Судьба?

      Первое, что увидел Гарри после того, как пришел в себя, это потолок, белый, до боли знакомый потолок больничного крыла. Сколько раз он разглядывал этот потолок так же, как сейчас? Наверное, кто-то смог бы ему сказать, возможно мадам Помфри, которая тут же подошла к нему и принялась ворчать и спаивать ему очередную целебную гадость, сваренную профессором Снейпом. Вопросов она ожидаемо не задавала, прекрасно зная, что это бесполезно. Палочки при Гарри не было, значит ответить он ей все равно не сможет. Да даже если бы она была, с магическим истощением не слишком-то много наколдуешь.       — Мистер Поттер, сколько раз я просила вас быть осторожнее?! Но вам, как видно, нравится моё общество. Что ж, на этот раз все не так страшно, как могло бы быть. Три дня побудете в больничном крыле и еще неделю вам придется общаться с помощью пергамента и пера или же не общаться вовсе. Магическое истощение, это вам не шутки, молодой человек, и нечего на меня так смотреть.       Подавив огорченный вздох, Гарри кивнул. А что еще он мог сделать? Слава Мерлину, он жив и относительно здоров, а со всем остальным он справится.       Мадам Помфри удостоверилась, что ее пациент не собирается ей перечить, и удалилась в свой кабинет. Этот мальчишка слишком часто попадает к ней. Почему он постоянно куда-то влезает?!       Гарри и сам часто думал над этим вопросом. И если быть откровенным, ему казалось, что во все эти передряги он попадает не сам по себе. Кто-то умышленно втягивает его во всевозможные неприятности. Уж участие в этом турнире, точно не его рук дело!       Поттер задумался над тем, что с ним произошло за этот учебный год. То, что он умер во время второго испытания, не подлежит сомнению. Ощущение от смерти ни с чем другим он бы не спутал. Холод, отсутствие ощущения собственного тела, невероятная легкость и ожидание чего-то волнительного, даже немного страшного.       «Вот же странность, я прекрасно знаю и помню, что умер. Именно умер, а не потерял сознание. Вот только, что случилось потом, сколько я пробыл мертвым, и главное, как вернулся к жизни? И чем еще мне это аукнется — вот в чем вопрос. И ведь не спросишь ни у кого, они все вообще словно не знают, что я умер. Как врач может не знать, что ее пациент умер?       А ведь все эти неприятности случаются со мной исключительно в школе. Если бы я до сих пор жил с Дурслями, мог бы вполне поверить в выдумки директора о кровной защите. Только вот не живу с ними уже три года. И пока я дома, у меня все хорошо. Может поискать информацию, должно же где-то быть записано, возможно, я смогу отказаться от обучения в Хоге. Переведусь, скажем, в Друмштранг или еще куда-нибудь, на крайний случай всегда на домашнем обучении остаться можно. Не верю, что все так, как говорит Дамблдор. Ведь лично я никакого контракта со школой не заключал. Не мог же какой-то мой далекий предок заключить контракт на обучение всех своих потомков именно в этой школе и не предусмотреть никаких лазеек. Ведь бывают же всякие форс-мажоры, вдруг мой случай как раз такой? Всё! Как только вернусь домой, перерою весь архив! Обучение в этой школе уже стоило мне один раз жизни. А сколько раз я находился на самом краю? В конце концов, обучение здесь опасно для меня. И вообще, если я умер, то все магические контракты и клятвы должны были разорваться, разве нет?»       Размышления Гарри были прерваны вошедшими в больничное крыло Дамблдором и Снейпом.       «Вот интересно, зачем он Снейпа за собой везде таскает? Или он думает, что никто не знает о его способностях леггилимента? Всё, сейчас опять начнут мне мозг кипятить. Задолбали, право слово».       — Гарри, мой мальчик, — начал директор, а Поттер про себя содрогнулся от такого обращения. — Как ты себя чувствуешь?       — Не думаю, что мистер Поттер может вам ответить директор, его палочку все еще не нашли.       «Ух ты ж, радость моя, хоть один здравомыслящий человек во всей школе!»       — Ах да, спасибо, что напомнил мне, Северус. Гарри, нам нужно точно узнать, что произошло после того, как ты взялся за кубок. Видишь ли, ты отсутствовал два с половиной часа, и мы понятия не имеем, где ты был. Поэтому, если ты не против, профессор Снейп воспользуется легиллеменцией и посмотрит твои воспоминания.       «Ну уж нет, не нужно ко мне в голову лазить. Я вам не подопытный кролик. У себя в разуме копайтесь, а в моем вам делать нечего».       Гарри отрицательно покачал головой.       — Вот и хорошо, что ты не против. — Дамблдор решил истолковать его движения по-своему.       «Нет, нет и еще раз нет!» — подумал Гарри и закрыл глаза, демонстративно отворачивая голову от профессоров.       — Не думаю, что мистер Поттер согласен, директор.       «Я прям сейчас зааплодирую, какая проницательность!»       — Гарри, но мы не можем узнать, что произошло другим способом. — Дамблдор пытался достучаться до упрямого студента.       Поттер повернулся и открыл глаза, но посмотрел не на Дамлдора, а на Снейпа. Положил одну руку на свои колени и пальцем показал, как будто пишет на ней.       — Я думаю, мистер Поттер предлагает письменно ответить на ваши вопросы, директор.       Гарри закивал. «Сокровище вы моё, профессор».       Дамблдор недовольно поджал губы, но согласился. Как же с этим мальчишкой трудно! Как из такого упрямца нормального героя воспитать? Еще и не говорит. Вот как понять, что у него на уме?       Гарри дали пергамент и перо, и Поттер несколько сокращенно описал события, произошедшие с ним. Упустил он всего один момент, тот, когда пытался ритуал испортить, разумно полагая, что за это его по голове не погладят.       Несколько раз директор пытался надавить на студента и заставить отдать свои воспоминания, но Гриффиндор — это не просто факультет. Гриффиндор — это диагноз. Гарри стоял на своем и свои воспоминания, точно как и мысли, не собирался никому открывать. На заявление директора о том, что это может оказаться опасным, ведь не понятно какой ритуал и с какой целью проводил Петтигрю, Поттер только закатил глаза и все на том же пергаменте написал, что об этом многоуважаемому директору надо было думать тогда, когда он отказался разрывать контракт Поттера с кубком и настоял на участии Гарри в этом дурдоме!       На это директор лишь пропел хорошо известную всем песню о том, что он не всесилен. Можно подумать Гарри не изучил этот вопрос самостоятельно. К сожалению, лишь после отказа директора.       После того, как его наконец оставили одного, Гарри задумался: нужно срочно что-то делать, иначе не ровен час он еще куда-нибудь влипнет. Гарри решил по приезду домой поговорить со своими учителями. В конце концов, ведь должен был быть какой-нибудь ритуал или еще что, чтоб узнать все об его смертях и о их последствиях. Ну и конечно найти возможность бросить Хогвартс с его бесконечными неприятностями.       Еще немного подумав, Гарри пришел к выводу, что говорить о смерти совсем не обязательно, можно обрисовать картину в общем. Или вообще придумать другую историю, главное, чтоб результат был.       Несколько дней спустя Гарри выписали из больничного крыла. Палочку его так и не нашли, а вот мантия-невидимка каким-то волшебным образом оказалась в его сундуке. Концентратор было жаль, он ведь за него деньги заплатил. Но слишком сильно Поттер не расстраивался, все равно она ему не очень подходила.       Вернувшись в Менор на летние каникулы, Гарри, как и намеревался, поговорил с учителями. Оказалось, для того чтоб узнать то, что хотел Поттер, нужно было обратиться в гильдию магов крови и договориться как минимум с Мастером. В Британии таких магов не осталось. Из-за запрета на магию крови все Мастера этой направленности давным давно переехали в другие страны. Написав письмо и договорившись о встрече с одним из таких магов, Гарри на магловском транспорте улетел в Китай. Там же он приобрел новую палочку, она, кстати, гораздо лучше слушалась его, чем старая.       Ритуал оказался не опасным, но сложным. Сколько сил потратил Мастер, Гарри даже не предполагал. Сам он еле держался на ногах от усталости. Один несомненный плюс этого ритуала состоит в том, что никто кроме самого Поттера не может узнать о том, что ему открылось. Оставшись один, Гарри записал все то, что узнал, тщательно перебирая воспоминания, стараясь ничего не упустить. И только после того, как вся информация оказалась записана, он стал ее анализировать.       «Итак, что мы имеем? Имя и род совпадают, то есть моя смерть на наследование не повлияла. Я совершеннолетний, последний из рода следовательно — лорд и глава рода Поттер. Еще каким-то непонятным образом я стал наследником рода Блэк. И что странно, и по магии, и по крови. Хотя вот то, что по магии, это не удивительно, всё же Сириус мой магический крестный, значит свою магию с моей переплел еще в моем детстве, а так как своих детей у него нет, все вполне логично. Но вот по крови… Нужно изучить, наверное, мое семейное древо, там точно кто-то из Блэков был и явно не единожды.       Дальше. Умирал я оказывается не два, а три раза. Первый раз, как и предполагалось, вместе с родителями, третий в озере. А вот второй, почему-то на втором курсе. Но на втором курсе кроме того, что меня укусил василиск, ничего такого не было, вроде. Странно это все. Очень странно.       Нужно выяснить, что такое крестраж и чем он мне грозит. Ибо моя душа, ровно как и магия, очень сильно слилась с этим самым крестражем. А он еще и не чей-нибудь, а самого Темного Лорда. Это что же получается? Мы с ним как бы родственники? Елки-иголки, этого мне только не хватало.       Но вот степень этого самого «родства», пока не узнаю, что такое крестраж, выяснить не получится. А следовательно не получится оценить весь риск и последствия данной ситуации.       Следующее, что мне известно — я какой-то Повелитель Смерти, пока номинально. Нужно с этим тоже разобраться. Приеду домой и у учителей поспрашиваю, кто-нибудь из них точно что-то должен знать. Почему номинально? То есть не полностью? Или есть условие какое-то? Вопросы, кругом одни вопросы.       Еще оказалось, что на моей крови, то есть на мне — лежит сильное влияние прошлого. Что это значит и чем мне грозит, я не знаю. Но об этом всю возможную информацию посмотрю в хронике рода. Ведь прошлое несомненно связано с родом. Значит никто ничего рассказать мне не сможет.       Теперь перейдем к тому, что дали и чего лишили меня мои смерти. Первая — как и предполагалось, лишила способности говорить и испортила зрение.       Вторая — дала способность к ментальной магии, но отобрала наследие, то есть изначально оно у меня было, следовательно, я не вполне себе человек, так, что ли? А кто же тогда? Вернее не так, я был не совсем человек, а сейчас как раз он и есть, слава Мерлину.       Третья смерть — отобрала чувствительность к окружающим. Ну, я думаю, это не плохо. На самом деле, ну не могу я теперь им сострадать и сочувствовать, ну и что? Какое мне вообще должно быть до них дело. Я, вот что важно. Ведь если кто-то другой будет счастлив, а я нет, то это не есть хорошо. Ну в том смысле, что мне моё счастье важнее, чем чужое. Но разве это плохо? Не думаю. И, конечно же, каждая из моих смертей сняла с меня все блоки, обеты и клятвы, когда-либо данные мной. А вот это очень хорошо, значит я могу послать Дамблдора куда подальше и перевестись в другую школу. Только вот Снейпа от себя отпускать не хочется. Вернее самому от него уезжать. Этот маг может многому меня научить. Например: как морду кирпичом держать, зелья варить, в боевой магии и темных искусствах тоже много чего интересного и полезного знает».       (Это Гарри, про него гоблины рассказали, когда он себе учителей искал).       «Нужно бы еще к гоблинам наведаться, кольца лорда и наследника у них должны быть. Да и о том, как мне теперь с двумя родами быть, тоже поговорить нужно. Нет, можно конечно еще одного учителя нанять, но их и так уже восемь, куда еще-то? Хотя… Да, об этом нужно хорошо подумать, как бы не прогадать».       Через неделю после ритуала Гарри вернулся домой, и учеба снова поглотила его. Но и о своих вопросах гриффиндорец не забыл. Кольца у гоблинов забрал, надел и снимать не собирался. Обсудил проблемы с учителями, обновил их клятвы и нанял еще одного. Этот маг совсем не вписывался в круг учителей Поттера.       Все нанятые ранее были довольно молоды, ну как для магов, лет эдак по 50-60. Все из разных стран мира. Никто из них никогда до этого не жил в Англии, и поэтому на всё смотрели немного иначе нежели местные маги. Все сплошные аристократы, но не лорды, максимум наследники боковых ветвей. Все с отличным воспитанием, мягкие и податливые, такими с легкостью можно было бы манипулировать, если бы Поттеру это вдруг пришло в голову.       