Лекарство против смерти

Район, в котором оказались Поттер и Малфой, был, мягко говоря, не очень хорошим. Здесь ютилась хоть и не самая нищая часть магического общества, но уж точно не аристократы. В основном сквибы и приехавшие в Лондон с периферии в поисках работы. Скорпиус ввалился в кабинет Гарри — растрёпанный, с горящими от возбуждения глазами — чуть меньше часа назад. Гарри, если честно, не ожидал от него ничего подобного, думал, тот будет в лаборатории у Невилла копаться, не влезая в расследование. А оказалось, всё обстоит с точностью наоборот. Как рассказал сам Малфой, пока он проверял все изъятые образцы зелий, настоев и ядов, ему пришло в голову, что он так и не спросил у Лонгботтома, откуда тот знает про Лагурус. Это не та информация, которую в каждом справочнике по травологии найдёшь. Недолго думая он решил это выяснить. Простодушный Невилл тут же всё и выложил. — Эту древнюю книгу мне подарила Марси Брукк, — сообщил он, задумчиво почесал затылок и добавил, — только вот не спросил, откуда она у неё взялась. Ничего другого Гарри от старого друга и не ожидал. Скорее всего, увлёкшись древней рукописью, тот вообще забыл обо всём на свете. Малфой, конечно, захотел пообщаться с этой Брукк, но выяснилось, что накануне вечером девушка прислала сову и, сославшись на нездоровье, попросила выходной. И вот теперь Гарри и Скорпиус пытались найти её квартиру, адрес которой любезно сообщила Ханна Эбот, единственный человек в лаборатории, с которой Марси была если не дружна, то хотя бы общалась. Они долго блуждали между обшарпанных домишек, пока наконец не нашли нужный. Малфой деликатно постучал несколько раз в дверь, но когда никто не вышел, Гарри не церемонясь, ударил по ней кулаком. Неожиданно для них, хлипкая, дощатая дверь поддалась и, заскрипев, приоткрылась. Все приобретённые за годы службы инстинкты всколыхнулись, и Гарри отчётливо понял, что незапертая дверь ничего хорошего им не сулит. — За мной, — одними губами сказал он. — И не шуми. Малфой только кивнул, заходя следом внутрь. В коридоре и кухне никого не было, они осторожно заглянули в единственную комнату. На кровати, укрытая по пояс одеялом, лежала убитая ножом в сердце девушка. * * * — Она умерла ночью или поздним вечером, — сообщил Гарри, глядя на ссутулившегося, потерянного Малфоя. Его вид очень тревожил: там, в доме, увидев труп, Скорпиус побледнел и схватился за дверной косяк в попытке устоять на ногах, а с тех пор не произнес ни слова и ни один мускул не дрогнул на его лице. Гарри подошёл и положил руку ему на плечо. — Знаешь, — начал он, пока ещё плохо представляя, что скажет. — Смерть — это всегда чья-то трагедия, но такова уж наша работа. Малфой вдруг вскочил, его глаза — несколько минут назад такие пустые и безжизненные — засверкали злостью и болью: — Если бы у меня хватило ума сразу поинтересоваться у Лонгботтома, где он взял книгу, девушка была бы жива! Но я... — он горько хохотнул и добавил ещё злее: — Я, как последний идиот, занимался тем, что пытался любыми способами обратить на себя ваше внимание! — Он опустился обратно на стул и, глядя перед собой, заговорил чуть хриплым голосом: — Сначала Рай и Эмбер, потом ни в чём неповинные маглы, теперь девушка. Список погибших по моей вине растёт как снежный ком, и я не знаю, что мне делать. Гарри не ожидал такого: насколько он помнил, чего-чего, а чувства вины за деяния других у Малфоев, по крайней мере старших, никогда не водилось, а этот винит только себя. Он покосился на Скорпиуса, замечая, как того начинает заметно потряхивать. Достал из сейфа стакан и бутылку