Три года спустя…
Говорят, что боли нужно время, чтобы смешаться с кровью, выйти вместе с потом и слезами. Говорят, что рано или поздно рана затянется и жизнь станет прежней. Говорят, все, что ни делается, — все к лучшему. Киллиан не верил. Даже спустя несколько лет он, каждый раз возвращаясь домой, останавливался в дверях и ждал, что Лиам, бросив игрушки, спустится на первый этаж и повиснет на нем, в сотый раз напоминая о тренировках. Но Киллиан скорее бы забыл свое имя, чем ежедневные занятия с братом. Киллиан понимал, что это ненормально. Что он, скорее всего, сумасшедший. Что во время аварии он ударился головой сильнее, чем решили врачи. Что внутри его черепа что-то сдвинулось, потому что способность видеть умерших людей вряд ли можно назвать обыденной. Между тем со временем он свыкся с тем, что иногда в его жизни появлялись люди, которые чисто физически не могли расхаживать под солнцем. Однажды встретив своего школьного друга, который погиб полтора года назад в армии, Киллиан несколько дней не выходил из дома, окончательно убедившись, что он нездоров. Но потом… Видеться с Нилом стало глотком свежего воздуха — веселый и беззаботный, он поднимал ему настроение и сыпал армейскими анекдотами. Все было бы хорошо, если бы каждый год престарелая мать Нила не приходила на кладбище и не выла на его могиле, а Киллиан должен был наблюдать за этим со стороны и слышать полные боли вздохи друга, стоящего рядом. Бывали случаи, когда призраки просили Киллиана что-то передать их родным и близким, но после одного раза, когда он рискнул сделать нечто подобное, он навсегда завязал с этим. Он понимал, что у него нет выбора, если он не хочет оказаться в психушке. Его мать, замечая, что сын то и дело теряется, глядя в пустоту, несколько раз пыталась узнать, что с ним происходит, но Киллиан твердо решил, что она ничего не узнает. Ее и так сильно подкосила смерть Лиама, и Киллиан боялся, что Рут не справится с новостью, что ее старший сын не в себе. Некогда душа компания, теперь Киллиан предпочитал уединение. Вечеринки его по большей части раздражали и казались тратой времени, пьянки вызывали неодобрение. В свободное время он читал, словно пытаясь нагнать то, что упустил за бурные подростковые годы, и гулял. А еще тренировался с Лиамом. Киллиан запретил себе думать о том, как в это время выглядит со стороны — разговаривает с пустотой и учит ее играть. Он плохо понимал, как это возможно, но это последнее, что его волновало, спустя столько лет. Он просто радовался тому, что хотя бы в эти минуты мог видеть младшего братишку. Лиам не повзрослел ни на день. Та же одежда, те же вихры и горящие глаза. И касаясь собственной щетины, Киллиан с болью представлял, каким бы мог быть Лиам, если бы не та ночь. Он так до сих пор и не смог простить никого — ни себя, ни мать, ни водителя, ни Лиама. Он понимал, что случившееся — несчастный случай, и такое могло произойти с каждым, но… Почему именно с Лиамом? — Опять задумался? — мяч врезался в плечо, и Киллиан поморщился. — Уж и помечтать-то нельзя, — съязвил он, и Лиам закатил глаза. — Будто я не знаю, о чем ты думаешь. Тебе пора это прекратить. — Что именно? — Киллиан замахнулся и бросил мяч. — Винить себя. И возвращаться в ту ночь, — Лиам подбросил мяч в перчатке, исподлобья глядя на старшего брата. — Прошло несколько лет, ты должен жить дальше. — Я и живу, — он развел руками, — вон, почти починил яхту. Скоро смогу выйти на ней в море. Может, даже поучаствую в соревновании. Помнишь, как это было круто? — Ты… Ты ведь понимаешь, что сам держишь меня, верно? — вдруг спросил Лиам, и Киллиан напрягся. — Если бы не ты, я бы давно уже ушел… ну… туда, — он неопределенно пожал плечами и кивнул наверх. — Первый год я не хотел уходить, да, ты