухню за очередной чашкой кофе, как она тут же умудрилась столкнуться с Трейси, вяло копошащейся с кофеваркой и ругающейся себе под нос. — Вот черт, — пролив часть кофе из-за дрожащих рук, Маккартни развернулась на смешок, раздавшийся со спины. — Тоже решила подзарядиться кофеином? — поинтересовалась Эшли, наблюдая за женщиной и даже не пытаясь ей помочь. — Выглядишь прекрасно. — На себя посмотри, красотка, — фыркнула Трейси, хотя внутренне признавала тот факт, что Бэнкс хотя бы попыталась устранить последствия вчерашней ночи, в то время как Маккартни лишь использовала больше тональной основы, тщетно пытаясь скрыть уставший вид. Поняв, что женщина практически лишилась не только возможности контролировать собственные руки, но и умственных способностей, Эшли подошла к стойке, разливая кофе по двум кружкам и неторопливо насыпая сахар в свою. Она чувствовала себя немного неловко из-за того, что с трудом помнила, чем они занимались всю ночь и почему все ее тело болит так, словно она решила привнести в свою жизнь какое-то садо-мазо. Все было словно в тумане: вечеринка, лимузин, чей-то огромный дом и отчетливое ощущение головокружения, а затем только тот момент, когда ее будит таксист и она пытается найти ключи от квартиры. — Вы с Мелиссой уехали вместе? Она все утро не отвечала на мои смс. — Приятно знать, что о Мелиссе ты волновалась, — закатила глаза Трейси, забирая свою кружку и отходя к небольшому столу, чтобы не тащить кофе в кабинет, поскольку вероятность того, что она прольет кипяток уже через два метра, была слишком высока. — Но я не обижена из-за отсутствия твоих смс, не подумай. — Очаровательно, — не понимая, с каких пор они перешли на подобного рода отношения, Эшли все же присела рядом, медленно мешая сахар. — Так Мелисса была с тобой? — Нет, — коротко качнула головой женщина. — По крайней мере, я проснулась одна. — Надеюсь, хотя бы в своей постели? Эшли хрипло рассмеялась, на что не последовало никакой реакции. Трейси смотрела на Бэнкс, пытаясь припомнить, о чем они говорили, сидя на качелях, потому что она точно помнила тот момент, когда Мелисса вклинилась между ними, обнимая каждую из них за шею и прижимая к себе. Спрашивать об этом у женщины совершенно не хотелось, но, судя по тому, как непринужденно вела себя Эшли — ничего смертельного не произошло. День тянулся невыносимо долго, и Трейси буквально считала часы до конца рабочего дня, раздражаясь от каждой мелочи и ужасно желая заснуть прямо на столе. Уже в обед она вновь пересеклась с Эшли в ресторане и даже вежливо предложила ей присоединиться, получая в ответ такое же вежливое: «Пожалуй, мне нужен отдых от такого внимания после вчерашнего вечера» — на что невозможно было обидеться. Их отношения были странными, но какими-то манящими, и Эшли могла признать тот факт, что, возможно, жизнь офиса без Трейси не казалась бы ей такой уж полноценной. В конце концов, кто-то должен постоянно нудеть и доставать тебя, или приносить по утрам кофе, или ругаться самой на себя на корпоративной кухне. По пути домой Эшли получила короткую смс от Грэйс: «Как прошел вчерашний вечер?». Удивительно, что она не написала это еще с утра или днем, но Эшли старалась не настаивать на ежеминутном общении, прекрасно понимая, что девушке необходимо время, чтобы побыть с родителями и насладиться отдыхом. Грэйс не стала докладывать о том, какой напряженной была эта поездка к родителям, учитывая то, что в последний раз она была у них почти полгода назад. Эти разговоры про будущее, семью и детей — сводили ее с ума, и мало того, что Грэйс сама еще не была готова к подобному серьезному шагу, так еще родители никак не одобряли ее союз с Эшли, каждый раз интересуясь, не разошлись ли они. И между тем, чтобы узнать, не разошлись ли они и все ли хорошо — была огромная пропасть, которая ясно давала понять Голден, что просто так она не отделается. Каждый раз приходилось менять тему для разговора, чтобы не поссориться с концами и не уезжать раньше времени из-за невозможности находиться рядом с семьей. Эшли делала ее счастливой. Грэйс так долго стремилась к этому счастью, так много сил вложила в то, чтобы быть ближе к женщине, чтобы быть похожей на нее, что теперь не могла просто отступить. Ей нравилось видеть себя значимой в любимых глазах, нравилось чувствовать безукоризненную любовь и поддержку, когда она в этом нуждалась. Каждый