коньяка, налил на пару пальцев и чуть ли не силой заставил Малфоя выпить. Затем трансфигурировал из стула и лежащего на столе свежего номера "Пророка" кушетку и подушку, а когда Скорпиус, даже не пытаясь спорить, лёг — укрыл согревающими чарами и вернулся за рабочий стол. Наверное, надо было отправить его домой, а не укладывать спать в своём кабинете, куда в любую минуту мог войти кто угодно, но Гарри просто не мог отпустить мальчишку в таком состоянии. Неизвестно, что тот мог натворить под гнётом вины. Не вытерпев, Гарри поднялся и, в несколько шагов оказавшись у кушетки, кончиками пальцев погладил по белобрысой голове, хозяин коей тихо сопел, уткнувшись носом в подушку. И только тут понял, что упустил одну важную деталь. — Он добивался моего внимания? — растерянно озираясь по сторонам, как будто ожидая помощи, удивлённо спросил Гарри сам у себя. — Зачем ему это?.. В горле вдруг пересохло, а сердце забухало как сумасшедшее, но Гарри всё так же продолжал сидеть возле спящего Малфоя. Наконец, уверив себя в том, что Малфой искал его внимания только для того, чтобы доказать своё превосходство, он решил вернуться к работе. Отлично понимая, что выдвинутая им причина — сущий бред, он постарался переключиться на убийство. * * * Через час зашёл Дин и, передавая новые сведения от Джея, вопросительно посмотрел на Гарри. Тот только отмахнулся, внимательно вчитываясь в мелкий почерк сына. Дин понимающе улыбнулся. — Почему вы меня не разбудили? — хриплый со сна голос Малфоя прозвучал так неожиданно, что Гарри чуть не подскочил. Взъерошенный, по-домашнему заспанный Скорпиус с укором смотрел на него, не отводя глаз, и Гарри вдруг непроизвольно сглотнул, чувствуя, как внутри что-то сжимается от вида такого Малфоя. Ладони вспотели, и их немедленно захотелось вытереть о мантию. Немного суетливо он схватил первый попавшийся свиток, прикрываясь им. — Ничего нового за это время не произошло, — сообщил он, усиленно делая вид, что работает с документами. — Свежие сведения из Парижа только что принесли, зато ты переспал свою истерику. — Гарри всё же решился и, убрав пергамент, посмотрел на Малфоя. Тот от его слов покраснел, смутившись, опустил голову. — Извините, больше не повторится, — еле слышно пробормотал он. Подумав немного, Гарри медленно поднялся из-за стола и подошёл к Малфою. Присел рядом с ним, соприкасаясь плечами: — Когда после битвы из-под завалов доставали погибших школьников, — голос его звучал надтреснуто и глухо, боль прошедшего ощутимо царапнула, казалось бы, уже закаменевшее сердце, — два дня белугой ревел и стихийкой всё крушил. Гермиона дом на Гриммо по кусочкам восстанавливала несколько раз. Повернувшись к Гарри, Малфой молча смотрел на него широко распахнутыми глазами, в которых явно читалось понимание. — Убить себя пытался — магия не дала, а Гермиона колотила кулачками по моей груди и кричала: "Это не ты виноват, это не ты виноват!", — Гарри тяжело вздохнул, вставая и возвращаясь за стол. — Только это плохо помогало. Это пережить надо, переболеть и найти убийцу. Малфой кивнул, соглашаясь, а Гарри методично перебирал бумаги: несмотря на всё, что случилось, отчёт Джеймса, Скорпиус должен был увидеть. — Думаю, у тебя будет ещё немало поводов для срывов, но, тем не менее, — он протянул свиток Малфою, — читай. Судя по всему, твоих друзей во Франции убили тем же ножом, что и девчонку. * * * — Так, всё. Хватит на сегодня, — Гарри устало потер глаза, откидываясь на спинку стула. Вот уже восемь часов, не меньше, они сопоставляли, анализировали и связывали воедино все данные, полученные