был мне нужен, но сейчас… — он нервно поджал губы, — мне кажется, ты страдаешь. — Что? Лиам, — Киллиан пересек разделявшее их расстояние и опустился перед братом на корточки, крепко сжав его плечи, — я счастлив. Именно в эти часы на закате я счастливее всего. Потому что мы вместе. Как и всегда, помнишь? — Помню, — в его глазах заблестели слезы, — но ты всегда улыбался раньше. Ты был веселым, ты смеялся, ходил по вечеринкам, сох по своей Миле, подпольно пил за домом, чтобы мама не увидела, сбегал с занятий, чтобы выбраться на пляж… А сейчас сидишь дома или в гараже и ни с кем не видишься. — Это называется взрослая жизнь, — Киллиан слабо улыбнулся. — Я не просто сижу дома или в гараже, я работаю — делаю модели и продаю их. Я же говорил — у матери сложный период, ей нужны деньги. — А все остальное? — перебил его Лиам. — Где Дэйв? И Мила? И остальные? Тебе ведь так нравилось с ними тусить. — Дэвид женился, а Мила… — это имя уже давно перестало отдаваться внутри болью. — Она в прошлом. — Но ты так любил ее… — Я люблю тебя, понятно? — Киллиан крепче сжал плечи Лиама, пристально глядя ему в глаза. — Мне хватает этого. Не переживай, мелкий, я в полном порядке. А ты перестань забивать свою голову ерундой. У нас есть дела поважнее. Поцеловав брата в лоб и вытерев слезинку с его щеки, Киллиан вернулся на исходную позицию и, кивнув, принял стойку. Он знал, что, если бы Лиам был жив, к этому моменту он был бы уже профи, но так все словно застыло на одном и том же месте. Они занимались, учились, тренировались, и каждый день прогресс не двигался с места. Но Киллиан молчал, и хвалил, и восхищался, лишь немного поддразнивая брата, который каждый раз утверждал, что еще немного — и он сможет играть с крутыми парнями. Смог бы, — Киллиан был уверен, — обязательно смог бы. И уделал бы всех. Если бы…***
Привычно спрятав мяч, биту и перчатку в расщелину в корнях деревьев, Киллиан стал подниматься по склону, глядя под ноги. Как-то раз он, уходя от Лиама и договорившись встретиться на следующий день, обернулся и увидел пустую поляну. Чувство, тогда овладевшее им, было сродни тому, что разбило его на части, когда он узнал, что Лиам мертв. И больше он не оборачивался. Он просто шел, убеждая себя в том, что Лиам стоит где-то сзади и смотрит ему в спину. Так было легче. Он уже знал, что будет дальше. Он вернется в пустой дом, приготовит ужин и сядет на террасе ждать мать, чтобы, поужинав, молча посмотреть какой-нибудь черно-белый фильм, обменяться парой фраз о том, как прошел день, и разойтись по комнатам. Рут будет пытаться развеселить его, он будет улыбаться ей в угоду, а потом читать в тусклом свете лампы у себя в комнате, откуда убрал все вещи Лиама. Киллиан отдавал себе отчет в том, что Лиам мертв. Что невозможно «а вдруг» и «а если». Он видел его тело, он был на его похоронах, он регулярно посещал его могилу. Лиам не вернется, и это понятно. Поэтому Киллиан, спустя пару месяцев после смерти брата, убрал все вещи Лиама в коробку и отнес на чердак. Чтобы не тревожить мать, чтобы не мозолить себе глаза. Да, он видел его каждый вечер, но это было другое. По крайней мере он думал именно так. Прошел период, когда он подавлял в себе истерику, думая о том, что он сошел с ума, так как видит погибшего брата. Сейчас Киллиан просто давал возможность себе наслаждаться этими минутами с Лиамом, забывая обо всем и откладывая реальную жизнь. Для него каждая тренировка была временем, когда он мог коснуться своей прошлой жизни, жизни, когда все было идеально. И порой ему казалось, что он жил именно этими моментами. Возможно, Лиам был прав, и Киллиан жил только в эти часы вечером, в остальное же время он существовал — существовал от тренировки до тренировки, ожидая очередную