Судьба?

      То, что Северус почти подчинился воле Патрика, было заметно. Как и то, что он больше практически не стремится избавиться от чужого влияния. Стоит только намекнуть, что его чувства и эмоции не все настоящие, то есть не на все вещи он смотрит так, как смотрел бы, не все видит и не на все обращает внимание, и Снейп взрывается бурей возмущения и ехидных комментариев, проходя по умственным способностям и заканчивая Джеймсом Поттером, на которого «так сильно похож Гарри своими чертами характера».       Гриффиндорец молчал, стоически переносил всю ту боль и обиду, что наносил своими речами профессор. Терпел, стараясь не вскидываться каждый раз, когда мужчина произносил имя Патрика, и убеждал подождать ещё чуть-чуть, а не нестись искать пропавшего мага. Тем более, что и ходить за ним далеко не нужно. Этот самый мужчина уже четыре дня был надёжно заперт в подземельях. Но об этом Поттер расскажет Северусу лишь тогда, когда профессор придёт в себя и полностью востановится.       Зелье медленно булькало в котле, исторгая из лопнувших пузырей довольно неприятный запах. А как ещё может пахнуть варево из доброй сотни ингредиентов животного происхождения? Лавандой? Может быть ему действительно нужно было ее добавить? Нет, Гарри не станет добавлять ничего от себя. Это не тот случай, когда можно накидать всего, чего заблагорассудится, и посмотреть, что из этого выйдет. Сейчас у него более ответственное задание, он должен сделать все правильно. Иначе он никогда себе не простит.       Перед глазами то и дело пробегали картинки того, что и как он сделает с Патриком, но от этого магия взволновано накатывала, и поток получалось контролировать с большим трудом. А отдать больше, чем сможет выдержать его соулмейт, было бы самым неверным. Поэтому парень гнал от себя любые мысли, очищая сознание и стараясь не сорваться в медитативное состояние полностью. Наконец, он погасил над котлом огонь и прикрыл варево крышкой, давая настояться.       Вот и все, теперь осталось самое сложное, уговорить Северуса выпить антидот. Даже более того, заставить его захотеть выпить его, ведь без этого зелье не подействует так, как должно. И именно это оказалось чуть ли не самым лёгким во всей этой затее. Хотя в начале это казалось и вовсе непреодолимым. Но все оказалось до смешного просто. Всего около часа уговоров, убеждений, просьб и лишь одна фраза, словно невзначай брошенная лордом Принцем:       — Ты ведь всегда предпочитал, чтобы за тебя решали другие, правда, Северус?       И зелье в несколько больших глотков оказывается в желудке Снейпа.       А вот дальнейшее напоминало Гарри сущий ад. Слизеринского декана скрутило, и он непременно упал бы, если бы мальчишка не подхватил его у самого пола. Пара секунд и абсолютно нагого зельевара укладывают на белую хозяйскую постель, совершенно не заботясь о том, что белоснежные, пахнущие свежестью и ещё чем-то неуловимо знакомым простыни пачкаются о гадость плескавшуюся в его крови. Зелье, что начало покидать его организм черными каплями пота через поры на коже. Северус стонал, извиваясь на постели, сжимал голову руками из-за нестерпимой боли, что словно тысячами иголок впивались в его мозг. Разум то отказывался воспринимать что-либо, кроме всепоглощающей боли, то озарялся картинками из прошлого, того, на что раньше не обращал внимания, намеренно игнорируя, подчиняясь желанию зелья. Постепенно все как будто бы успокаивалось, вставало на свои места, и вдруг новый, не испытываемый ранее виток боли захватил его, заставляя открыть рот в безмолвном крике и пролиться кровавыми дорожками слез. Как-то, будто со стороны, он увидел, как Гарри прижался к нему, что-то шепча, мозг не разбирал сказанных гриффиндорцем слов, но вот то, с каким трепетом и болью в глазах мальчишка вытирал его слезы белоснежным батистовым платком, то с какой нежностью и осторожностью он раз за разом вытирал черный густой пот, не брезгуя прикасаться к бьющемуся в агонии телу, это Северус запомнил на всю жизнь.       — Скоро… Скоро все пройдет. Потерпи, любимый. Осталось совсем чуть-чуть. Ещё совсем немного и все станет так, как должно быть. Мы снова будем вместе, счастье мое, радость моя. Пожалуйста, Северус, потерпи ещё немного.       Гарри нашептывал, стараясь удержать извивающееся тело, направляя свою магию, свивая ее с магией любимого, заставляя успокоиться, расслабиться, отпустить боль. И она действительно отступает, оставляя после себя неимоверную слабость и ленивое, изможденное движение мыслей.       