раз, находясь рядом с Эшли, Грэйс чувствовала себя маленькой девочкой, которая нуждалась в том, чтобы ее просто обнимали и заботились о ней. «Мне даже стыдно признаваться, что я напилась, как подросток», — написала Эшли, на что Грэйс широко улыбнулась, представляя женщину пьяной. Она уже была свидетельницей таких моментов, и это всегда было смешно и умилительно одновременно. Такое происходило крайне редко, и Эшли очень не любила, когда она была пьянее Грэйс, но в таком случае она хотя бы знала, что доедет домой в целости и сохранности. «День на работе, должно быть, мучительный?», — быстро ответила Голден, продолжая улыбаться. «Не издевайся. Я сейчас доеду домой и лягу спать». «Надеюсь, ты не успела натворить ничего страшного за время своих гулянок?» «Я даже не могу вспомнить, кто посадил меня в такси…» «Господь, я встречаюсь со взрослой женщиной», — получив сообщение, Эшли даже представила, как Грэйс иронично закатывает глаза, стараясь не засмеяться. — «Я соскучилась по тебе, моя взрослая женщина». Бэнкс улыбнулась своим мыслям, и ее сердце дрогнуло в ожидании, когда Грэйс вернется домой. «Я тоже скучаю по тебе, детка». Пройдя в квартиру, в нос ударил привычный запах Голден — как если бы Эшли уткнулась ей между лопаток, вдыхая аромат любимого тела. Занимаясь рутинной работой по дому, Бэнкс не могла перестать думать о том, как сильно ей не хватает девушки, которая всегда создавала какой-то особый уют, а без нее квартира казалась какой-то пустой. Грэйс должна была приехать всего через несколько дней, так что Эшли уже думала над тем, чем сможет порадовать ту. Они давно не ходили на настоящие свидания, как это было в самом начале их отношений — и это всегда немного расстраивало, словно со временем романтика заменялась рутиной и домашними делами. Голова все еще немного гудела, так что Эшли до сих пор злилась на то, как безрассудно она повела себя прошлой ночью. Откинувшись на кровать, она закрыла глаза, чувствуя, как приятно расслабляется ее тело — это было самым необходимым за прошедший день. Женщина не могла поверить, что в очередной раз пошла на поводу у Мелиссы и позволила себе напиться до такого беспамятства. Последний такой раз был около года назад, когда они с Грэйс праздновали их годовщину и что-то пошло не так. Она отчетливо помнила, как еще на «Глобале» Трейси изучала ее взглядом, явно ошарашенная тем, что Бёрк — их общая знакомая, и это действительно было неожиданно, хотя, с учетом определенного типажа, который любит Мелисса, Эшли могла бы догадаться. Она смутно помнила, как они перебрались на качели и, честно говоря, даже не помнила, что послужило этому причиной, а еще они вроде курили. Точно, они точно курили сигарету, даже одну на двоих, и Трейси хохотала как идиотка над какой-то очередной глупостью, а затем призналась, что была помолвлена. Стоп, Трейси была помолвлена? Эшли даже открыла глаза, насколько неожиданно всплыло это воспоминание в ее голове. «Надо же, как случается», — подумалось ей, и она вновь прикрыла глаза с небольшой улыбкой на лице. Трейси точно рассказывала ей эту историю о том, как переспала с сестрой своего парня, а затем они расстались. С сестрой ничего не вышло, да и вроде не планировалось. И хотя Эшли не переживала такие переломные моменты, когда понимала, что хочет быть только с женщинами — она была уверена в этом с самого детства — но могла понять Трейси и ее чувства. Она помнила, как та смотрела на нее, будто бы жульничала в какой-то игре: с этим хитрым прищуром и кокетливой улыбкой. Какое-то странное волнение всколыхнулось в груди, и Эшли тут же почувствовала себя неловко, осознавая, что думает о Трейси больше положенного. Все произошедшее было настолько смутным, что она не собиралась уделять этому должного внимания, да и Маккартни вряд ли помнит что-то из произошедшего. Перевернувшись на живот, Эшли уткнулась лицом в подушку, пытаясь привести себя в норму и перевести настрой мыслей на что-то другое, но, как назло, мозг будто бы только стал оживать после тяжелой работы, активно заставляя прокручивать в голове все произошедшее тем вечером. Внезапно напрягшись, Эшли замерла, прокручивая воспоминания чуть вперед, после занимательной истории о женихе Трейси. Подорвавшись с кровати в одну секунду, она почувствовала, как бешено заколотилось ее сердце — Трейси точно хотела ее поцеловать. Она помнила, скорее, их