— …мы наконец получили результаты магнитно-резонансной томографии, все показатели в норме…
Рыжик вперился пустым взглядом в голубую ткань пододеяльника и больше не пытался вслушиваться в унылый бубнеж дежурного врача. К концу подходила вторая абсолютно бесполезная и баснословно дорогая неделя в больнице, где он коротал дни в беспрерывном одиночестве. Ладно, хорошо, иногда в палату залетал Цзянь И, распугивая медсестер и других больных. Взгромождал свою тощую задницу на чужую постель и начинал верещать о колледже, стадионе, шмотках, угрозе ядерной войны и, конечно же, о единственном и неповторимом Сиси (для Мо до сих пор оставалось загадкой, как вечно хмурый и серьезный Чжань Чжэнси все еще не прикончил своего друга-идиота за эту кличку). Эти визиты и бесконечная трепка языком скорее раздражали, нежели улучшали настроение.
О Хэ Тяне, который с тех пор так и не объявился, Шань больше не спрашивал. Предпочитал делать вид, что сейчас все так, как и должно было быть с самого начала. С чего бы этому жизнерадостному мажорчику помнить о таком, как он? У него есть деньги, самые красивые омеги универа и отличные оценки, если верить словам белесой сплетницы. С таким арсеналом совсем не удивительно, что мысли о нищем рыжем парне-бете покинули темноволосую макушку так скоро. Было неприятно, даже обидно в какой-то призрачной степени, но Рыжик был слишком горд, чтобы это признать.
Ему казалось, что они могли бы стать приятелями или чем-то подобным. С Хэ Тянем было удивительно легко. Он ни к чему не обязывал, пытался проявлять заботу, если это вообще можно так назвать. Несмотря на сущность альфы, он не был озабоченным кретином и угрозы от него не ощущалось совершенно, что было странным и крайне непривычным для склонного к паранойе Мо. Шань чувствовал себя в безопасности и не шарахался от небрежных прикосновений. Возможно, дело было в локации или же в осознании того, что вряд ли такой, как Тянь, покусится на его честь даже в пьяном бреду вкупе с дурью.
На подсознательном уровне звенела даже не идея, а пугающая уверенность в том, что они
должны были сблизиться, что все не могло просто взять и закончиться. Шань действительно быстро привыкал к людям, привязывался, хоть и старался отгородиться от этой своей слабости. Чаще всего их приходилось отпускать. Сжать зубы и молча смотреть вслед. Мо держался от социума подальше, так было спокойнее, можно было ни о чем не думать, ни о ком не переживать. Можно было
не вспоминать.
Сейчас было тяжело осознавать свою ничтожность в сравнении с другими людьми. Они улыбались, встречались, заводили друзей и отношения, и Рыжик просто не вписывался во всю эту феерию жизни. Багаж за спиной был слишком тяжел и мрачен, чтобы принимать в ней участие, быть в стороне — лучшее решение, если не можешь, как все. Каждый человек пытается найти себя и идти дальше после всего плохого, выпавшего на его долю. Нужно жить дальше. И Мо шел, жил, пытался, в общем, как умел.
Рано или поздно ему удастся выбраться из этой треклятой больницы, и все забудется в веренице повседневных дел и проблем. Так было всегда, будет и сейчас.
Шань так сильно углубился в тяжелые думы, что связь с миром пошла на поправку, только когда в нос ударил неестественно сильный запах чеснока. Рыжик стремительно отпрянул и, зажав нос рукавом, с долей ужаса и непонимания поглядел на вскинувшего брови пожилого бету.
— Что Вы делаете? — глухо промычал парень из-за своего тканевого «укрытия».
— Вы никогда меня не слушаете? Это шариковое тестирование, чтобы определить, в каком состоянии находится Ваша способность различать запахи, — проворчал бета, демонстрируя зажатый в ладонях шарик, очевидно, источник отвратительного шмона.
— Запахи? Но… — Мо так отчаянно старался хоть что-то сейчас сообразить, что, казалось, еще немного и из ушей повалит пар от такой активной мозговой деятельности. Беты ведь не чувствуют запахов, так какого черта…
— Какие еще «но»? — недовольно пропыхтел врач. — Три дня назад я объяснял Вам последствия введения некоторых препаратов, Вы ответили, что смутно чувствуете природные запахи, сейчас мы должны выяснить, пришло ли Ваше состояние в норму.