Все так же отстраненно Северус видит, как его бережно, словно самую великую реликвию рода, домовики переносят в ванну и опускают в приятную, нежно пахнущую воду. Как Гарри лично купает его, смывая с кожи все оставшиеся следы. Нежно массирует плечи и спину, мышцы рук, ног и живота. Как бережно он прикасается к лицу и своими ладонями стирает кровавые следы. Как он вновь призывает эльфов и велит им переместить его в постель. И там, уже на чистой постели, насухо вытирает его большим, пушистым полотенцем. А потом он нежно прижимается к его виску губами и тихо шепчет:       — Спи, Северус, уже все прошло. Ты большой молодец. Ты справился. Отдыхай, а я позову колдомедика, чтобы он осмотрел тебя. Не бойся, он никому ничего не расскажет. Спи, Северус. Спи.       Колдомедик приходит, пока Снейп ещё спит, и, не произнося ни слова, проводит диагностику. Все так же молча выходит из хозяйской спальни и, прикрыв за собой дверь, встречает полыхающий зеленью взгляд. Да, не будь он гоблином, вполне испугался бы этого взгляда. Но в данный момент он понимал, что взгляд просто разит беспокойством.       — С ним все хорошо, лорд Поттер. Ваш супруг вполне здоров. Правда в первое время возможны резкие перепады настроения, но максимум через два-три дня все придет в норму. Постарайтесь оградить его от лишних переживаний, волноваться ему сейчас не стоит. А вот ваша магия в определенных моментах весьма благотворно повлияет на него, поможет быстрее прийти в себя и укрепить спокойствие и уверенность, если вы понимаете, что я имею в виду. Не провожайте, я сам найду выход, лучше идите к супругу, вы и ваша магия — это все, что ему сейчас нужно. Всего доброго.       Не дожидаясь, пока Гарри поблагодарит, гоблин быстро посеменил к камину. Магия Поттера сейчас настолько сильно давила на него, что находиться рядом дольше он был просто не намерен. Колоссальная мощь и холод льда заставляли даже его пригибаться к земле. Все же хорошо, что он послушался главу банка и не отказал мальчишке в такой мелочи. Сильных магов лучше держать в союзниках, тем более темных. А таких, как этот маг, и подавно.       Гарри зашёл в спальню и нерешительно сел на ковер возле кровати. Сесть на саму кровать он не осмелился, вдруг Северусу не понравится это, когда он очнётся. А в кресле казалось слишком далеко и неудобно. Он физически ощущал потребность прикасаться к любимому. Укутать его в пелерину своей магии и помочь исцелить сбитый с толку разум.       Так что, сидя на ковре у кровати и держа пальцы супруга в своих ладонях, Гарри пристально следил за его сном. А в это время пытался решить, как же ему теперь следует поступить. С отцом следовало найти общий язык как можно быстрее. А если не выйдет, то нужно заставить его считаться с ним. Дамблдора, наверное, уже давно пора отправить в мир иной. Засиделся он здесь, загостился. А ведь ещё и Рогозин со дня на день явится. Только вот сунется ли он к нему в этот раз или обойдется разговорами с Драко или Люциусом, вот в чем вопрос. Как учитель он Поттеру больше не нужен, так что и встречаться с ним причин нет. Тем более, что так он не сможет узнать о том, кто он на самом деле. Да, ещё летом обязательно нужно получить мастерство в Артефакторике и съездить в Утеху. Или проще прямо сейчас разыскать ведьму, что подарит им с Северусом дочь? Лилит, маленькое сокровище, которое оказывается прочно заняло место в его жестоком сердце. Мысли о ней все чаще посещали голову, а воспоминания, как был счастлив Северус, держа ее на руках, и вовсе заставляли сердце судорожно сжиматься.       Да, нужно обязательно найти эту ведьму, и тогда Лилит родится в родовом гнезде. И ритуал они смогут провести сами, Актавиус поможет. А ещё нужно стать признанным наследником рода Мракс, чтобы, ни дай Мордред, ни одна душа не посмела надумать причинить вред их крошке. И гоблинов озадачить, пусть найдут более подходящую кормилицу. Такую, чтобы ведьмой темной была, а не сквибкой. И чтобы без ввода в род. Максимум патронаж, как оплата за вскармливание. А ведь это все нужно сделать как можно быстрее. Чем дольше носительница Лилит пробудет рядом с ними, тем более сильной станет их дочь, возможно им и не понадобится тот ритуал. Если они постепенно отрежут плод от магии носительницы и заменят ее на свою, потом будет достаточно ввести малышку в род кровным усыновлением и все, никаких порезов на маленьком тельце, никакой лишней боли. Да, так будет гораздо проще. Значит нужно напрячь кого-нибудь, пусть ищут их не рождённое чудо.       