Любовь из ниоткуда

      — Погоди минуту, Мидория, мальчик мой, — когда учебный день закончился, Тошинори позвал Изуку, который собирал свою сумку. Подросток с готовностью набросил рюкзак на плечи и подошел к нему.       — Всемогущий, вы хотели что-то сказать?       — Я хотел спросить у тебя, если ты не слишком занят, может, пойдем куда-нибудь? В последнее время я не могу с тобой беседовать.       Мидория от радости чуть не подпрыгнул:       — Вы что, я совсем свободен!       — Ладно, тогда я предупрежу Айзаву, что ты со мной, чтобы не было проблемы с возвращением в общежитие.       Изуку прям таки засветился, сразу начиная болтать без умолку о том, что давно собирался спросить, что правда ли, после того, как он получил временную лицензию… ну и так далее.       Поток рассуждения Мидории продолжался и до тех пор, пока они не вышли из Академии и зашагали в сторону автобусной стоянки. Тошинори, привыкший к словесным атакам Изуку, терпеливо ждал, когда он наконец-то успокоится.       — Естественно, мальчик мой, я постараюсь все это объяснить тебе, — когда Изуку наконец умолк, он начал говорить. — К тому же, я бы хотел познакомить тебя кое с кем.       Услышав это, Мидория притормозил, Тошинори же не заметил этого:       — Она должна была ожидать нас. О, вот и… Мидория, мальчик мой, ты где?       Он обернулся в сторону остановившегося подростка. Изуку с силой сжал лямки рюкзака и промямлил:       — Эмм… я тут вспомнил… что… эээ… что в общем-то… я кажется забыл, что дал слово… эмм… Урараке… Что помогу ей с домашкой… Так что, простите, я должен идти!       После этого он развернулся и убежал. Тошинори так удивился такому внезапному побегу, что даже не смог вымолвить ни слова. Через некоторое время к нему подошла Агури.       — Почему он убежал? — она тоже выглядела удивленно.       — Понятия не имею… Он же был рад, что идет с нами.       Агури покосилась в сторону, куда убежал Изуку:       — Думаю, что он был рад, что идет с тобой, но не ожидал увидеть меня здесь.Тошинори, ты уверен, что Мидория не ревнует тебя? — на последнем предложении она улыбнулась. Эта ситуация ее забавляла.       — Мне очень жаль… Даже предположить не мог, что все так обернется.       — Ладно, пошли домой, — Агури взяла его под руку. — В следующий раз соберемся вместе.       Прошло больше месяца, как Агури переехала жить к Тошинори. Ажиотаж вокруг них постепенно улегся, большинство уже перестали обращать на них внимание, но порой кое-кто интересовался, когда они объявлят помолвку. Кажется, все шло к этому.       Начиная жить вместе, Тошинори открывал для себя все новые стороны Агури. Ей нравилось слушать музыку в наушниках, пока она занималась домашними делами. Увлекшись, она начинала петь, и вдруг вспоминала, что не одна, замолкала и смущенно улыбалась. Агури считала, что у нее абсолютно нет слуха и голоса.       Ей нравилось готовка. Зная проблему Тошинори, она пыталась приготовить только то, что будет ему полезно и, бывало, ссорилась с ним, когда Тошинори забывал вовремя обедать.       А еще она была жуткой соней. Придя с работы, доделав дела по дому, она заваривала себе крепкий кофе, с твердым намерением посидеть допоздна с Тошинори, посмотреть кино или дописать наконец-то научную статью. Но в большинстве случаев она засыпала на кресле, даже если пила пару чашек кофе. Но, несмотря на то, что она засыпала так быстро, сон ее был чутким. Однажды, придя с ночного дежурства и последующим за ним рабочим днем, она заснула за ноутбуком; и, когда Тошинори, закончив свои дела, связанные с Академией, попытался разбудить ее, Агури сонно распахнула глаза, выдала: «Приготовьте носилки, я сейчас приду» — и опять вырубилась. Тошинори тогда долго смеялся. Даже утром она спала до последнего, и, просыпаясь, металась по дому, в спешке готовя завтрак и попутно собираясь на работу.       Впервые увидев шрам на боку Тошинори, она сжала губы, чтобы скрыть ту боль, что она чувствовала. После этого, каждый раз просыпаясь, он находил ее ладонь прижатым к шраму, и чувствовал тепло от ее причуды. Сначала он пытался поговорить с ней, просил, чтобы она не тратила свою силу попусту, но Агури всячески отнекивалась, говоря, что это происходит непроизвольно. Скорее, он уже привык. Привык до того, что, когда она оставалась на ночное дежурство, он скучал по теплой ладошке, по ее тихому сопению, по шелковистой мягкости длинных волос между пальцами… Это пугало.       