Судьба?

      Гарри ехидно хмыкнул. Всё-таки Малфой всегда оставался Малфоем. Он мог бесконечно ненавидеть человека и находить оправдания для любых своих поступков. Вот и сейчас, несмотря на то, что полностью зависит от решения Гарри, все ещё уверен в том, что получит то, чего хочет.       Гриффиндорец криво улыбнулся и молча вышел из комнаты. Помогать Малфою вновь желания не было. И пусть в этом времени Драко ещё не натворил всех тех глупостей и теперь уже навряд ли натворит, пусть в конце концов они смогли найти общий язык тогда, сейчас для Поттера это не имело никакого значения. Пусть сам включает мозг и ищет информацию. Пусть хоть раз попробует найти выход сам, а не уповает на его помощь.       Сейчас, по воле сумасшедшего старика, он потерял все, что имел. Он потерял Северуса и Лилит, потерял нормальные отношения с отцом и вообще всякое желание облегчать жизнь кому бы то ни было.       «Убить Дамблдора или нет?» — эта мысль все чаще посещала его голову.       С каждым прожитым днем, с каждым разом, когда он видел равнодушный, даже несколько презрительный взгляд своего соулмейта, Гарри все больше злился. На свадьбе Снейп был не один. Тот холеный маг явно был не простым знакомым, да и держались они далеко от дружеских норм поведения. Все их взгляды, прикосновения и улыбки были словно впаяны в память парня. О, он мысленно уже несколько раз убил, причем с особой жестокостью, этого мужчину. От физической расправы его останавливало лишь непонимание всей ситуации в целом.       Медленно бродя по пустым коридорам ночного замка, Гарри старался не думать ни о чем, чтоб не разозлиться ещё больше. Промозглые стены школы давно были хорошо знакомы, казалось он мог бы воссоздать в своей памяти каждую трещинку на этих камнях. Мог бы пройти с закрытыми глазами и ни разу не споткнуться, не потерять нужного направления. Когда-то это несомненно могло порадовать. Когда-то, но не сейчас.       — Мистер Поттер, вновь нарушаете школьные правила? — будто из ниоткуда перед парнем возник самый желанный для него человек.       — Похоже на то, профессор. Простите, я немного задумался и не уследил за временем. — Гарри смотрел в черные глаза своего любимого и боролся с желанием прикоснуться к нему.       — О чем же, позвольте спросить, вы так напряжённо думаете, что не слышите школьного колокола? — насмешка немного прорывается в интонации, хотя в этот раз она гораздо мягче и не несёт в себе никакого подтекста.       А Гарри ловит себя на мысли, что совершенно не видит смысла прятать от этого человека ни себя самого, ни свои чувства к нему, и если он действительно не нужен ему, пусть скажет об этом прямо, а не бросает без объяснений.       — О том, почему вы так поступили со мной. Почему не прогнали тогда, почему позволили поверить в возможное счастье, а потом так жестоко разбили эту надежду.       Северус опешил от такого заявления мальчишки. Что он несёт? О чем вообще говорит сейчас? Неужто парень все же доведён Малфоем до предела здравомыслия?       О том, как крестник относится к гриффиндорцу, он, конечно же, был осведомлен. И о том, как сильно Драко ждал этой свадьбы, тоже. Наследник Малфой буквально излучал восторг в преддверии сего действа, на его лице то и дело выступала мстительная улыбка. Зельевар не сомневался, что, несмотря на все увещевания и предупреждения, слизеринец не сможет усидеть спокойно.       Сейчас, рассматривая гриффиндорца, продолжающего нести непонятный, полный нелепости и глупости бред, профессор все больше приходил к мысли, что парень совсем близок к безумию. Нужно выяснить, что так повлияло на него, и по возможности исправить то, что с ним произошло.       — С вами все в порядке, мистер Поттер? — совершенно не кстати спросил он и, схватив мальчишку за руку, потащил за собой.       Если мальчишку опоили или прокляли, Том развернет бурную деятельность. И не дай Мордред, это окажется делом рук темных, он не пощадит никого. И семью его крестника в первую очередь. Слишком многое завязано на браке Поттера и Малфоя. Слишком многое стоит на кону.       Влетев в свои покои, протащив весь путь не сопротивляющегося парня за собой, как на буксире, он усадил его на диван и, осторожно достав палочку, тихо, аккуратно подбирая слова, проговорил:       — Мистер Поттер, я не причиню вам вреда. Всего лишь проведу диагностику на всевозможные проклятья.       — Зачем? — не то чтобы Гарри был против, даже не понимая, чем продиктовано это желание зельевара, его забота все равно была очень приятна.       — В коридоре вы говорили очень странные и непонятные, для меня лично, вещи. Да и ведёте вы себя очень странно в последнее время. И так как я не имею ни малейшего понятия, о чём именно шла речь, у меня есть причины полагать, что на вас что-то влияет.       — Хорошо, — согласился Гарри, а сам задумался над тем, не проверить ли ему точно так же своего соулмейта.       Почему-то о возможном влиянии извне он совсем не подумал. Привык, наверное, что Снейп всегда под защитой дементоров. А стоило бы сначала озаботиться именно этим. И вместо того, чтоб бороться с ветряными мельницами, попытаться выяснить все сразу, а не ждать первого шага от Северуса.       Зельевар между тем уверено накладывал одни диагностические чары за другими, не находя ни одного подтверждения влияния на парня. Остался последний тест, но для этого ему понадобится кровь Поттера, а ее он просто так не отдаст. Но попробовать не просто нужно, это необходимо.       — Мистер Поттер, чар на вас нет. Но, как вы сами понимаете, не чарами едиными сильны маги. Для того, чтобы быть уверенным в том, что вас все же не опоили, мне необходимо взять у вас несколько капель крови.       — Хорошо, но при условии, что и свою кровь вы тоже проверите. А после позволите мне провести ту же диагностику на чары.       — Хм… Если в вашей крови не будет подчиняющих или корректирующих поведение воспоминаний, а так же иных зелий, кроме лечебных, я удовлетворю вашу просьбу.       Гарри протянул руку и безбоязненно дал проколоть себе палец. Мантия и манжет рубашки при этом немного задрались, что позволило профессору увидеть браслет магического брака на запястье. Снейп удивлённо вскинул бровь, но пока не стал ничего спрашивать, все вопросы он задаст после проверки, сейчас это гораздо важнее любопытства.       Быстро подставив колбу и набрав необходимое количество крови, он пригласил парня пройти с ним в лабораторию. Там, быстро указав ему на стул, он принялся доставать все необходимые зелья. Гарри удивлённо смотрел на все это. В прошлый раз, когда Северус проверял кровь Драко, зелий было в половину меньше. Неужто он так сильно озаботился его поведением? Все это наталкивало на мысли, что именно с Северусом что-то случилось, иначе почему он так сильно озаботился тем, что должен был понять с первого слова, сказанного Поттером?       Гарри нетерпеливо поёрзал на стуле. Натура и чувства к Северусу требовали немедленно начать действовать. Он был практически уверен в том, что Снейпа снова опоили, и, если это действительно так, то он найдет того, кто это сделал, в этот раз никто из завязанных в этом не избежит наказания.       С каждым не сработавшим зельем профессор все больше хмурился, это казалось абсурдным и совсем не смешным. В качестве зелий он был уверен точно так же, как и в том, что одно из них непременно должно было выявить хоть что-то, что могло бы повлиять на Поттера. Но все, как одно, твердили, что в крови парня зелий нет. Пораженно вздохнув, он достал ещё один набор зелий и принялся проверять теперь уже свою кровь.       Гарри удовлетворённо приподнял уголки губ в намеке на улыбку. То, что муж сдержал свое обещание и выполняет его, вселяло надежду, что все ещё можно исправить. Все ещё можно вернуть назад.       Гриффиндорец сбился со счета, наблюдая за профессором, который с каким-то маниакальным блеском в глазах все смешивал и смешивал свою кровь с новыми и новыми зельями. Парень даже не пробовал опознавать зелья или прикинуть, какой именно тип вмешательства пытается выяснить зельевар, он просто наблюдал за его работой. В который раз он восхищался своим мужчиной.       Но вместе с восхищением, каждое из использованных зелий приносили и тревогу. Ведь если дело не в зелье, если на Северуса воздействовали с помощью заклинания, то он может никогда не добраться до истины. Заклинания очень часто бывают необратимыми. Но вот одно из зелий резко вспенилось и изменило свой цвет с бледно-розового до ярко-голубого, и мужчина, резко вдохнув, побледнел.       — Что это значит, профессор? — Поттер обеспокоенно смотрел на соулмейта.       — Кто-то, — начал объяснять профессор, скорее пытаясь принять эту истину самостоятельно, чем донести ее до студента, — применил ко мне одно из самых опасных, редких, почти забытых, запрещенных ещё во времена основателей, зелье. Сумел найти слабое место в моих щитах и … — Мужчина горько вздохнул и замолчал.       — Вы… — прикрыв глаза, пытаясь усмирить полыхающее в них безумное пламя гнева, вновь подал голос Гарри. — Вы сможете справиться с этим сами? В том смысле, что, — он сбился, не зная, как донести свои мысли до зельевара. — Если вам будет нужна помощь, я могу вызвать моего домашнего учителя Зельеварения. Он Магистр в этой области и не станет болтать о том, что узнает.       Снейп смерил его хмурым взглядом, недовольно поджав губы. Мальчишка очень не вовремя оказался рядом. Мужчина ненавидел, когда кто-то влезал в его дела. И уж самым последним, кто узнал бы о его проблемах, он хотел видеть Поттера. Но сейчас это было во сто крат хуже. Сейчас он не мог позволить себе отказаться от помощи.       — Если позволите, мистер Поттер, я воспользуюсь столь щедрым предложением, но немного позже. А сейчас вам пора.       — Но я могу помочь вам.       — Не думаю, что вы вообще понимаете, с чем мне предстоит справиться. У меня не будет ни сил, ни времени объяснять вам все то, что будет вас интересовать. Но я обещаю, что расскажу вам все, что будет касаться именно вас после.       — В моем распоряжении две библиотеки древних родов. — «И все знания предыдущих жизней», — чуть было не добавил Поттер, но вовремя сдержался. — Скажите хотя бы какое именно зелье использовали на вас. И если я сумею найти что-нибудь, сразу сообщу вам.       — Nova Personality, — скрипнув зубами, прошептал Снейп и, не терпя возражений, буквально вытолкал парня из своего кабинета.       Ему нужно как можно быстрее добраться до дома. Там есть то, что сможет разобраться в сложившейся ситуации.       Гарри тихо вошёл в их с Малфоем спальню и сел в кресло. Уйти сейчас домой возможности не было. Придется ждать утра, а потом, сославшись на дела рода, он отправится домой и перетрясет всю свою библиотеку. Если там нет ничего о этом зелье, он перевернет вверх дном библиотеку Малфоев. Он найдет всю имеющуюся информацию, даже если ему придется признать себя наследником рода Мракс.       Утро встретило Драко недовольным шипением Поттера, что уже несколько долгих минут пытался разбудить его. Вид у гриффиндорца был помятый и донельзя злой.       — Подымайся. У меня нет времени ждать тебя. Сейчас ты отправишься в Малфой Менор и будешь ждать меня там.       — Не много ли ты себе позволяешь, Поттер? — слизеринец в негодовании прищурил глаза. Такого пренебрежения к своей персоне он стерпеть не мог. — Я никуда не пойду, пока ты не объяснишь мне все.       Гарри хищно оскалился и медленно подошёл к лежащему на кровати парню.       Глупый, маленький, до ужаса избалованный и вредный засранец, неужели так сложно просто слушаться его?       Волна гневной магии, направляемая мыслью, прошила слизеринца насквозь, причиняя боль, вызывая страх и почему-то не шуточное возбуждение. Драко с болезненно-томным стоном откинулся на подушки. Чертова магия брачного ритуала, неужели он теперь все время будет хотеть хоть какого-то внимания от этого идиота? Неужели его теперь постоянно будет мучить собственная магия, желая сплестись с другой?       — У тебя есть десять минут, или я отправлю тебя к твоим родителям в том, в чем ты сейчас! — полный угрозы голос прорвал пелену возбуждения и блондин испуганно отвёл взгляд.       Нет, он не испугался угрозы, но осознание того, что тело желало пусть и грубой, жестокой ласки, смутило его. Нужно что-то сделать с этими узами, иначе он просто сойдёт с ума.       Поднявшись с постели, как только за Поттером закрылась дверь, Драко нецензурно выругался и принялся собираться. Нужно поговорить с отцом, он должен как-то повлиять на этого придурка. Не может же он не понимать, насколько это серьезно. Да и не верил Драко во всю эту чушь с трансфигурированным кольцом. Такого не бывает.       