смех и то, как лицо Маккартни было непозволительно близко, и что сама она даже не пыталась предпринять попыток, чтобы оттолкнуть ее. Вероятно, Эшли была настолько пьяна, что в какой-то момент ее тело и руки перестали слушаться, что препятствовать выходке Трейси — не было никакой возможности. Досадно застонав, Эшли прикрыла руками лицо, чувствуя, насколько горяча ее кожа — лицо буквально горело от смущения и стыда. Неужели она действительно могла позволить Трейси даже приблизиться к ней подобным образом? Само собой, Эшли даже не собиралась целовать ее. У нее никогда не было подобных мыслей, и она не могла позволить себе этого, потому что отношения с Грэйс были дороги для нее. К тому же, Трейси — ее коллега, у них странные, но все же отношения с Мелиссой, и вообще, Трейси — невыносима. Бэнкс и сама не могла понять, почему перебирала в голове всевозможные отговорки, словно пытаясь убедить свой мозг в том, что это была плохая идея. Впрочем, они все равно не целовались, так что Эшли могла выдохнуть с облегчением и благородно сделать вид, будто бы той ситуации никогда не было.

***

Удивительно, но людям всегда почему-то требуется пинок под зад, какое-то событие, которое заставляет их развернуть ход своих мыслей на сто восемьдесят градусов, своеобразный триггер, меняющий восприятие. Ведь какова была вероятность того, что Трейси бы смотрела на Эшли по-старому, если бы они не напились тем вечером и не развернули бы целую откровенную сессию на заднем дворе? Трейси не помнила, но четко ощущала, будто бы что-то изменилось в их отношениях — они не стали более дружескими из-за совместно проведенной ночи, но чувство чего-то другого было настолько осязаемо, что Маккартни не могла это игнорировать. То, как они постоянно перекидывались этими молчаливыми взглядами в офисе или весело подкалывали друг друга на корпоративной кухне, или то, как Эшли даже благородно соглашалась с идеями женщины на общем брифинге — все это нельзя было оправдать несколькими стаканами горячительных напитков. Нет, конечно, Трейси знала, что выпивка сближает людей как ничто другое, но, признаться честно, она не собиралась становиться лучшей подружкой для Бэнкс. Она вообще не знала, чего именно хотела, но точно знала, что, по каким-то причинам, Эшли стала ее интриговать гораздо больше, чем раньше. Иногда это до одурения смешно — насколько быстро чужой человек, который раньше не вызывал в тебе ничего, кроме безразличия или раздражения, вдруг становился интересным тебе, словно ты вовремя не сумел рассмотреть его потенциал в общении. Трейси не хотелось признаваться в этом самой себе, но с Эшли хотелось проводить больше времени: заглядывать к ней в кабинет чаще положенного, обедать за одним столиком в ресторане и кататься после работы на одной машине. Она чувствовала себя невероятно глупо, находя совершенно идиотские причины вновь постучаться в кабинет Эшли, чтобы в сотый раз за день увидеть ее снисходительную улыбку. — Снова какой-то вопрос? — спрашивает она, но смотрит так, словно все понимает, хотя озвучивать пока не решается. — Да тут по мелочи, — отмахивается Трейси и все же заходит, чувствуя, как совершенно необъяснимое счастье от этого маленького разговора переполняет ее. — Я могла бы подправить сама, но не уверена, что тут обойдется без косяков. Когда-нибудь Эшли разозлится или будет не в настроении, и все эти похождения Трейси закончатся. Даже Алисия начала странно коситься на нее, словно думать о том, что Маккартни собирается подмазаться к Бэнкс из-за какой-то выгоды. Впрочем, Трейси не пыталась быть настойчивой и даже иногда позволяла себе делать вид, будто бы безразлична ко всему, что связано с Эшли, но стоило ей услышать знакомый цокот каблуков и голос за дверью, как она вся тут же выпрямлялась в своем кресле, пытаясь расслабить мышцы лица и перестать улыбаться. — Пойдешь обедать? — буднично спрашивает у нее Бэнкс, и Трейси едва не давится от волнения слюной, но все же делает серьезный вид, будто бы проверяет документы на своем столе. — Да, думаю, с остальным закончу после ланча, — кивает Маккартни, искренне радуясь предложению женщины. Нет, она не сошла с ума по Эшли, как влюбленная девчонка, но, скорее, рассмотрела ее с другой стороны, которой восхищались практически все в офисе. Трейси в первую очередь уважала Бэнкс как специалиста и про себя всегда отмечала, как прекрасна