из разных источников. Оба почти сорвали голос, споря до хрипоты и перебивая друг друга. Но всё же добились результатов: появились пусть призрачные, но зацепки. Гарри даже не предполагал, что с Малфоем будет так комфортно работать: тот не суетился, не нервничал, хорошо обдумывал и взвешивал каждый известный им факт. И даже если прежнее раздражение ещё иногда появлялось, особенно когда Малфой проявлял поистине чудеса логического мышления, Гарри давил его на корню. Хотя один раз всё же не выдержал и язвительно спросил: — И где же это так правильно и умно мыслить учат, мистер Малфой? — но, как ни странно Скорпиус не психанул, даже не прореагировал на сарказм. Только вдруг покраснел до кончиков ушей и, смущённо улыбнувшись, ответил: — Понимаете, я не просто зельевар, я создаю новые зелья и противоядия, и приходится делать много сопоставлений, выяснять какой ингредиент и как взаимодействует с новой добавкой, а это очень кропотливая и не совсем быстрая работа. Умение вычленять главное и не дать второстепенному запудрить мозги приходит не сразу, но если вы стремитесь стать специалистом, у вас это рано или поздно получится, — он открыто, без ложной скромности посмотрел на Гарри, и тот поймал себя на том, что доволен Малфоем. Ему даже стало казаться, что тот Малфой, которого он знал раньше, и нынешний — два разных человека с одной фамилией. Мысленно чертыхнувшись, Гарри в очередной раз обозвал себя кретином, медленно убирая бумаги в сейф. Малфой между тем, не отреагировав на его решение закругляться, всё ещё что-то изучал и сравнивал. Потом медленно поднял взгляд: — Мистер Поттер, у меня такое чувство, что убийца сам плохо понимает, что делает, и чёткого плана у него нет. Гарри задумчиво посмотрел на него: — Да, скорее всего ты прав. Но от этого убийца ещё опаснее — никогда не предугадаешь, что он придумает в следующий момент. Не просчитаешь. * * * Все день Ал возился с появившимися недавно жеребятами, не спуская с них глаз: маленькие пегасы требовали особого внимания, они были бестолковыми, пугливыми и безумно любопытными. А ещё напоминали Алу его собственных детей. Сегодня ребятишек на пару дней забрала к себе Лили: выбив несколько выходных после командировки, она собиралась сходить с ними в магловский парк аттракционов и поесть мороженого. Альбус улыбнулся, вспомнив, как дети просто подпрыгивали от нетерпения, ожидая его и поторапливая каждую минуту, а потом чуть не сбили Лил с ног, когда появились у неё дома, и как ласково и по-доброму она их встретила. В груди вдруг защемило. — Марта... — Альбус нервно вздохнул в попытке выкинуть из головы когда-то любимую женщину. Начавшая было успокаиваться с момента переезда в Британию боль снова напомнила о себе. "Всё, я больше не могу! Устала!" — он даже и не вспомнит сейчас, сколько раз вздрагивал и покрывался холодным потом, прокручивая в голове эти злые, вперемежку со слезами, слова. Он мечтал прожить с Мартой всю свою жизнь, но эта "жизнь" оказалась намного короче и банальней. Чистый и светлый мальчишка, искренне верящий в любовь, остался там, в Цюрихе, в небольшой и уютной квартире. Домой вернулся другой Альбус Поттер — повзрослевший, сдержанный и оставивший юношеские фантазии в чужой стране. Заставив себя встать, Ал вышел из конюшни. Стенать и горевать о прошлом не было смысла, он давно уже решил двигаться дальше. В это время в небо взлетел белоснежный пегас, на спине которого восседал, именно восседал, по-другому и не скажешь, Драко Малфой. Конь и человек издалека выглядели как единое целое — гордые, независимые, красивые, они как будто не