Однажды брат Агури с женой пришли к ним. Пока Тошинори беседовал с Мамору, его жена ушла на кухню, к Агури. Телефон у Мамору зазвонил, он извинился и вышел на балкон поговорить. Оставшись один, Тошинори направился в кухню, но остановился, не дойдя до двери, услышав разговор женщин.       — Ты не обращай на этих завистников никакого внимания, — говорила Химари. — Они просто готовы всех облить грязью, и их вопли о том, что ты прельстилась на деньги и славу Всемогущего, уже большинство в грош не ставит. Еще есть такие…       — Это омерзительно, Химари-тян, прошу, не надо об этом. Меня не интересует их мнение.       — Это заметно… Ваши взгляды на друг друга объясняют все без слов. Смотря на вас, я вспоминаю наши влюбленные времена с Мамору.       Агури засмеялась:       — Почему ты говоришь про влюбленность в прошедшем времени? Неужели ты уже не любишь моего брата?       — О, я люблю своего мужа. Но я уже не так сильно влюблена в него, чтобы, смотря на Мамору, увидеть принца на белом коне. Теперь он для меня очень хороший и надежный спутник по жизни. Знаешь ли, это более крепкое чувство, чем влюбленность.       Когда гости ушли, Тошинори остановил Агури, которая направилась убирать комнату.       — Агури, я бы хотел спросить, что ты имела в виду, когда сказала, что влюбилась в одного человека дважды?       Она покраснела и скрестила руки на груди:       — Я же просила, чтобы ты забыл об этом.       — Увы, но забыть это я не могу. Как и все другое, что касается тебя.       — Тошинори, прошу… Это правда незначительно, — она умолкла, смотря под ноги, и вдруг бросилась ему на шею, обнимая его со всей силой. — Я люблю тебя. Тебя, Тошинори.       Он постоял в замешательстве, тогда Агури прижалась к нему еще сильнее, шумно вдыхая. Он обнял ее, задумчиво поглаживая ее спину.       Ему становилось трудно видеть, как Агури всецело посвятила себя ему. Как она смотрела ему в глаза, пытаясь угадать его желание. Трудно было видеть, как она каждое утро гладит его рубашки и брюки, и после того, как она в спешке убегает на работу, обнаружить на кухонном столе готовый бенто и нетронутый завтрак с недопитой чашкой кофе. Это казалось ему неправильным, и надо было что-то в этой ситуации изменить.       Всю ночь он провел в сложных раздумьях, чтобы в конце концов уснуть на диване ближе к рассвету. Пробудился он от нежного прикосновения прохладных пальцев, что перебирали его волосы.       — Ты что, всю ночь спал тут?       Тошинори зашевелился, чувствуя, как затекли конечности, и поморщился от стрельнувшей боли в висках. Агури еле слышно вздохнула.       — Я иду на работу. Завтрак готов. Попытайся не опоздать в Академию. Я… — она замолчала и наклонилась, поцеловала его в краешек губы. — Увидимся вечером.       Что-то громыхнуло, послышался звон ключей, потом захлопнулась дверь. Агури ушла, оставив позади себя запах кофе и абрикосовых духов.       Тошинори еще минуту продолжал лежать на диване, потом встал и поплелся в ванную.       Завтрак он убрал в холодильник, довольствуясь чашкой кофе, чтобы как-нибудь избавиться от головной боли. Переодевшись, он взял в руки расческу, чтобы привести в относительный порядок шухер на голове. Но как только его взгляд упал на зеркало, он с внезапным гневом швырнул расческу обратно на место и вперился глазами в свое отражение, разом замечая и впалые щеки, и выступающие скулы, и глубокие тени под глазами, мелкие морщинки, и уже ставшие заметными на висках серебряные нити волос. «Красавец, не поспоришь», — невесело усмехнулся он. «Старый дурак, и чего ты пытаешься добиться? Вообразил себе, что сможешь обхитрить Судьбу? Хотя и тебе осталось от силы пару лет. И что потом? Думаешь, что тебе можно отравить жизнь еще молодой женщине? Которая, не встретив тебя, прожила бы тихую и счастливую жизнь…»       В Академии как всегда кипела жизнь. Неутомимая энергия студентов, их жизнерадостный смех на время вытеснили мрачные мысли из головы Тошинори.       Практических занятий пока что не проводили, все носились с книгами по теории. Заканчивая последний урок, Тошинори обратился к студентам:       — Я бы посоветовал вам книгу мистера Арчибальда Веллингтона «Законы физики и наши причуды», которые позволят вам управлять своими силами более осмысленно. Если кому будет сложно, всегда можете обратиться мне.       Отличники из второго класса Б в спешке зашуршали бумагой, записывая имя книги, остальные начали собирать сумки, и скоро Академия опустела.       