Обманщик глупцов

      Октябрь 2011.       Изая Орихара редко позволял себе удивляться. Раз удивился — стало быть, не был готов; значит, кто-то другой знал больше тебя. Когда люди поступали не так, как он предполагал, это удивляло — но вместе с тем и радовало: ярко, вдохновенно, до дрожи и боли в пальцах. Это приносило удовольствие — в отличие от нынешней ситуации.       То, что он не умер, не особенно его поразило. Но вот ощущение, что все тело какое-то неправильное, незнакомое, не твое, ошарашивало до корней волос — гадкое, противное чувство. Изая презирал его и всеми силами выталкивал из себя.       Он казался себе непривычно маленьким и худым, да и волос на голове будто бы стало меньше. Разлепив веки, он поднял к лицу ладонь — и не узнал ее. Каждый палец, каждая линия — все в этой руке было чужим. Еще не до конца осознавая, как на это реагировать, Изая заметил, что все предплечье — от едва заметных косточек запястья и почти до сгиба локтя — щедро замотано бинтами. Он несколько раз сжал и разжал кулак; неприятное, тянущее ощущение под плотным слоем марли о многом ему сказало. Парень вздохнул и посмотрел на незнакомый потолок.       Вряд ли Шинра имеет к этому какое-то отношение. Если подумать, его не настолько уж сильно ранили, чтобы так кардинально менять все тело. Он прощупал другой рукой бок, в который совсем недавно воткнулось лезвие. Вот ведь странно: ран, о которых он помнит, на теле нет, а незнакомые — присутствуют, да еще и болят. Изая поджал губы, схватился здоровой рукой за стойку с капельницей и медленно сел на край кровати.       Видеть, как твои — почти твои — ноги не достают до пола — непривычно. Смотря на маленькие босые ступни и тонкие голени, тонущие в свободной больничной пижаме, парню казалось, что он вновь попал в детство — только почему-то не в свое. Изая внимательно прощупал лицо и голову и пришел к неутешительным выводам: да, это в самом деле не он. Некто большелобый, с оттопыренными ушами и довольно-таки пухлыми щеками, да еще и маленький — ему хотелось верить, что в силу возраста — был его новым телом. Абсолютно не здорово.       Изая осторожно осмотрелся. Похоже, он находился в какой-то палате — просторной и белой, но ужасно пустой. Из всей мебели в ней был лишь закрытый шкаф в углу и простая тумбочка с подносом возле кровати. Парень недоверчиво посмотрел на несколько старомодный чайник, стоящий на подносе, но все же взял его свободной рукой и налил себе воды в чашку. Она была чуть теплой.       На одной из полок нашелся телефон-раскладушка; включив его, Изая увидел на экране надпись: «С возвращением, Икари Синдзи». Стало быть, так зовут это тело? Значит, он остался японцем — не так уж и плохо. Вскоре на дисплее появились два ряда чисел — дата и время: семь с чем-то утра 09-10-11. Парень недоуменно вгляделся в экран. Насколько он помнил, совсем недавно шел пятнадцатый год. Он ради интереса зашел в список вызовов, но там картина не изменилась: все были датированы одиннадцатым, а то и десятым годом. Его интерес привлекла занятная закономерность: Икари Синдзи постоянно звонил отцу, но так и не дожидался ответа; входящих не было в принципе.       Изая залез в список контактов и поморщился от досады — в телефон были записаны всего четыре номера: неких отца, учителя, директора и доктора. Без имен, без примечаний. В сообщениях дела обстояли еще хуже — их попросту не было. Казалось, устройством вообще не пользовались: парень не нашел ни фотографий, ни заметок, ни записей. Последней его надеждой оставалась незнакомая иконка в виде половины красного листа.       Весьма внезапно — программы для мгновенного обмена сообщениями.       С этим он уже мог работать. Улыбнувшись в предвкушении хоть какой-то информации, Изая старательно изучил все накопившиеся у Икари Синдзи сообщения. Вкупе с краткой сводкой из профиля, парень пришел к выводу, что сидит в теле замкнутого и необщительного десятилетнего мальчика. Он неплохо считал («поможешь с математикой, Икари?» — «Тодзи Судзухара»), отставал по иностранным языкам («это же так просто!» — «Сумире Нагара»), недавно начал играть на виолончели («лучше бы по ушам себе этим смычком поездил» — «Кейта Асари») и симпатией не пользовался («не смотри на меня; ты жуткий» — «Мана Киришима»).       Но одно сообщение — («Ты в порядке?» — «Маюми Ямагиши») — выглядело многообещающим. Изая быстро напечатал короткий и вежливый ответ, но, стоило ему поинтересоваться, что случилось, как в палату вошла женщина в белом халате. Отсоединив парня — мальчика?.. — от капельницы и потрогав теплой ладонью его лоб, она спросила:       — Как ты себя чувствуешь, Синдзи? — голос же, напротив, у нее был холодный, бесстрастный — как у машины, зачитывающий заложенный в нее текст. Изая мило улыбнулся и слегка прищурился, принимая самый что ни на есть безобидный вид.       — Изумительно, — почти пропел он, показывая забинтованную руку. — Порезы практически не болят.       «Еще бы они болели», так и говорил ее взгляд. Изая упрямо продолжил улыбаться, не сводя с нее взгляда. Женщина осмотрела его предплечье и строго взглянула на парня в теле мальчика.       — Синдзи, ты же понимаешь, что поступил очень плохо? — спросила она.       Изая не понимал, но кивнул. Стало быть, мальчишка действительно пытался вскрыть себе вены. Хотел бы он видеть, что именно его довело.       — Надеюсь, больше подобного не повторится? — продолжила женщина.       Изая опять кивнул, не особенно прислушиваясь к словам. Телефон в его руках завибрировал — стало быть, «Маюми» прислала ответ. Жажда открыть ее сообщение была попросту нестерпимой.       — Ты очень, очень расстроил нашего директора, — добавила женщина, игнорируя его страдания. — Думаю, тебе пора сходить к нему и извиниться.       — Конечно! — радостно откликнулся Изая, спрыгивая на пол. Схватившись за руку, он съежился и виновато добавил: — Но вы же ведь доведете меня, правда?       И ведь она повела. Поспевая за ней непривычно короткими и вялыми ногами, парень старался сходу запомнить маршрут. До подоконников он не доставал, но все равно видел где-то далеко за окном невысокие горы, покрытые серо-зеленым одеялом лесов. Успев раз через шаг открыть телефон и вновь зайти в программу — надо сказать, он начал отвыкать от раскладушек — он увидел, что «Маюми» успела прислать ему немало. Переводя взгляд с экрана на идущую впереди женщину и обратно, Изая с горящими глазами вчитался в оборванные сообщения:       Маюми:             : Ты правда сделал это сам? Просто             : столько крови             : я перепугалась             : Тодзи говорит, что ты псих             : Но я ему не верю             : скажи, что он врет             : лезвием из точилки             : Разве им можно вскрыть вены?       — Подожди здесь, Синдзи, — безразлично-вежливо попросила женщина, останавливаясь перед белой дверью — такой же, как и все остальные. Пару раз постучав, она приоткрыла ее, и до парня донесся обрывок фразы:       — … новая программа обучения кандидатов в пилоты. Командующий Икари настоял…       Так-так-так. Не совпадение ли, что его новая фамилия точно такая же?