Новообретенный же учитель был совсем не такой. Значительно старше остальных, лет эдак на 30-40. Лорд, глава рода. Саркастичный, гордый, даже слегка, ну как на мнение самого Поттера, надменный, острый на язык. Словами мог так обласкать, что сначала разобраться нужно, похвалил или все же отругал.       Внешне, ну уж очень на Снейпа похож. Прямо один в один. Тот же нос, та же бледность кожи, те же черные как космос глаза. А уж характер и темперамент вообще один на двоих. Гарри часто думал, что наверное таким будет Снейп в возрасте лорда Принца. Почему этот маг согласился обучать его, Гарри не спрашивал. Потому как его это не интересовало. Клятву о непричинения вреда и конфиденциальности всех разговоров и личности обучаемого дал, вот и все, что было нужно. Именно Октавиус Принц рассказал Гарри о том, что такое крестраж.       — Крестражи — это осколки души. Расколоть душу можно, мистер Поттер. Но крайне опасно, непросто и глупо, на мой взгляд. Для того, чтоб создать крестраж, нужно провести ритуал с жертвоприношением. Так сказать, заплатить одной жизнью за продолжительность второй. Некоторые маги считают, что создание крестражей — это путь к бессмертию, но это не так. Просто не прожитые годы жертвы отдаляют смерть создателя крестража. Это объясняет сложность создания. Глупо — потому что, создавая крестражи, человек теряет некоторые составляющие своей изначальной личности. А опасно — потому что, если поместить такой осколок в живое существо, он сольётся с целой душой, дополняя ее. То есть попросту говоря: создатель станет неразрывно связан с носителем крестража. Как вы понимаете, если это будет животное, то в принципе все не так страшно, оно просто станет разумным. Но вот если крестраж поместить в человека… Такой человек станет преемником, наследником и как бы глупо это не звучало, практически хозяином того, кто их создал. Ведь целая душа гораздо сильнее той, у которой не хватает чего-то. Но это не означает, что носитель крестража сможет повелевать создателем. Скорее всего они просто окажутся связаны на всю жизнь.       «Итак, если всё, что сказал лорд Принц, правда, а он бы не стал мне лгать, не смог бы. Значит я хозяин Волдеморта, его преемник и наследник? Ну и как мне на это реагировать? С одной стороны, это как бы хорошо, да? А с другой? Блин, как же это все запутанно. Волдеморт — сильнейший темный маг за последнее столетие. Значит много чего знает и много чего умеет. У него есть по крайней мере один крестраж — я. Значит, он пока жив. Наследник для любого мага — это ценность, значит будет меня оберегать. Ну это еще не известно. Вдруг он и правда безумен? А вот это уже минус. Есть пророчество о нас двоих. Это тоже не есть хорошо. Но подлинно оно или нет, верно ли оно истолковано Дамблдором? Неизвестно. В общем-то, пока, лично как мне кажется, в этой ситуации больше плюсов. В конце концов, он не сможет меня убить. Да и приструнить его, если что я смогу, наверное. А-а-а, как же все зыбко! И что мне делать? И стоит ли вообще что-то делать? И если стоит, то когда? Блин, легче как-то не стало. А ведь еще есть титул Повелитель Смерти!»       С последним вопросом Гарри снова обратился к Октавиусу Принцу.       — В мои обязанности не входит рассказывать вам сказки, мистер Поттер. Я ваш учитель, а не нянька!       «Ну и что бл… блинчики с вареньем, это значит? Вот прям точно Снейп. Вроде и ответил, а все равно нихр… ничего не понятно!»       Как ни странно, но вопрос о сказках решился еще до дня рождения. Гарри сидел в библиотеке, пытаясь найти хоть что-нибудь интересное о смерти и ее последствиях. А нашел сборник сказок. В них-то ему и попалась сказка о трех братьях Певереллах. Если верить, что сказки из ниоткуда не берутся, значит некая часть правды в этом есть. Только вот к кому с этим можно подойти, Гарри не знал. Его ужасно злило чувство непонимания, ведь не знать чего-то, чего-то не понимать, было худшим наказанием. А еще ужасно раздражает, что все его вопросы на эту тему, даже для него, выглядели детскими. Ну вот какой интерес в сказках? Никакого, кроме одного. Результаты ритуала.       В конце концов, решив, что этот вопрос не столь важен именно сейчас, Гарри решил отложить его на неопределенное время (авось рассосётся).       