3. Синие глаза улыбаются миру
3 октября 2018 г. в 22:44
Фуюцуки частенько поражался тому, что Синдзи умудрялся походить на обоих родителей сразу. Лет до двенадцати он был точной копией отца — те же огромный нос и уши, неприятный взгляд исподлобья, легкая сутулость — но потом, узнав мальчика получше, вице-командующий начал замечать в нем черты Юи. Некоторые проявлялись с первого взгляда — как, например, улыбка, веселая и открытая, пусть и более широкая. Другие удавалось уловить значительно позже: Фуюцуки был приятно удивлен, когда понял, что Синдзи унаследовал смекалку матери. Он рос смышленым, немало одаренным парнем, с живым интересом к окружающему миру и неплохим аналитическим умом. Хотя вице-командующего и беспокоило, что воспитанник львиную долю свободного времени проводит в чатрумах, он одновременно радовался, что парень не ищет проблем на свою голову, как Гендо когда-то.
Фуюцуки не назвал бы Синдзи сложным подростком. Скорее… Очень себе на уме.
Он пристально следил за собой и отказывался доверять другим, хотя и мастерски скрывал последнее. Вице-командующий долго пытался разобраться, как же это выходит. Парень не провалил ни единого теста на доверие, проведенного работниками Института Мардук, обходительно и с улыбкой разговаривал с другими кандидатами в пилоты, не чурался толпы — и при этом никого к себе не подпускал. Даже прожив с ним несколько лет под одной крышей, Фуюцуки порой чувствовал невидимую стену, стоящую между ними.
Синдзи делал все, чтобы понравиться другим. Старик регулярно замечал, как парень взвешивается на старых железных весах, стоящих в углу; он сам стриг себе волосы и подпиливал ногти, да с таким видом, будто это — что-то само собой разумеющееся. Он был очарователен со всеми, насмешлив и легок на подъем, вел себя, как лучший друг, едва начав с кем-то разговор, и все это было пропитано такой искренностью, что невольно охватывал страх.
Синдзи Икари был безгрешнее ангела. Однако Козо Фуюцуки за без малого шестьдесят лет жизни понял, что такое не способно существовать.
В первую их встречу в Институте Мардук вице-командующего тронула до глубины души та печаль, та неподдельная детская неуверенность, которую он увидел в глазах мальчика. После новостей о том, что Синдзи в отчаянии вскрыл себе вены, когда отец не забрал его навестить могилу матери, в старике проснулась невиданная доселе жалость — он даже упросил директора не наказывать ученика, сказав, что тот и так настрадался. Выведя мальчика в коридор, Фуюцуки попытался как-то приободрить его, успокоить; Синдзи виновато смотрел в пол и держался за забинтованное предплечье.
— Если бы я жил вместе с отцом, ему бы не пришлось тратить время на дорогу.
— У твоего отца очень сложная и серьезная работа. Он передавал извинения и говорил, что обязательно возьмет тебя на кладбище в следующем году.
— Не возьмет. Хотел бы — приехал в этом. Почтить память можно и без даты.
(Вот только с тех пор, как он взял мальчика на воспитание, Синдзи ни разу не пришел к Юи по своей воле.)
— Я не нужен отцу? Поэтому он не хочет меня видеть?
— Нужен. Просто он очень занят. Но ты действительно важен для него; твой отец очень тобой дорожит.
— Он даже трубку не берет, когда я звоню.
Каждый раз, видя длинную бледную линию на руке парня, Фуюцуки мучила совесть. Он корил себя: мальчик, единственный сын Юи Икари, последнее напоминание о том, что она когда-то жила, пытался совершить самоубийство — и ему почти удалось. Синдзи спасла случайность — другой кандидат в пилоты быстро заметил кровь.
Гендо никогда не желал обсуждать этот случай. Как Фуюцуки не настаивал, Икари сохранял невозмутимое спокойствие и советовал заместителю сосредоточиться лучше на работе. Однако выходка сына все же повлияла на него — командующий возродил старый проект по созданию системы псевдопилота, над которым трудились еще во времена существования Gehirn. ЕВЫ должны были активироваться любой ценой. Даже если они лишатся всех пилотов.
К слову, саркастично думал старик, мы почти к этому пришли.
