Вместе, но одиноки

Декабрь выдался довольно хорошим, с точки зрения Малфоя. Пожиратели были спокойны, мучили только некоторых, кто противился сильнее всех, как Долгопупс и Яксли. О последней мало кто знал, ведь девочка молчала, не говорила никому. Только Кэрроу и Снегг прекрасно знали, что было с Жози за дверями запертого класса зелий. Слизеринка совсем устала от всего, что происходит, и единственное, что ещё позволяет ей не сойти с ума, — Драко. Малфой почти каждый вечер приходит в комнату, ложится рядом и гладит по волосам, как и принято в сладких мелодрамах. Жозефину даже тошнило в первое время от этого, но больше от непривычки. Так странно быть близкой с кем-то. Но в один день, как и обычно, девочка зашла в кабинет и застыла, увидев до боли знакомый силуэт. Дорогой костюм сидел идеально на теле мужчины, лицо которого осело, стало бледнее. Светлые волосы аккуратно уложены и завязаны, а голубые глаза смотрели на девочку так холодно, что по телу побежали мурашки. — Здравствуй, Жозефина. — Здравствуй, отец, — тихо произнесла Яксли, но голос её дрожал от одной лишь мысли. Зачем он приехал? Фина стояла на трясущихся ногах, боясь, что произойдёт нечто ужасное. Её лицо выражало полное непонимание происходящего. Отец же рассматривал дочь. Жозефина выглядела плохо. Руки тряслись, глаза бегали из стороны в сторону, а также были красными и опухшими от недосыпа. Снегг сказал, что как-то она отключилась на трансфигурации, буквально на пару секунд. Отведя её в больничное крыло, Минерва попросила Помфри осмотреть девушку. Как оказалось, она не спала на тот момент дней пять. Когда её спросили, что случилось, она лишь накричала на них и ушла. Её психика с каждым днём становилась всё слабее и слабее. Её страх и неприязнь увеличились, стали сниться кошмары. Отец очень боялся за свою дочь, хоть и не показывал этого. — Сними заклинание, — приказал мужчина, подходя всё ближе к дочери, смотря ей прямо в глаза. Девушка лишь приподняла брови, удивляясь его словам. Внешний её вид ничем не изменился, она даже не дрогнула, но внутри всё разрывалось от этой просьбы. Единственное, чего она боялась, так это того, что кто-то вдруг узнает о её боли. Она привыкла со всем справляться сама, стала самостоятельной до мозга костей. Не хочет, чтобы в её личные дела лезли. — Я знаю, Жози, знаю. Мне рассказал Снегг. Снимай заклинание! Яксли сразу же после слов отца откинулась к стене и сползла по ней, завывая в голос. Всё её тело затряслось, за одно мгновение она изменилась, из сдержанной девочки превратилась в истеричку. Боль девушки словно передалась мужчине, который тут же присел рядом, положив ладони на её плечи. — Снимай! — закричал отец, будто совсем не жалел свою дочь. Но на самом деле ему было отвратно от одной мысли, что люди, сидевшие за столом рядом с ним, смели дотронуться до его дочери. Он знал, что брат и сестра Кэрроу безумны и жестоки, так что решил своими глазами увидеть, что происходит с его дочерью. Жозефина лишь могла завывать, закрывая глаза и сжимая в руках мантию. Когда же Корбан взял в свои руки щёки девушки, ей пришлось открыть глаза, из которых лились слёзы. Она никогда не плакала перед отцом. Никогда. Жозефина тихо что-то зашептала, палочкой водя над телом. На лице проявились синяки и ссадины, как и на теле, скрытым под одеждой. — Раздевайся. Я должен увидеть всё. Девушка дрогнула, но после встала, сбросила с себя ботинки, мантию, кофту и штаны, оставаясь в нижнем белье. Корбан отшатнулся, увидев тело дочери. В районе рёбер чуть ли не чёрные гематомы, как и на ногах, руках. На лице не было такого ужаса, лишь пара царапин да уже почти прошедшие синяки. — Мерлин, — тихо выдохнул Яксли, обнимая дочь, которая тут же повисла на отце, всё ещё плача. У неё редко были такие истерики, как эта. — Папа, прости меня, — прошептала Фина, которой было всё сложнее дышать. — Ты ничего не сделала. Ты всегда была такая. Это я виноват. — В каком смысле? — тут же отошла девочка, набросив после на себя мантию. — Жозефина, ты попала в ряды Пожирателей только из-за меня. Иначе ты бы погибла одной из первой. Я знаю тебя. Ты слишком справедливая и добрая, чтобы не защищать других. Не знаю, как ты смогла такой вырасти. Я не хотел, чтобы тебя убили, ты единственное, что у меня осталось. Я ужасный человек и отец, но ты любила меня. Каждому человеку нужна любовь, так почему мне нельзя? Лучше уж отстранённая дочь, чем мёртвая. Жозефина стояла на месте, не решаясь идти. Со своим отцом она говорила так открыто последний раз ещё до того, как отправилась на первый курс. — Мы едем домой, Жози. Прямо сейчас.