На день рождения пришлось посетить Сириуса. Ну не мог же он пригласить его к себе. Это только его дом. А Блэк, он конечно крестный и все такое, но… С ним Гарри не чувствовал себя в безопасности. Ну как, скажите на милость, можно чувствовать себя защищенным с человеком, которого разыскивает Аврорат за то, что он сбежал из Азкабана? Да как вообще можно чувствовать себя спокойно рядом с тем, кто столько лет просидел рядом с дементорами?       Но как бы там ни было, отказаться он не мог. Ведь даже Сириус считает, что он до сих пор живет с маглами. И Поттер вовсе не собирается его разубеждать. Собственная безопасность и покой были для него гораздо важнее чьих-то возможных обид.       30 июля около полудня Гарри с помощью домашнего эльфа аппарировал недалеко от бывшего дома своих родственников. Маглы, которые купили этот дом, на данный момент не проживали в нем. Воспользовавшись Алахоморой, гриффиндорец открыл дверь и прошел в дом. Все-таки это удачно он палочку потерял. На новой не было никаких посторонних чар, посему парень совершенно не боялся быть обнаруженным. Да и совершеннолетний он уже, министерство его магию не отслеживает. Дом по всей видимости готовили к ремонту, что было только на руку юноше.       Походив немного по дому и не найдя ничего интересного, Гарри вновь погрузился в размышления.       Прошло почти два месяца с того момента, как он вернулся от мастера крови. Сколько вопросов он решил? А сколько новых у него возникло?       «Вот почему все так сложно? Почему не может быть все просто, без загадок и головоломок? С одной стороны, мне бы не хотелось возвращаться в Хогвартс, а с другой, где гарантия, что в том же Друмстранге будет хоть один такой же интересный профессор как Снейп?»       Поттер не понимал, что обманывает сам себя. Снейп ему явно был интересен, вот только далеко не как профессор. Вернее не только как профессор.       «Но оставаться в этой школе ради Снейпа, было бы невероятной глупостью. Да и не так уж хорош этот Дурмстранг. Но в Хогвартсе опасно. Для меня так точно. Но я ведь не могу оставить безнаказанно ту сволочь, которая из года в год затягивает меня в неприятности?»       Забирали его из бывшего дома Дурслей, как всегда, с помпой. Ну вот почему нельзя быть нормальными? Обязательно ломиться в камин? И главное не в первый ведь раз уже. Все-таки его дядя с тетей знали, что делали, когда продавали дом. Если бы ему вот так сломали камин вместе с половиной стены, он бы уже взвыл от злости, наверное.       Оказавшись на Гриммо 12, Гарри оказался в каком-то местном филиале… Ада? Цирка? Театра абсурда?       «Какого хр… храма знаний, все эти люди тут делают?»       — Гарри. — Сириус, как всегда, улыбается своей слегка сумасшедшей улыбкой. — Я так рад тебя видеть.       «Серезно? То есть всех этих людей ты сюда позвал, потому что по мне соскучился?»       *— Я тоже, Сириус,* — отвечает Гарри, слегка приподнимая уголки губ.       — Я вот твоих друзей позвал, ведь завтра такой радостный день. Моему крестнику исполнится восемнадцать.       «Все семейство Уизли? Грейнджер? Люпин? Серьезно? За что?»       *— Спасибо, не нужно было. Не такой уж и праздник,* — золотым огнём светятся буквы.       — День рожденья, погудим…       — Гарри, дорогой. Как ты похудел, давайте быстрее к столу, ужин уже готов.       «О Мерлин, женщина, уберите от меня свои руки, не нужно прикасаться к моей одежде своими грязным пальцами. И ради Магии, вы же ведьма! Хватит строить из себя маглу».       Гарри натянуто улыбается и идет вместе со всеми. Стараясь незаметно оглядеть свою одежду, вдруг на нее пятен наставили. Уже поздним вечером, лежа в кровати, в комнате, которую занял Поттер, отвоевав ее у Рона Уизли, непонятно с какого испуга решившего, что они друзья, а значит должны ночевать вместе; гриффиндорец думал о том, что был бы чрезвычайно рад, если бы все эти маги исчезли из его жизни. Ведь тогда не придется доказывать, что в пятиэтажном особняке вполне хватает комнат для всех, а они уже далеко не дети, чтоб делить одну спальню на двоих. И пусть Гарри совсем не важно, что о нем подумали Уизли, но вот взгляд Дамблдора, неизвестно как оказавшегося здесь, насторожил.       «Неужели я прав, и он на всё и всех имеет свои планы? В таком случае я не тот, кем вы можете распоряжаться, директор!» — подумал Гарри и унесся в мир Морфея, чтобы, проснувшись утром, вновь хамить, грубить и издеваться над теми, кто мнит себя его друзьями. И так целую неделю.