Пепел догоревшей игры

Тэен уверено шагала по коридору университета, направляясь к кабинету директора. Она примерно понимала, что ей скажет директор. Ее брат уже совсем скоро вернется из Канады, и уже через полтора месяца они должны будут отпраздновать день рождения университета. Тэен прекрасно понимала, что все обязанности лягут на её плечи. Остановившись около зеркала, она взглянула на свое отражение. Черная юбка-карандаш,блузка темно-розового цвета и, конечно же, черные туфли на невысоком каблуке. Ей бы очень хотелось надеть что-то менее официальное на учебу. Прийти в джинсах и кедах, как большинство студентов. Но она не могла, так как являлась председателем Студенческого совета, да и родители ее были строгими людьми. Она тяжело вздохнула и грустно усмехнулась, окинув еще раз себя взглядом. Тэен сморщила нос, когда увидела омег с первого курса в отражении, что стояли сзади. Они указывали на нее пальцем и шептались за ее спиной. Стоило ей обернуться, как они сразу посмотрели в другую сторону и прикинулись, что обсуждали совершенно другое. — Чертов Ким Чондэ, — прошептала она. Девушка и так выматывалась из-за учебы и обязательств председателя, приходя домой к шести или к семи. А из дому она выходила и так очень рано. Так еще и добавляли головные проблемы студенты, которым было очень интересно лезть в чужую личную жизнь. А Чондэ лишь подливал масло в огонь, давая студентам то, чего они так яростно желали. Тэен устало входит в кабинет директора и кланяется. — А, Ким Тэен, здравствуй. Как дела? — спрашивает директор из вежливости. — Хорошо, спасибо. — Уже завтра приезжает твой брат, не так ли? — Да, приедет вечером, поэтому к учебе приступит с пятницы. — Хорошо. Ты, наверное, сама знаешь, что уже пора начинать подготовку ко дню рождения нашего университета. — Да, конечно. Я уже примерно представила, что можно было бы сделать. — Ну да, я это полностью доверяю тебе и некоторым кураторам, что будут ответственны за все. Но ты одна не справишься, думаю, тебе нужна будет команда. Сможешь собрать? — Да, конечно, можете не беспокоиться. — Главное доложите мне обо всех ваших планах, чтобы на случай чего я смог внести изменения. А еще сообщи редакторам, чтобы те приступали к созданию баннера и начали собирали статьи про университет. — Хорошо. — Ну, думаю, на этом все. Можешь идти. — Спасибо, — поклонившись, Тэен вышла из кабинета. Последнее, что она хотела делать, так это разговаривать с Чондэ. Но на счастье она встречает их редактора, который спокойно шагал в неизвестную ей сторону. Тэен судорожно пыталась вспомнить имя альфы. — Цзытао! — он оборачивается, и Тэен спешит догнать его. — Привет, — на что тот просто кивает головой. — Чем-то обязан? — Директор передал, чтобы вы начали делать баннер ко дню рождения университета и собирали статьи. Ну, думаю, вам не стоит подробности говорить, все же, не первый год делаете. — Да, конечно. Сделаем. — Отлично тогда, пока, — неловко улыбнувшись, Тэен поспешила на третий этаж, где у нее с минуты на минуту начнется пара. Понимая, что у нее сейчас будет идти договорное право, Тэен захотела просто прогулять пару, так как не любила, как и сам предмет, так и преподавателя. Осознание того, что придется сидеть девяносто минут, слушая монотонный хриплый голос престарелого мужчины, за которым Тэен никогда не успевала писать, заставляло ее задуматься о том, стоило ли ей идти на юриспруденцию. Тряхнув головой, она отвязалась от ненужных мыслей и зашла в аудиторию ровно за минуту до того, как пришел преподаватель. Она тяжело вздохнула, достала свою тетрадь и принялась вникать в тему, что проходят они уже второй раз, но ее мозг просто категорически отказывался понимать и вообще хоть как-то функционировать. И Тэен обречённо уронила голову на парту и прикрыла глаза. Все же, ведь она тоже человек и тоже может устать от всего, не так ли? *** Альфа заходит в кабинет журналистики и кладет буклеты на книжный стол. Он медленно