Финн был из тех, кто любил веселиться.
Активный образ жизни, устойчивый режим сна, постоянная улыбка на лице, море позитива и глупые шуточки — всё это характерно для Вулфарда — красивого, милого, обаятельного парня. Россыпь веснушек на худом лице постоянно появлялась в конце весны, а исчезала только к середине осени, когда деревья уже практически полностью оголили свои хрупкие ветви, рассыпая высыхающую шевелюру по влажному асфальту. В его тёмно-карих глазах появлялся блеск, когда в голову приходили безбашенные идеи, вроде объездить всю страну автостопом или покорить гору. Нет ничего непостежимого для этого парня, он уверен — в мире нет ничего лучше двух вещей: спорта и приключений. Помимо всего вышеперечисленного, Финн уверен в себе, мил, добр, привлекателен для противоположного пола. Он не имеет понятия о скупости, ненависти, гневе, знает об этих вещах только по книгам — не более. Любой захотел бы быть с ним на равных. В школе с ровесниками отношения складываются идеально, как и с учителями. Хотя с оценками у парня не всё отлично, но его действительно любят, поощряют, помогают. Кто, как ни он, выведет школьную команду на первое место? Кто, как ни он, всегда поможет заменить стёкла, починить стулья, оказать школе материальную помощь? Кто, как ни Финн? Любимый ученик, любимый спортсмен, предмет обожания каждой второй девушки? Он верит в чудеса, он поёт и играет на гитаре, он немного романтик и совсем чуть-чуть бабник. Три девушки на неделе — это норма, а если возлюбленной не находится целый месяц, тут уже начинаются глубокие переживания и стрессы, однако случается это очень редко, так как у любой девушки, к которой он приближается хотя бы на метр, тут же случается течка, дрожат колени, а внутри всё трепетает, тянет, хочется тут же лечь под него и отдаться полностью, однако ни одна подобного ещё не добилась. В самую долгую депрессию загнало появление соулмейта — это чёртов мужской пол. Рано утром, когда солнце уже заглядывало в окно и мило улыбалось обречённости бедного парня, началась та самая истерика, сметания, стресс и ужасная, долгая, выматывающая депрессия. Финна никогда не интересовали парни. Девушки — вот его мания, вот к чему его тянет, чего он хочет всегда и вечно, причём таких хорошеньких, с упругой задницей и мягкими большими грудями. В итоге, парень решил (понадеялся и сумел убедить в вымысле свой разум), что это просто ошибка и продолжил жить дальше, уверенный, что никогда не станет встречаться с парнем. Его всегда любили и ценили в семье. Хотя отца не было, а мать была очень строга, его всё равно любили и он это знал как ни кто другой. Его наказывали, кричали, запирали, но он всё равно чувствовал эту невероятную душераздирающую любовь. Он чувствовал, что безумно нужен матери. Но никогда об этом не говорил.Уайатт другой. Уайатт совершенно другой.
Нет, он не магнит для плохих парней и без склонностей к суициду. Он просто другой. Он любит дом, любит тепло, любит одиночество и тихую, спокойную атмосферу чего-то родного, близкого. Он не радуется солнечному свету и не просится со слезами на глазах поехать на соревнования по крекету, футболу или баскетболу. Ему хорошо сидеть с полумраке, уставившись в окно, за которым шумит город, но он здесь, дома, вдали от всей этой шумихи, вдали от людей, знакомств и возможных проблем. Он любит сидеть с чашкой кофе или горячего, обжигающего горло чая и смотреть один из любимых сериалов. Парень весьма тихий, спокойный, не конфликтный и не привлекает чужого внимания. Он не плохой, не урод и не душевно отсталый, им даже интересуются девушки, однако Олефф признаёт, что не ищет отношений и не хочет делить с кем-то ещё свою спокойную, однотипную жизнь. С учёбой у него всё отлично, а гуманитарные науки даются просто замечательно! Его отец прекрасный, добрый и весёлый мужчина, который всегда поддерживает и не скрывает свою любовь. Живёт семья в достатке, у Уайатта есть всё для счастливой жизни. Возможно, он и счастлив.***
