Лекарство против смерти

— Фиби! — громкий голосок девочки разносился на весь сад мэнора. — Кидай мячик мне, кидай мне! Работающий в кабинете Драко улыбнулся. Лето было в самом разгаре, и в открытое окно доносились громкий смех и визг детей, которые играли в мяч с приставленными к ним домовиками. Отложив документы, Малфой подошёл к окну. Когда-то его родители, а потом и он сам, надеялись на то, что по саду Малфой-мэнора будут бегать маленькие ножки наследников и их тонкие голоски будут звучать музыкой для старого особняка, но Скорпиус рос тихим, болезненным, и его было почти не слышно и даже не видно. Казалось, что мечте не суждено было сбыться. И вот сейчас, когда Драко и думать забыл об этой глупости, она осуществилась самым волшебным образом. С той ночи, когда они с Алом впервые занялись сексом, прошло больше двух недель, но казалось, что несколько лет — настолько всё изменилось. Наутро Ал почти успел сбежать, пока Драко спал, но тот всё же перехватил его, уже наполовину одетого, у самых дверей. Не вставая, Драко магией запер дверь и хмуро сообщил, что пока они не поговорят, никто из них из этой комнаты не выйдет. Нужно было расставить все точки над "и" и не возвращаться больше к этому вопросу. Ал комкал в руках так и не одетую рубашку, при этом старательно отводил взгляд от всё ещё лежащего в постели голого Малфоя. Тот уже было начал говорить, но Ал, смущённо откашлявшись, перебил: — Драко! Малфой замер, он ненавидел такие ситуации, но Поттер, видимо, не собирался отступать. — То, что произошло вчера, было... — Альбус вздохнул, пытаясь подобрать правильное слово. — Очень хорошо было... мне было хорошо, — закончил он почти шёпотом. — Только я не думаю, что вы... что я... — голос звучал уже вообще еле слышно, а Ал покраснел от затылка до самых плеч. На несколько секунд он замолчал, но потом, видимо решившись, пересёк кабинет и присел на край дивана. Посмотрел на Драко в упор. — Я же вам не нужен? Это же не серьёзно? — зачастил он громко, не отводя глаза. — Чем такой как я может вас заинтересовать? У меня ничего нет, я самый обыкновенный, — он протянул руку, чуть касаясь щеки Малфоя, погладил пальцами кожу. — Не волнуйтесь, у меня нет претензий, мне и вправду было безумно хорошо с вами, и я не буду требовать чего-то ещё. — Поднявшись, Альбус грустно улыбнулся, направляясь обратно к двери. — Я и так получил намного больше, чем когда-либо хотел. Закрывая дверь, Драко намеревался сказать, что эта ночь ничего не меняет и что для длительных и постоянных отношений он элементарно не создан, но Поттер повёл себя совсем не так, как другие его любовники. Он не предлагал себя, ничего не просил, а ещё в его глазах было столько благодарности, вперемежку с тоской, что Драко, удивляясь себе, вдруг спросил: — И ты не дашь нам никакого шанса? Ал остановился, как будто запнулся, и медленно повернул голову: — Что? Драко ухмыльнулся. — А если я хочу большего? — Поттер замер, не веря в происходящее. — Скажем так, — Малфой почесал приподнятую бровь. — Хочу более или менее регулярного повторения прошедшей ночи... Ал сорвался с места и в буквальном смысле запрыгнул на диван, придавливая Драко своим телом. Поцелуй получился яростным, жадным, несдержанным, как будто после длительной разлуки. Поттер ласкал губами и руками лицо Драко, его шею, плечи, грудь, как дорвавшийся до еды голодающий. — А я хочу, — шептал он между поцелуями, — выполнять все твои желания. Застонав, Драко откинулся на подушку и хохотнул. — Ал, прекрати, а то я чувствую себя сказочной, — он закатил глаза, — принцессой. Они ещё долго валялись на наколдованном диване, а потом Альбус отстранился и с сожалением сказал: — Наверное, нам уже пора с детьми домой, жеребята живы и здоровы. Буду приходить как раньше. И тут Драко опять сам себя поразил. — Может, вам пока остаться у меня? — спросил он, глядя