Четыре времени года

      Листья кружат и кружат, год за годом, век за веком, ни на день не прерывая свой танец. Не прекращая золотом холодным укрывать землю. Жизнь рождается, и тут же умирает, сокрытая навеки в листопаде.       Есть места, где осень владеет безраздельно Империями целыми весь год. Говорят тогда, бывает – Дьявол владеет местом этим, Дьявол в обличье человеческом. На увядание и смерть, на осень вечную обрекая, и ни на что кроме.        В тот день тоже листопад кружил за окном. За всеми окнами Империи – лишь танец листьев, лишь осень вечная. Лишь толпы людей, радостно взирающие на Дьявола. На Императора.        «Император казнён!» - радостно кричали люди, передавая новость во все стороны света. Самая могущественная Империя раскололась на части, но осень и увядание не остановить было.        Лишь двое не радовались. Кровь от крови Дьявола, брат и сестра, оставшиеся в одночасье одни. Отделённые даже друг от друга – по-своему каждый спасённые. Младшего Марко слуги спасли, отправили далеко, от Империи подальше. Уверен был в смерти сестры маленький принц. На трон взошла старшая Рейна, воле отца покорная. Не просить и не отдавать, Империю восстановить, былое величие вернуть. И пусть мала совсем была Рейна, поклялась исполнить волю его.        С листопадом прочь улетели и детство, и юность, безжалостно отнятые имперской властью. Мстительницей стала императрица юная, за отца мстить начала, за смерть его невинную, за боль в детстве причинённую. Она хотела быть на отца похожей. Хотела радость нести и справедливость, мудрой правительницей быть. Но не вышло.       За окном её, точно как и в сердце – лишь осень вечная, смерть и увядание, по пятам следующие, ни на шаг не отстающие. Камнепады и землетрясения насылая на недругов, земляную стихию подчинившая себе случайно, Дочерью Дьявола названа была.        Бесконечные войны в погоне за величием былым вела Рейна. Без жалости и сожаления, без страха и раскаяния жила императрица. О будущем не задумывалась, о подданных не думала, как отец делал, лишь Воле Императора покорная, обо всём забывшая, кроме неё. Погрязшая в грехе, за который казнили отца.       За грехом страшным изменилась. И брат родной узнать не смог. В Ледяном Королевстве вырос, повенчан был с принцессой королевства того, и страну свою, по праву рождения ему принадлежащую, из лап Кровавой Ведьмы вырвать решил. Сестру в ней родную признать не сумел, самозванкой, волшбой и хитростью на трон взошедшей, назвал.       Почти год война длилась. Страшная, выматывающая. Ни один уступать не хотел, умениями, знаниями, силой не уступал ни один из противников. Из тех, кого близнецы, сестра и брат родные, натравили друг на друга.        Мертвые тела земля покрывала, а землю в золото листопад укутывал. И сама Рейна сражалась, с солдатами наравне. Не отдавать поклялась. И не отдаст. До смерти не отдаст ей принадлежащее, ведь такова последняя воля отца была.        Воля отца на двоих была едина. «Мне по праву принадлежащее не отдам!» - одним голосом звучало, одним голосом, грехом страшным надвое расколотым. Гордыня, власти жажда, гнев бесконтрольный – грех, на двоих единый. Как близнецам и должно. В единой схватке же и мечи схлестнули. В смертельной схватке.        По рождению первая и в войне первой осталась. Брата не вспомнив, его кровью руки свои замарала. Войну окончила этим. Так что же руки дрожат, да сердце колотит? Ведь сердце помнит, даже если разум забыл.       «Очнись, Дитя Осеннее, - шепчет незнакомый голос, - Руки твои в крови по локоть. Останови разрушение своё»       Увидела себя Императрица Рейна. И страшно стало от содеянного. Испугалась, саму себя испугалась, и решенье приняла. Отреклась от престола, без правителя оставив снова Империю. В горы сбежала. И доныне там живёт, лишь издали за Империей, что домом была ей, наблюдая. В раскаянии за грехи совершенные, за осень не изгнанную, за брата смерть.       За окном - лишь осень вечная, увядание и смерть, лишь грех, сторицей отмоленный.