встречу с братом. Но Киллиан не хотел так думать. Порой бывали моменты, когда он ловил себя на мысли, что, возможно, похоронил себя в ту ночь вместе с Лиамом, но это выбивало его из колеи, и только тогда он заливал боль алкоголем. Просто забывался на одну ночь, а потом презирал себя за слабость. Встряхнувшись, Киллиан засунул руки в карманы и ускорил шаг, желая поскорее оказаться дома. Сегодня у него не было настроения гулять по лесу, хотя в последнее время он частенько пропадал на всю ночь, колеся по округе. Ему нравилась тишина, нравился шелест ветра в деревьях, нравилось, что он мог остаться наедине со своими мыслями и что никто его не потревожит. — Эй, эй! Чуть не споткнувшись, Киллиан остановился и, обернувшись, увидел, что через деревья к нему пробирается девушка. Лицо бледное и блестящее от пота, глаза испуганные, волосы собраны в странное подобие пучка, несколько прядок выбилось и легло на плечи. Одежда помятая, кое-где с пятнами грязи, босоножки безбожно испачканы. Киллиан, окинув незнакомку взглядом, непонимающе уставился на нее, пытаясь понять, что она могла делать тут в такое время. Между тем девушка добралась до него и, облегченно выдохнув, уперлась руками в колени, тяжело и часто дыша. — Вы в порядке? — осторожно спросил Киллиан, встревоженно глядя на нее. — Что-то случилось? — Чертова машина, — простонала та, облизнув губы, и усмехнулась. — Что-то заклинило, я не справилась с управлением и слетела с дороги. Кажется, я отбила себе ребра, но перелома, вроде, нет, — она охнула, чуть распрямившись. — Вам нужно в больницу, я могу… — спохватился Киллиан, но девушка остановила его. — Да не, это так, царапина. Повезло, хотя испугалась безумно. Мобильный разрядился, так бы вызвала эвакуатор. Ждала, думала, кто-то проедет, но не повезло. Пришлось идти самой, а тут такой лес, что… — она засмеялась, и Киллиан замер, завороженный ее улыбкой. — Еще и стемнело быстро, а я местность совсем не знаю. Приехала сюда посмотреть на соревнования по яхтингу, а вместо этого влипла в приключение, — все говорила и говорила она, а Киллиан только и мог думать, что о листке в ее волосах. Незнакомка, выдохшись, размяла плечи и, встретившись с Киллианом глазами, вдруг будто очнулась: — Ой, как неловко. Меня зовут Эмма. — Киллиан, — он пожал ее руку, стараясь не думать о том, какая теплая у нее ладонь. — Я могу помочь. Сейчас, правда, сомневаюсь, что удастся что-то сделать с машиной — слишком поздно. Но я живу неподалеку, и если тебе негде остановиться… — У тебя есть хотя бы холодный душ и какая-нибудь ненужная одежда? — спросила Эмма, и Киллиан опешил от ее прямолинейности, а потом усмехнулся. — Точнее за одеждой я могу сходить, я прихватила ключи… — Ты откуда шла-то? — спросил Киллиан, не понимая, когда они успели перейти на «ты». — Западное шоссе. Почти самый въезд в город. Счастье было так близко, — пошутила она. — Это далеко, — он вздохнул, — слушай, у меня есть ванна с горячей водой, одежда, которая тебе наверняка подойдет, чай и… могу даже разогреть что-нибудь на ужин. Не пятизвездочный отель, но… — Ты святой, — простонала Эмма, вцепившись в его руку. — Нет, серьезно. — Да ладно, — Киллиан улыбнулся, — пойдем, нужно привести тебя в порядок. — Что, так все плохо? — она побледнела и попыталась пригладить волосы, вызвав у Киллиана улыбку. — Уверен, могло быть хуже. Да и с тобой все замечательно, ты… — очень красивая чуть не сорвалось с его губ, и Киллиан, спохватившись, на ходу перестроился, — почти в полном порядке. А будет еще лучше, если дашь мне тебя осмотреть, чтобы убедиться в том, что все действительно хорошо. — А ты врач? — Я нет, но моя мать — да. Так что хочешь не хочешь, а станешь, — он усмехнулся, увидев блеск ее глаз. — Ну так что, пошли? Помощь точно не нужна? — Дошла же я как-то сюда, — улыбнулась Эмма, — так что веди. Надеюсь, ты не соврал про ванну и чай.***