на Ала. Тот удивлённо распахнул глаза. — Я имею в виду, пока наши этим странным делом занимаются, — он неопределённо пожал плечами. — И Поттеру так спокойнее, и ты с детьми в безопасности. Ал согласился, но решил наведаться на Гриммо: предупредить отца и взять кое-какие вещи для себя и близнецов. Драко, не отрываясь, с улыбкой наблюдал за расшалившейся детворой. Он не мог сказать с уверенностью, когда эти дети стали ему так близки, только однажды, засидевшись с бумагами, понял, что уже поздно и Стивен с Дейзи спят, а он опоздал на их вечерние посиделки. Этот факт его сильно огорчил и заставил понять, что это общение ему просто необходимо. Да и Альбус ощущался в этом доме уже как нечто само собой разумеющееся. Когда тот отбыл домой за вещами, Драко ругал себя за опрометчивое предложение и решил, что сведёт интимную близость к минимуму. Только вот каждый вечер нарушал данное себе обещание. Первые две ночи Поттер появлялся в его спальне, как только были уложены дети. На третью ночь Драко прождал его почти час и когда понял, что тот не придёт, разозлился — казалось, совсем беспричинно. Мерлин всемогущий, он же хотел держать Поттера на расстоянии! Но тот как будто читал его мысли и сам не пытался постоянно отсвечивать рядом. Тяжело вздохнув, Малфой отправился искать строптивого любовника. Тот нашёлся в своей комнате: сидел в темноте на заправленной кровати и вздыхал. — Ты чего тут высиживаешь? — недовольно спросил Малфой, аккуратно прикрывая дверь. Поттер пожал плечами, не двигаясь с места. — Не хотел злоупотреблять, вдруг я... Оборвав его на полуслове, Драко сграбастал его в охапку, жадно целуя. — Поттер, ты идиот, — рыкнул он в приоткрытые губы. Отрываться не было никакого желания, но с недомолвками нужно было заканчивать. — Ты спишь только в моей постели и это, — он упёрся указательным пальцем Алу в грудь, — не обсуждается. На другой день Драко, по вредности и противоречивости характера, начал уже было выговаривать себе, мол, какой гиппогриф его в голову лягнул, на какой хрен оно ему всё надо, но вдруг понял, что именно — надо. Просто необходимо чувствовать, осязать, трогать, ласкать Поттера. Видеть его несмелую и такую желанную улыбку, знать, что тот рядом, ощущать, как он бьётся под ним в экстазе, стонет, кричит. А потом доверчиво прижимается к груди и тихо-тихо сопит во сне. * * * Альбус всё ходил и ловил себя на том, что постоянно глупо и счастливо улыбается. Это состояние было в новинку, и он пока не знал, что с этим делать и как к нему относиться. Как будто Драко открыл ему таинственную дверь, за которой всё было загадочно и желанно. На сборы ушло совсем немного времени, а если бы не портрет Вальбурги — то ушло бы и ещё меньше. Он появился дома и застал завтракающих отца и Скорпса. Сообщил, что пока они ловят свихнувшегося ботаника, мистер Малфой предложил пожить ему и детям в мэноре, исключительно с целью безопасности. Отец, конечно, удивился такому предложению, но раз "в целях безопасности", то нисколько не возражал. Скорпиус почему-то ехидно хмыкнул и сказал: — Давай-давай, осваивай малфоевские хоромы. Ал пихнул юмориста локтем в бок и поднялся в свою комнату. Вот тут и случилась загвоздка. Как только Вальбурга узнала, что он с детьми и дальше будет жить в мэноре, она заголосила почище сирены: — Это что же такое-то, сами, значит, во дворец, а меня с этим сумасшедшим оставляете, позабытой, позаброшенной! — по нарисованному лицу скатилась одинокая слезинка. — Конечно, кому нужна строптивая старуха, — она громко высморкалась в кружевной платок, — ни толку от неё, ни проку... Понимая, что леди Блек разыгрывает спектакль, Ал закатил глаза и тяжело вздохнул. — Валли, это вообще-то мой отец, если ты не забыла. — Я, к вашему сведению, молодой человек, потерей памяти не страдаю, — фыркнула та и обиженно поджала губы. — Чего не скажешь