Когда в Академии почти никого не осталось, он спустился в зимний бассейн в подвале здания. Хотя и пахнущая хлоркой вода была прохладной, он нырнул в неё. От почти ледяной воды сначала дух захватило, но через пару секунд кровь начала бежать по венам быстрее, и вода перестала казаться такой прохладной. Дыхание выровнялось, и Тошинори почти с наслаждением доплыл до противоположного края бассейна, всем телом чувствуя невесомость. Дойдя до края, он перевернулся, оттолкнулся от края ногами и неспешно поплыл обратно. Дойдя до середины, он задержал дыхание и нырнул под воду, начиная считать. На счете двенадцать: вынырнул, жадно хватая воздух ртом. Отдышавшись, он вошел в азарт, выдохнул пару раз и снова ушел под воду. Когда счет дошел до шестнадцати, вода в бассейне всколыхнулась, и Тошинори дернуло вверх. Он от неожиданности хлебнул воды и закашлялся. Быстро обернулся, чтобы увидеть, кто это решил так пошутить, заметил щегольские усики и готового уже кричать Мика, быстро заткнул его, спрашивая:       — Мик, ты чего?       Мик вытаращился на него сквозь прилипшие на лицо волосы и, убрав руку Тошинори от рта, почему-то спросил шепотом:       — Ты не утонул?       — Нет, почему я должен был утонуть?       — Черт! — Мик смачно выругался. — Иду я, значит, забрать из раздевалки забытое кое-каким очень умным чуваком моё снаряжение, вижу, что ты лежишь на дне бассейна, не шевелишься… Не пугай так больше!       Почти выкрикнув последние слова, отчего его голос еще долго отдавался эхом в стенах подвала, Мик вылез из бассейна. Вода ручьем стекала с его геройского костюма, он плюхнулся на пол и снял с ноги сапог, перевернул его горлом вниз:       — Н-да, простуда гарантирована, — он шмыгнул носом, смотря, как из обуви тонкой струйкой вытекает вода. Тошинори тоже вышел из воды и взял принесенное собой полотенце.       — Мик, тебе стоит переодеться.       — Ага, — отозвался тот, осматривая себя с вселенской грустью.       Штатская одежда хранилась в шкафу комнаты отдыха. Пока Мик переодевался и сушил волосы таким же громким феном, как и хозяин, Тошинори добыл где-то лимон и имбирь, заварил чая. Взяв две полные чашки, он поставил одну из них перед Миком. Тот сделал глоток и поморщился:       — Это что, имбирь? Фу, ненавижу. Но неважно. Можно один раз стерпеть, — он опять хлебнул из чашки. — Так, Всемогущий, объясни, что ты там творил? Решил утопиться от счастья?       Тошинори развел руками:       — Решил размяться.       — Размяться, говоришь… Вот неугомонный чел. Чувак, это я волком вою от одиночества, а у тебя есть та, кто ждет дома. Ты уже должен был быть на полпути к ней. А не фигней страдать. И пугать бедных преподавателей английского.       — Прости. Я честно не…       — Честно или нечестно, не имеет значения, — Хизаши перебил его. — Прекрати уже мучить себя, перестань жить прошлым, гляди в будущее! У тебя появилась прелестная girlfriend, которая заботится и любит тебя. Вот что я скажу, чувак: иди домой. Держу пари, что тебя там ждет великолепный ужин, — он потянулся. — Пойду-ка я тоже домой. Сумасшедший вышел денек. Спасибо за чай.       Хизаши вышел, не замечая, каким подавленным выглядел Тошинори.       Пока Тошинори шел домой, его мысли все время возвращались на недавний инцидент. То, что Мик решился спасти якобы тонущего его, укрепило в нем уверенность в своем бессилии. Его, кто всегда спасал, защищал… Теперь он сам нуждался в защите. Это ранило сильнее, чем какое-то оружие. Некстати и вспомнилось, как Агури просила открывать крышку от банки, которая еле держалась на стеклянном сосуде, и смеялась, говоря, что у нее не хватает на это силы.       Нет, ему не нужны милостыни. Ни от кого. Сегодня все решится.       Войдя в дом, он сразу был стиснут в объятиях Агури, которая, с беспокойством глядя ему в глаза, помогла снять пальто.       — Ты поздно пришел. Что-то произошло?       Он помотал головой и пошел мыть руки, краем уха слыша, как звенят тарелки, поставленные на стол для ужина.       Агури приготовила лапшу и креветки в каком-то остро пахнущем соусе. Он ковырялся в тарелке, но от предстоящей беседы у него кусок в горло не лез. Чувствуя это, Агури побеспокоилась.       — Что с тобой? Тебе не понравилось? Я могу приготовить что-то другое, — она привстала с места. — Ах, чуть не забыла. Я купила твои любимые орешки. Если хочешь…       — Агури, — он тоже встал из-за стола, — я бы хотел сказать тебе кое-что.       — О, какое совпадение, — глаза Агури предвкушающе блеснули. — Я тоже хотела тебе кое-что сказать.       Тошинори понял, что еще одно слово, и он не сможет продолжать, поэтому не дал ей закончить предложение и выпалил на одном дыхании:       — Позволь мне сказать первым... Агури, я думаю, что нам стоит расстаться.