Вместе, но одиноки

Самое худшее состояние, которое возможно придумать, — это чувство утраты, перемешанное с виной. Такие ощущения никогда не идут на пользу, а сводят с ума, особенно, если человек остаётся один на один со своими мыслями. Жозефина была в шоке, она не могла говорить, лишь пить. Видеть собственными глазами смерть своего отца было для неё самым большим страхом за этот год, который воплотился в реальность. Кошмары, преследующие её по пятам, выбрались из её головы в этот мир. Девочка пьёт ирландский виски и курит ментоловые сигареты, которые связывают её с двумя самыми болезненными потерями в её жизни. Точнее, с единственными крупными. Именно Оли, лучшая подруга девушки, подсадила её на магловские сигареты, а отец, когда не работал, тихими вечерами перед камином попивал ирландский виски, не менял его на другой алкоголь. Яксли теперь даже не может произнести без дрожи в голосе свою фамилию, не может её слышать. Поттер выглядывает из палатки и видит слизеринку, сидящую на земле, головой прижимаясь к дереву. В её трясущихся руках письмо, которое она несколько раз уже сжимала и пыталась сжечь, что не удавалось ни разу. Эту записку ей в последний момент сунула Нарцисса Малфой, с сожалением смотря на девочку, которую егеря уводили из темницы, собираясь перевезти в Азкабан. Гарри уже в течение месяца почти каждую ночь видит эту картину — бледная девочка упивается алкоголем, смотря на каллиграфический почерк своего отца. «Я знаю, что ты сделала, Жози. Теперь я хотя бы могу тебя так назвать, ведь осталось мне не так много времени, чтобы быть серьёзным с тобой. Я ни в чём тебя не виню. Ты поступила правильно. Ты всегда была права, я должен был слушать тебя, милая. Я люблю тебя, Жози. Прошу тебя, только выживи.» Гриффиндорец понимал её чувства, ведь сам испытывал такое, когда на его глазах погиб крестный, единственный родной человек, оставшийся на этом свете. Он тоже был один, но у него были друзья, а Жозефина… Жозефина осталась абсолютно одна, без семьи, без друзей, без любви. У неё ничего нет, ей нечего терять больше. Поттер подходит к ней, садится рядом, хотел бы что-то сказать, спросить о том, что она чувствует, но она прерывает его. — Гарри, это ведь я виновата, да? — шепчет брюнетка, заглядывая в изумрудные глаза, такие похожие на её. — Ты не виновата. Твой отец ни за что не стал бы обвинять тебя в этом, ведь ты не могла поступить иначе, — спокойно отвечает гриффиндорец, беря из её рук фляжку и делая пару глотков. Яксли улыбается, но в голове у неё совсем не весело. Там лишь картины из прошлого, разбивающие душу на куски. Помнит, в каком состоянии её пытались затолкать в Азкабан, помнит, как еле сбежала от Долохова и Лестрейндж. Девочка была на волосок от смерти, точнее поцелуя дементора, что ещё хуже. В её мыслях до сих пор тот момент, когда она находит Золотое Трио, сама не понимает каким образом. Но от всех своих поступков ей нисколько не легче, а только хуже, словно собственные чувства ополчились на неё, собираясь прикончить в первый же удобный случай. После смерти отца, последнего важного человека на этот свете (если, конечно, исключить слизеринца с платиновыми волосами, о котором Жози старается не вспоминать), она не понимает, зачем существует. А Поттер может лишь с досадой наблюдать последствия поступков, которые были совершенны ради некого подобия помощи, доброты. Он признавал, что Жозефине нечего было делать в ряду Пожирателей Смерти, но тогда она была несколько счастливее. Он видел, как она смотрела на Малфоя. Теперь же в глазах читалась лишь апатия. Поттер ждал слёз, истерик и причитаний, собирался помочь ей