Гарри покинул Малфоя возле ворот менора. Напомнив, чтобы ждал его и не совался в Хогвартс один. Слизеринец скривился и прошел в ворота, услышав за спиной хлопок аппарации.       Часы летели словно секунды, Гарри перерывал стеллажи библиотеки, в надежде найти хоть что-нибудь о проклятом зелье. Горы книг, фолиантов, рукописей и свитков стремительно росли, но пока ничего нужного он так и не нашел. Лишь дважды ему попадалось название зелья, но ни описания, ни тем более его свойств, там не оказалось.       Гарри в сердцах захлопнул очередной старинный фолиант по зельям и устало прикрыл глаза. Как он мог быть настолько беспечен? Мордред и Моргана, все создатели мира, Великая Госпожа, как он мог не обезопасить своего соулмейта? Чем он думал, когда оставлял ему свои воспоминания? Это же Хогвартс, здесь все всегда выходит из-под контроля.       В надежде хоть немного отвлечься от грустных мыслей, он потянулся за очередным томом по зельям. Он практически отчаялся найти хоть что-то в своей библиотеке, но удача была все же на его стороне. Небольшой, но старый томик, попавший к нему в руки, относился скорее к разделу колдомедицины времён Мерлина и, конечно же, с тех пор зелья, имеющие эту направленность, сильно изменились, но именно тут ему попалось подробное описание зелья Nova Personality.       Парень жадно вчитался в туманные обороты речи автора: «Ещё одним зельем, помогающим избавиться от тяжёлых психических нарушений, является Nova Personality или зелье новой личности». Гарри задержал дыхание, пробираясь сквозь дебри древнего слога. Выходило следующее: это зелье плавно и ненавязчиво, совершенно незаметно для самого пациента и его окружения стирало предыдущую личность, изменяя ее практически полностью. Процесс был долгим, но благодаря этому совершенно безболезненным. Этим зельем лечили душевнобольных магов, стирая само восприятие всего, что вызывало приступы. То есть, если до приема этого зелья маг страдал от приступов паники, страха или ярости в определенных ситуациях, то менялся именно взгляд и отношение самого мага на это.       Nova Personality сложно и опасно тем, что принявший его маг обретает черты характера, заложенные в него тем, кто изготовил зелье. То есть маг, варящий его, должен полностью осознавать, от чего именно он хочет избавить больного, что и как должно поменяться в нем и в его сознании. Он может полностью блокировать некоторые воспоминания и просто поставить щит на его сознании от всего, что может напомнить о них.       Случалось, ведьмы, которые переживали гибель детей и страдающие от этого помутнением рассудка, могли стоять рядом с детскими вещами или игрушками, но словно не видеть их. Зелье полностью подчиняло разум мага, не позволяя ему выйти за рамки, установленные зельеваром. Маг просто пропускал все, что тревожило его раньше, мимо разума. Он видел, но не осозновал, не понимал, что он видит что-то.       Личность больного менялась плавно, незаметно для окружающих, так, словно человек просто изменился со временем или справился с недугом самостоятельно. Некоторые маги считали его чуть ли не панацеей для лечения сознания. Ведь именно благодаря ему мужья очень часто меняли характер и нрав своих жен. Именно поэтому оно и вошло в разряд запрещенных и особо опасных. Ведь кроме мага сварившего его, никто не знал и даже не мог догадаться о том, что именно изменилось в пациенте.       «Получается, если бы не моя сохранённая память и не мое нежелание мириться с действительностью, никто бы и не догадался о том, что с Северусом что-то не так». — Гарри стремительно поднялся, захватив с собой том, и направился в свой кабинет. Лорду Принцу придется отложить свои дела на неопределенный срок и помочь ему разобраться со всем этим.       Лорд Малфой хмуро смотрел на своего наследника. Ну вот как можно было надеяться, что его сын сможет совладать с Поттером? Неужели все Малфоевское обаяние и хитрость не действуют на этого гриффиндорца? Люциус окинул смущенного парня внимательным взглядом. Драко был хорош. Белоснежные волосы, серые, словно серебро, глаза, пухлые губы, что нервно облизывает юркий, розовый язычок. Длинные, стройные ноги, тонкая талия и округлые, довольно аппетитные ягодицы. Не будь он его собственным сыном, лорд не отказал бы себе в удовольствии увидеть его в своей постели.       