***

На улице разыгралась ужасная погода, хотя праздники все планировали провести в более приятной атмосфере. Но метель началась, как только миниатюрная нога девушки коснулась земли в Годриковой впадине. Сочельник Яксли собиралась праздновать иначе, но короткая записка, переданная совой, говорила о том, что именно здесь место встречи. Жозефина ещё летом говорила с Поттером, перехватив его в Лондоне. Ей нужно было встретиться с ним, как только закончится первый семестр седьмого курса. Подходя ближе к кладбищу, сердце билось всё быстрее и быстрее. Яксли осознавала весь риск и все последствия, если вдруг кто-нибудь будет поджидать Поттера в этих местах. — Яксли? — кто-то тихо шикнул со стороны, заставив Жози сбросить с себя капюшон плаща и посмотреть в сторону. — Грейнджер? Гриффиндорка быстро исчезла в темноте, куда тут же направилась слизеринка. Остановилась она лишь тогда, когда увидела перед собой схожие со своими изумрудные глаза. — Гарри, я не могу задерживаться здесь. Я всё расскажу позже, когда смогу открыто уйти в бега, но не сейчас. Пока я могу лишь отдать тебе вещь, которую не может найти Тёмный Лорд. — Что это? — спросил Поттер, поправив очки. Жозефина достала из кармана палочку, тут же сунув её в руки Гарри. — Это же Его палочка. Девочка кивнула, посматривая на гриффиндорцев. Гермиона смотрела с подозрением на слизеринку, но Гарри глядел с благодарностью на девочку. — Это не просто палочка. Самая сильная из всех. Главное кое-что сделать. Ты должен отнять палочку у Малфоя. Позже всё объясню. Нужно будет пересечься так, чтобы не было никаких свидетелей, которые могут на меня донести. Поттер дотронулся до ледяных рук Яксли, стараясь успокоить. Она то и дело в руках крутила пряди волос или трогала своё лицо. Никто и не сомневался, что она переживает, но и все понимали, что не за себя. Жозефина переживала из-за отца. Неподалёку послышались звуки, похожие на скрип снега или на хруст ветки, поэтому все трое тут же спохватились. — Свяжитесь со мной, хоть как-нибудь. Наше поместье не осматривается, так что подумайте об этом. Мне нужно идти. Яксли хотела бы отойти, но Гермиона тут же приобняла её, а после и Гарри. И это дало ей некую надежду. Она не обречена. Прежде чем послышался хлопок от трансгрессии, а девушка исчезла, собираясь выпить, послышался ещё один хруст ветки и скрип снега под чьими-то ногами.