женщина, когда она сосредоточена и достаточно строга, если дело касалось работы. Ей хотелось чувствовать себя особенной, когда Эшли пригласила ее на обед, и впервые за все время они сидели вместе. Эшли вежливо интересовалась о Мелиссе и ее состоянии, хотя после злополучной ночи прошло уже достаточно дней, но, в целом, Бэнкс выглядела заинтересованной. Она старалась не смотреть на Трейси слишком часто, боясь, что сама провоцирует на ненужные мысли, поскольку в последнее время их отношения заметно изменились и казались какими-то напряженными. Не то чтобы их что-то смущало в присутствии друг друга, но в молчаливых взглядах иногда мелькало то, о чем ни одна из них не смела говорить. Если уж так разобраться — Трейси была не самой плохой компанией в офисе. Она много шутила и смеялась над совершенно идиотскими вещами, что в какой-то момент Эшли поймала себя на мысли, что они с Грэйс легко нашли бы общий язык. И так, выходя из офиса в очередную пятницу, когда все спешили скорее разойтись по домам, Эшли оказалась вместе с Трейси, которая вновь тащила домой целую папку каких-то бумаг. Осень уже начинала вступать в свою законную силу, так что воздух на улице был ощутимо свежим и прохладным, заставляя чуть ежиться. — Не забудь, что на следующей неделе у нас съемка, поэтому все отчеты нужно сдать до вечера вторника, — напомнила Эшли, придерживая дверь для Трейси. Бэнкс мечтала как можно скорее оказаться дома, зная, что Грэйс уже вернулась в Нью-Йорк несколько часов назад, так что ей не терпелось увидеть любимую. И она сама не понимала, зачем в какой-то момент внезапно поинтересовалась у Трейси: — Есть планы на сегодняшний вечер? Маккартни беззлобно усмехнулась в ответ, поправляя в руках бумаги и хитро щурясь, словно пытаясь вывести женщину на чистую воду. — А что, пригласишь на свидание? Реакция Эшли должна была быть однозначной — она могла бы посмеяться над этой безобидной шуткой или на минутку превратиться в зануду, напоминая о том, что у нее есть девушка, но вместо этого сердце Бэнкс внезапно пропустило удар, словно подобный вопрос настолько бестактен, что Трейси не имела никакого права задавать его. И только было она захотела ответить, внести ясность, что такая двусмысленность совсем не для нее, как со спины Эшли услышала знакомый голос. — Мисс Бэнкс, могу ли я вас украсть? Тут же забыв о предыдущем вопросе, женщина обернулась, расплываясь в широкой счастливой улыбке и замечая, как Грэйс идет ей навстречу. Маленькая, в излюбленном свитере и с небрежным пучком на голове, словно выбежала из дома, даже не переодеваясь. Чисто инстинктивно сделав несколько шагов навстречу, Эшли подхватила в объятия девушку, чувствуя родное тепло и не в силах перестать улыбаться. Грэйс не предупреждала ее о том, что встретит прямо у офиса, и учитывая, что она едва успела приехать домой — это было приятным сюрпризом. Погладив мягкую щечку Голден, Эшли быстрым движением прижалась к уголку ее губ, практически тут же отстраняясь. Она не любила выносить все свои отношения на публику, даже когда ее сердце вырывалось из груди от любви. Трейси стояла растерянная, не зная, стоит ли ей молча уйти домой или дождаться, что с ней хотя бы попрощаются. Она впервые видела Грэйс и теперь абсолютно понимала все слова Мелиссы о том, что они с Эшли потрясающая пара. Они обе казались такими влюбленными и счастливыми, несмотря на то, что встречались уже продолжительное время. Грэйс была почти на голову ниже Эшли, да и в целом выглядела значительно моложе, а какие-то части лица и вовсе казались почти детскими. Неловко закусив губу, Трейси уже была готова уйти, дабы не чувствовать себя третьей лишней, но Эшли вдруг развернулась к ней лицом и, придерживая Грэйс за талию, все же представила их друг другу. — Трейси, это Грэйс, моя девушка, — ее лицо прямо-таки сияло от счастья, так что Маккартни пришлось улыбнуться тоже, ей не хотелось быть недружелюбной. — Приятно, наконец, познакомиться с тобой, — первая очнулась Голден, делая небольшой шаг вперед и вытягивая руку, ровно так же, как делала прежде Эшли. — Взаимно, — коротко кивнула головой Трейси. — Ладно, пожалуй, мне нужно возвращаться домой. Хорошего вам вечера. Она чувствовала себя невероятно глупо, ляпнув Эшли про свидание, хотя даже не могла рассчитывать на такое. Конечно, это было не всерьез, но, как говорится, в шутке содержится лишь доля шутки.