так, как бы смог, но их не было. Это он считал самой ужасной стадией в человеческом горе. Бесчувственность худшее, что может случиться. Пустоту внутри нужно чем-то заполнять, а Яксли это делать нечем, помимо янтарной жидкости, но та лишь разрушала её. Она просто помогает Троице на карауле, докладывает о каждом подозрительном действии или происшествии вокруг. Девочка ночами напролёт проводит в некой засаде, каждый час выходит на улицу и проверяет нет ли кого поблизости. Рон говорил, что заменял её за последнее время лишь пару раз на несколько часов, где-то на четыре. Гермиона отзывалась так же, а Поттер же сидел рядом с ней, не мог прогнать. Гермиона и Рон не могли её понять, а вот Гарри… Гарри мог. Он потерял человека, заменяющего ему отца. Но когда он спрашивал Жозефину, что она чувствует, Жози отвечала лишь одно: «Ничего». Хотя вопросы, которые она задавала, говорили об одном чувстве, точно поселившимся в её голове. Вина. При каждом взгляде на Яксли в груди появлялось чувство тревоги и сожаления. Каждое её действие, её пустые глаза и огромные синяки под глазами, её трясущиеся руки и волосы, прежде выглядящие идеально и ухоженно, теперь же взъерошены и завязаны в неаккуратный хвост, вызывали жалость, которую Жозефина терпеть не могла. Гарри с ней сблизился, если брать в сравнение других членов Троицы. Гермиона хоть и жалела её, доверять ей на сто процентов не могла. Думала, что Яксли может предать их, когда встретится с Малфоем. Рон же просто не мог поверить в то, что она может быть так спокойна. Эта притворная бесчувственность лишь пугала его, он не понимал, почему она не кричит, не плачет. Лишь Гарри полностью понимал, что ей плевать на себя и она неспокойна. Она не боится за себя, не может даже думать о Драко. Все её мысли лишь о недавней потере отца и лучшей подруги, о которой Гарри узнал случайно, когда она сказала, что виновата в двух смертях, и от этого не легче. Пережить это стало не проще, а только сложнее. Яксли воет внутри от боли, гриффиндорец видит, а она лишь ухмыляется, совсем холодно и безразлично. Страшно видеть такое. Словно на твоих глазах кто-то медленно умирает. Как оказалось, не только Жозефине плохо от того, что она ушла с Поттером и его друзьями. Малфой в Хогвартсе сходил с ума. Его перестали замечать Пожиратели, что должно было бы радовать, но нет. В поместье Жозефины никого не было, что приводило в ужас. Он не спрашивал. Считал, что отец её скрывается, как и дочь, после того, что сотворила Яксли. Лишь однажды он поинтересовался у матери о семье Яксли, а после находился в шоке. — Мама, а где Яксли? — Корбан? Милый, его убили ещё месяц назад. — А Фина знает? — Это случилось на её глазах. Драко почти перестал есть, частенько пил, заменял этим Жозефину. Когда выпивает, кажется, что вот-вот она окажется рядом. Ведь выпивал он исключительно с ней. Друзья Малфоя же замечали, что, как только Яксли исчезла из школы, исчез и нормальный взгляд серых глаз. Теперь они были пусты, словно слизеринец был абсолютно зависим от девочки, словно от её пропажи он был сломлен. Малфою кажется, что труднее всего скучать именно по ней. Ночами готов шептать, чтобы она вернулась, спасла его, хотя бы написала хоть что-то. Дала бы знать, что жива. Но она лишь молчит. Он в свою очередь отчаянно старается забыть её. Он прошёлся по множеству девушек, желающих, чтобы их согрели, похвалили и любили, но все они никак не собирались в одно: у этой руки не такие тонкие, у этой кожа не такая бледная, у этой глаза карие, а эта вообще блондинка. Всё не то. Жозефина, даже исчезнув из его жизни, продолжает мучить. И что с этим делать, он не знает.