сомкнул свои глаза и зевнул, так как работал над переводом одной статьи всю ночь. Весь день от ничегонеделания президент студсовета чуть ли не сошел с ума. Цзытао усмехнулся, ему было в удовольствие наблюдать, как Чондэ перепроверял все файлы в папках и продолжал рыться в старых коробках в поисках божественной статьи. Кто знает, но альфа решил больше не мучать своего президента, потому что тот понимал, что через несколько часов он будет видеть его потухший взгляд и то, как он занимается самобичеванием. — Чондэ, нам тут работенку подготовили. — Правда? — моментально, как щенок, он поднял свой взгляд. В его глазах светился огонь. — Чем нужно заниматься на этот раз? Надеюсь, что это долгая и тяжелая работа! — Председатель сообщила нам о том, чтобы мы взялись за баннер и занялись поиском статей нашего университета, — передал слова Тэен альфа. — Мы делаем это каждый божий раз! — вздыхает Минсок, опускаясь на стул. Он не понимал, почему баннером не занимались главные в факультете искусств. Чем вообще они занимались? — Мне снова искать в библиотеке все достижения и награды нашего универа? — устало произнес омега. — Ну придется, — сказал Чондэ. Он начал доставать папки с прошлого года, которые уже не будут годны к использованию, потому что их директор очень щепетилен к таким вещам и к повторам он относится с презрением. Чондэ вспоминает, как два года назад их прошлого президента клуба журналистики убрали с должности за использование прошлогодней статьи. Альфа решает больше не вспоминать об этом и, дунув на папку, что насквозь пропиталась пылью. Минсок на это фыркнул и подошел к Тао, чтобы спросить, правильно ли он заполнил бланк, чтобы сдать его директору. Альфа не сразу замечает и не сразу врубается, что обращаются именно к нему. Ну не спал человек, что поделаешь, не убивать же его теперь. Он разлепляет свои веки и из-под ресниц взглядывает на омегу. — Красивый, — шепчет Тао. — Что? — не понял сначала Минсок, а потом посмотрел на альфу и смутился. — Я тут тебе о бланке, а ты говоришь мне глупые вещи. Тао улыбается и закрывает свои глаза в последний раз, чтобы запомнить это сладкое мгновение. Минсок и Чондэ, конечно, знали, что их друг немного странный, но не переставали удивляться его сменам настроения. Утром он готов послать весь чертов мир, а к обеду он готов нежиться под солнцем и слушать сопливые песни. Если ко всему они уже привыкли, то Минсок никак не может смириться с последним фактором альфы. Он неожиданно для омеги выхватывает с рук бланк и проверяет написанное. Альфа отметил места, где допущены ошибки, и отдал в руки Минсоку. Тао вытащил из своего ящика новые белоснежные бланки, которые были созданы именно для таких случаев. Он своим непонятным почерком написал, что куда и как писать. Ким не поспевал следить за рукой Тао. Да не то чтобы он не успевал следить только за рукой, он не успевал даже расслышать одно, как альфа объяснял ему уже другое. Минсок прикусил свою губу и понял, что он бездарен. Омега улыбается и делает вид, что понимает, кивая головой раз триста за минуту. Но ничего не понимает. Он обреченно взглянул на писанину их редактора, пытаясь угадать хоть одно слово в первом предложение, но все тщетно. — А почему мы вообще начинаем готовиться к торжеству, которое будет лишь через месяц? — вдруг осекся Чондэ. — Потому что легче начать уже сейчас и по малому заканчивать. — Мы можем и начать на следующей неделе, — пожал плечами Тао, поддерживая Кима. — Ну да, давайте просрем все свое время, а потом ближе к сроку будем бегать с горящей жопой, не успевая ничего. И обязательно потом забудем доделать мелочи. Так еще и после концерта сессия на носу будет.