про вас. Понимая, что проще забрать портрет с собой, чем устраивать бессмысленный спор, Ал с преувеличенной вежливостью спросил: — Глубокоуважаемая леди Вальбурга, не соизволите ли вы отправиться с нами на некоторое время в Малфой-мэнор? — и совсем другим тоном добавил: — Дети скучают по вашим беседам, да и я тоже. Дама на картине снисходительно кивнула и, царственно расправив плечи, ответила: — Ладно, так и быть, я согласна. После этого собрать вещи — свои и детей — было плёвым делом. И вот теперь портрет Вальбурги Блэк висел в малой гостиной мэнора, где она пожелала остаться. Драко был, мягко говоря, удивлён, но не подал вида, когда Ал состроил "просительную" рожицу. Он слегка поклонился и со всем почтением сказал: — Тётушка, я очень рад видеть вас снова в Малфой-мэноре. Поттер не был уверен, что так можно сказать относительно портрета, но ему показалось, что нарисованная дама от удовольствия даже помолодела. Вопрос был решён, и Ал со спокойным сердцем отправился на конюшни проверить жеребят. Он всегда очень долго привыкал к новым местам, но этот дом стал родным и близким настолько, что в нём хотелось остаться навсегда. * * * Гарри в одиночестве пил чай. Алька и малыши ещё какое-то время побудут в мэноре. И хотя он был даже рад, что дети в безопасности, ему не хватало сына и сорванцов. Дом снова был погружён в безмолвную тишину и казался пустым, как до возвращения Альбуса, и сейчас не было даже Вальбурги, с которой можно было иногда поругаться: когда дети разъехались, на него начала временами нападать такая тоска, что он либо сбегал на работу, либо шёл в комнату младшего сына и специально доставал леди Блэк, лишь бы в доме звучала человеческая речь. Скорпиус целыми днями пропадал в лаборатории, совершенствуя и модифицируя антидот "Империуса". Усталый, со слезящимися глазами, он вваливался по вечерам в спальню и тут же засыпал прямо в одежде. Гарри каждый раз вздыхал и раздевал его, укладывая под одеяло. Щёки у того ввалились, волосы потускнели, и вообще он больше походил на инфери, а не на наследника древнего рода. То сам Гарри, то Джеймс, который оставался на Гриммо вместо отца, буквально насильно кормили Скорпиуса, потому что тот всегда забывал. Даже Кричер, причитая и ноя о состоянии "молодого хозяина", готовил ему только лучшую еду и не уходил из лаборатории, пока тарелка не опустеет. При таких обстоятельствах о сексе, разумеется, речи даже не шло. Гарри тяжело вздохнул, потягивая остывший чай. Спать рядом с Малфоем каждую ночь, обнимать его, целовать в висок было критически мало. И он уже основательно задумался, насколько ещё его хватит. А если Гарри не выдержит и сорвётся, то точно просто-напросто изнасилует спящего любовника. От этой мысли он аж вздрогнул. — Бред престарелого маразматика, — выругался сквозь зубы и собрался было убрать посуду в мойку, как вдруг чёрный мейн-кун, выпрыгнувший из стены, рявкнул: — Гарри, у нас нападение в Косом переулке! — Кричер! — позвал Гарри. Домовик вышел из-за шкафа, деловито вытирая вымытую тарелку. — Опять у хозяина срочный вызов. — Да, — Гарри кивнул, одеваясь, — но Малфою ни слова, пусть работает, сами разберёмся. Кряхтя, домовик убрал тарелку на полку. — Идите уж, так и быть, присмотрю за молодым хозяином. — Спасибо, Крич, — поблагодарил Гарри, но домовик только махнул сухонькой лапкой и с тихим хлопком исчез. * * * Оказавшись в Косом переулке, Гарри увидел в противоположной стороне мечущиеся огни заклятий. Картина происходящего сильно удивила: против четырёх авроров сражалась женщина, прикрывая собой высокого мужчину, который лишь изредка пытался отражать атаки, больше прячась за хрупкую женскую спину. Подойдя ближе, Гарри узнал Ханну Эббот — помощницу Невилла. Эта тихая скромная женщина была членом отряда Дамблдора, храбро сражалась во время войны, до последнего принимала участие в