На данный момент они располагали только тремя пилотами — двумя, если отбросить немецкого вундеркинда. Двумя — из шестнадцати изначально одобренных Институтом Мардук кандидатов. Фуюцуки вздохнул, прогоняя из головы образы растерзанных, искалеченных, изувеченных тел, лежащих на залитых кровью белых полах. Он даже не хотел представлять, сколько трупов нашли уже после трагедии, вычищая вентиляцию, шахты лифтов и боковые лестницы.
Эти безумные дети… Большинство из них так и должно было носить позорное клеймо «кандидат в пилоты» — замена для замены, вариант на экстренный случай. Они служили надеждой, гарантом того, что Токио-3 всегда будет кому защитить. Юные спасители человечества — пилоты могучих Евангелионов. Фуюцуки порой улыбался от глупой романтичности этой ситуации. В Институте Мардук любили лишний раз упомянуть, какая важная задача ждет учеников в будущем. Но груз ответственности, который возлагали на плечи почти что двадцати подростков, в одночасье упал лишь на трех.
Вице-командующий посмотрел на Синдзи, стоящего у ограждений. Парень держал перед глазами маленький бинокль и странно ухмылялся, разглядывая что-то в стене соседнего отсека.
— Козо-кун, — неожиданно протянул пилот, словно ощутив на себе его взгляд. — Если уж мне придется управлять гигантским боевым роботом, то почему мне не дают на него хотя бы посмотреть? Я же согласился на все условия!
Фуюцуки подошел к воспитаннику и проследил за его взглядом. В самом деле, с этой точки отлично было видно проход в секции с ЕВАМИ. Время от времени дверь открывалась и закрывалась, позволяя на миг заглянуть в рабочее пространство отдела Е.
— Или они думают, что я, сидя в симуляторе робота и целясь в нечто, напоминающее этого робота, решу, что управляю истребителем? — продолжал Синдзи. — Это же попросту глупо! К чему отцу такая секретность?
Старика доводили до исступления чересчур прямые и чересчур правильные вопросы парня. К несчастью, он не мог рассказать ни о свитках Мертвого моря, ни, тем более, планах SEELE. Недоверчивость Синдзи в кои-то веки вышла ему боком — Фуюцуки не доверил ему даже тайны об истинных причинах Второго Удара. По сути, он лишь следовал пророчествам — никто из Детей не должен был знать об Ангелах до первой встречи с ними. И, глядя на пилота в такие моменты, он находил это правильной мерой.
Синдзи целенаправленно вынюхивал, чем ему предстоит заниматься. И, оглядываясь назад, он делал это практически с первой их встречи в Институте Мардук.
— Для NERV опасны лишние слухи, — сказал Фуюцуки, заложив руки за спину. — Японское правительство, ООН и JSSDF должны знать лишь то, что мы разрабатываем оружие, направленное на защиту человечества от угрозы извне. Мы знаем, что враг придет и что победить его обычными силами не удастся, но не в силах сказать, когда это случится. NERV вынужден ждать. Ждать и готовиться, — он строго посмотрел на воспитанника. — Как прошла первая симуляция?
Синдзи пожал плечами и опустил бинокль.
— Все время целился и стрелял, — он положил подбородок на ладонь. — Скука смертная. Неужели так будет всегда?
— Не всегда, — вице-командующий протянул ему листок бумаги. Парень смущенно вгляделся в иероглифы.
— Что это? — недоуменно спросил он.
— Твой документ о зачислении, — ответил Фуюцуки. — С завтрашнего дня ты официально являешься учеником первой муниципальной средней школы Токио-3, — он посмотрел на опешившее лицо воспитанника. — Что? Не думал же ты, что вечность будешь находиться на домашнем обучении?
Синдзи нервно сглотнул. Вице-командующий по-доброму хмыкнул и ободряюще похлопал его по плечу.
— Не волнуйся, — сказал он. — Ты умный парень; я считаю, ты справишься.
Изая Орихара, успешно закончивший старшую школу еще семь лет назад, подобной новости не особенно-то обрадовался. Вновь за парту ему совершенно не хотелось — опять носить форму, посещать уроки и повторять когда-то изученный материал казалось пустой тратой времени. Он мог потратить его с куда большей пользой.
Впрочем, если подумать, средняя школа прочно ассоциировалась у него с Шинрой. А также со школьниками, которыми было занятно манипулировать. И, что еще важнее, — с Шизуо.
Стало быть, пойдем по второму кругу, мысленно рассмеялся Изая. О, это будет уморительно!