И конечно же, на самом первом месте оставался Патрик. Откуда взялся этот маг, кто он такой и почему так неистово вцепился в Северуса, что даже осмелился напоить его тем проклятым зельем? Вопросы. Как же Поттеру надоели постоянные вопросы. Когда же он, наконец, получит ответ на все, что он должен и хочет знать? Хотя нужно быть реалистом и все же признать, он и так узнал об этом маге довольно много. Патрик Метью Тронт тридцать четыре года. Чистокровный, хоть и не родовитый маг. Родился и учился в Америке, в двадцать лет приехал в Англию, учиться у мастера зельеварения. Да так здесь и остался. Правда мастерство так и не получил, остановился на уровне подмастерья. Как при таком раскладе он смог сварить Nova Personality, оставалось для Поттера загадкой. Но к этому вопросу он вернётся позже и обязательно получит на него ответ. Хотя он ведь и сам, не имея мастерства, сварил антидот, да и зелье для своего артефакта сумел изобрести, пусть и не без помощи.       Гарри нежно поглаживал длинные, тонкие пальцы своего супруга и с волнением ожидал его пробуждения. Ох, им предстоит долгий и серьезный разговор. И как бы Гарри не хотел отложить его на потом, дать Северусу время отдохнуть и прийти в себя, он прекрасно понимал, что от неизвестности мужчина просто изведет сам себя. А этого допускать было нельзя. Так что придется ему тщательно подбирать слова и следить за тем, чтобы разговор не слишком выходил за рамки дозволенного.       Северус сладко причмокнул губами, пару раз вздохнул и начал ворочаться, видимо скоро проснется. Гарри поспешил отпустить его пальцы, но не успел. Северус сам схватил его за руку и резко открыл глаза.       — Гарри, — тихий шепот и наполненные надеждой глаза выискивают в душе парня что-то нужное только ему.       — Как ты себя чувствуешь, Северус? — обеспокоенный взгляд зелёных глаз не даёт соврать.       — Я не знаю. Голова немного болит и все мысли словно перепутались. Я словно дезориентирован.       — Так и должно быть, это скоро пройдет. Целитель Смургдангд говорил, что это вполне естественно после того, что с тобой произошло. Тебе нельзя волноваться. И желательно побольше отдыхать.       — Целитель Смургдангд?       — Он гоблин. Я позвал его, чтобы он осмотрел тебя, пока ты спал. Не волнуйся, он никому ничего не скажет. Тебе нужно поесть и выпить восстанавливающее зелье.       — Зачем? С моей магией все в порядке. Со мной вообще все в порядке! Кроме того, что мысли путаются. И вообще… — возмущённо начал Северус, с каждым словом распаляясь все больше и больше, но потом как-то резко его запал прошел, и он потерянно посмотрел на парня, не понимая, почему взъелся на него и почему так быстро успокоился. — Прости, я не хотел обидеть тебя.       — Все в порядке. Целитель говорил, что будут резкие перепады настроения, это из-за того, что ты пока не совсем, как бы это сказать… — Гарри пытался подобрать правильное слово.       — Правильно понимаю происходящее, — договорил за него Снейп, а Гарри просто кивнул.       В комнате воцарилась неуютная тишина. Каждый из них понимал, что им нужно поговорить, но не один из них не знал, как начать столь важный и серьезный разговор. Гарри радовался уже тому, что прежнее общение на «ты» вернулось, а значит, есть надежда, что он сможет все вернуть, сделать так, как было до того, как Дамблдор повернул время вспять.       Первым прервал затянувшееся молчание, как ни странно, сам Северус.       — Я думаю, нам о многом стоит поговорить и решить, что мы будем делать дальше. Если я правильно понимаю, в чем я сейчас абсолютно не уверен, мы с тобой соулмейты. И именно о нашем магическом браке, к тому же подтвержденном, свидетельствуют эти «милые» браслеты на руках.       Гарри в ответ лишь кивнул и опустил взгляд, он понимал, что поступил нечестно, вынудив профессора подтвердить брак, но что ещё он мог тогда сделать.       — Но, насколько я понимаю, — тем временем продолжил Снейп, — ты кроме этого состоишь в министерском браке с Драко. И с этим нужно что-то делать. Нужно договориться с Люциусом, чтобы он согласился разорвать этот брак по-тихому. Никому не нужна шумиха в прессе.       — Ни с кем не нужно договариваться, я… — начал было Гарри, но Северус перебил его грозным шипением.       — Так не пойдет. Ты, коль мне уж дала тебя магия, мой! И я не допущу никакого Малфоя в твоей постели. Я не собираюсь ни с кем тебя делить! — шипение вдруг резко сменилось молчанием, а дальше и вовсе виноватым шепотом: — Прости, я знаю, что сам толкнул тебя к нему, но… Гарри, малыш, я… я не смогу нормально жить, зная, что он имеет на тебя хоть какие-то права.       — Никаких прав он на меня не имеет, — поспешно сказал Гарри. — Я уже не его муж. Он нарушил договор, и я односторонне разорвал брак. Хоть он и был лишь номинальным и лишь с его стороны.       — Как это? Погоди. Магический брак со мной, правильно? Ты не смог жениться на нем, потому что на то время уже был подтверждён наш брак. Но ведь вы с ним все равно должны были подтвердить… — Северус резко разозлился, как только представил себе Гарри в постели с Драко, и поспешно замолчал, чтобы не дать своему гневу выйти наружу и не обидеть своего супруга ещё больше. Тем более он и сам не очень-то и хранил верность. И пусть тогда он не понимал, почему каждый раз после этого ему так плохо, а магия внутри словно бунтует и пытается вырваться наружу, пусть он не помнил о том, что вообще состоит в браке. Измена есть измена. И как выпрашивать прощение у мальчишки, которого сам толкнул к другому и добровольно прыгнул в кровать к совершенно не подходящему мужчине, он не знал.       — Я никогда не спал с ним. И даже не целовался, — пылко ответил парень. — Именно поэтому магия толкнула Драко на нарушение контракта. Ведь брак нужно было закрепить. Его магия рвалась сплестись с другой, ну, а он оказался слишком слаб, чтобы побороть это. А что насчет, — парень медленно выдохнул и быстро, чтобы не передумать, выплюнул имя мага: — Патрика… Я предпочитаю не думать об этом. Иначе я сорвусь и убью его раньше, чем планирую. Да и твоей вины, как бы обидно и больно мне не было, я здесь не вижу. Для меня ты был опоен зельем подчинения и пусть это не совсем так, но один раз я уже убил тебя из-за подобного. Просто не разобравшись. Второго раза не будет. Но и ты больше не станешь этого делать. Пообещай мне! — Глаза Гарри полыхнули Авадой, а магия, немного выйдя из-под контроля, придавила Северуса к кровати, лаская и нежа, словно он был кем-то очень-очень нужным, от чего он коротко простонал, и Поттер тут же пришел в себя. — Черт, прости. Я… Мне очень жаль.       Гарри закрыл лицо руками и тихонько ругался сам на себя. Ну вот, что он за идиот, обещал же сам себе, что не станет его винить. Что просто забудет об этом и не станет никогда этого представлять. Потому что он знал, знал, что так будет. Знал, что причинит боль тому, кого так сильно любит. Но, Мордред, это оказалось гораздо сложнее и больнее, чем казалось.       — Гарри, я обещаю. Я клянусь тебе, больше я ни за что не прикоснусь ни к кому другому в сексуальном плане по собственной воле.       Вспышка магии подтвердила данную клятву, а Гарри лишь запоздало ойкнул и уставился на него, как на восьмое чудо света.       — Ты зачем? Я всего лишь… Я не хотел, чтобы ты… Ты не должен был… Это ведь…       — Ваше красноречие, мистер Поттер, всегда забавляло меня. Все в порядке, я сам больше не хочу этого. К тому же, зачем мне кто-то, когда в моей власти Повелитель Смерти?       — Не называй меня так, только не ты.       — А как же мне тебя называть? — насмешливо спросил Северус, подтягивая Гарри ближе к себе и укладывая его рядом с собой. — Мой супруг, мой хороший, мой замечательный. Ты нужен мне, очень сильно нужен. Правда почему-то это стало понятно мне только сейчас. Только сейчас, когда ты не сердишься на меня, когда твоя магия так нежно обнимает меня, я чувствую себя цельным.       — Но мы должны все же поговорить об этом, правда?       — Правда. Я знаю, что у тебя в голове миллион вопросов. И если ты захочешь, я отвечу на все, на которые знаю ответы.       — Расскажи мне о том, откуда он взялся. Я постараюсь не злиться и обещаю больше не причиню тебе боли.       — Боли? Ты не делал мне больно. Наоборот, твоя магия вызывает абсолютно противоположные ощущения, хоть и заставляет меня стонать, — томно прошептал Северус на ушко супругу.       