принадлежали этому миру, а были порождением буйной фантазии. Залюбовавшись, Ал забыл о своих переживаниях и долго смотрел им вслед. С детства Альбус знал, что отец и Драко Малфой были в Хогвартсе злейшими врагами — эти знания просто оскомину набили, настолько часто он их слышал. Причём, почти всегда — от матери. Вернее, только от матери и слышал. Каждый раз, как только она заводила свою шарманку: "хорёк слизеринский и гад ползучий", отец и дядя Рон вздыхали, качая головами, а тётя Гермиона фыркала и уходила. Но Джинни Поттер не унималась, и даже сейчас, по прошествии стольких лет, её ненависть не ослабла. Когда Альбус попал на Слизерин и подружился со Скорпиусом, мать неожиданно появилась в школе и так кричала на Макгонагалл, что не помогали никакие заглушающие чары. Отец, пришедший следом, конечно, извинился перед профессором, практически заткнув мать резким окриком: — Хватит выставлять себя дурой, это и так все знают! — и обнял расстроенного Ала: — Прости, сын, больше такое не повторится. Ты вправе учиться где хочешь и дружить с кем хочешь. И хотя отец и Скорпс по непонятным причинам просто терпеть друг друга не могли, родитель никогда не пытался разрушить их дружбу, в отличие от матери. Но когда Алька отказался приезжать домой на рождественские каникулы, она скрипя зубами, уступила. Так сложилось, что у Джинни всегда были непростые отношения с собственными детьми, а после развода стало только хуже. И уж что было Алу совсем не понятно — во всём и всегда мать почему-то винила мистера Малфоя. А вот Альбусу отец Скорпса всегда нравился. Когда Ал и Джей гостили в мэноре, он иногда, чаще всего вечерами, приходил в комнату сына и подолгу расспрашивал парней об учёбе в Хогвартсе, о планах на будущее, а ещё очень интересно и увлечённо рассказывал о летающих конях. Он много знал о магических животных, и Ал был уверен, что именно благодаря этим рассказам он и выбрал себе профессию по душе. Замкнутый, суровый, с холодными серыми глазами, Драко Малфой в такие минуты становился совсем другим. Он как будто оживал после зимней спячки, и юному Алу очень нравилось наблюдать эту перемену. В общем, Альбус всегда чувствовал себя отлично в обществе Малфоев, но сейчас что-то незримо изменилось. Он частенько в последнее время ловил на себе странный, немного удивлённый и задумчивый взгляд Драко. Этот взгляд жёг спину, а тело покрывалось мурашками. Не понимая, чем это может быть вызвано, Ал смущался в присутствии мистера Малфоя, терялся и делал всё невпопад. Пока эти мысли будоражили Альбуса, человек и пегас, явно довольные, возвратились в имение. Зевс величаво вышагивал по скошенной траве, слегка всхрапывая и дёргая мордой, а Малфой-старший, скупо улыбаясь краешком рта, гладил белоснежную гриву. Внезапно из-под копыт коня быстро, с резким курлыкающим звуком выпорхнула куропатка — скорее всего, Зевс потревожил её гнездо, — и метнулась в сторону, тут же пропав из виду. Явно не ожидавший ничего подобного пегас резко встал на дыбы и возмущённо заржал. Драко, уже давно отпустивший поводья, кубарем скатился с мощного крупа, ударился спиной о землю, глухо застонал и затих в неестественной позе. Сорвавшись с места, Ал за доли секунды добежал до пострадавшего и, нащупав пульс, облегчённо выдохнул. Зевс топтался рядом, не желая оставлять хозяина. — Зевс, иди в загон, — быстро водя палочкой вдоль спины и головы Малфоя, мрачно велел Альбус пегасу. Тот только мотнул большой головой, не сдвинувшись с места. — Иди, Зевс, не до тебя сейчас! — прикрикнул Поттер, и лишь тогда конь понуро поплёлся к загону. — Ты не