_____________________

      Апрель 2015.       — Поразительно! — восклицал Изая, размахивая бумажным стаканчиком. — Я и не думал, что дышать в LCL будет действительно так просто! Уже предвкушаю, как буду в ней что-то делать.       Вице-командующий скосил на парня взгляд и тепло хмыкнул.       — И я так до конца и не понял, что это, — продолжил новый пилот и отпил через трубочку разведенный в воде желатин. Судя по всему, его подсластили для хоть какого-то вкуса, но лучше от этого нисколько не стало. По ощущениям все напоминало очень жидкий клей. — То есть, у меня изо рта шли пузырьки. Я их точно видел!       Парень выразительно глянул на старика; Фуюцуки намек уловил, но отвечать не стал. Изая поморщился и поджал губы. Дождавшись, когда вице-командующий вызовет лифт, он воспользовался последним козырем:       — А еще там пахло кровью.       Удивить кого-то — приятно. Обескуражить — бесценно. Парень ухмыльнулся и с деланной беспечностью запустил пустой стаканчик в урну. Раздался тихий стук; Изая широко улыбнулся и, сжав кулак, весело шикнул: «Страйк!», прямо-таки затылком ощущая растерянность Фуюцуки. Теперь-то точно расколется. Старик приоткрыл рот, но тут раздался звонок, и двери лифта распахнулись.       Внутри сердито возвышался Гендо Икари.       — Здравствуй, отец, — приветливо протянул парень, не прекращая улыбаться. — Я только с теста на синхронизацию. Мне сказали, что результаты просто поразительные!       Командующий не изменился в лице, бесстрастно смотря на сына сквозь желтые стекла очков. Он молчал, не моргая и будто бы даже не дыша, словно железный айсберг, который давил одним своим присутствием. Глянув на своего заместителя, Икари всего лишь кивнул вместо приветствия.       — Гендо… — намекающе прохрипел Фуюцуки и незаметно кивнул на парня. Командующий нехотя перевел взгляд на заискивающе смотрящего на него Изаю и бросил:       — Хорошо, что ты пришел, — и он исчез за закрытыми дверьми лифта.       Какие мы важные, мысленно присвистнул парень. Новый отец его изрядно забавлял — тем, как сильно не походил на предыдущего, как скрытничал сверх меры, как мало говорил. Даже спустя четыре года Изая не переставал поражаться отличиям этой Японии от той, в которой он вырос. Накал драмы. Лихая смесь девяностых и футуристического, но при этом какого-то устаревшего будущего. Всеобщая секретность, не мешающая людям жить.       Он хищно ухмыльнулся. Эти поразительные, прекрасные люди построили целый город с выдвижными небоскребами и додумались создать штаб-квартиру в виде пирамиды, уходящей одновременно вверх и вниз. Как же. Невероятно. Весело! Как, оказывается, многого он до сих пор не знал! Здесь, в Геофронте, было столько людей — неизвестных, незнакомых, непредсказуемых! Как не полюбить такое место?       Он уже любил — до придыхания, вдохновенно и безумно. Заходя в освободившийся лифт, Изая заложил руки за голову и весело спросил:       — Козо-кун, — старику никогда не нравилось это прозвище, но он научился его терпеть, — ты не против, если сегодня на ужин будут сашими из тунца?       — На самом деле, — необычно живо откликнулся вице-командующий. — Я собирался предложить поесть татаки.       — Отлично! — улыбнулся парень, уже представляя, как нож будет нарезать рыбу на одинаковые прямоугольные брусочки.       В какой-то момент на разделочной доске оказалась Маюми Ямагиши. Изая не заметил разницы.