Ну уж нет, не ленимся, поднимаем свои задницы и приступаем к работе. Как раз ты ныл, Чондэ, что стало скучно и тебе делать нечего, вот тебе и работа нашлась! *** Тэен зашла в дом измученной. Облегченно выдохнула после того, как она сняла туфли, надела свои тапочки и прошла в гостиную, откуда доносились звуки. Застыв в дверном проеме, она увидела, как ее мать, отчим и сводный брат сидели и тихо обсуждали какую-то тему. Из кухни доносились звуки посуды и запахи еды. Она сразу поняла, что их повар готовит ужин и, видимо, в очень больших количествах, так как обилие запахов было очень много. Девушка только сейчас поняла, насколько она проголодалась. — Я пришла! — решила она оповестить их. — Доченька! — улыбнулась женщина и кивнула головой, приглашая присоединиться к ним. Ее отчим, лишь слегка улыбнувшись, также кивнул головой. — Здравствуй, сестренка! — встал со своего места высокий блондин и обнял девушку, что приближалась к нему. — С приездом, Крис! — обнимая того в ответ, улыбнулась Тэен. — Как дела в университете? — поинтересовался мужчина. — Давайте я все расскажу после того, как умоюсь и переоденусь. — Да, конечно, Крис пока тоже ничего не успел рассказать. За ужином и поговорим на все темы. — Можете приступать, — произнес мужчина, и Тэен сразу же схватилась за вилку и нож, желая поскорее утолить голод. В основном разговаривал ее брат, рассказывая о Канаде, о том, как проходила его учеба и прочем. Тэен иногда подключалась к разговору, задавая вопросы, но в основном она была занята тем, что кушала. Ее мать также задала несколько вопросов и сидела молча, слушая Криса. В один момент Тэен поняла, что дома намного лучше, когда есть Крис. Ведь когда его не было, приходилось всегда разговаривать ей, так как отчим всегда задавал вопросы. А ей нравилось кушать молча, осматривать помещение, думая о чем-то. Но ее интересы родители не разделяли. Она вспомнила их дом в Китае, он был меньше, чем этот, и тот дом нравился ей больше. Здесь же слишком много пустого пространства, которое заполнили большими окнами, из-за чего днем становилось слишком ярко. А также безумно дорогим декором, цветами, картинами и настольными скульптурами, из-за чего дом напоминал по большей степени музей. Но Тэен уже привыкла жить здесь. Ей даже порой нравилось сидеть за роялем в светлой и просторной гостиной. Музыка, что издавала она сама, успокаивала ее и была единственным утешением, а также расслабляющим фактором. — Ну и как тебе работа председателя? — поинтересовался Крис, сидящий напротив Тэен, отпивая воду. Тэен несколько даже испугалась, понимая, что уже давно сидит, смотря в какую-то точку, с приборами на руках. — Нормально. Не сказала бы, что мне нравится, так как забот стало еще больше и жутко устаешь к концу дня, — положив на свою тарелку еще салата, пожала плечами девушка. — Ну, теперь вернулся я, и всем этим заниматься мне. — Да уж, вовремя пришел, уже начались подготовки ко дню рождения университета. — Как всегда будете праздновать с размахом? — положив в рот кусок баранины, хмыкнул старший Ву. — Ну, мы все-таки самый лучший университет в Корее, и поэтому директор не хочет упасть лицом в грязь. — В прошлом году мы провели целую ярмарку в центральном парке. Что же будет в этом? — уже прикидывая, что ему придется сложно, Крис обреченно вздохнул. — У баранины странный вкус, не находите? — Пока мы начали лишь подготовку к концерту внутри университета, а вот общественное празднование, кажется, пока еще не придумали. Нормальный вкус у мяса. Может это ты отвык от корейской кухни? — Нет. Он действительно странный на вкус. Уберите это, — приказал Крис слуге, отпивая со своего бокала воду, дабы сбить вкус. Тэен же пожала плечами и продолжила трапезничать. *** — Алло, Лухан? Привет! Хорошо, у тебя? Отлично. Эм, тут такое дело, можешь ли ты назвать свой адрес. Точнее, адрес Бэкхена. Просто все пары уже давно закончились, а его не было. Он никого не предупредил и на звонки не отвечает. Да, я пробовал позвонить его родителям, но они также ничего не знают. — Ну и? — спросил нетерпеливо Сехун, после того, как Чунмен положил трубку. — Дождемся Кенсу и поедем. Все еще не отвечает? — смотря на телефон в руках Сехуна, спросил он. — Нет. Писал