***

Метель быстро переросла в бурю, которая, встречаясь с растением или живым существом, сносила всё со своего пути, оставляя лишь холод и пустоту. Обычно в такую погоду все закрывались дома и не решались выбраться на улицу. Какого же было удивление мужчины, который смотрел в окно, наблюдал за погодой, увидеть человека в нескольких метрах от ворот поместья. С каждым мгновением силуэт становился всё ближе и чётче, и Яксли приметил, что это невысокая, худощавая девушка. Корбан удивился, что её плащ не был покрыт снегом, но потом признал в незнакомке свою дочь. Этот кожаный плащ он самолично выбирал для неё, ведь знал о любви дочери к такой погоде. Жозефина любит зиму, правда чуть меньше, чем осень. Быстро спустившись к входу, он отворил дверь, пропуская путницу в дом, думая, почему Жози не воспользовалась трансгрессией. Дочь обняла отца, а тот почувствовал свежесть и ужасный холод. Яксли тут же отстранилась, по-доброму улыбнувшись. — Не нашла камин, а трансгрессировать прямо в дом не стала. Слишком уж прекрасная погода! Корбан усмехнулся, ведь в нос ударил горький запах огневиски. Теперь стало понятно, откуда появилось желание прогуляться во время снежной бури и хорошее настроение. — Ты пьяная? — Совсем немного. Но ты же не будешь меня ругать? — засмеялась дочь, сделав пару шагов в сторону своей комнаты. — Тебя ждут в твоей спальне, — так же улыбнулся мужчина, что странно смотрелось на его вечно угрюмом лице. — Хорошо. Я скоро спущусь к ужину. Хорошее настроение Жози настораживало Яксли. Последний раз он видел свою дочь такой радостной лет шесть назад, а то и больше. Жозефина рванула в сторону ожидающего её человека, надеясь увидеть копну платиновых волос и угрюмый взгляд. Так и было. Малфой нервно ходил по комнате, посматривая на часы. Девушка говорила, что будет у отца весь день, лишь с утра удалится, а на улице сумрак. Парень уже час как был в поместье Яксли. Брюнетка ворвалась в комнату и усмехнулась. Угадала. Драко застыл посередине комнаты, а его лицо стало покрываться красными пятнами. Девушка сразу же поняла, что парень в гневе. За всё это время она выучила его. — Я просто решила прогуляться, — оправдывается Жози, садясь на кровать. — Я жду тебя здесь час! Причём, там метель. — Уже буря, — поправила она, стараясь скрыть блеск глаз, что ей не удаётся. — И где же ты была? — Зашла в паб и наполнила свою фляжку для дороги. Камин не нашла действующий. — Да они же везде! — кричит Малфой, всё это время переживающий за девушку, которая обычно была пунктуальна. Она же ухмыляется, думая лишь о его чопорности, ведь даже сейчас он кричит как-то по-особенному, сдержанно и непривычно. Прямо как её отец. — Сейчас нет. Многие, по какой-то причине, отключены. Отец сказал, что в Министерстве сейчас работают как раз над каминной сетью. Малфой удивился. Её оправдания и вправду заставили вмиг перестать злиться, с его лица исчезли красноватые пятна. У него появилось лишь желание поцеловать девушку и с грозным взглядом сказать, что она должна была переждать бурю, а не идти сюда. Но с Жозефиной спорить совершенно бесполезно. — Почему у тебя такое хорошее настроение? — Мы недавно с отцом помирились, — кратко ответила девушка, отведя взгляд, ведь совсем не хотела говорить об этом. Малфой это заметил, но всё же не решил уточнять. Не хочет портить её настроение, которое так редко бывает хорошим. — Поздравляю, — улыбнулся слизеринец, а девушка ответила тем же. — А теперь иди сюда. Драко схватил Яксли за руку и поставил на ноги. Она растерялась, а Малфой поцеловал девушку, которая не решалась двинуться из-за неожиданности. Жози пришла в себя и отстранилась. — Малфой, мы не виделись всего пару дней. Ты чего на меня так кидаешься? — Ты же не извинилась за опоздание. А это, в каком-то смысле, сгладило твою вину. Девушка скромно улыбнулась, слегка посмеявшись. — Ты голоден? — Только немного. — Отлично. Отец как раз в это время ужинает. Пойдём. Яксли взяла ладонь Малфоя в свою и рванула в сторону столовой.

***

Фина снова не могла уснуть, хотя лежащий рядом Драко спал уже несколько часов. Она же давно попрощалась со сном, как вещью, помогающей набрать сил. Каждый раз она лишь сильнее выматывалась. Но Малфой что-то менял, одновременно с этим пугая. Хочется сбежать, не видеть его, лишь бы он не сломал её окончательно. Яксли думает, что если вдруг её сердце окажется у него, то больше у неё его никогда не будет. После Малфоя она будет абсолютно бесчувственной, ведь он точно её разобьёт. Драко ведь такой же, как и другие аристократы волшебного мира: чопорный, высокомерный и, в некотором смысле, жестокий. Жестокость была скорее к более низким по статусу людям. Жозефина видела его другим, но боялась, что это лишь на время. Может, после он снова наденет ту же маску безразличия и холодности, которую она не вытерпит, ведь сама не раз была такой. Не хочет этого. Яксли легла на грудь Малфоя, а руки положила рядом, чувствуя тепло. Она не понимает, как он может быть таким тёплым, хотя внутри так часто бывал холодным. И это жутко её пугает. Даже то, что на Рождество он остался с ней. Она боится Малфоя и всего, что он может с ней сделать.