Киллиан уже забыл это чувство легкости и душевного спокойствия. Эмма не была особенной, она была обычной девушкой с громким смехом, слегка вьющимися волосами и бешеным любопытством в глазах. Пока они шли к его дому, она узнала все о его соседях, друзьях, хобби и любимом вкусе мороженого. Последнее его удивило больше всего. — Мороженое? — Я его обожаю, — кивнула Эмма, широко улыбаясь. — Нет, серьезно, если я куда-то приезжаю, то я первым делом пробую там мороженое. Просто перебираю все оригинальные вкусы. Это странно? — Немного, — признался Киллиан, — но мне нравится. — Это мило, — она усмехнулась. Когда они подошли к дому Киллиана, Эмма на мгновение застыла, восторженно оглядывая здание. Киллиан, почему-то нервничая, остановился рядом, следя за ее реакцией. Он не понимал, почему ему неловко, почему он так боится, что ей не понравится его дом. Она ведь ему никто, они знакомы меньше часа. Тогда почему ему так важно ее мнение? — Ты тут живешь? — Да, — отозвался он, почесав за ухом, — с матерью и младшим… — Киллиан запнулся. Мир начал вращаться, и он стиснул челюсти. Эмма, заметив изменение в его голосе, обернулась и взглянула ему в глаза. — Все в порядке? Ты побледнел. — Я… да, в полном. Зайдем? Киллиан сам не понял, почему не рассказал ей о Лиаме. Он почему-то сразу представил жалость в ее глазах, а этого он бы не перенес. Он ненавидел, когда его жалели, когда делали поблажки, когда смотрели, словно ожидая, что он сейчас расплачется. Он помнил, как через несколько недель после смерти Лиама Мила поцеловала его, аргументировав это тем, что «это должно хотя бы немного помочь». Она не могла не прознать, что нравилась ему, и в любой другой ситуации Киллиан был бы счастлив и благодарен ей, но в реальности этот поцелуй был больнее пощечины. И если бы сейчас Эмма, узнав о том, что он потерял младшего брата, начала его жалеть, он бы этого не перенес. Они по сути были никем, он едва ли мог назвать о ней пять фактов, но все равно ему казалось, что встреча с ней какая-то особенная. Заходя следом за ней в дом, Киллиан испытывал что-то, потерянное очень давно. Надежду. — Сейчас я покажу тебе, где ванная, и принесу одежду. А пока ты будешь приводить себя в порядок, приготовлю что-нибудь поесть. — А твоя мама? — Она сегодня в ночную смену, — пояснил он. Открыв дверь ванной, Киллиан пропустил ее внутрь и неловко замер в дверном проеме, словно забыв, что делать дальше. Эмма с легкой улыбкой осмотрела все вокруг и остановила взгляд на Киллиане, чуть наклонила голову набок и усмехнулась. — Ну так что? — М? — он вздрогнул, а потом покраснел. — Ой, прости. Можешь взять любое полотенце из шкафа, они чистые, я сейчас… — Я не об этом, — Эмма засмеялась своим особенным смехом и коснулась края кофты, — будешь смотреть мое ребро или понадеемся на то, что пронесло? — Я бы… я бы проверил, — и почему у него так резко пересохло во рту? — Ну, тогда вперед, — она сняла кофту и, положив ее на полку, посмотрела на Киллиана. Тот, робея, сделал шаг вперед и легко коснулся ее кожи. — Болит? — он мягко прошелся пальцами по ее животу, поднимаясь наверх. Эмма покачала головой. — Нет. — Дыхание вроде как чистое, кровоподтеков нет, — Киллиан вспоминал все, что ему рассказывала мать. — Мне кажется, у тебя ушиб. Скорее всего даже не сильный. По крайней мере я уверен, что перелома нет. Но тебе лучше сейчас обойтись без физической активности, — он отодвинулся, прижав руку, все еще хранящую тепло ее тела, к себе. — Да я и не собиралась, — она улыбнулась, все еще находясь слишком близко. Сейчас, в ярком свете, Киллиан разглядел цвет ее глаз — пронзительно зеленый. Такой, как