восстановлении Хогвартса. Как видно, она совсем не растеряла боевые навыки за это время. Определить же личность мужчины было невозможно: чёрный плащ до земли и глубокий капюшон позволяли ему оставаться неузнанным. — Блядь! — выругался, оказавшийся рядом Дин. — Что делать, Гарри? — он вытер взмокший лоб рукавом мантии. — Я запретил ребятам Непростительные применять, а вот "Ханночка" наша кидается ими направо и налево. И заметь... — он возмущённо кивнул головой в сторону сражавшихся, — знание того, что она под "Империусом", ситуацию не спасает. Несколько секунд Поттер оценивал окружающую обстановку и пути отхода преступников. Ветхий забор за их спинами был единственным шансом, и незнакомец потихоньку отходил к нему, прикрываясь Ханной, как щитом. — Девис! — заорал Гарри, перекрывая шум боя. — Вы с Адамсом и Хорном отвлекаете женщину, — Спенсер Девис с готовностью кивнул, тут же перестраиваясь и сообщая задачу коллегам. — Дин, вы с Бенсоном лупите по Ханне Ступефай Максима, желательно, одновременно. Ничего, помучается пару дней, зато живая будет... — не переставая говорить, Гарри стал обходить место боя. — Ты-то куда? — воскликнул Томас, видя, как тот медленно пробирается между мусорными бачками. — Пора заканчивать с этим сумасшедшим ботаником, — не оборачиваясь ответил Поттер. — Достал. — Гарри знал, что как только преступник поймёт, что Ханна стала бесполезной, он попробует улизнуть. Антиаппарационный купол конечно не даст ему исчезнуть, но вот этот забор в двух шагах — очень удобный проход. И всё же, хоть Гарри и был минимально близко, он почти опоздал. Не ожидая такой прыти от довольно грузного человека, он чуть его не упустил. Как только в женщину попало сразу два Ступефая, бандит просто толкнул одеревеневшее тело на авроров и, не пытаясь аппарировать, кинулся к забору. Гарри устремился за ним и только минут через двадцать смог схватить край взметнувшегося балахона, когда мужчина аппарировал. Всеми силами стараясь удержать так и норовивший выскользнуть из пальцев кусок ткани, Гарри не успел сгруппироваться, выпал из потока в незнакомой местности, ударился обо что-то виском и потерял сознание. Он более-менее очнулся, когда по гортани полилась горьковатая жидкость. И почти сразу мозг начал затуманиваться, как будто кто-то усиленно в нем рылся. Это напоминало то время, когда он был связан с Волдемортом, только теперь в голове звучал совсем незнакомый голос. — Поттер, очнись, — его грубо пнули носком ботинка в бок. Гарри не шелохнулся, пытаясь собрать собственные ускользающие мысли. — Давай, Поттер, вставай! — ненависть в голосе незнакомца просто зашкаливала. Тело же, наполненное "Империусом", начало подниматься само по себе. Гарри видел себя как будто со стороны: они находились в лесу, в нескольких шагах стояла полуразвалившаяся избушка. Он тяжело опёрся о дерево рядом, пытаясь удержать себя в вертикальном положении. Рука беспорядочно шарила по шершавому стволу, ища более удобную точку опоры, и наконец наткнулась на небольшой сук, скорее всего и ставший причиной его нынешнего состояния. Вообще, он ощущал себя довольно странно: он мог рассуждать трезво и здраво, тогда как тело подчинялось командам преступника и жило своей собственной жизнью. Поттер ещё в Хоге научился сбрасывать это заклятие, но пока не собирался это делать. — Давай, Главный аврор, послужи мне, — мужчина припечатал его рукой к дереву. — Слышал, отродье Драко сейчас с тобой неотлучно, — он улыбнулся. Хотя улыбка выглядела скорее как ощерившаяся гримаса. — Так вот, притащишь его ко мне. Гарри непроизвольно дёрнулся: видимо, даже контролируемое тело и разум восстали против такого приказа. А его мучитель громко рассмеялся абсолютно безумным смехом и толкнул Поттера. — Давай-давай, иди и не задерживайся. Мне не терпится развлечься с мелким гадёнышем. Такая же, наверное, шлюха, как