***

— Слушай, а Трейси совсем не такая, какой я ее представляла себе, — сонно забормотала Грэйс, прижимаясь плотнее к женщине. Задумчиво поглаживая обнаженную кожу девушки, Эшли лежала с закрытыми глазами, пытаясь насладиться остатками прекрасного вечера. «Вот только разговоров про Маккартни после секса не хватало для полного счастья», — подумала она, но вместо этого тихо поинтересовалась: — Что ты имеешь в виду? — Я почему-то представляла ее совсем другой, ну, знаешь, — Грэйс даже смутилась, озвучивая свои суждения. — Думала, что она не представляет из себя ничего особенного, раз постоянно доводит всех вокруг, а она оказалась очень даже милой. Тяжело вздохнув, Эшли перекатилась на бок, располагаясь лицом к лицу с Голден. Она не знала, что должна была ответить на это. Признать, что Маккартни действительно красивая женщина или запротестовать этому выводу? Или сказать о том, что это лишь показушничество перед Грэйс? — Она спит с Мелиссой, — не придумав ничего лучше, Эшли вовремя вспомнила о том, что так и не рассказала Грэйс эту чудную новость, которая делает их общими подружками. — Она…что? — девушка аж подскочила от неожиданности, приподнявшись на локте и не понимая, шутка ли это или Эшли говорит всерьез. — Откуда ты знаешь? — Мы встретились на «Глобале», так что Мел познакомила нас, — усмехнулась Эшли, вспоминая, насколько это было неловко. — Она еще не догадывалась, при каких обстоятельствах мы встретились. Понимающе засмеявшись, Грэйс закинула руки за голову, глядя в потолок и думая о том, насколько все-таки неожиданными бывают встречи. Мелисса никогда не славилась долгими отношениями, но, судя по тому, что она заявилась на мероприятие с Трейси — какие-то планы она да имела, иначе оставила бы женщину явно без такого внимания. — Это было неловко? — Ужасно, — подтвердила Бэнкс, бездумно водя пальцем вдоль груди Грэйс. — Никогда бы не подумала, что попаду в такую идиотскую ситуацию, учитывая то, что мы говорили об этом с Мелиссой в баре за несколько дней до мероприятия. — Она, наверное, тоже была в шоке? — предположила девушка, ежась от мурашек. — Мелисса явно надеялась, что теперь мы станем лучшими подружками. Вспоминая о том, как Бёрк обхаживала их весь вечер, Эшли не могла не улыбаться. Но стоит отдать должное тому, что Мел не вела себя так, как обычно делала это с другими — было видно, что Трейси ей действительно дорога и ее «просто секс» звучит настолько неубедительно, что Бэнкс никогда бы не смогла в это поверить. Они с Трейси и правда хорошо ладили, насколько это возможно было судить до того момента, пока они не выпили слишком много. Словно против воли в голове вновь всплыли отрывки воспоминаний о том, как Трейси подсела к Эшли непозволительно близко, сбивая напрочь дыхание и заставляя чувствовать себя уязвимой. Интересно, на что надеялась Маккартни в тот момент и понимала ли, на какой отчаянный шаг она идет? Теплые губы нежно коснулись ее губ, и Эшли мгновенно пришла в себя, чувствуя, как Грэйс вновь притягивает ее к себе, закидывая ногу на бедро. Ее возбуждение все еще чувствовалось на коже женщины, так что она тут же улыбнулась, позволяя оказаться под Голден. — Расслабься, — тут же захохотала та, наблюдая за взглядом любимой. — Иногда мне тоже хочется посмотреть на тебя сверху вниз. Эшли доверчиво прикрыла глаза, ощущая, как легкие поцелуи тянутся по ее телу, и она всеми силами пыталась сконцентрироваться именно на этом ощущении, только на происходящем сейчас, но, как назло, в голове рисовались картины о том, что бы случилось, если бы Трейси все же перешла эту черту? Как бы они смотрели в глаза друг другу? Требовала бы Эшли объяснений или молча перестала бы общаться с Маккартни, которая совершенно не дружила со своей головой. Но, ведь если Эшли позволила бы этому произойти, то насколько справедливо было бы скидывать всю вину на женщину? Жар внизу живота распространялся пропорционально раздражению в груди, но когда теплый язык умело скользнул между ее разведенных ног, Эшли тут же открыла глаза, не позволяя себе провалиться в непрошеные фантазии, о которых будет жалеть всю оставшуюся ночь.