листва на поляне, где он играет с Лиамом. Ее светлые волосы рассыпались по плечам — видимо, она успела снять резинку. Улыбка была мягкой и доброй, а запах… Он никогда не чувствовал такого волнения, как сейчас в нескольких сантиметрах от ее губ. Стоп, губ? Он сглотнул. Он не знал ее, но все внутри было неспокойно от одной только ее близости. Переборов себя, Киллиан отступил и чуть не упал, наткнувшись на тумбочку. Эмма, явно не испытывая неловкости, рассмеялась и скрестила руки на груди. — Ты в порядке? Я надеюсь, ты не решил сломать себе ребро, чтобы точно было кого лечить? — Такая мысль промелькнула, но, пожалуй, нет, — он натянуто улыбнулся, кивнул своим мыслям и пошел за вещами. Выбрав чистую футболку и штаны, он вернулся в ванную и протянул все Эмме. — Слушай, может, тебя покараулить? Вдруг что? — Покараулить снаружи или..? — Эмма усмехнулась, а Киллиан вмиг покрылся красными пятнами. — Да я шучу, все нормально, — она засмеялась и положила вещи на полку. — Я в порядке, но не отказалась бы от чая, если не трудно. — Да, конечно. Спустившись на первый этаж, Киллиан стал мельтешить по кухне, натыкаясь на углы мебели и бормоча себе под нос. Он и сам с трудом понимал, что на него нашло и почему он так себя ведет. То и дело прислушиваясь, Киллиан накрыл на стол и прислонился к дверному проему, прикрыв глаза. На мгновение он представил, что бы было, если бы Лиам был здесь. Он бы наверняка ныл и упрашивал его разрешить ему подольше не ложиться, чтобы посидеть с ними на кухне. И еще Эмма ему бы определенно понравилась. Киллиан не знал почему, но был в этом уверен. — А вот и я, — обернувшись, он увидел Эмму, застывшую на последней ступеньке и мелко перебирающую босыми ногами. Киллиан почувствовал, как его внутренности сделали сальто. И почему мужские вещи всегда так соблазнительно смотрятся на девушках? Эта футболка, висящая на нем обычно мешком, на ней смотрелась так, что дыхание сводило. — Как вкусно пахнет, — расплылась в улыбке Эмма и села на стул, взяв в руки чашку. — Я забыл спросить, какой ты любишь чай, поэтому… — Все идеально, — оборвала она его, коснувшись его руки. Киллиан медленно опустился на соседний стул. — Если что, есть еще тосты, могу достать… — Я не очень голодна, больше замерзла, — пояснила Эмма, — но сейчас уже все в порядке. Спасибо большое. Некоторое время они сидели в тишине. Эмма грела руки, иногда делая небольшой глоток, а Киллиан смотрел на нее, отмечая все новые детали. Родинку на шее, татуировку на запястье, шрам у уха. И с каждой новой ноткой ее индивидуальности его все больше и больше распирало какое-то странное чувство. — Можно вопрос? — вдруг спросила Эмма, и Киллиан, встряхнувшись, кивнул. — Может, он покажется немного бестактным. — Даже так? — он вскинул бровь. — Тогда, думаю, мне еще интереснее. — У тебя… у тебя какие-то проблемы с девушками? — Киллиан опешил, а Эмма пояснила: — Прости мне мою прямолинейность, но я привыкла говорить то, что в голове. И я заметила… Ты как-то странно на меня смотрел, когда мы были в ванной. Ты не похож на парня, который очень влюбчив или которого влечет ко всем подряд. Не бабник и не герой-любовник, я бы сказала. Но все равно было немного странно. — Боже мой… — он прикрыл глаза, залившись румянцем, — прости, я… — Нет, все нормально, — она улыбнулась, — просто создалось впечатление, что тебе неловко или что-то вроде того. Это не мое дело, я знаю, и я чувствую себя глупо оттого, что говорю это, но… Ты ведь симпатичный, — она пожала плечами, — а ведешь себя так, словно являешься отшельником. У меня просто в голове разнится твой образ и реальность. Я что-то не понимаю? — Это… Сложно объяснить, — Киллиан явно был не готов к такой теме. — Просто… Долгое время я был влюблен в одну