Не срывая покровов

      Но на самом деле — что же он натворил?!       Здесь, перед ним, был не однополчанин, закалённый и прошедший такой же огненный путь. Это был Шерлок, сильный, умный, не знающий колебаний в своей отважности, но в сущности такой тонкий и уязвимый. И этот кровавый триллер он, доктор Джон Ватсон, выложил без обработки тому, кого хотел спасти от терзающих его демонов, тому, кому хотел дать тепло и поддержку. Хорош спаситель!       Что на него нашло?!       Джон боялся открыть глаза и посмотреть в лицо человеку, доверчиво положившему свою голову ему на колени и получившему такую порцию кровавого месива в красочном изложении…       Мир наполнила оглушительная тишина остановившегося времени. Джон молча сидел, не решаясь отнять руку от глаз, и не слыша ни звука от Шерлока. Он чувствовал коленями тяжесть его головы на подушке, но страшился увидеть эмоции, которые вызвал его рассказ. Ответ на вопрос. Который он, Шерлок, задал ему, Джону. «Зачем? Зачем ты спросил, милый, глупый мальчик. Что теперь нам с этим делать?» — думал Джон, отнимая руку от глаз и прижимая её к груди.       Посмотрев вниз, он увидел, что глаза Шерлока по-прежнему закрыты, губы изогнулись в горькой гримасе, а к вискам от глаз протянулись тонкие блестящие дорожки. Джон хотел бы этого никогда не видеть — выражение страдания на этих губах, созданных для поцелуев, а не для слёз… Он коснулся пальцами границы роста волос на его лбу, нежно провёл, и прошептал:       — Мой дорогой… прости… я…       Шерлок издал подавленный всхлип и укусил костяшки пальцев, поднеся ко рту сжатую в кулак руку.       — Шерлок… — в теле отозвалась вся боль, охватившая сейчас самого прекрасного человека, последнего на земле, кому Джон Ватсон хотел бы причинить боль.       Шерлок внезапно повернулся и обхватил руками тело Джона, уткнулся лицом в его живот. Он мелко дрожал от сдерживаемых рыданий, закусив зубами футболку Джона. Подушка упала на пол, и Джон почувствовал, как лихорадочно бьётся сердце Шерлока о его бедро, футболка намокает от слёз, а горячее дыхание обжигает кожу.       — Не могу… не могу больше, — простонал Шерлок, прижимаясь сильнее и всё ещё пытаясь сдержать рвущиеся рыдания…       Джон обнял это дрожащее тело, поддерживая его голову, гладя одной рукой волосы, а другой проводя по плечу, руке, боку.       — Я знаю, прости меня…       — Нет… это ты…       — Ч-ш-ш-ш, тихо, мой хороший. Всё хорошо… Всё хорошо… Плачь, Шерлок… Плачь, родной мой, это тебе нужно сейчас… И тебе будет легче…       Джона внезапно осенило — как бы ни было жестоко то, что он неосознанно сделал, результат будет только на пользу этому бесконечно закрытому, сжатому и напряжённому сердцу. Слёзы очищают душу. И после грозы обязательно ярко светит солнце.       Но было ещё кое-что.       Он обнимал Шерлока, заливающего слезами его футболку и улыбался. Потом наклонился и прижался щекой к его макушке, потёршись носом, раздвинул кудри и поцеловал в горячий и влажный висок.       Джон был готов сделать для него что угодно. Когда угодно. Даже если для этого придётся противостоять кому угодно. Даже самому Шерлоку.