Лекарство против смерти

Как только Поттер вышел, Драко сдавленно застонал и отнюдь не от боли в копчике. У него не укладывалось в голове, как такое могло с ним случиться? Ему давно уже казалось, что его никто и ничем не сможет удивить. А выходило, что собственное тело — да и, что греха таить, собственный же разум — могут, и ещё как. Боль в повреждённом позвоночнике благодаря мази почти не чувствовалась, зато ощущение сильных мужских рук на голой коже зафиксировалось в памяти отчётливо. Низ живота болезненно тянуло, а вставший член очень недвусмысленно упирался в матрас. Мальчишка, явно не понимая, довёл Драко одними только руками (и ещё этими дурацкими успокаивающими словечками, которые ласково шептал своим питомцам каждый раз, когда заживлял нечаянную ссадину или ушиб) до такого состояния, что сдержанный, привыкший к железному контролю Малфой чуть не потерял голову и позорно не кончил у него на глазах. Драко снова застонал, сейчас уже громко и мучительно. Просунув руку, сжал ноющий член и, с трудом повернувшись на бок, быстро и резко задвигал по нему рукой, в считанные секунды доводя себя до разрядки. — Чёртовы Поттеры! Чтоб вас пикси всех покусали, — прошипел он, переведя дух и накладывая на себя очищающее заклинание. — Никакого спасения от них, герои мать вашу! А потом долго лежал и всё вспоминал, как Альбус Поттер растирал его практически голое тело. "Драко! — почти завопило внутреннее "я", — тебе срочно, очень срочно нужен партнер для секса, чтобы забыть эти жаркие ладони и сводящий с ума голос!" Он медленно покачал головой, стараясь избавиться от наваждения. Лучше забыть о том, что было, иначе Главный аврор его в порошок сотрёт, если узнает, что он тут дрочит на светлый образ его младшенького. Промаявшись остаток дня и всю ночь, Драко подумал, что это было просто временное помешательство из-за того, что у него давно никого не было, и принял решение вести себя с Альбусом точно так же, как было до падения, то есть сухо и отстранённо. Но следующий день принёс новые проблемы. За завтраком Скорпиус вдруг сообщил, что снял квартиру в Лондоне, якобы ему неудобно аппарировать каждый вечер в мэнор — далековато, видите ли. К тому же, то, что по долгу службы ему иногда приходится засиживаться за полночь, также делает наличие квартиры в городе очень удобным. Когда Драко попытался возмутиться этому решению, Скорпиус терпеливо выслушал его возражения, а потом негромко, но твёрдо сказал: — Отец, я уже взрослый мужчина, у меня есть свои потребности. Но я не могу и не хочу приводить кого-то в этот дом. Драко ещё немного поворчал для порядка, а потом отправил домовика за ключами. — Не пристало наследнику Малфоев по чужим квартирам мыкаться, — высказался он сердито, вручая сыну ключ от собственного жилья. Но на этом его неприятности не закончились. Весь день после ухода Скорпиуса Драко провёл в своём кабинете, составляя бумаги на приобретение пары Лиможских единорогов, приглянувшихся ему во французском заповеднике. И хотя ещё накануне он собирался и дальше тренировать Зевса для скачек, появиться в конюшнях после вчерашнего попросту не смог. И с трудом признался самому себе, что определённо избегает встречи с Альбусом Поттером. И только под вечер, обозвав себя престарелым болваном, наконец решительно отправился на конюшни. Он до последнего надеялся, что Поттер уже закончил свои дела и аппарировал домой, но этой надежде не суждено было сбыться. Никого не найдя в привычном стойле, Драко, нахмурившись, обходил поместье. С Зевсом нужно было поговорить, ведь он магический конь, а не какая-нибудь лошадёнка! Пегасы прекрасно понимают человека и очень разумны, а временами мудры и хитры. Конь явно чувствовал вину перед хозяином, и его надо было успокоить. Только вот куда этот самый конь подевался? Вдруг Малфой услышал смех, а следом негромкое конское ржание. Обогнув небольшие заросли кустов, он вышел на довольно широкую тропинку, ведущую к озеру. И замер, по-идиотски таращась на открывшийся ему вид. Абсолютно голый Альбус Поттер черпал полные пригоршни воды и окатывал ей Зевса, а тот прядал ушами, фыркал и мотал лобастой головой, разбрызгивая блестящие капли в разные стороны. Вода доходила Альбусу почти до бёдер и смуглое, мокрое тело в отблеске заходящего солнца было нереально привлекательным. Сердце резко подпрыгнуло и с каким-то безумием застучало в солнечном сплетении. Ладони вспотели, и Малфой вновь как наяву почувствовал