Странные мысли пробуждали совсем неуместные фантазии. И, что греха таить, от этих фантазий член заинтересованно напрягался. Раньше никто не помешал бы ему затащить своего отпрыска в свою постель и научить его всем примудростям однополого секса. Но это было до того, как Дамблдор запудрил всем мозги.       Люциус прикрыл глаза, вспоминая каким извращенцем он считал собственного отца, да и себя самого, когда они были вместе. Естественно никто никогда не говорил об этом вслух, и Люц не признался бы никому, ни под какими пытками, но ему нравилось то, каким нежным становился Абраксас в такие моменты. То, как его гнев сменялся на жажду обладания и изысканные ласки, когда Люциус опускался перед ним на колени. Как правильно было чувствовать себя слабым и ведомым в постели со своим отцом.       — Отец, — Драко нарушил затянувшееся молчание, вырывая Люциуса из миража воспоминаний. — Ты можешь помочь мне?       — Ты уже был с мужчиной? — неожиданно даже для себя спросил Малфой-старший.       — Н-нет. Но…       — Может именно твоя девственность и неуверенность в себе в этом плане отпугивает от тебя супруга?       — Но… Отец, я не могу спать с кем-то, кроме мужа. Ты же знаешь, наш контракт…       — Исключает возможность измены с посторонними магами, но не с теми, кто является твоей семьей, или теми, кто одобрен самим твоим супругом.       — Я не стану просить его о таком. Это просто глупо и унизительно.       — Унизительно и глупо не использовать все возможности, чтоб получить желаемое, — сказал Люциус, мысленно уже снимая с него одежду.       — Но я не хочу, чтобы он знал, что это так сильно влияет на меня. Я не стану рассказывать ему об этом.       — И что же ты будешь делать? Такое влияние магии брака можно побороть, лишь связав свою магию с другой. Я, конечно, мог бы помочь тебе, но с учётом контракта, она должна не вызывать отторжения у твоего супруга или же…       — Быть очень похожа на мою. — Драко изумлённо смотрел на отца, если он все правильно понял, Люциус намекает ему на… — Я правильно понимаю, ты согласен мне помочь?       Тихий, еле слышный шепот и яркий румянец, разливающийся по щекам и переходящий на шею. Нервно теребившие манжет изящные пальцы и стыдливо отведенный взгляд. Драко боится, что мог ошибиться с выводами и навлечь на себя гнев родителя. Люциус невербально закрывает дверь кабинета чарами и неспешно подходит к сыну.       Обхватив пальцами его подбородок, он заставляет посмотреть на себя. Большой палец скользит по губам, надавливая на нижнюю и немного проскальзывая между ними. Размазывает капельку слюны. Его лицо наклоняется к уху парня, и он тихо шепчет ему:       — Ты хочешь меня? Хочешь, чтобы я был тем, кто первым откроет для тебя всю прелесть и удовольствие таких отношений?       Драко всхлипывает, и язык отца проходится по раковине уха, а зубы слегка царапают мочку. Рука отца скользнула по шее и принялась растегивать пуговицы на лёгкой рубашке. Неспешно, медленно, давая возможность подумать и ответить.       — Да, — то ли шепот, то ли стон вновь срывается с пухлых губ парня, и он несдержанно подаётся вперёд, обвивая руками шею мужчины.       В голове шум и полный бардак. Мысли мечутся от полного неприятия ситуации до сумасшедшего желания сделать это. Отдаться этому мужчине, быть с ним так, как не был ещё ни с кем. Иметь тайну одну на двоих, быть не просто наследником, а любовником этого невероятно сильного и сексуального мага.       Это неправильно, аморально, грязно… Но так остро и захватывающе. Драко не понимает, от чего его ведёт больше, от понимания того, что такой маг хочет его, или от того, что творят его руки. Тихий шепот ввинчивает в мозг слова, но их смысл не сразу доходит до покрытого дымкой возбуждения сознания.       — Это не случится лишь единожды. Ты будешь моим столько, сколько мы будем хотеть этого. Ты не станешь встречаться ещё с кем-то, если я не разрешу этого. Ты не раздвинешь свои ноги перед другим, даже если это разрешит тебе твой супруг, если я буду против. Ты понял меня?!       