***

Солнце заполняло небольшую студию Трейси уже ранним утром. Приоткрыв глаз, она сонно улыбнулась, чувствуя, как Мелисса ласково скользит пальцами по ее предплечью, заставляя проснуться. Они проговорили практически полночи, так что Маккартни предложила женщине остаться. К их собственному удивлению, их отношения развивались очень странно — они даже не занимались сексом, а просто болтали обо всем, как старые подруги. Страсть угасала, привнося новые чувства вроде заботы и искреннего интереса к другому человеку, но без сексуальной подоплеки. — Знаешь, это странно, — задумчиво пробормотала Мелисса, очерчивая пальчиком контур чужого лица. — Просыпаться в чьей-то кровати с осознанием того, что вы даже не занимались сексом. Трейси довольно ухмыльнулась, вновь прикрыв глаза и наслаждаясь этими бездумными прикосновениями. Их отношения не вписывались ни в какие стандартные рамки: не сказать, что они были друзьями, но и любовниками себя уже не считали. Иногда они могли целоваться, не делая из этого нечто важное. — Меньше анализируй и все будет в порядке, — наконец, оторвав язык от нёба, протянула Маккартни, одной рукой дотягиваясь до будильника, чтобы, наконец, выключить его. — Не знаю, как представлять тебя другим. Искренне засмеявшись, Трейси перехватила запястье женщины, аккуратно целуя его. — Называй это недодружба и недоотношения, люди любят загадочность. — Ты знаешь, я всегда могу найти себе того, с кем бы переспать, — призналась Мелисса, на что Маккартни понимающе пожала плечами, всем своим видом показывая, что она абсолютно не против этого. — Честно говоря, я планировала провести с тобой всего ночь, а не возиться все эти недели. — Это грубо, — наигранно обиделась Бёрк, скидывая с себя одеяло и направляясь на кухню, чтобы приготовить быстрый завтрак. — Но не думай, что у меня были другие планы относительно тебя. Трейси не ответила, вытягиваясь в кровати и думая о том, как им обеим повезло иметь друг друга. Не было этих взаимных обид или нелепых обещаний, или каких-либо обязательств, которые накладываются на тех, кто спит на постоянной основе. Ей нравилось чувствовать себя свободной. После того, как она порвала со своим бывшим женихом, жизнь, казалось, стала намного легче. Не то чтобы отношения были непосильным бременем для Трейси, но во многих вещах она чувствовала себя обязанной делать что-то, чего не хотела. К тому же, те отношения она не могла назвать большой любовью и как поняла намного позже — лишь странной зависимостью. Знаете, когда вы начинаете с кем-то встречаться, вы просто переполняете свои воспоминания приятными моментами, и потом, оставаясь без человека, можно подумать, что вы скучаете по нему, но, на самом деле, вам просто не хватает того, что вас некогда связывало. Именно так Трейси скучала и по Эшли — по их бесконечным перепалкам, когда в этом чувствовались какие-то искры, а теперь, вместо этого, Эшли бесстыдно улыбалась ей на собраниях. Она даже спрашивала мнение и предлагала обсудить идеи, будто бы специально вовлекая в разговор. Маккартни не знала, как можно было оправдать этот энтузиазм, но знала одно — ее отношение к Эшли начинало заметно напрягать, особенно, когда та оказывалась в непосредственной близости, позволяя их рукам случайно соприкоснуться, или же в вынужденной тесноте, например, в лифте — стоять слишком близко. Конечно, Трейси нравилось думать, будто бы Эшли делает это специально, но не для никого не секрет, насколько сильно может нафантазировать человек, который испытывает какой-то интерес к другому. Маккартни буквально ощущала, как сжимаются ее внутренности, когда Эшли, с этой маленькой улыбкой на лице, мягко интересовалась на общих собраниях: — Думаешь, такой