девушку и больше ни на кого не смотрел. Но с ней не срослось, и я как-то… В общем, мне не до этого, — он пожал плечами, чувствуя себя неловко. — Я понимаю, что это странно, но… — Значит, дело не во мне, — Эмма облегченно выдохнула, — мне просто показалось, что что-то не так со мной, поэтому тебе неприятно или… — Нет, нет! — порывисто отозвался он и сжал ее руку. — Ты… с тобой все в порядке, даже очень, ты очень… — он замер на мгновение и договорил шепотом, — очень красивая. Эмма замерла, глядя ему в глаза. По ее лицу медленно поползли красные пятна, и она медленно расплылась в нежной улыбке и сжала его пальцы. В ее глазах появились огоньки, и Киллиан не сдержал улыбку. — Спасибо, Киллиан. Это очень… — она не договорила, потому что Киллиан, наклонившись, поцеловал ее. Он и сам не понял, как решился на это. Просто она была слишком близко и красиво улыбалась. Наверное, бывают такие простые моменты, когда человек не думает, а действует. А уже потом думает, но ничего изменить уже не может. Так и Киллиан, ощущая тепло ее губ, мог думать только о том, как быстро Эмма оттолкнет его и какими словами обзовет. Но вместо этого она положила ладонь на его плечо и, скользнув на шею, запутала ее в волосах. Ее ресницы щекотали его щеки, губы покалывало от мягкого прикосновения, а сердце билось часто-часто, угрожая таки разбить ребра хотя бы кому-то. Медленно отстранившись, Киллиан запустил пальцы в волосы, пытаясь хоть как-то себя отвлечь, а Эмма опустила глаза, улыбаясь себе под нос. — Слушай, я не… я не хотел, то есть хотел, но… Да что со мной такое?! — вдруг не выдержал Киллиан, и Эмма вздрогнула, удивленно взглянув на него. — Понимаешь, я… Три года назад умер мой младший брат Лиам. После этого у меня в голове что-то сдвинулось, и я изменился. Я… я никогда не был таким. Я не мямлил, не смущался, не путался в конечностях и не заикался. А сейчас… — он удрученно вздохнул. — Я бы понравился тебе тогда. Чуть наклонив голову набок, Эмма коснулась щеки Киллиана и улыбнулась. — Ты нравишься мне таким, какой ты есть сейчас.***
Открыв глаза, Киллиан резко сел на кровати. Пару мгновений он пытался восстановить картину прошлой ночи: встреча с незнакомкой в лесу, дорога к дому, чай, вкус ее губ… Ему казалось, что он помнил, как они сидели у камина и смотрели какой-то фильм, а потом уснули, но, может, ему это приснилось? Наскоро одевшись, он спустился на первый этаж и замер в дверях, увидев сидящую на кухне мать. Она пила кофе, не обращая внимание на включенный телевизор. — Мам? — Доброе утро, — устало улыбнулась она, распрямившись. — Как спалось? Поздно лег? — Мам, мне не пять, — закатил он глаза и сел рядом, отправив в рот печенье. Оглядевшись и не заметив вещей Эммы, он напрягся, но, стараясь не подавать вида, непринужденно спросил у матери: — Как на работе? — Тяжеловато было, — вздохнула Рут. — Сейчас же в самом разгаре подготовка к этому твоему яхтингу, то и дело привозят людей с переломами и ушибами. Сил уже нет, — сделав еще глоток, она продолжила: — Еще вчера девушку привезли. Попала в аварию на окраине города. Промаялись с ней почти три часа, но ничего не вышло. Сердце заколотилось где-то в горле, и Киллиан медленно повернулся к матери. — Девушку? — Да, молодая совсем. Вон, про нее рассказывают, — вдруг сказала она, показав на экран. Киллиан поднялся и подошел к телевизору, не чувствуя свое тело. — Вчера вечером поступило сообщение об аварии на границе города. Машину занесло на повороте и вынесло с дороги. В салоне находился только водитель, молодая девушка, которая была доставлена в ближайшую больницу, где, к сожалению, скончалась, несмотря на все старания врачей. Личность погибшей устанавливается. — Эмма… — только и смог выдохнуть Киллиан, падая в темноту.