Резкость слов так сильно контрастирует с нежными действиями и прикосновениями, что Драко теряется и медлит с ответом. Что вызывает недовольство мужчины, который сильнее прижимает его к себе. И он тут же исправляет свою оплошность, поспешно хватаясь за плечи мужчины и заглядывая ему в глаза:       — Я… — Драко боится произнести это, просто согласившись, все же он слизеринец и тоже должен иметь гарантии. — Я хочу, чтобы ты тоже принадлежал мне, ты не станешь спать ещё с кем-то, пока мы будем вместе. Ты не станешь заводить себе иного любовника, кроме меня, пока мы хотим этого.       Люциус удовлетворённо и даже с некоторой гордостью, посмотрел на парня. Когда-то он сам так и не смог потребовать этого и потом очень тосковал, смотря на очередную игрушку отца.       — Конечно, а сейчас разденься и дай мне посмотреть на тебя, мой сладкий.       Драко покраснел ещё сильнее, но, упрямо вздернув подбородок, отступил на шаг и принялся неспешно снимать с себя одежду. Рубашка легко слетела с плеч, руки прошлись по животу и принялись за пряжку ремня, секунда и брюки держатся на бедрах лишь из-за того, что Драко любит облегающую одежду.       Люциус жадно смотрит на парня. Худенький, никакой мощи сильного тела. Весь такой хрупкий, нежный словно цветок. Надави чуть сильнее и тогда покроется россыпью синяков. Мага почти трясет от желания присвоить этого мальчишку себе, пометить своими метками, заклеймить своим запахом.       Брюки падают на пол вместе с бельем, а Драко стоит, застыв изваянием, не шевелясь и даже, кажется, не дыша. Боги, как же это неловко и стыдно, греховно вот так показывать себя другому мужчине. А ещё хуже от того, что Драко словно и вовсе забыл значение слова отец. Сейчас он ни за что не смог бы назвать Люциуса так. Сейчас губы немели от усилий сдержать рвущееся наружу слово.       Лорд Малфой подходит к наследнику и, едва касаясь пальцами, проводит вниз по его телу, легко царапнув холеными ногтями чувствительный сосок. И слышит задушенный полувсхлип. Его мальчик так прекрасен сейчас. Стыдливый взгляд скрывается за длинными ресницами, руки безвольно свисают вдоль тела, бледная, аристократическая кожа, на плоском животике, абсолютно нага, словно и не должно быть на ней курчавой дорожки, ведущей к члену. Лобок и яички тоже без волос. Люциус облизывает вмиг пересохшие губы, сын словно знает все слабости отца и для этого удаляет ненужные волосы.       Рот наполнился слюной, а пальцы стало словно покалывать от желания прикоснуться к столь прекрасному телу. Да, давным давно прошли те времена, когда Люциус хотел быть ведомым, сейчас все его естество сходило с ума от желания подчинить, присвоить себе, заставить выгибаться, кричать, стонать и плакать от удовольствия этого мальчишку.       — Драко… Ты прекрасен… Иди ко мне, позволь мне доставить тебе удовольствие, — шептал Люциус, наблюдая за тем, как сын освобождает свои ноги от туфель и, переступив валявшиеся штаны, делает несколько шагов к нему.       — Ты когда-нибудь делал минет? — вопрос срывается с губ прежде, чем Люц успевает прикусить язык.       Не стоит пугать мальчика, нужно быть осторожнее, иначе он испугается и не захочет всего этого. Но Драко лишь смущённо качает головой:       — Извини… Папочка… Но я не умею этого.       Вот это его «папочка» заставляет член Люциуса напрячься ещё больше и выпустить первую каплю предсемени. Прерывистый вздох и пальцы зарываются в мягкие волосы сына, а вторая рука опускается на плечо, сдавливая и направляя вниз. Да, пусть все можно было бы сделать иначе, пусть сначала следует одарить ласками самого Драко, но сейчас Люциус не может терпеть, желание затопило его с головой. Он шумно выдыхает и нетерпеливо расстёгивает брюки, освобождая себя от мучительного плена одежды.       — Открой рот, — шепчет он, но от этого слова все равно звучат, как приказ. — Оближи его. Вот так, хороший мальчик. А теперь расслабь горло и не сопротивляйся, я отблагодарю тебя немного позже.       Драко открывает рот и несмело смотрит на мужчину. В душе поднимается страх, а вдруг он сделает что-то не так? Он берет себя в руки и вспоминает, как так же ласкали его. Пытаясь повторить все, что помнит, он заглатывает сильно много и тут же начинает кашлять. Рвотный рефлекс с трудом, но удается подавить, даже не выпустив плоть изо рта.       