концепт будет достаточно хорош? И пока взгляд Алисии бегал от одной женщины к другой, Трейси улыбалась в ответ. — Я думаю, это замечательная идея. — Ну, конечно, она так думает, — в какой-то момент Алисия все-таки не выдержала, взмахивая руками и нарушая всеобщую идиллию. — Может, нам вообще всем выйти и оставить вас наедине? Не знаю, как вы, ребята, но я чувствую себя лишней. Пожалуй, это было впервые, когда кто-то вслух озвучил мысли многих, поскольку последние брифинги сводились к каким-то разговорам между Трейси и Эшли, которые, казалось бы, не нуждались в других. И несмотря на то, что остальные ребята были согласны с ходом работы, отрицать странную химию между женщинами — было бесполезно. — Ну что ж, тогда можешь выйти из кабинета, — внезапно съязвила Трейси, чего, кажется, не ожидала даже Эшли. Внезапная реплика Алисии настолько вывела ее из себя — своей правдивостью и бестактностью, что Маккартни просто не могла совладать с собой, чувствуя, как раздражение наполняет ее практически моментально. Она не могла забыть этот эпизод еще долго, который вылился в то, что Алисия пыталась задеть ее каждый удобный раз. Эшли же, напротив — задумалась над тем, что неужели она действительно так ведет себя, что окружающие видят в этом какой-то флирт? Конечно, в глубине души ей льстило, что Трейси прямо-таки прониклась к ней, она была такой дружелюбной и милой, как никогда, но в то же время Бэнкс не хотела, чтобы другие думали, будто бы их с женщиной связывает нечто большее, чем просто работа. Она не строила никаких планов относительно Трейси и считала, что просто добра к ней. — Нет, ну ты слышала эту выскочку? — Трейси буквально не могла успокоиться, сидя на ланче и зло листая меню, словно с прошедшего дня выберет на обед что-то новое. — Никогда бы не могла подумать, что Алисия может быть такой сукой. «А я тебя предупреждала», — хотелось сказать Эшли, но она вовремя остановила себя, мельком глядя на раскрасневшуюся женщину, которая даже в гневе выглядела настолько эффектно, что Бэнкс пришлось одернуть себя от подобных мыслей. — Это прямо-таки удивительно, слышать это от тебя, — призналась женщина, на что Трейси демонстративно закатила глаза. — Будто бы мы обсуждаем наше свидание при ней, какая муха ее укусила? — Смотрю, у тебя просто навязчивая идея с нашим свиданием, — Эшли не хотелось еще больше злить или заводить Трейси, но та и правда постоянно упоминала это в разговоре, что Бэнкс не смогла промолчать. — У меня до сих пор есть девушка, если ты не забыла. Это не стало открытием, но почему-то напоминание об этом Трейси восприняла настолько остро, что почти возмутилась про себя о том, что Эшли могла хотя бы подыграть ей. Переведя взгляд на женщину, она сделала это лицо, будто бы необычно оскорблена, а затем, не зная, для чего именно это делает, саркастично протянула: — Можешь не переживать, ты все равно не в моем вкусе. — Ну что ж, теперь я могу выдохнуть, — игриво засмеялась Эшли, чуть толкая женщину в бок. — А то я уж подумала, что ты всерьез решила за мной приударить. Трейси усмехнулась в ответ, чувствуя, как скручивает ее желудок от какого-то странного чувства обиды. Не то чтобы она пыталась всеми силами понравиться Бэнкс, но когда сквозь эти шутки просачивались частичные признания и настоящие мысли, трудно было отрицать одну простую истину — Эшли не испытывала к ней никакого интереса помимо работы. Интересно, не встречайся бы она с Грэйс, был бы у Трейси шанс? Смогли бы они сходить на настоящее свидание? Маккартни не стала задавать подобных вопросов, но все же почему-то не могла перестать думать об этом, наблюдая за тем, как в течение ланча Эшли без конца переписывалась со своей девушкой.

