Судьба?

      Прибыв на территорию Азкабана, Снейп и Поттер показали главному охраннику разрешение и, отказавшись от сопровождения, прошлись вдоль стен замка. Место и в самом деле было довольно угрюмым. Острые зубья скал, окружающие небольшой островок, казались пастью морского чудовища, волны, что разбивались об эти скалы, орошали каплями весь берег вплоть до самых стен замка. Само здание казалось чем-то потусторонним, чем-то что было неуместным в данной вселенной. Мрачные пики крепости опирались в хмурое, грязное небо, ветер завывал в пустых коридорах и глазницах маленьких окон. Кое-где виделись огоньки от свечей или факелов, что носили с собой стражники.       — Мрачненько так, — сказал Гарри, слегка поёжившись от прошивающего, ледяного ветра.       — Здесь всегда так. А с появлением дементоров рядом становится еще хуже.       — В этот раз не станет. Обещаю.       Скрывшись от глаз стражников за одной из стен замка, Гарри поднял руку вверх и, запрокинув голову, зашипел. Шипение было очень похоже на парселтанг, но в отличии от него сейчас проскакивали каркающие звуки. Северус слегка передернул плечами, вспомнив, когда в последний раз слышал что-то похожее.       Да, как бы там ни было, но те два месяца, что он провел в Азкабане после падения Темного Лорда, он не смог забыть до сих пор. Именно такими звуками было заполнено каждое воспоминание, что будили в нем слуги тьмы.       Гарри замолчал и через несколько секунд рядом с ними появился один из стражей тюрьмы. Внешне дементор напоминал парящее мертвое тело в чёрном балахоне. Под капюшоном не было видно лица, только там, где у человека находится рот, зияет щель. Кожа этого существа, что виделась на руках, выглядывающих из рукавов балахона, лоснящаяся, сероватая, вся в слизи и струпьях, как у долго находившегося в воде утопленника. Ростом дементор был около девяти-девяти с половиной футов. От него веяло холодом, сыростью и безнадежностью.       Северус удивился, что практически не ощущает тех чувств, что появлялись раньше, вблизи этих существ. Но потом вспомнил про все чары и артефакты, что были на нем, и немного пришел в себя.       Гарри же, казалось, вовсе не ощущал никаких изменений в своем эмоциональном плане. На лице «большими буквами» читалась скука с налетом разочарования, как будто он ждал чего-то более впечатляющего.       — Рад приветствовать тебя, страж, — сказал Гарри и слегка склонил голову. — Это мой муж, Северус.       И лишь когда Гарри посмотрел на супруга, Снейп увидел, что его глаза полностью затопило потустороннее сияние. Вместо привычных изумрудов на него смотрели два бушующих огня Авады.       Дементор что-то заскрежетал, и Гарри поспешно взял мужа за руку. Как только их пальцы переплелись, зельевар услышал в своей голове рокочущий голос.       — Рад приветствовать тебя, Слуга Смерти. Не знал, что ты вновь находишься среди нас. Что привело тебя к нам?       — Ничего особенного, лишь пара вопросов. Помнишь ли ты и твой народ о том, кому вы клялись служить?       — Мы не забывали своего сюзерена. Но тебя не было очень долго. Мы вынуждены были присматривать за магами.       — Плоховато присматривали, хотя для кого как. Пожили как на курорте, не правда ли, друг мой?       — Было дело. Но маги сами виноваты. Они исправно поставляли нам провиант. Столько боли и страданий еще не видывал этот свет. Мы с радостью принимали все, что они давали нам. Неужели ты хочешь лишить нас этого?       — Нет. Вовсе нет. — Гарри снисходительно улыбнулся. — Маги глупы, ты прав. Но темные скоро вновь придут к власти и все станет как раньше. Неужели ты не хочешь этого? Не надоело играть? Или быть может вам понравилось пугать людей? И вместо привычных для вас гаремов вы согласны жить так, как сейчас?       — Нет. Но и от того изобилия пищи, что есть сейчас, мы отказаться не готовы.       — А если я предложу вам… ну скажем… увеличить число рабов? До семи на семью?       — Люди не согласятся.       — У людей может не быть другого выхода. Тебе ли не знать об этом? Сколько вас сейчас? — Гарри оскалился, выражая любопытство.       — Двадцать восемь семей. И еще сорок два бессемейных. В семьях по шестьдесят особей.       — Хорошо. Значит трое из семи будут светлыми. Остальные из тех, кто согласится сам.       — И что ты за это хочешь?       — О, сущий пустяк. — Гарри рассмеялся. — Двое из твоих лучших воинов. В человеческом обличии или в личине змей должны охранять моего мужа. Естественно, не питаясь за счет его эмоций.       — Только не говори, Слуга Смерти, что это твой малыш. Ты снова не послушал никого из предков?       — И не стану слушать! Не тебе говорить мне об этом! Я забрал его себе на семь жизней, Госпожа благословила наш союз, так что в этот раз никто из ныне живых так просто не отделается.       — Как будто все прошлые разы было легко. Кто в этот раз будет исполнять его волю. Кого ты призовешь служить ему? Какие желания посетят его светлую голову в этой жизни? Какое безумство ты совершишь и чем рискнешь на этот раз, целованный Смертью?       — Чтобы не сделал, куда бы не позвал, в какую пропасть не прыгнул, если я позову, ты пойдёшь за мной? — Гарри испытующе смотрел в провалы глаз существа, парящего напротив него, и крепче сжал пальцы супруга.       — Всегда с тобой! Мой друг. Вот только ты не зовешь.       Гарри улыбнулся и, отпустив руку Северуса, подошел ближе к дементору. Очертания существа поплыли, и буквально через несколько секунд вместо ужасающего своей отвратительностью существа напротив Гарри стоял красивый юноша лет двадцати. Длинные, светло-русые волосы опускались ровной гладью до середины спины. Багряные глаза на миловидном лице смотрели на мир с хитрым прищуром. Мраморная кожа была настолько бледной, что выглядела практически не живой, но это не делало его менее привлекательным.       Поттер быстро подошел к нему вплотную и, ничуть не боясь, обнял его как старого, верного друга. Северус смотрел на них, и в его груди разворачивала кольца, словно змея, бушующая ревность. Он вспомнил, что когда-то, в одной из прежних жизней, он уже встречал этого парня. Миран, вроде так его звали. Но тогда он не знал, что он был дементором, и несдержанно ревновал Гарри всякий раз, когда видел его вместе с ним.       Глядя, как его супруг без тени смущения льнет к обнаженному телу высокого статного парня, Снейп едва сдерживал себя, чтоб не кинуться и не проклясть наглеца.       — Хватит с ним обниматься, — недовольно прошипел он и сделал шаг вперед, сокращая расстояние между ними.       — А я уж думал, что в этот раз ты не будешь таким ревнивым, Вильям.       — В этот раз я Северус, Миран. И я все так же не люблю, когда трогают моего супруга.       — Северус? — Гарри отстранился от дементора и подошел к мужу. — Ты чего? Неужели я чего-то не знаю?       — Твой Северус нещадно ревнует тебя ко мне. Хотя видит Миледи, я никогда не посягал на тебя и не давал повода думать, что хочу чего-то большего, нежели дружбы с тобой.       — То-то ты всегда так вился вокруг него, не давая мне побыть наедине с моим (!) супругом.       — Я пытался уберечь Вас обоих от твоей безрассудной глупости, Северус. Ты должен хоть сейчас понимать что то, что ты творил — было пагубным для вас обоих. Твои желания доходили до абсурда. Неужели и в этой жизни ты захочешь расколоть вселенную и изгнать всех, кто не угоден тебе, в мир Госпожи?       — Нет. Не захочу! Мне давно не семнадцать. Но и тискать моего супруга, всем кому непоподя, я не позволю! Думаешь, я не видел, как ты смотрел на него? Да вы все смотрите на него так, словно он кусок самого вкусного на свете торта. Только что слюной не захлебываетесь. — Северуса несло, он вспоминал, как в прошлых жизнях сомневался в верности супруга, как видел его в компании Мирана и других смазливых парней, как его муж ласково улыбался им, нежно проводя по волосам или заглядывал в глаза, держа пальцами за подбородок, как он держал в ладонях их лица и вытирал слезы, пока те признавались ему в своих чувствах. И как он сам сгорал от ревности и жгучей боли, что разливалась лавой внутри него.       — Северус, ну ты что такое говоришь? Никому я не нужен кроме тебя. А мне так и подавно никто не нужен. Ну, чего ты? Что мне сделать, чтоб ты поверил мне? — Гарри видел, каким отчаяньем сквозит взгляд зельевара, и был готов на все, лишь бы выгнать эту боль из его души.       «— Убей его!» — чуть было не сказал Снейп, но вовремя взял себя в руки, именно так всегда и вырывались его прихоти. Он немного помолчал и притянул парня к себе, впился в его губы грубым, жадным, болезненным поцелуем.       — Ничего не надо, мой хороший. Я верю тебе, — сказал он, как только оторвался от сладких губ своего мужа. — Мы долго будем еще здесь торчать? Я несколько продрог, да и ты тоже замерз, вон нос какой холодный, — раздраженно вздохнул он, беря эмоции под контроль.       — Миран, так как насчет воинов? — Поттер повернулся к дементору.       — Думаю, лучше они будут в облике змей, не то Северус изведется весь. Я сейчас их приведу. Инструкции выдашь сам, но только без капризов и сумасбродства. И они захотят за это разрешение на собственные семьи. Что прикажешь им ответить? Будут ли и для них рабы?       — Будут. Если они выполнят мою волю, я об этом позабочусь.       Миран скрылся в недрах замка, а гриффиндорец повернулся к зельевару, заглядывая ему в лицо.       — Так ты, оказывается, ревнивец?       — Поттер, не начинай. Просто воспоминания накатили, сам от себя такого не ожидал. Но согласись, если бы я полез обниматься с полуголым парнем, ты бы тоже не очень этому обрадовался. — Снейп язвительно ухмыльнулся.       — Да я и не отрицаю. Просто это же Миран, мы с ним с первой жизни знакомы.       — И почему тогда, скажи на милость, я не знал, что он дементор? И вообще, какие рабы? Какие гаремы? Ты в своем уме?       — Я тебе дома все объясню. Как-то я выпустил из вида этот момент. Забыл, что о многом не рассказывал тебе. Считал, что тебе не нужно забивать этим голову. Но я все расскажу, ладно?       — Ладно. Но попробуй только промолчать хоть о чем-то, ты меня знаешь.       Миран прервал их разговор, появившись с двумя другими дементорами. Северус не знал, чем именно, но все же мог отличить одного от другого. Это оказались два существа, что по меркам дементоров были довольно молоды и в человеческом обличии выглядели как подростки лет пятнадцати. Они получили краткие, но исчерпывающие инструкции, обратились в змей, что обвили запястья Северуса и затихли, скрытые рукавами его мантии.       Снейп поначалу немного напрягался от такого соседства, но буквально через полчаса, когда они все же распрощались с Мираном, он и вовсе забыл о их присутствии.       Дома, расположившись у яркого камина и избавившись от «браслетов», Северус посмотрел на своего супруга. Почему-то было очень сложно сопоставить того прошлого Гарри и этого порывистого гриффиндорца. Но в то же время в некоторых моментах он был точно таким же, как раньше. Волевым, строгим, понимающим больше, чем кто бы то ни был из ныне живущих. Он был тем, под которого хотелось прогнуться, прислушаться и покориться его воле.       Вот только Гарри не хотел, чтоб Северус слушался его, он с самого начала этой жизни застолбил за собой сферу ведомого. Это еще больше пугало зельевара. Казалось, Поттер с самого начала отдал бразды правления ему. И все, в чем он мог и хотел отстаивать свою точку зрения до конца, это его отношения с магами.       Гарри налил им обоим выпить и уселся возле супруга, прижавшись к его боку. Было хорошо и спокойно. От осознания, что Северус теперь практически неуязвим с такой-то охраной, в груди разливалось спокойствие. Появилось ощущение, что он сможет и тут, на родной земле, создать свой райский уголок.       — Ты хотел рассказать мне о дементорах, не забыл? — Северус обнял его за плечи, привлекая к себе внимание.       — Нет, не забыл. Что ты хочешь знать?       — Ну, например, о каких гаремах ты говорил?       — В свою первую жизнь, — начал Гарри свой рассказ, — дементоры принесли мне вассальную клятву в обмен на то, что я выступлю посредником между ними и магами.       — Посредником в чем? — Северус и не задумывался никогда о том, каким образом маги смогли договориться с этими существами.       — Дементоры питаются чувствами магов. Но не только счастьем, радостью и нежностью, как думают светлые. Им даже несколько больше по вкусу страх, ужас, безнадежность, исходящие от магов. Ведь именно эти ощущения испытывают люди при их появлении. Они, как и любые другие существа, стремятся к гармонии с миром. — Гарри сделал глоток из своего бокала.       — О какой гармонии ты говоришь? Они высасывают души.       — Ну да, есть такое. Но это больше как их способность противостоять агрессии. Ведь маги используют Патронус для того чтоб прогнать их. Так вот. Когда Миран обратился ко мне впервые, они были практически запертыми в резервации. Светлые, да и большинство темных тоже стремились прогнать их из этого мира, не понимая, а может быть и не зная того, что и они могут быть полезны для них. Хотя все это довольно прозрачно и не скрывается, на сколько я понимаю до сих пор. — Парень сделал еще один глоток и о чем-то задумался.       — И в чем же заключается их полезность? — Северус решил поторопить супруга.       — Ну подумай сам. Они питаются эмоциями, чувствами. И вполне могут фильтровать то, что забирают у магов. Могут и вовсе не проявлять себя, не вызывая никаких негативных эмоций.       — Ты хочешь сказать, что они способны забрать душевную боль? Так, чтоб человек забыл о потере?       — Ну не забыл, скорее безболезненно пережил свое горе. Воспоминание останется, только будет словно затертое. Так, словно это было в другой жизни, или вовсе происходило не с этим человеком. Больно, по крайней мере, так как раньше после этого точно не будет.       — Не знал, что они способны на такое. Хотя если разобраться, то это действительно так. Ведь после Азкабана я действительно не так сильно переживаю по поводу гибели твоей матери. Да и воспоминания о ней несколько затуманены. — Северус помолчал, анализируя свои ощущения от воспоминаний, а затем спросил: — Так что там с Мираном?       — А? — Гриффиндорец посмотрел на мужа так, словно потерял нить разговора, но потом продолжил: — Так вот, тогда Миран обратился ко мне с просьбой, повлиять на их отношения с магами, урегулировать их, так сказать. А так как темные тогда были у власти, я, естественно, имел влияние на них. В общем в конце долгих переговоров мы пришли к соглашению: что дементоры перестанут держать в страхе магов, забирая лишь те эмоции, которые маги им отдадут добровольно. А люди должны будут добровольно отдавать им свои эмоции. То есть не все, конечно, только определенное количество магов на семью дементоров. Эти маги уходили в подчинение дементоров на определенный срок, максимум до трех лет. Они жили рядом с соответствующей семьей, обеспечивая ее эмоциями. А дементоры, в свою очередь, оберегали и обеспечивали их и их семьи. Эти поселения и называли гаремами. А рабы, рабы — это те маги, которые не собирались уходить оттуда, обеспечивая достойный уровень жизни своим семьям до конца своей жизни. Или же те, которые согласны были отдать свои души в обмен на какие-либо блага. В общем условий и способов было очень много.       — Каким образом дементоры могли обеспечить жизнь магам? Погоди, они что, принимали человеческий облик и работали? — Снейп невольно передернулся, представив сколько их могло спокойно жить среди людей, а маги даже не догадывались о том, кто находится среди них. — Мерлин, это просто не укладывается у меня в голове. Как я понимаю, вся эта система рухнула, когда ты умер, а Светлые пришли к власти?       — Ага, как понимаешь, они не смогли смириться с тем, что существа работают и живут среди них абсолютно спокойно, не боясь и не скрываясь. Тем более такие как дементоры. Уж если они оборотней и вейл записали в темных тварей, то что о них говорить? Ведь убить их не сможет ни один светлый маг, да что там, редко кто из темных способен достойно противостоять им. — Гарри хмыкнул. — А вся штука в ментальной магии и контроле над эмоциями.       — И почему ты мне этого раньше не рассказал?       — Честно? Не знаю. Ты был слишком юным в прошлых жизнях, а последнюю мы и вовсе прятались ото всех. Я думаю, мистер Рогозин прав, не будет ничего хорошего, если я снова буду скрываться. Но и заявить о себе так, как советует он, вовсе не выход.       — Думаю, определенного круга магов, посвященного в твою тайну под кровной клятвой, будет вполне достаточно. Но Тому сказать надо будет. Лучше, если он узнает об этом от тебя, а не додумается сам. А то опять напридумывает себе ветряных мельниц и будет за ними гоняться. Дон Кихот местного разлива.       — Почему опять?       — Ну так с пророчеством же именно так получилось. Он, не зная полного текста пророчества, сам надумал себе угрозу. Вот и начал действовать на опережение мнимой беды.       — Кстати, насчет этого. Ты думаешь, оно настоящее? То есть то, что сказала тогда Трелони, и правда было пророчество, а не попытка набить себе цену?       — Не знаю, что это было изначально, но вот стало оно как раз пророчеством. Ведь Том сам сделал все, чтоб оно стало таковым.       — А Дамблдор?       — Старик до последнего не верил в то, что это было истинным видением. Но когда за твоими родителями и Лонгботтомами началась охота, у него не осталось никаких шансов убедить кого бы то ни было в своей правоте. А потом после их смерти и развоплощения Темного Лорда, он и сам, я думаю, поверил в него.       — Но почему? — Гарри изумленно смотрел на него.       — Почему Том поверил в несуществующее пророчество? Ты ведь помнишь, что Том жил в приюте? Во время его учебы в Хогвартсе в магловском мире шла война. А Диппет не позволял ему оставаться в замке на лето. В военное время люди больше подвержены вере в чудо, они ждут его, надеются на него, ищут его везде, где только могут. А Том, он, как и ты в свое время, попал в сказку. Но более сильные, казалось бы, мудрые люди не захотели дать ему полноценную жизнь в ней. Он рос в постоянной борьбе за жизнь, власть и что еще там ему было нужно. И вот, когда он практически добился всего, о чем мечтал, когда до полной победы остался буквально шаг, он слышит, что кто-то вновь хочет отобрать у него все то, к чему он шел, чего добивался ценой неимоверных усилий и лишений. Ты думаешь, темному полукровке было легко добиться признания и уважения аристократии, тогда как он не имел ни гроша за душой? Да еще и при условии, что Дамблдор не позволил ему занять должность профессора ЗОТИ? Чем он мог доказать свою мудрость? Чем мог добиться доверия? Никто и слушать его не хотел. Взять хотя бы тех же Уизли, я имею в виду их достаток, кто станет слушать кого-либо из них? Маглорожденные? Грязнокровки? Да. Но много ли это значит?       — Но ведь Дамблдор… — начал было Гарри, но его оборвал тихий смех Северуса.       — Ты так много знаешь в одном и совершенно не разбираешься в другом. Дамблдор занял пост профессора трансфигурации, победил Грин де Вальда и лишь после этого получил влияние. Тем более он не согласился занять пост Министра Магии, решив, что править из тени легче. За столько лет он сам написал большую часть законов, по которым живет Магическая Англия. Он прогнул этот мир под себя через умы детей. И его до сих пор не любят аристократы, он каждый взнос в фонд Хогвартса от попечительского совета выигрывает с боем. А Том, он хотел власти через признание, чтоб его искренне поддерживали, а не презирали и крутили пальцем у виска за спиной. Чтоб на него смотрели с уважением, а не презрением. Вот и всё. — Вот почему я не хочу лезть в политику. Все слишком запутано. Я не люблю головоломки. Не люблю, когда есть куча вариантов и решений. Мне проще решать четко поставленные задачи, а не выдумывать многоразовые комбинации с оглядкой на чужие мнения и желания. На утро Гарри вновь засел за учебники. Каникулы подходят к концу, и скоро нужно возвращаться в школу. Чем обернется для него знание слизеринцев о том, чей он наследник, он даже предполагать не брался. Лишь надеялся, что они не доставят ему проблем.