куда только можно и звоню через каждые три минуты. — Что же с ним случилось то, а? — Успокойся. Уверен, с ним все в порядке. — Да уж, надеемся на лучшее, — к ребятам, что стояли около ворот, подходил Кенсу. — Есть вести от Бэка? — Нет, но есть его адрес, поэтому давайте уже поедем. — Ты уверен, что звонишь в нужную квартиру? — спрашивает Кенсу. Они стояли около входа и никак не могли дозвониться до квартиры Бэкхена. Сехун вновь нажал на номер квартиры Бена, гудки шли, но никто не открывал. — Я позвоню Лухану, — узнав от того его номер квартиры, и позвонив ему, ребята наконец вошли в здание. Выйдя на нужном этаже, они встретили Лухана около двери в квартиру Бэкхена. — Привет! — вновь нажимая на звонок, улыбнулся он троим. — Привет, — произнесли они хором. — Даже дверь не открывает? — Стучусь уже около минуты. Тишина. — Быть может он не дома вовсе? — подал голос Кенсу. — Нет, я по дороге встретил нашу соседку, и она сказала, что вчера вечером она видела его в лифте. Так же она добавила, что выглядел он не лучшим образом. — Да что же с ним случилось? Пока Чунмен названивал другу, Сехун упорнее стучался в дверь. Они простояли около десяти минут, пока не послышались звуки изнутри квартиры. Кажется, там что-то упало. — Я же не один это слышал? — Нет, я тоже услышал, словно что-то упало, — соглашаясь с Чунменом, задумчиво произнес Сехун, вновь нажимая на звонок. И, наконец, дверь открылась. Перед ними стоял Бэкхен в большой белой футболке и в серых трико. Всегда идеально лежащие волосы были в полном беспорядке. Глаза опухшие, с синяками под ними. Но больше всего их поразил взгляд. Взгляд, который всегда был полон искр и счастья, был потухшим и не живым словно. Бэкхен даже не смотрел на них. Точнее смотрел, но словно сквозь них. Он будто бы был в своем мире. — Бэкхен! Что с тобой?! Мы так переживали! Ты не пришел в университет, не отвечал на звонки и сообщения, мы простояли перед дверью невесть сколько! — Извините, — тихо произнес охрипшим голосом Бен. — Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Кёнсу, заходя первым во внутрь. Бэкхен отошел от прохода, чтобы все они смогли войти. — Да, все хорошо. Просто простудился. — Не верю. Это как же надо было простудиться, что бы выглядеть вот так? Что-то случилось дома? Тебя кто-то обидел? — на расспросы Чунмена, Бэкхен усмехнулся с горечью. — Кто может меня обидеть? Я реально простудился. Много ходил под дождем и не одевался тепло. Да и учеба, думаю, загрузила. Вот и последствия. Телефон отключился, вот и не могли дозвониться. Прошу прощения за неудобства, что причинил вам. — Не говори ерунды! Я рад, что с тобой все хорошо. — Спасибо, Сехун. — Тогда давай я сделаю тебе суп, чтобы ты поскорее выздоровел. У тебя есть дома лекарства? Выпил что-то? — Нет. Ничего нет. — Тогда нужно купить. Где кухня? — Вон, — указав пальцем в сторону кухни, Бэкхен решил быстро прибраться в гостиной. — Тут все слишком запущено, знаю. Горничная не приходила на этой неделе, а у меня не было времени убраться самому, — поднимая с пола все вещи, потащил их в спальню и просто бросил их на пол. Закрыл дверь в комнату и вновь вошел в гостиную, где находились Чунмен с Луханом и Сехун. Сехун смотрел в окно, явно находясь где-то в своих мыслях, Лухан сидел на диване, а Чунмен же осматривал квартиру. В это время из кухни вышел Кенсу. — У тебя в холодильнике шаром покати. Что ты ешь вообще? Ты хоть кушаешь? — Конечно кушаю, — охрипшим голосом сказал Бэкхен, затем прочистил горло. — Просто забыл прикупить продукты. Вчера за ними вышел, да так и забыл. — Сехун, тогда давай ты сходи в ближайший магазин и прикупи продукты там, а мы с Чунменом пока начнем пока делать хоть что-то, из чего я нашел. — Лухан, сходишь со мной? — Что? — Я не знаю этот район, да и нужные продукты. — Х-хорошо. Тогда я поднимусь к себе сначала, надену куртку. Встретимся на первом этаже, — сухо произнес Лухан. — Не стоило так утруждаться. — Стоило. А ты