прикосновения к своей коже этих самых рук, которые сейчас чистили и мыли Зевса. Крепкая спина и ягодицы так и манили пройтись по ним цепочкой поцелуев. Погладить, приласкать. Прижаться всем телом, обнять и не отпускать. Стараясь не шуметь, Драко медленно отступил в тень диких кустов. Разум твердил о том, что нужно уходить, тело совершенно взбунтовалось, а глаза не могли оторваться от соблазнительной картины. Малфой стоял и впитывал в себя голос Поттера, его смех, запоминал каждое движение, каждый жест. И сходил с ума от желания и от понимания того, насколько эти желания безумны. Медленно возвращаясь в имение, Драко уже знал, что ему предстоит ещё одна бессонная ночь. * * * — Куда! — заорал Гарри, побелевший не то от злости, не то от испуга за чертова Малфоя. Он было метнулся следом, но в последний момент всё же взял себя в руки, кратко и чётко начиная раздавать приказы. А внутри всё затягивалось страхом, липким и гадким. Отправив раненых в Мунго, Поттер негромко позвал: — Дин! Где Бенсон и Хорн? Тут же появившийся Томас, вытирая краем мантии с лица кровь и копоть, надрывным голосом выдавил: — Там они, внутри. Когда твой герой в дверь ринулся, они как раз в окно по-тихому влезали. Гарри со всей силы саданул по щербатой стене здания: — Я этому сучьему герою, блядь, такую войну с препятствиями устрою, месяц на жопу сесть не сможет! — и, на секунду зажмурившись, тихо добавил уже совсем другим тоном: — Лишь бы жив остался. В доме уже вовсю шёл бой. — Гордон, Уолтерс, остаётесь здесь, сейчас эти крысы попытаются сбежать, — приказал Гарри. — Адамс, Берк, Девис — вы со двора, там ребятам явно помощь требуется, — и, повернувшись к Томасу, добавил, — Дин, мы с тобой зайдём с главного входа. У самой двери Дин коснулся его плеча: — Гарри, может, я первый пойду? — но Поттер, не останавливаясь, распахнул входную дверь. — И ты туда же, — фыркнул он. — Только не надо говорить, что мне по статусу не полагается самому преступников ловить. Последние лет семь кто только не пытался донести до него, что должность Главы Аврората не предусматривает бегать за убийцами и париться в засадах. Но Гарри на это не обращал никакого внимания. Вот и сегодня, когда они с Малфоем сидели, закопавшись по уши в отчётах и докладах по делу Лагуруса, в кабинет влетел взбудораженный Томас и доложил, что удалось выследить банду торговцев запрещёнными зельями. Этих зельеваров-затейников Аврорат уже несколько месяцев пытался поймать, но они как будто сквозь землю проваливались. Решив, что самое время поменять аналитическую работу на физическую, Гарри отправился вместе с группой. Малфой, который заявил, что из всех присутствующих он — единственный зельевар, увязался за ними. Но едва авроры успели аппарировать, из дверей двухэтажного полуразрушенного и явно нежилого коттеджа высунулась неопрятная, растрёпанная девица и кинула в них несколько фиалов со взрывающимся зельем. Пока Гарри, быстро оценив обстановку, помогал раненым и отдавал аврорам распоряжения, Малфой бросился за девчонкой в двери. И теперь злому до охуения Поттеру и его людям нужно было не только обезвредить преступников, но и вытащить из этой заварушки треклятого мальчишку, очень желательно живого и здорового. В полумраке дома беспорядочно метались огни заклятий. Крики, стоны и мат разносились с разных сторон. Гарри сходу ринулся в бой. Он отражал летевшие в него лучи и тут же кидался в атаку, расчищая себе путь. Малфоя нигде не было видно, сердце заныло, но Поттер упорно шёл вперёд. Кто сказал, что герои ничего не боятся? Не верьте — враньё. Не боятся только идиоты, а Гарри Поттер таковым не был. Ему и раньше приходилось испытывать это отвратительное чувство страха за своих друзей и коллег, но впервые страх был другим, каким-то всеобъемлющим, безумным и подавляющим. Стиснув зубы, Гарри гнал от себя ненужные, опасные в данной ситуации эмоции и действовал на чистом профессионализме и интуиции. Однако назойливые мысли были только о том, что где-то в этой смертоносной кутерьме находится один-единственный важный для него человек, очень далёкий от битв и сражений, по собственной глупости ввязавшийся в бой. Наконец аврорам удалось уничтожить или обезоружить большую часть преступников. Перепрыгивая через несколько ступенек, Гарри взлетел по лестнице и, не церемонясь, пинками начал открывать все двери на втором этаже. В самой дальней комнате нашёлся Малфой, державший на прицеле палочки ту