виноват, мальчик, это всё дурацкая птица, — бросил Ал ему вслед и уже сквозь зубы добавил, — безмозглая курица, твою мать! * * * Отлеветированный в свою спальню, Драко Малфой лежал в кровати на животе. Он до сих пор не пришёл в сознание. Аккуратно, ещё в воздухе, Ал снял с него мантию, рубашку и, расстегнув ремень, приспустил брюки и нижнее бельё. Самый сильный удар пришёлся ниже поясницы, в результате выяснилось, что выбиты три позвонка и сильно ушиблен копчик. Как ветеринар, Ал предпочитал вправлять вывихи своим подопечным руками, а обезболивающее зелье делало эту процедуру более-менее переносимой. Отправив домовика за зельем и мазью от ушибов, Альбус начал потихоньку ощупывать пострадавшее место. Но вместо медицинских выводов в голове неожиданно появились совсем непривычные и уж точно ненужные мысли. Оказалось, что у Малфоя чертовски классная задница: бледная, гладкая, округлая, с маленькими еле заметными ямочками на ягодицах. Слегка увлекшись, Ал ненадолго выпал из реальности, действуя на автомате, и, не рассчитав силу, со всей дури надавил на многострадальный позвоночник. — С-су-ка! — громко протянул очнувшийся от боли Малфой и застонал. Мигом пришедший в себя Поттер, тихо выматерился и начал успокаивающе поглаживать обиженное место. В это время в комнате появился домовой эльф. — Мистер Малфой, — окликнул Альбус Драко, который больше не произнёс ни слова, — нужно выпить обезболивающее, чтобы я смог вправить выбитые позвонки, — выпалил он. Услышав его, Малфой приподнял голову и неловко пошевелился, но сразу судорожно выдохнул и уткнулся носом в подушку. — У меня аллергия на обезболивающее, — пробормотал он невнятно и со свистом втянул воздух, реагируя на манипуляции Альбуса. Тот в первые минуты немного растерялся — вправлять без зелья даже один позвонок — адская боль! Что же говорить о трёх? — Мистер Малфой, — начал он нерешительно, — вправлять всё равно придётся. Но как — руками или магией — решать вам. — Лучше руками, — Драко откликнулся сразу, не задумываясь. — Делай что надо, я как-нибудь потерплю. В тот момент, когда первый позвонок встал на место, Малфой с такой силой вцепился в подушку, заглушая крик, что ткань затрещала и начала расходиться. У Альбуса всё внутри перевернулось, от вида страданий Малфоя, но он не остановился, стараясь сделать свою работу быстро и правильно. Когда же всё было закончено, по спине Драко стекал пот, плечи и руки нервно подрагивали, он дышал хрипло и часто, по прежнему не отрываясь от подушки. Альбус зачерпнул мазь и начал обрабатывать повреждённое место, даже не замечая, как привычно бормочет какую-то утешающую ерунду: — Успокойся, всё уже позади, ты молодец, а ещё очень сильный и храбрый... — и всё в таком духе. Малфой молчал, только тяжело сопел в порванную в нескольких местах наволочку. Ал ничего не понимал. Уже давно можно было прекратить втирание, но он зачем-то зачерпнул вторую порцию и теперь размазывал её по всей спине и даже по ягодицам, отметив для себя, что уж задница точно не нуждалась в дополнительном массаже. Только руки напрочь отказывались повиноваться и раз за разом гладили и мяли так полюбившуюся пятую точку. Сколько это заняло времени, он не знал, но наконец, с явной неохотой, буквально силой заставил себя остановиться: иначе у Малфоя точно появится повод заподозрить его в домогательствах. Еле слышно вздохнув, Альбус укрыл странно притихшего Драко простынёй. — Мистер Малфой, вам лучше сегодня не вставать, а завтра всё должно быть в норме, — голос неожиданно оказался сиплым и каким-то чужим. Не дожидаясь ответа, Ал поспешно вышел.