Это был обычный день, воскресение. Солнечные лучики пробирались в укутанную теплом комнату и заставляли тут же пробудиться ото сна, улыбаясь и чувствуя, как полоса светлого, но вовсе не тёплого солнца рассекает щеку и часть носа. Финн проснулся как и обычно, в семь часов утра (плевать, что сегодня выходной, это режим и его Вулфард нарушать не собирался), Уайатт поднялся чуть позже — в десять. По совместительству Уайатт и Финн — кузены, однако живут они в одном и том же доме, едят одну и ту же еду, смотрят один и тот же телевизор. У Вулфарда нет отца, а у Олеффа — матери, вот и семьи решили жить вместе, дабы помогать друг другу и жить в достатке, ни в чем себе не отказывая. Дом был большой, всюду мраморные узоры, переливающие золотом люстры и бархатные ковры, сшитые на заказ от знаменитейших фирм. Когда все собрались за общим столом, мать Финна принялась говорить. Слова легко, но грубо слетали с тонких губ, взгляд был властен и строг, но Финн легко различил в нём нотки едва заметного сожаления и безнадёжности. — Я и мистер Кин очень много и долго думали и решили, что всей семьёй мы переезжаем в Лос-Анжелес. Есть возражения? — Грубым тоном заявила женщина. Глаза у неё были серо-зелёного цвета, ресницы длинные-длинные, длину им придавала дорогая, но очень качественная тушь. Губы подчёркивала тёмно-красная, едва не доходящая до чёрного помада. Волосы небрежно протягивались до лопаток, цвет их от рождения был насыщенно чёрным. Фигура у женщины была прекрасная: стройные красивые ноги, хорошие формы, словом, не женщина, а мечта. Вулфард сразу проявил недовольство по поводу этой абсурдной новости. — Как это в Лос-Анжелес? А как же Канада? Ванкувер? В ЛА отвратительно! Ты видела новости? Сколько там страшных вещей происходит? — Отец Уайатта нашёл там приличную работу с хорошим заработком. Я тоже не сомневаюсь, что проблем с работой у меня там не возникнет. Посмотрите мир, познакомитесь с новыми людьми. Уайатт, есть возражения? — Нет, мэм. — ровно и безразлично ответил парень. — Вот и замечательно. Выезд через неделю. Вы должны начинать собирать вещи уже сейчас. Можно приступать к трапезе. — Дети послушно взялись за вилки, как и их родители. После завтрака оба парня пошли делать уроки, ведь завтра тяжёлый день. Настроения у Финна совсем не было. Парень увял, позитив испарился, словно туман. Он медленно перешагивал ступеньку за ступенькой, а когда дошёл до своей комнаты — ещё более помрачнел. Они жили в прекрасном особняке, в комнате Вулфхарда располагались огромные окна, которые открывали красивейший вид на озеро и сад. Финн очень любил свою комнату: прекрасный вид, уют и эстетичную красоту полов, потолков и люстр. Ему безумно нравилась Канада, нравился дом, нравилась своя школа. И теперь всего этого не будет? Почему? За что, чёрт возьми, за что? Парень сел за стол и принялся делать домашнее задание, а также готовиться к предстоящим экзаменам. Живот скручивало неприятное чувство, боль разъедала каждый уголок сердца. Уехать из родного места? Расстаться с любимыми и такими близкими друзьями? Это то же самое, что продать своё имя. Вроде, мелочь, но без него ты — ничто. Пустое место. Давно погибшая личность. Слеза. Хрупкая, робкая, одинокая слеза горя и отчаяния рассекла худую щеку, падая на воротник и впитываясь в ткань футболки. Это больно. Прощаться с тем, что любишь больше всего на свете. Просьба матери Финна была выполнена. Через неделю оба парня были собраны и готовы к отъезду. Вулфард был подавлен, унижен и грустен, что не соответствовало его личности. Друзья уверяли, что всё будет хорошо, что они будут переписываться, приезжать и никогда не бросят любимого друга, но тот и слышать не хотел. Он просто впал в депрессию и начал курить. Курить табак, сигареты, одну за другой, сжимая их сухими губами. А потом, когда вещи были собраны, регестрация в аэропорту пройдена, а билеты давно куплены, он сел в самолёт и улетел. Улетел, сжимая руками свой дорогущий телефон, стиснув зубы, слушая жёсткую, бьющую по барабанным перепонкам музыку в наушниках. Он наблюдал, как поднимается над землёй, как облака приближаются и приближаются, как он отдаляется от родного дома, как отдаляется от любимых друзей. И слёзы текли и текли, остановить их казалось невозможным. Он не смотрел ни на кого, он не показывал своих слёз, но они вытекали из уголков глаз, капали с подбородка и кончика носа, парень вытирал их дрожащими руками, размазывая по щекам. А когда половина пути была пройдена, слёзы высохли. Высохли, как высыхают ранее цветущие в саду розы, высохли, как высыхают на солнце грязные лужицы после летнего тёплого дождя, высохли, как высыхает потёкшая тушь у его очередной девушки-шлюхи, или как листы голого клёна поздней осенью. Боль не угасла, но высохли слёзы. Перестали дрожать руки. Дыхание пришло в норму. Мы привыкаем, ко всему привыкаем. К предательствам, к расставаниям, к ссорам и боли. Мы привыкаем и это перестаёт удивлять. Как и не удивляет то, что после переезда в Лос-Анжелес Финну пришлось пересмотреть вопрос о своей ориентации.