его папочка! Больше Гарри выдержать уже не мог: преодолевая тошноту от удара, он скинул чужую волю и, забыв про палочку, врезал кулаком под капюшон. Тот слетел, а не ожидавший ничего подобного мужчина, крякнув, завалился на бок. — Мистер Нотт, если я не ошибаюсь? — прохрипел Гарри — голос то ли от злости, то ли от зелья был незнакомым, скрипучим. Мужчина начал подниматься, но Гарри прижал его ногой к земле: — Лежать, мразь! — на этот раз говорить получилось уже лучше. — Увидишь младшего Малфоя в своей постели только в фантазиях, а вот лобзания дементоров — это я тебе, гад, обещаю, — Поттер отошёл на пару шагов и направил палочку на Нотта. — Вставай и не рыпайся, — он хмуро смотрел на человека, который погубил столько невинных жизней и явно ни в чём не раскаивался. — Только дай мне повод — и я убью тебя не задумываясь. Нотт молча поднялся, сплёвывая кровь. Да, его нынешняя внешность и поведение никак не вязались с тем образом Теодора Нотта, который он помнил по Хогу. Спокойный, даже тихий парнишка, интересовавшийся больше учёбой, чем интригами. Он был почти незаметен, и если бы не Гермиона, которая проводила в школьной библиотеке не меньше времени, чем Нотт, — Гарри и Рон о нём так никогда и не услышали бы. Зная, насколько однокурсник умён и начитан, она нередко обращалась к нему с просьбами помочь в том или ином вопросе. Сейчас стоящий напротив мужчина был нагл и опасен. Исходящую от него ненависть и злобу можно было черпать ложкой, настолько она была ощутима. Вдруг неподалёку хрустнула ветка, и Гарри только на миг кинул взгляд в ту сторону, но преступнику хватило этого времени, чтобы вытащить из-под полы плаща нож и почти не глядя кинуть в Поттера. Острая боль разлилась по груди, и Гарри, теряя сознание во второй раз, видел быстро убегающего Нотта. * * * Джеймс вышел из камина на Гриммо. Руки у него до сих пор тряслись. Отец — сильный, умный, всегда знающий, что делать, сейчас лежал в Мунго, бледный, словно восковая фигура, и выглядел беззащитным и как будто постаревшим. Аврорам понадобилось не больше пятнадцати минут, чтобы вычислить магический след Главного аврора, но когда они появились, кроме умирающего Поттера, в груди которого торчала рукоятка магловского ножа, никого больше не было. Колдомедик, осматривающий отца, был серьёзен и напряжён. Закончив сканирование, он посмотрел на вбежавшего в палату Джея: — Я сожалею, но мы бессильны, — сморщившись, он тяжело вздохнул и потёр переносицу. — Нож вошёл в грудь настолько близко от сердца, что достать его невозможно, не повредив сердце. Стоявший недалеко Дин то ли застонал сквозь зубы, то ли зарычал. А Джеймса так затрясло, что ему пришлось сцепить зубы и со всей силы сжать кулаки. Прищурившись, он посмотрел на колдомедика. — Должен быть какой-то выход, — он вцепился в ворот форменной куртки лимонного цвета и несильно потряс. — Вы даже не пытались найти решение! Он не может умереть! Слышите, отец не может умереть! — неизвестно, во что вылилась бы зарождающаяся истерика Джеймса, но тут Гарри закашлял, приходя в себя. Изо рта тонкой струйкой потекла кровь. — Джей, — голос был еле слышен, — не надо. — Джеймс опустился на колени у постели. — Скажи Дину — это Нотт, я узнал его... — Гарри собирался сказать что-то ещё, но снова закашлялся, и колдомедик тут же начал вливать ему в рот мутно-серое зелье. Джеймс смотрел на угасающего отца и впервые в жизни не знал, что делать. Гарри несколько минут лежал с закрытыми глазами, только слабо поднимающаяся и опускающаяся грудь говорила о том, что он ещё жив. Потом, с трудом открыв глаза, прошептал: — Скор-пи-ус... — и снова провалился в забытьё. — Скорпиус, — повторил Джей и вдруг встрепенулся. — Ну конечно же Скорпиус, ведь он лучший зельевар, он придумает, что делать, он поможет! Джеймс ворвался в лабораторию, где Малфой, задумавшись, жевал