самую замызганную девицу. У окна скрючилось тело мужчины, который тихо постанывал, а в углу сидел ещё один преступник — с широко раскрытыми мёртвыми глазами и выражением недоумения на застывшем лице. Только увидев живого и здорового Скорпиуса, Гарри понял, что дышал всё это время через силу. Понимание, что с Малфоем всё в порядке, как будто высвободило дыхание и разжало пружину сдерживаемой ярости. — Какого хера, Малфой?! — заорал он во всю глотку. — Какого, я спрашиваю, хера тебя понесло в дом?! Скорпиус вздрогнул, но палочку и взгляд от девчонки не отвёл. — Извините, господин Главный аврор, вы немного не вовремя с претензиями, — невозмутимо ответил он. В это время девица сделала почти незаметный шаг к выходу. — Я, по-моему, ясно сказал не двигаться, — моментально отреагировал Скорпиус, не меняя интонации. Потом, всё так же зорко следя за преступницей, сообщил, уже обращаясь к Гарри: — У неё ещё несколько фиалов по карманам рассовано, если взорвёт хоть один, этот ветхий особняк станет нашей общей братской могилой. Молча проглотив весь гнев и злость, Гарри быстро избавил девицу от смертоносных зелий и, подтолкнув к двери, буркнул: — Пошла, быстро. Авроры в это время уже выводили во двор арестованных. Их набралось человек семь, не считая убитых. Дальше всё произошло настолько быстро, что никто не успел мгновенно среагировать, за исключением Скорпиуса, да и то только потому, что он по-прежнему очень пристально наблюдал за девицей. Уж очень та ему не нравилась. Вот только что она стояла вместе с остальными задержанными, понурая и отрешённая, а в следующую секунду уже бросает что-то в Поттера. А Скорпс, не думая и не анализируя, просто толкает Гарри и подставляется под летящий предмет, потому что увернуться уже не успевает. А потом — обжигающая боль в плече и темнота. * * * Скорпиус медленно приходил в сознание, как будто из сна выплывал. Где-то слышался гневный голос отца. — Объясни мне, Поттер, почему мой сын, один из лучших зельеваров современности, участвует в твоих... — Малфой-старший замахал рукой, стараясь подобрать правильное слово, — вылазках? — Гарри хмуро смотрел на него, но молчал. Драко не унимался: — Чего ты молчишь? Я тебя спрашиваю! — всё больше заводился он. — Какого лысого гоблина мой сын.... Скорпиусу очень хотелось сказать отцу, что Гарри совсем не виноват — он ведь стоял спиной к той девке, — и что сам Скорпиус просто жить бы не смог, если бы что-то с Гарри случилось. Но спасительная темнота снова накрыла его, на этот раз незаметно и без боли. Когда Скорпс очнулся в следующий раз, в палате было тихо и светло, явно раннее утро. Рядом в кресле, неловко подвернув руку под голову, спал Гарри Поттер, и у Скорпиуса появилась возможность как следует его рассмотреть. Во сне Гарри хмурился, и неглубокая морщинка между бровей была заметна намного сильнее, чем раньше. А ещё тёмные круги под глазами и впалые щёки. Скорпс недоверчиво приподнялся на локтях, пытаясь понять, что же изменилось в Поттере за то время, что он, Скорпиус, был без сознания. Боль в правом плече и понимание, что Гарри выглядит измождённым, пришли одновременно. Негромко застонав, он откинулся на подушку, но этого хватило, чтобы разбудить Поттера. Тот проснулся сразу, окидывая помещение расфокусированным после сна взглядом, пытаясь выяснить источник шума. И дёрнулся, не ожидая пристального и сосредоточенного взгляда Скорпса. — Малфой, — голос был скрипучим, складывалось ощущение, что Гарри долго ни с кем не разговаривал. — Парень, ты как? — Нормально, — кивнув, прошептал тот тихо. И, не сдержавшись, спросил: — Мистер Поттер, что случилось? Вы что, неделю не ели и не спали? Гарри мрачно улыбнулся, пожимая плечами: — Девять дней. Скорпиус никак не мог понять, о чём тот говорит. Он хорошо помнил, как вчера до рейда они плотно пообедали в столовой Аврората, а сегодня Поттер утверждает про какие-то девять дней. Совсем сбитый с толку, Скорпс попытался сообразить, что же произошло. — Сколько я тут лежу? — спросил с подозрением, но Гарри, отведя взгляд, промолчал. Всегда собранный и решительный, сегодня он выглядел каким-то необычным, будто его подменили. А этот потерянный и виноватый взгляд и вовсе сильно смущал. Вся ситуация в целом напрягала и нервировала, и Малфой начал злиться. — Что, чёрт возьми, происходит?! Гарри не молчи! — повысил он голос, не замечая, что нарушает субординацию. Но Поттеру, видимо, тоже было не до неё — он долго