Признаться, он не понимал сам себя. Было сложно осознать, что мальчишка, лежащий сейчас рядом с ним, вызывает такое откровенное, не сравнимое ни с чем желание. И это не казалось чем-то неправильным или стыдным. Хоть он никогда и не приветствовал отношения с молодыми мальчиками, считая их недостаточно осознающими свои желания юнцами. А уж если парень был и вовсе студентом, то он относился скорее к категории детей, нежели юношей.       Но с Поттером с самого начала все шло не так. Он не подчинялся никаким правилам, не вписывался ни в какие рамки и уж тем более никогда не был открытой книгой, хоть иногда и казался именно таким.       Мысли путались, память подкидывала все новые и новые фрагменты прошлого. Его отношение к Поттеру было довольно неоднозначным. Хотелось обнимать, ласкать, целовать его и в то же время хотелось накричать, выпустив своего демона на волю, и выставить вон зарвавшегося щенка. Где-то на периферии билась мысль, что последние желания это напускное, нашептанное старой, привитой зельем привычкой. И эта мысль была так настойчива, хоть и до конца непонятна, что заставляла сомневаться во всем. Он понимал, что, поддавшись минутному порыву, сам заставил парня лечь рядом, наговорил кучу глупых милостей, а сейчас хотелось встать и уйти от него как можно дальше.       С чего бы вдруг он начал так вести себя с Поттером? Он ведь никогда не смотрел на него как на возможного партнёра. Или все же смотрел? И наоборот никогда не хотел обижать? Мордред, что же творится с ним? Что правда? Как он действительно к нему относился?       Тем не менее руки и губы словно жили своей жизнью, лаская тело парня, выводя на нем непонятные узоры и заставляя того подставляться и льнуть к нему. Несмотря на то, что в голове был полный каламбур, тело все же хотело этого мальчишку, желало ворваться в него, подчинить себе.       Мысли скакали словно белки, перепрыгивая с одного на другое. От этого было тошно, и начинала болеть голова. Он вновь сжал виски и тихо простонал. Гарри настороженно всматривался в его лицо. Конечно, он понимал, что пока не может быть и речи о какой-то стабильности. Профессор не в себе и ему понадобится время, чтобы во всем разобраться. Но времени у них не было. Совсем скоро им обоим предстоит вернуться в Хогвартс и желательно до этого все уладить хотя бы между собой.       Осторожно отведя руки профессора и получив в ответ возмущенный рык «Какого богарта, Поттер?», он склонился к одному виску и легонько поцеловал его, потом тоже самое проделал с другим. Заглянул в глаза растерявшегося от неожиданного облегчения мужчины, он, немного осмелев, накрыл губами его губы. Прошёлся языком по верхней, слегка засосал нижнюю, и ласково проник в рот. Его совершенно не удивило то, что Снейп не ответил. Он старался забрать смятение, вернуть спокойствие и уверенность.       — Все будет хорошо. Разреши мне помочь. Я смогу показать тебе правду.       Тихо прошептал он в приоткрытые губы и вновь поцеловал. Магия сворачивалась внутри, желая излечить, помочь разобраться, вспомнить то, что было давно забыто. Гарри не был уверен в том, что у него выйдет пробудить воспоминания из прошлого-будущего, но надеялся, что Госпожа поможет ему с этим.       Лёгкий холод чужой и даже будто немного чуждой для живых магии проникал в профессора. Но от этого ему становилось все легче и легче воспринимать действительность. В какой-то момент он словно отключился от происходящего. Сам не заметил, как начал отвечать на поцелуй, а потом и вовсе перехватил инициативу. В сознании вспыхнули яркие образы их с Гарри жизней, моменты их близости, духовная связь ощущалась так, словно была всегда. Он чувствовал, что любить этого парня, было так же необходимо для него, как дышать.       Он нетерпеливо застонал и перевернулся, подминая подростка под себя. Руками оглаживая и нежа его тело, Северус вспоминал и изучал заново своего мужа. Наслаждался горячим откликом как самого парня, так и его магии, которая, казалось, совершенно не стесняясь, избавила обоих от каких-либо запретов и условностей.       Осознал себя он лишь тогда, когда погрузился в желанное тело. С изумлением и неверием в глазах он посмотрел на парня, раскинувшегося под ним. Гарри жадно вглядывался в его глаза и подавался всем телом навстречу его толчкам.       — Пожалуйста… — простонал он, как только заметил осознанность во взгляде супруга.       Снейп рыкнул, тряхнул головой и возобновил толчки с ещё большим напором. В голове набатом звучала лишь одна фраза: «Мой на семь жизней».       