***

После решающей битвы прошёл уже месяц, и за это время Малфой видел Жозефину лишь дважды — во время битвы, в которой она собственно почти не участвовала, и когда её вернул аврор. Драко до сих пор помнит, в каком шоке находился, когда она наконец стояла рядом с ним. Весь май и июнь он провел в неком поиске Яксли, но так и не мог её найти, даже в Министерстве, когда сам там бывал на судах. Однажды он спросил у Поттера, что с девочкой, ведь Избранный мальчик должен был находиться и на её слушаниях, на что тот ответил: «Кажется, ей лучше. Но не намного. Я не знаю, где она сейчас живет, извини». — Кто-нибудь видел Фину? — спросил Малфой, наконец отойдя от своих мыслей, обратившись к Нотту и Забини, сидевших рядом за столом в Трёх мётлах. — Жози? Нет. Последний раз в мае, вместе со всеми, — пожал плечами Блейз, попивая пунш. Многие остались, чтобы помочь восстановить Хогвартс. И почти все студенты были только за отвлечься, лишь бы не оставаться наедине с собственными мыслями. Даже компания Малфоя осталась, за исключением Фины, которая исчезла сразу же, как Тёмный Лорд погиб. Но было не до этого. Все оплакивали погибших. Ранним утром Нотт и Забини сидели в гостиной Слизерина, которая вовсе не пострадала. Спать у них не получалось после того, как они видели все ужасы бойни. Оба слегка ещё пьяные, молчаливые и задумчивые. Вдруг послышались звуки со стороны входа в гостиную. В комнату забрёл аврор в сиреневой мантии, который нёс в руках девушку, которую сразу же узнали, но только по лицу. Волосы взъерошены, одежда совсем обычная, рваная, на руках пара ран, как и на лице, что удивляет. Кожа совсем бледная, как и губы, будто она пострадала в битве тоже. Хотя, тут скорее посттравматический стресс. Забини уловил чёткий запах алкоголя, как только Кингсли Бруствер переступил порог гостиной. Нотт поднялся на ноги, подойдя ближе, но тут же проклял эту идею, когда на его руки свалилось тело девочки, хоть она и была слишком уж легкой. — Мы нашли её в Хогсмиде. Она и не пыталась сбежать, скорее ушла выпить. Но затянулось на пару дней. Как только глава мракоборцев вышел, в комнате появился такой же бледный блондин, застывший напротив Теодора. — Фина? — Её надо уложить спать, — произнёс Забини, стараясь уже перехватить Яксли, но Малфой, как и думал Тео, сразу же взял «подругу» на руки и унёс в свою комнату. Как только Жозефина оказалась в кровати, словно по рефлексу, она натянула на себя серебристо-зелёное покрывало, стараясь согреться. Драко лишь улыбнулся, после лёг рядом, смотря на девочку. Он безумно по ней скучал. Как только он дотронулся кончиками пальцев до её щеки, Яксли вздрогнула, но тут же успокоилась. — От тебя так вкусно пахнет, что я с ума схожу, Малфой, — очень тихо и невнятно шепчет девочка, улыбаясь уголками губ. Слизеринец же замер от этих слов, не думая больше ни о чем. Она никогда бы не сказала такого, будь трезвой. — Я видел, — отвлекает Малфоя от воспоминаний Теодор. — Где? — В Министерстве. Её какой-то парень провожал на слушание, она его поцеловала. Причём, довольно холодно, да и выглядела она ужасно, если честно. Хотя несомненно лучше, чем в мае. — Фина, ты можешь объяснить нормально? Почему ты не можешь всё отбросить и просто честно мне ответить? Ты любишь меня? Я никогда не спрашивал и никогда не говорил о любви, но сейчас именно об этом нужно поговорить. Иначе какой смысл? — Смысла нет, Драко. Я не хочу с тобой быть. Я больше так не могу. — Скажи, что не любишь, и я отстану. — Не люблю. — Весело, — пожимает плечами слизеринец, а после залпом выпивает стакан огневиски и заказывает ещё один. Парни сразу понимают, кто сегодня напьётся до такого состояния, что не будет помнить собственного имени, как впрочем и этот разговор.