давай, иди умывайся и приведи себя в порядок. — Кстати, прикупите еще и лекарства! — закричал Чунмен. — Хорошо! — так же громко выдал Сехун из коридора, закрывая входную дверь. — Не думаешь, что нам стоит поговорить? — произнес Сехун, когда они с Луханом молча шли в сторону супермаркета. — О чем? — О нас. — Нас? Есть разве слово «мы»? — остановился Лухан посреди дороги. — Мы истинные и… — Ты только сейчас это понял?! Два года ходил и тут снизошло озарение?! — Ты сам знаешь причину того, почему мы не общались первый год. Ты сам встречался с кем-то другим. — А я должен был бросить своего парня, к которому у меня были чувства, сразу же, как увидел тебя? Или должен был оставаться верным тебе и не встречаться ни с кем? Должен был ждать своего истинного, который мог и не появится, всю свою жизнь? Ты что, ни с кем не встречался? — Встречался. — Ну вот! Да, признаю, первые полгода мы не смогли бы общаться. Но что насчет остальных полтора?! Ты даже не подходил ко мне!  — А ты сам хоть делал шаг на встречу?! Я всегда пытался подсесть к тебе в столовке, дожидался у выхода, но ты всегда ошивался рядом с теми тремя. Ты, блять, с Паком встречался! — Не встречался я с ним! Да, мы поцеловались на вечеринке, но мы были пьяны! И как всегда Чондэ сделал из этого трагедию. Но после ничего не было! Мы друзья! Ладно, ладно. Прикинем, что первый год вот так и прошел в напряжении, из-за того, что у меня был парень и были у тебя подозрения на то, что я встречался с Чанелем. Но второй год… Я, черт возьми, сидел на таблетках, чтобы не сойти с ума от твоего запаха! — А думаешь, мне было легко?! Да я сжирал все апельсины, что находил! Мне тоже было плохо. — Да я до этого совершенно не любил мяту, но потом, как выясняется, мой истинный пахнет ею, и мне приходилось покупать тупую мяту, жевать каждый день мятную жвачку. — Да у меня аллергия на цитрус скоро начнется! — А что, я в этом виноват? — Мы оба в этом виноваты. — Да что ты говоришь, — смотря ему прямо в глаза, произнес Лухан. Они простояли вот так несколько минут. Затем Лухан тяжело выдохнул, опуская взгляд. — А ведь все могло быть по-другому. — Могло. Но будет ли продолжаться эта ситуация вот так или нет — зависит от нас. Мы можем ведь все изменить. — А нужно ли? — То есть тебя все устраивает? — Я не знаю. Быть может, если бы мы и не были истинными, никогда не заинтересовались бы друг другом? Не тянуло бы? Мы бы просто оставались знакомыми. — Можно подумать, что сейчас мы возлюбленные. — Я не в этом плане. — Да я знаю. — Это все… сложно. Сложно, черт возьми, свыкнуться с тем, что за тебя все решает тупая судьба. Вдруг я ждал совершенно другого человека, вдруг мы не подходим к друг другу, вдруг мы и вовсе ненавидим друг друга! — Слишком много вдруг и если. Ты никогда не узнаешь, что было бы если. И также не узнаешь, что бы было, сложись все иначе. Все сложилось так, как есть. Дальше решаем мы. Мы сможем изменить финал. — Финал? Мы, что в гребаной игре, по-твоему? В игре, где есть чертовы победители и проигравшие? И кто же проигрывает и выигрывает? Тот, кто полюбил, оказывается проигравшим, а тот, кому все равно — победитель? Так? Тебя что, не учили в детстве, что игры до хорошего не доводят? — Сехун лишь отвел взгляд, тяжело вздыхая. Они вновь стояли молча. — Я бы привлек тебя, если бы мы не были истинными? — неожиданно спросил Лухан. Сехун задумчиво посмотрел на него. — Не знаю. Я же не могу быть уверен... А ты? — То же самое, - затем наступила тишина, которую разбавляли проходящие мимо люди и машины. Лухан тяжело вздохнул и произнес: - Думаю, мы задержались, надо поскорее пойти в магазин. Они дальше уже шли молча и они оба хотели сказать то, для чего им не хватало ни смелости, ни уверенности. Привлекли бы. Они оба могли бы привлечь внимание друг друга, оба могли бы испытывать симпатию, не будь при этом истинными. Они оба проиграли бы, так же, как уже проиграли сейчас. Проиграли в игре под названием любовь.