И он, словно вовсе обезумев, неистово вколачивался в податливое тело. Гарри стонал, цеплялся пальцами и умолял не останавливаться, снова и снова подавался ему навстречу и смотрел на него полными страсти и слез глазами. Магия струилась от него к супругу, сплетаясь с его мощью и неся с собой облегчение, понимание и трезвость разума. Вместе с оргазмом успокоились мысли, и разум вновь стал чистым и ясным. Теперь уже не было ни сомнений, ни тревог из-за неправильности происходящего. Все правильно, все так, как и должно быть. Он рядом со своим супругом, он один имеет право на тело и душу Повелителя Смерти, он тот, кому тот принадлежит весь, без остатка. Он тот, кто сможет уберечь их маленькое семейное счастье.       Спустя полчаса, после ленивых разговоров и ласковых успокаивающих поцелуев, супруги поднялись и, одевшись, направились в подземелья. Пора узнать ответы на все, что их интересует. Пленник и так, наверное, уже заждался.       Патрик выглядел не лучшим образом. Помятая, давно не менянная одежда, спутанные волосы и затравленный взгляд. Он жался к стене, пытаясь слиться с ней, стать незаметным. На правой ноге красовался довольно широкий браслет из толстого металла, соединённый с довольно длинной цепью. Она позволяла свободно перемещаться по большой камере, но абсолютно лишала возможности колдовать. Браслет же сжимался и впивался в кожу каждый раз, стоило ему лишь попытаться воззвать к своей магии.       Он смутно помнил свой последний день на свободе, а точнее вечер. Все словно слилось и превратилось в неясную тень воспоминаний. Ясными для него оставались лишь дни проведенные в этом огромном склепе. Да, именно так для него выглядело помещение, где он находился. Огромное помещение, полностью спрятанное за призрачным сумраком. Сидя в одном углу, он совершенно не видел противоположный, очертания стен напротив были словно смазанными потусторонним туманом.       Когда он только очнулся, то грешным делом подумал, что мертв. Но появившийся спустя пару минут домовик уверил, что это не так. На вопросы он не отвечал, сказал лишь, что он узнает обо всем, как только хозяева захотят его навестить. Когда же это будет и где он находится, оставалось для Патрика загадкой. Точно так же как и то, по какой причине он здесь.       Время тянулось, словно магловская жевательная резинка. В помещении не было ни одного окна, а тусклый свет нисколько не помогал. Ему казалось, что он находится здесь больше, чем был вне этой камеры. А в моменты его сна помещение наполнялось немыслимыми чудовищами, что тянулись к нему, желая разорвать, истязать и убить, отчего он становился муторным, тревожным и совсем коротким. Тогда мужчина вскидывался и гулко хватал ртом воздух, пытаясь побороть охватывающую его панику.       Поначалу он очень часто думал о Северусе. Хотелось верить, что зелье уже полностью подчинило его, и маг вот-вот придет к нему на помощь. Но он отчего-то вовсе не спешил. И со временем маг практически перестал вспоминать о нем. Иногда даже задумываясь о том, что все его расчеты были в корне неверны, и Снейп ни чем не отличался от остальной массы магов. Но в минуты осознания Патрик вспоминал необычный привкус его силы и убеждал себя в том, что зельевар непременно найдет его, ведь иначе и быть не может.       В один из таких моментов дверь, которая к слову была видна из любого места в камере, совершенно без звука отворилась, и два существа тихо прошли внутрь. Неслышно приблизившись к замершему магу, они остановились и молча стали разглядывать его.       Мужчина в ужасе уставился на них в ответ. Он, наконец, смог рассмотреть пришедших. Как оказалось, это были вполне обычные маги, хотя насчёт второго, того, что пониже, он бы очень сильно поспорил. Их лица скрывали капюшоны мантий, оставляя открытыми лишь глаза. Именно по этому один из них казался демоном. Его глазища полыхали потусторонним смертельным пламенем, приглядись немного и в изумрудном огне увидишь извивающиеся, корчащиеся в немыслимых муках души усопших грешников. Но в то же время сейчас Патрик видел в нем своего ангела избавителя. Возможно для кого-то покажется, что то время, что он провел в этом месте, совсем ничтожно, да и не издевались над ним тут. Но для мужчины полное непонимание ситуации, невозможность поговорить хоть с кем-то, незнание будущего и полное отсутствие времени, оказалось тем, что пробудило желание покончить со всем раз и на всегда.       — Он думает, что мы ангелы, — хихикнул Гарри, смешно хрюкнув и зажав рот рукой.       — Пусть, если ему так легче, — с нескрываемой злостью ответил Северус и скинул с головы капюшон.       — Северус, ты наконец нашел меня, — тихим шепотом отозвался Патрик и неверяще взглянул на магов.       Нет, это не могло быть правдой. Снейп не мог, он просто не сумел бы побороть зелье. А если так, то отчего его взгляд излучает абсолютную ненависть. Он должен сейчас отковывать его от цепи, сломать браслет и вынести отсюда на руках, превратив это здание в руины.       Но ничего этого не происходило. Наоборот, как только эхо его слов замолкло, на него навалилась чужая, даже чуждая этому миру магия, и тихий, угрожающий шепот второго разорвал тишину в клочья, точно так же, как и его надежду на избавление.       — Не смей произносить своим грязным ртом его имя! Ты, возомнивший себя не весть кем, червь. Как ты смеешь, как поворачивается твой мерзкий язык?!       Удушливая, холодная словно лёд преисподней магия заполнила собой комнату, вдавливая Патрика в стену, заставляя вновь задыхаться и громко скулить от ужаса. Кто бы это не был, он с лёгкостью мог убить его. Мужчина чувствовал над собою его силу. И эта сила не просто пугала. Она ужасала, заставляла выть и молиться. И Патрик несомненно помолился бы, если бы только знал кому.       Взывая к магии, он причинял себе ещё большую боль. После каждого укуса чужеродной магии, после каждого жала, что она оставляла в нем, ему становилось всё хуже. Силы покидали его, а на поверхность разума все стремительней проступали воспоминания.       Вот он первый раз оказывается в обществе аристократов, он чувствует триумф и гордость. Ведь они не смотрят на него как на отброса. Они принимают его почти как равного. Почти. И именно это заставляет его увериться в абсолютности принятого ранее решения. Он станет одним из них. Он будет тем, кого вознесет на престол этого общества, тот, кого боятся эти смерды. Пусть они не поклоняются ему, пусть восхваляют своего Лорда, но и этого мага ему вполне хватит, чтоб стать равным им.       А он так давно искал его. И вот сейчас осталось лишь разобраться, чья магия здесь кому принадлежит. И он искал, подходил то к одному магу, то ко второму, всматривался, прощупывал, пытался распробовать их вкус. И наконец нашел.       Конечно, это случилось не на первом приеме в его жизни. К тому времени он был вхож почти во все дома аристократов. Ведь зелья мастера стоили дорого, а иметь под рукой подмастерье в зельеварении, который недорого и качественно изготовит любые зелья, вплоть до тех, что не требовали руки мастера или выше, было очень выгодно и экономно. К тому же гарантия качества всегда прилагалась, а значит в случае чего они были, так сказать, застрахованы.       А тем временем Патрик всячески присматривался и притирался в окружение Северуса Снейпа, самого молодого Архимагистра зельеварения за последние туеву кучу лет и самого приближенного к Темному Лорду магу.       И все было хорошо. Даже отлично, он сумел с наилучшей стороны преподнести себя Люциусу Малфою, лучшему другу зельевара. И пусть для этого нужно было несколько раз оттрахать этого аристократа не в самых приличных позах и вариациях, но оно того стоило. Северус обратил на него внимание. Он даже пригласил его на ужин, а после довольно дорогого ресторана пригласил прогуляться. И все было просто отлично, да, Патрик наслаждался его вниманием и весьма интересными разговорами о зельеварении и древних зельях.       Мужчина несколько месяцев наслаждался, пусть не постоянным, он списывал это на занятость мага, вниманием и даже значительно заинтересовался в мужчине. Его неестественная, не принятая в общем смысле, красота заманивала его в свои сети. И наверное с этим согласился бы любой маг, который попадал под его очарование и магию. В иные моменты он словно сходил с ума, искал встречи с ним, иногда даже был несколько навязчив.       — Да ладно, ты был очень навязчив! — ворвался в его воспоминания родной, но в то же время ужасно жестокий голос.       И Патрик взвыл раненым зверем, ведь он любил, почти любил этого мага. Ведь только ему он мог отдаваться с такой искренней страстью, тогда когда даже красавцу Люциусу он отказывал в тени чего-то похожего.       