***

Тёплый свет от свечей, стоявших в канделябре, всё же добрался до бледного лица девочки. Яксли почти не спала, так что пролежав пару часов, открыла глаза. Поправив волосы, она тут же взяла с тумбочки пачку сигарет и закурила. Каждое утро начиналось с сигареты и бутылки шампанского, оставшегося со вчерашнего вечера. Уже около месяца она продолжала такую жизнь. Даже на слушания в Министерстве Магии она приходила с похмелья или же слегка пьяная. Единственный знакомый человек, которого она видела за всё это время, — Поттер. Он старался выгородить её, что выходило, к счастью для Жози. Она старалась как-то отблагодарить его, но тот отказывался, а сам предлагал свою помощь, видя состояние Яксли. Затушив сигарету, брюнетка повернула голову. Рядом с ней лежит парень, развлекающийся с ней несколько дней. Золотистые волосы растрепались, а лицо слегка побледнело от третьего дня попойки. Это уже седьмой парень, просыпающийся с ней. Она и раньше особо не следила за своей половой жизнью, но сейчас всё стало ещё хуже. У неё до Хогвартса было парня три, а теперь уже самооценка упала на самое дно. Выпив залпом остатки шампанского, она легла обратно. Жить ей уже не хотелось совсем, было отвратно от самой себя. — Милая, ты чего так рано проснулась? — послышался сладкий голос рядом с ней. — Сейчас часа три ночи. — Не твое дело, Майкл, — выплевывает девочка, стараясь показать всё своё безразличие к парню, но тот этого старался вовсе не замечать. — Ты плохо себя чувствуешь? — беспокоясь, спрашивает парень, будто знает её дольше, чем три дня. — Тебе идти не нужно? Я устала от твоих вопросов. — Может, я хочу больше узнать о тебе? Почему ты постоянно молчишь? — сводит брови блондин, смотря прямо в глаза девушки. — Давай так, ты задаёшь вопрос, я честно на него отвечаю, а после ты отстанешь. Пока юноша думал над предложением, он не заметил, как тихо скрипнула дверь, впрочем этого не услышала и Жозефина. Она и не подозревала, что Малфой мог бы её найти, однако обладатель платиновых волос стоял по ту сторону двери, вслушиваясь в разговор. Драко и сам удивился, когда узнал от Нотта, что девочку видели в Дырявом Котле. — А ты была влюблена? Драко замер после этого вопроса, уже сам с нетерпением вслушиваясь в тихий разговор пары. — Почему тебе это интересно? — Мне интересна ты. Девушка засмеялась. Тот парень может и решил, что она просто веселится от его вопросов, но Драко сразу узнал этот холодный, безэмоциональный смех. Его тело покрылось мурашками, ведь он уже не понимал Жозефину. Почему она вдруг решила сбежать, оставить всё, скрыться? Только из-за смерти отца или есть другая причина? — Я сейчас влюблена, — ответила Яксли, чем заставила Малфоя пропустить несколько ударов сердца. — И почему же ты не с ним? — спокойно спросил Майкл, пытаясь влезть в голову этой загадочной особы, что прежде не удавалось почти никому. — Знаешь, любовь довольно сложная вещь. Иногда нужно просто отпустить человека, чтобы не разрушать его жизнь. Я пережила ужасный период, я морально выжата. Думаешь, малыш, я с тобой сразу же легла в постель лишь из-за того, что обычная подстилка? Или влюбилась? Нет. Я пытаюсь забыть всё из прошлого с помощью секса и алкоголя. Я уже не знаю пятый ты или десятый за этот месяц. А он бы не вынес этот мой период. Я хочу, чтобы он жил нормальной жизни, не умирал вместе со мной. Сейчас ему лучше без меня. — А что потом? — Потом он уже забудет обо мне. Малфой хотел бы войти, переубедить её, но вдруг почувствовал, что её слова в некотором роде правдивы. Поэтому он, не обращая внимания на боль в грудной клетке, на дрожащие руки и легкое покалывание глаз, всё же разворачивается и уходит. Раз она считает, что им так лучше, он сделает так. Это ведь и есть любовь?