обед, принесённый Кричером. — Отец умирает, — получилось жалостливо, по-детски, но Джею было наплевать. Вилка выпала из рук Скорпса, и он замер, бледнея. — Ч-то? — потом, сорвавшись, кинулся к Джеймсу и затряс его как грушу. — Где он? Что с ним? Да не молчи ты, идиот! Джеймс кое-как отцепил его от себя. — В Мунго, его ранили магловским ножом, и тот прошёл рядом с сердцем, его нельзя достать не повредив... — он безнадёжно развёл руками. Скорпс кинулся к полкам, быстро перебирая флаконы и откидывая ненужные, бормоча под нос что-то вроде "один раз сработало и сейчас получится". Через пару-тройку минут они были уже в Мунго. Малфой развил такую бурную деятельность, что Джеймсу даже полегчало. Без суеты и криков тот сообщил, что Поттера можно спасти, но нужно действовать быстро, и первым делом затребовал штатного хирурга, который специализировался на магловских травмах. Потом они о чём-то тихо и яростно спорили, но Скорпиус, повысив голос произнёс: — Со мной получилось, и у него получится! Хирург вздохнул и, показывая дорогу в палату, сказал: — Что ж, это хоть какой-то шанс. А потом была операция, которая длилась одиннадцать часов, и если бы не Алька и Лил, которым он отправил Патронуса, как только Малфой закрыл за собой дверь в операционную, Джеймс наверное сошёл бы с ума. * * * Скорпиус устало опустился на неудобный стул рядом с кроватью Гарри. Тот всё ещё был до ужаса бледен, но "восковая маска", которая безошибочно выдаёт приближение смерти, отступила. Гарри лежал в единственной в Мунго палате интенсивной терапии, которая была напичкана разнообразной и не очень понятной Малфою магловской техникой. Нет, все эти проводки и трубки не пугали Скорпиуса, тем более, он сам три года назад был в том же положении, что и сейчас Гарри. Тогда его спас Рай, сегодня его экспериментальное зелье спасло Гарри. У одного из ведущих колдомедиков в Парижком госпитале несколько лет назад от подобной травмы погибла жена в автокатастрофе, и тот предложил Раю создать зелье, которое могло бы в таких случаях служить защитой-стеной для внутренних органов человека во время операции. Тонкая, неподвластная человеческому глазу, однако очень прочная плёнка создавала барьер от инородного предмета. Зелье ещё не прошло испытание, когда Скорпиус в гостях у одного из сослуживцев играл в квиддич. Сынишке хозяина дома было тогда пять лет и он оказался единственным зрителем. От переполнявших ребёнка эмоций произошёл стихийный выброс, и пролетавшего неподалёку Скорпса швырнуло на кованный забор, прутья которого заканчивались острыми пиками. Сейчас напоминанием о том происшествии был лишь небольшой шрам под левым соском. А зелье так и не доработали до официальных испытаний — из-за смерти Телора. И хотя у Гарри шрам будет намного больше, всё же они успели вовремя, и Поттер выжил. Грустно улыбнувшись, Скорпиус кончиками пальцев провёл по колючей от щетины щеке Гарри. После операции прошло уже много часов, всех Поттеров, Дина, авроров, Кингсли и даже отца, который, как оказалось, тоже волновался за Гарри, он с трудом, но выпроводил по домам, клятвенно пообещав не отлучаться ни на секунду и если что — немедленно сообщать. Он вспомнил то ощущение падения в бездну, когда Джей сказал о ранении. Это было именно падение. Потому что так же перехватило дух и так же стало безумно страшно. И Скорпиус до сих пор не мог избавиться от этого противного чувства. Только собрав все силы и малфоевское упрямство, он смог ассистировать на операции, но липкий, отвратительный страх всё ещё пытался накрыть его с головой. Правда, сейчас было уже легче — появилась надежда. Скорпиус даже представить себе не мог, чем обернулась бы для него потеря Гарри. Ведь жить без Поттера он уже не мог, даже существовать вряд ли получилось бы, оставалось только медленно угасать и незаметно уйти следом за тем, кто был смыслом всего.