***

Грэйс знала, что больше не может тянуть, к тому же, это казалось несправедливым по отношению к Эшли, которая всегда была честна и откровенна с ней. Ведь это именно то, на чем строятся счастливые отношения? Дождавшись женщину с работы, Грэйс не стала пытаться «задобрить» ту шикарным ужином или вечерним сексом — вместо этого Голден ждала ее в гостиной, чувствуя, как дрожат ее руки. Конечно, говорить правду было гораздо труднее, чем поддерживать связь с Бобби, что не требовало таких усилий над собой. И когда Эшли вошла в квартиру, ласково сообщая Грэйс, что она дома, девушка тут же подозвала ее к себе, беря за руку и усаживая рядом с собой. Это всегда пахло серьезным разговором, а Эшли терпеть не могла эти серьезные разговоры, которые, как правило, не несли за собой ничего хорошего. Грэйс выглядела встревоженной и без конца кусала свои губы, не глядя на Бэнкс. Ей не было стыдно за то, что она поддерживала связь с Бобби, но она чувствовала себя безумно виноватой за то, что решилась рассказать об этом только сейчас. — Эшли, я хочу тебе что-то сказать… Я давно хотела, но всегда находила какие-то оправдания себе. — Хорошо, — тихо отозвалась Эшли, однако Грэйс не могла проигнорировать, как дрогнул чужой голос. В своей голове Бэнкс уже придумала тысячу причин для разговора, но единственное, что крутилось у нее в голове: «Только не бросай меня. Не смей бросать меня, Грэйс». Она смотрела на любимое нежное личико девушки и даже не была уверена в том, как смогла бы жить без нее. Хотелось тут же обнять, прижать к себе и никогда не отпускать, словно это единственное, что у нее осталось. Хотя, если быть предельно честной, Грэйс была всем, что было у нее в жизни. И убрав Грэйс — что бы осталось? — Я общаюсь с Бобби, — выдохнув, будто бы скинув камень с плеч, Голден нашла в себе силы взглянуть в глаза любимой. — Я не хотела тебе говорить, потому что думала, что ты будешь переживать и ревновать, но я клянусь тебе, между нами ничего нет и быть не может. Он даже не имеет никаких взглядов на меня, а я тем более, ты же помнишь, я рассказывала тебе, что сама порвала с ним… — Ну да, — единственное, что смогла выдать Эшли, чувствуя себя несколько растерянно. Конечно, ничего смертельного в этом не было, но все же какие-то опасения, скрытые в самых потаенных уголках души, давали о себе знать. Да и насколько хорошей была эта идея — возобновлять отношения со своим бывшим? — И как давно? — вновь подала голос она, прочистив горло. — Может, около месяца, я не знаю, — забормотала Грэйс, осторожно забирая ладони Эшли. — Мы встретились случайно в моей библиотеке и просто поболтали, а потом как-то стали переписываться и все. Я бы не стала делать ничего плохого, детка, я просто хочу, чтобы ты знала об этом. Эшли тяжело вздохнула, глядя на Грэйс. Что она могла сказать? Конечно, она не была в восторге от произошедшего, но и запрещать общаться девушке с Бобби — она не считала правильным. В конце концов, Грэйс взрослый человек с головой на плечах, который сам знает, какие решения ей принять. — Я рада, что ты рассказала мне, — мягко улыбнулась женщина, нежно поглаживая руку любимой. — Я не стану вмешиваться в ваши отношения, ты сама знаешь, что делаешь. Притянув Эшли к себе, Грэйс крепко обняла ее, чувствуя, как в глазах скапливаются слезы. Конечно, она не надеялась на то, что женщина пошлет ее на все четыре стороны, но вероятность того, что вспылит — была высока. Голден чувствовала себя действительно так легко, рассказав всю правду, даже если пришлось умолчать о нескольких встречах, на которых она уже была с Бобби, но какое это имело значение, когда все кончилось хорошо. Уже сидя за ужином и обсуждая работу друг друга, Грэйс вдруг спросила Эшли о том, на чем остановились их отношения с Трейси. И Бэнкс почувствовала себя настолько неуютно от этого вопроса, не в силах ответить, как добрая часть офиса начала подшучивать над ними. Это было настолько нелепо и глупо, но между тем почему-то волнующе, что Эшли, неловко смеясь, сказала лишь о том, что старается особо не пересекаться с Трейси, поскольку никогда не знаешь, кто из них первый выбесит друг друга. А следующим же утром она решила поговорить с Маккартни, расставив все точки над и, чтобы в их отношениях не было даже намека на что-то двусмысленное, потому что чем больше времени проходило, тем сильнее она чувствовала эту странную напряженность. Эшли терпеть не могла недосказанность.