не отвечал и только тогда, когда Скорпиус уже готов был заорать от нетерпения, затравленно посмотрел на него. — Больше недели ты был между жизнью и смертью, — сообщил, запинаясь, словно слова застревали в горле. — Разъедающее зелье. У Скорпиуса дыхание перехватило от услышанного. Это зелье было одним из самых страшных изобретений магов: попав на любую поверхность, эта зараза в считанные минуты уничтожала всё, чего касалась. История знала случаи, когда несколько капель такой дряни за десять минут убило взрослого мага, разложив его на волокна. Скорпс понял, что каким-то чудом избежал реальной смерти. — Тогда как я?.. — он запнулся, не зная, как спросить. Гарри неопределённо пожал плечами. — Я знаю это зелье. Сталкивался лет восемь назад, вот и поливал тебя Агуаменти, пока аппарировал до Мунго. — Ну, конечно! — дошло до Скорпиуса. — Приостановить разъедание можно только водой, тщательно смывая зелье с повреждённых участков и сразу смазывая заживляющим зельем. — Только заживляющего под рукой не было, так что, ты всё же пострадал, — и Скорпиус только сейчас обратил внимание на то, что забинтован почти по пояс. В это время в палату вошла медиведьма, и Поттер, не желая мешать, покинул помещение. Сняв бинты и как следует смазав плечо, руку и частично грудь пациента мазью, а также напоив его восстанавливающим зельем, молчаливая женщина, наконец, разрешила покинуть больницу. Вернувшийся Поттер тут же вызвался доставить Скорпиуса домой. — В мэнор? — спросил он, но тот отрицательно замотал головой: — Нет, в мою квартиру. Гарри явно был удивлён наличию отдельной квартиры, но ничего уточнять не стал, только добавил: — Задавай координаты. Аппарационный поток вынес их прямо на кровать в спальне, причём сам хозяин квартиры оказался лежащим сверху на Поттере. — Ни фига себе, — воскликнул Скорпиус, который, выпив зелий, чувствовал себя превосходно. — Простите, не рассчитал чуток, — он улыбнулся, абсолютно не раскаиваясь. — Я вообще-то планировал оказаться на кухне, — Скорпс театрально обвел взглядом кровать и Гарри, — но так даже лучше. Поттер как будто впал в ступор. Он не шевелился и не проронил ни звука, только очень странно смотрел на Малфоя, словно завороженный. А тот вдруг решился: скорее всего, у него больше никогда не будет такого шанса. — Мистер Поттер, вы меня, конечно, можете потом заавадить, — он нервно выдохнул. — Но я вас сейчас поцелую... — и не дав времени ни себе, ни Гарри, накрыл его губы своими. * * * В тот момент, когда губы Малфоя коснулись его, Гарри будто током шарахнуло. Мало того, что он в последнее время только и делал, что думал об этих губах — хотя и не только о них, другие части тела Скорпиуса тоже были весьма привлекательны, — так ещё этот засранец умудрился напугать Гарри так, как никому не удавалось. Причём дважды: сначала в дом без спроса рванул, потом под зелье это мерзкое подставился. Гарри до сих пор даже вспомнить боялся тот момент, когда после толчка резко развернулся и увидел, чем кинула в Скорпса полоумная девица. Вот ведь, кажется, очень простой способ против этой пакости — смыть водой и намазать заживляющим, только беда вся в том, что мало кто носит с собой заживляющее зелье постоянно, а времени на его поиски просто нет. Ещё меньше волшебников вообще знает про этот яд и про то, что единственный шанс спасти человека — это молниеносно смыть его с тела. И вот сейчас мелкий Малфой целовал его так, что дыхание у Гарри перехватило и все здравые мысли вылетели из головы. Все последние недели он по большей части думал о том, что хотел бы сделать с мальчишкой. Впрочем, Скорпиус Малфой давно уже не мальчишка, и Гарри никакими силами не мог заставить себя забыть о нём. А тот, не получив отказа, наглел прямо на глазах: оторвавшись от губ, увлечённо вылизывал шею Гарри и, расстегнув здоровой рукой его мантию, залез под рубашку. Гарри попытался немного его притормозить, ведь Малфой только-только оклемался, да и если Драко узнает, что Гарри тут с его сыночком обжимается, то от него останутся одни воспоминания, но куда там — было очевидно, что остановить перевозбужденного Скорпиуса так же невозможно, как невозможно остановить ход времени. Гарри плюнул на жалкие потуги образумить его и, мысленно послав Драко Малфоя с его угрозами в жопу, аккуратно, но настойчиво перевернул Скорпиуса на спину, нависая теперь сверху. Оглядел с головы до ног и угрожающе прошептал: — Ну всё, щенок, ты сам напросился.