О, он пытался, правда пытался отказаться от своих надежд и просто жить. Но троюродный дедушка постоянно манил его благами, которые может дать аристократия. Конечно, дед искал совершенно иные плюсы в этом, но ему, Патрику, хватило бы и всеобщей приязни и уважения. А ещё было бы очень хорошо иметь за спиной такого мага, как Снейп.       Но, в конце концов, дедушкины планы вовсе не мешают осуществить свои, к тому же, главное сначала подстроить под себя нужного человека и получить то, что нужно. Конечно, его слегка удивил приказ деда сварить зелье Nova Personality. И естественно это не было легко, наоборот это было достаточно сложно, не говоря уже о том, сколько стоили ингредиенты, заказанные все тем же Альбусом, и которые сам Патрик испортил шесть раз. Но в итоге оно получилось. И конечно он не смог отказать себе в удовольствии привить Северусу то, чего желал именно он. Так вместо полного послушания, направленного на Дамблдора, появилось безудержное стремление угодить именно ему, Патрику, характер должен был стать ещё более резким, чтобы никто не сумел прижиться рядом кроме него. И в конце концов безудержная страсть, направленная именно на изготовителя зелья, заставляющая все иные порывы перерождаться в ненависть к окружающим.       Патрик все больше привыкал к жалящей боли, все больше желаний и стремлений открывал перед ней, что почти не ощущал нависшей над ним угрозы. Не слышал слов, заданного в ненавистном негодовании вопроса:       — Так я нужен был лишь для признания? — Северус потрясённо смотрит на скорчившегося в муках мага, но не находит жалости в себе.       Конечно, всю юность он думал, что увлеченность им можно только сыграть, но не почувствовать. Нет, конечно, со временем многие маги доказывали ему обратное. Кто-то своими душевными порывами, кто-то просыпающимися желаниями и развратными действиями. Он никогда не был обделён вниманием, но тем не менее, поступок Патрика задел его за живое.       — Так это все лишь по приказу Альбуса?       — Ну почему же, — сам от себя не ожидая, невнятно прохрипел Патрик, — ты довольно неплохо трахаешься.       Как бы не думал и на что бы он не надеялся, это стали его последние слова, потому как в следующий миг магия покинула тело, а следом за ней вылетела душа и его тело рухнуло на пол, словно мешок с дерь…       — Мы не ангелы, парень… — тихо пропел Поттер и негромко, но довольно весело рассмеялся.       — Ты никогда не изменишься, правда? — тихо и тоже весело спросил Северус.       — Мне никогда не надоест танцевать на трупах тех, кто покусился на тебя, Северус. Мы не ангелы, парень, нет мы не ангелы…       Северус никогда не считал себя приверженцем жестокости. И, смотря на Тома, только поражался тому, как люди могут творить подобное. Но сейчас, глядя на Гарри, стоящего босыми ногами в крови, рядом с телом того, кто посягнул на него, он как будто просыпался от долгого сна. И за плечами у Гарри ему показались абсолютно нагие крылья, с густой кровью стекавшей с них в лужу. Он не знал настоящие они или лишь дорисованы его разгулявшимся воображением. И пусть его супруг в это не верил, но Северус абсолютно точно знал, что Гарри именно Ангел и никто иной. Ангел, несущий свой гнев и волю Бледной Госпожи.       Гарри смеялся, так задорно и весело, а Северус вторил ему, абсолютно не стесняясь и не чувствуя вины за то, что произошло буквально за минуту до этого. Он совершенно не жалел Патрика и не был ни удивлен, ни напуган, ни разочарован тем, что сделал его супруг. В конце концов, он и сам умел находить некое успокоение в наказании того, кто разозлил его. Да и разве дружить с Темным Лордом может кто-то менее жестокий?       — Ты слишком давно спишь… — прошептал мужчина, с полным обожанием глядя на своего супруга.       Он думал, что именно сейчас его супруг окончательно принял себя и проснулся от сна своей новой жизни. Он, наконец, стал тем, кем был всегда. Именно сейчас, глядя в глаза Гарри, он больше не разделял его в прошлом и в настоящем. В тот миг, когда он увидел призрачные крылья за его спиной, Снейп наконец увидел его одним целым во всех его жизнях и проявлениях. Повелитель Смерти, самый сильный некромант, почти всемогущий маг, Гарри Поттер отныне полностью слились для него в одном человеке — в его супруге.       — Слишком давно для твари, — тихим шепотом отозвался Гарри и, приблизившись, впился поцелуем в губы супруга.