Мужчина, не сдерживаясь, стонет и вплетает свои пальцы в его волосы, тем самым удерживая на месте. Подаётся бедрами вперёд, но Драко предусмотрительно сжимает горло и член проходит лишь по языку, не доставая до гортани.       — Расслабь горло! — строго шипит мужчина, и Драко послушно расслабляется.       — Тебе придется постараться и потерпеть. Я люблю, когда его захватывают глубоко.       Драко согласно прикрыл глаза. Это оказалось намного труднее, чем он думал. Член Люциуса был большим и очень твердым, он проникал глубоко, толкаясь в горло со всей силы. Парень давился, захлебывался и сглатывал, стараясь подавить спазмы. Оказалось именно этого и хотел Люциус, тараня рот своего мальчика с все большей страстью. Наслаждаясь видом растянутых до предела губ, наливающихся слезами глаз и звуком судорожного дыхания.       Все кончилось слишком быстро на его взгляд. Оргазм такой, какого он не испытывал уже довольно давно, накрыл его с головой. И вместо того, чтобы убрать член и позволить Драко отдышаться, он напротив, толкнулся ещё глубже, орошая горло своего сына спермой.       Драко выглядел просто изумительно. Немного расфокусированный взгляд покрасневших глаз, дорожки слез на щеках и заполошное дыхание. Это все было для Люца ново, но от этого не менее привлекательно.       Он поднял его с колен и прижал к себе, лаская и нашептывая на ухо слова похвалы. Руки гуляли по обнажённому телу, губы прихватывали нежную кожу на ключицах, оставляя на ней свои метки. Драко всхлипывает и пытается прижаться сильнее, не зная, чего ещё может захотеть его отец, он старается приготовиться ко всему.       Первое прикосновение к его дырочке Драко встретил отчаянным всхлипом. Было довольно неприятно, но не больно, мышцы непроизвольно сжимались, пытаясь вытолкнуть палец, но он уперто продвигался все дальше. Стоять оказалось крайне неудобно при таком действе, и Драко опустился грудью на стол. Да, возможно не самая романтичная поза для первого раза, но выбирать особо не приходилось. С каждым движением пальца внутри его сознание все больше покрывалось дымкой желания. Тихий стон, и уже два пальца хозяйничают внутри его задницы.       Возбуждение накатывает волнами, стараясь поглотить его, но он непонятно почему цепляется за мысль о недопустимости происходящего. Люциус усиливает напор, и он сдается.       Первое касание к простате, и Драко взвывает раненым зверем, стараясь то ли уйти от этого, то ли насадиться ещё сильнее. Это жутко, странно и великолепно. Так прекрасно, что парню кажется, что в конце он просто умрет. Ведь как можно будет жить, когда это закончится?       Пальцы исчезают и в ту же минуту их заменяет упругий, большой член. Драко вскрикивает, но скорее от неожиданности, нежели от боли. Стенки ануса натянуты до предела, и давление на простату просто не может быть ещё сильнее.       Первый толчок, и первый громкий стон. Рука безжалостно закрывает рот, а шепот будто обжигает:       — Молчи, не люблю, когда кричат слишком громко.       — Я… — стон затихает, из-за того, что он прикусывает уже свою руку, лишь бы не кричать, не расстраивать того, кто дарит ему такое наслаждение.       Сдерживаться становится все сложнее. Уверенные, размеренные движения члена внутри и пальцы Люциуса на члене просто не оставляют выбора. Оргазм подступает, и Драко кажется, что он не сможет больше терпеть, но мужчина думает совершенно иначе.       — Не смей кончать. — Член пережимают у основания сильные пальцы, и Драко разочарованно вздыхает.       Это остро, он никогда раньше не испытывал ничего подобного. Люциус начинает терять самообладание. Ласковые стенки так крепко сжимают его, что терпение и страх навредить словно исчезают, растворяясь в удовольствии. Он прижимает к себе спину сына, обнимая его поперек груди и поворачивает его голову так, чтобы видеть подернутый удовольствием взгляд. Сильный толчок и стон вырывается изо рта.       Лорд Малфой сходит с ума, все сильнее и жёстче вбиваясь в столь желанную задницу. Он впивается яростным поцелуем в губы, открывая их, языком исследуя и лаская чувствительный рот. Драко бьётся под ним, неистово подмахивая и насаживаясь все сильнее. Они не слышат, как в дверь кто-то стучит, не слышат, как кто-то зовёт их. Все проходит мимо них, пока они не взрываются в сильнейшем из возможных оргазме.