— Точно, доктор, природные запахи… — облегченно пролепетал Шань, выдыхая.
Все запахи подразделяют на две основные категории: природные и телесные. Природные — это запахи предметов, еды, цветов, источающих естественный запах. Телесные же запахи — это те, которые источают люди: альфы и омеги.
Последние недоступны бетам, да и сами они не имеют истинного телесного запаха. Что касается природных, то их слышат все изначально здоровые люди.
Восстановив в памяти их вчерашний с доктором диалог, Мо с ужасом осознал, каким двусмысленным он был. Еще никогда Штирлиц не был так близок к провалу. Благо хоть, что никакие анализы, помимо
специализированных, не могли точно обозначить чью-либо сущность. В лечении Рыжика акцент делался на другом, так что отсутствие запаха для всех являлось достаточно веским аргументом, чтобы не вдаваться в детали.
Дав определение доброй дюжине ароматизированных шариков, Шань начал ощущать стремительно подступавшую к горлу тошноту, благо лаванда была последней в тесте, и Мо наконец смог выдохнуть, уткнувшись носом в подушку.
— Что ж, все анализы в порядке, побочные действия от медикаментов практически улетучились, так что Ваша выписка будет готова уже завтра, зайдете в кабинет главврача ближе к полудню, чтобы ее забрать.
— Постойте, уже завтра?.. — растерянно пробормотал Рыжик, поднимая глаза на доктора, остановившегося около двери.
— Да, Вы абсолютно здоровы, — по-доброму улыбнулся бета, и сеть морщинок залегла в уголках его глаз. — В вашей карте указано, что Вы живете далековато от нашей клиники. Кто-нибудь может Вас забрать?
— Да… Я… Договорюсь с кем-нибудь, — неуверенно пробормотал Шань, комкая в пальцах наволочку.
— Вот и хорошо, — добродушно кивнул врач, дергая ручку двери. — Всего доброго, больше не болейте.
Черт, как Мо мог упустить из виду главное? Их квартирка находится совершенно в другой части города, у него нет денег, чтобы взять такси, на общественный транспорт лучше не садиться, да и нет у него никого, кто мог бы забрать. Черт.
***
— Блин, Рыжик, уже завтра? — тараторил в трубку Цзянь, тяжело дыша в трубку. — Нет, ты не подумай, я очень рад, что ты в норме! Просто мы с Чжанем сейчас на лыжном курорте, уехали на неделю каникул.
— Черт, — выдохнул Шань, устало массируя пальцами свободной руки пульсирующий висок. — Ладно, не парься, я придумаю что-нибудь.
— Хэй, постой, не вешай трубку! — взвизгнул блондин, и на том проводе тут же раздалась череда странных звуков и жуткий грохот. — Я что-нибудь обязательно придумаю, не переживай об этом и… Бли-ин, как так можно?! Сиси, ты не ушибся? Все, Рыжик, я пошел, а ты не беспокойся, я обязательно с кем-нибудь договорюсь! Чжань, что ты…?!
На этой чудной ноте и оборвался их крайне содержательный диалог, из которого Шань уяснил только то, что у Цзяня и его обожаемого Сиси медовый месяц в самом разгаре. Замечательно.
***
Холодный порыв ветра ударяет в лицо, вынуждая поморщиться от неприятных ощущений. Рыжик поднимает голову и разглядывает тяжелые грозовые облака. Он несколько раз протяжно вздыхает прежде, чем начать спускаться на парковку. На плече потрепанная временем сумка, в ней валяется выписка, зубная щетка и упаковка блокаторов. Проходя мимо одиноко стоящей на расчерченном месте черной Шевроле с темной тонировкой, Шань уже мысленно мужался все же попытать счастья с общественным транспортом, когда его остановил звучный автомобильный гудок.
Рефлекторно развернувшись и еще раз оглядев пустую парковку, Мо, нахмурившись, перевел взгляд на Шевроле, не решаясь что-либо сделать.
Точно прочитав его мысли, одна из дверей машины открылась, и с места водителя показалась знакомая наглая рожа.
—
Подвезти?
