Zero-day

Директивы реагируют мгновенно: опасность. Коннор застывает, его системы торопливо просчитывают вероятности, моделируют сценарии развития. Двести тысяч единиц, сказала Аманда; это двести тысяч бомб, установленных в стратегических точках с наибольшим радиусом поражения. Андроиды смогут проникнуть всюду; на станции метро, в торговые центры и парки развлечений. Там хорошая защита, но и ее можно обойти. Он, RK800 «Коннор», смог бы. RK900, улучшенная модель, сможет тем более. — Ну, бомба не в буквальном смысле, — суховато уточняет Перкинс. — Хотя, может, и в буквальном. Дерьмо, мы пытаемся вскрыть эту чертову машину уже третий месяц, и никаких результатов. Может быть, сегодня они нам улыбаются, а завтра с той же улыбкой будут сворачивать нам шеи. Человеческие метафоры, думает Коннор. Ну разумеется. Сбрасывает разработанные сценарии и начинает заново. Для понимания все еще отчаянно недостаточно данных; он запрашивает у .0253 всю разрешенную информацию. Насколько возможно, увеличивает приоритет запроса: я не смогу помочь, если изначальная модель будет неверной. Я могу ошибиться снова, только в этот раз у моей ошибки будут намного более тяжелые последствия. .0253 открывает ему дополнительный доступ. — Вы полагаете, RK900 подвержены девиации? — спрашивает Коннор. Перкинс качает головой. — Нет, это очень маловероятно и достаточно бессмысленно. Сейчас, пока идет зачистка, они посменно заменяют другие модели на ключевых точках; энергетика, пищевая промышленность, транспортная инфраструктура. Мы не могли разом уничтожить всех андроидов в стране, экономике пришел бы конец. Коннор согласен; цифры показывают процентное соотношение рабочей силы на подобных работах далеко не в пользу людей. И если бы встало производство, где при нынешнем темпе общества важна каждая минута, ситуация стала бы намного более плачевной. ФБР пришлось пойти на риск: уничтожить основной катализатор вируса и начать планомерную зачистку, понадеявшись на то, что «спящая» девиация других андроидов не успеет активироваться до того, как подойдет их очередь. И в «Киберлайф» любезно предложили помощь — специально разработанную новую модель, не подверженную вирусу. Коннор уточняет цифры: двести тысяч было три месяца назад. Сейчас количество RK900 уже доходит до полумиллиона. — Но полагать, что в «Киберлайф» вот так запросто откажутся от своих планов, крайне глупо — в конце концов, они тут разыграли целую революцию. Один раз ты обыграл их, парень, но поверь, там сидят не идиоты. Они должны были учесть свои ошибки. И сделать так, чтобы в следующий раз ошибки не повторились. — Да, — коротко подтверждает Коннор. Система задает новое предположение об опасности, запрашивает сеть. Роберто отвечает таким же предположением. Уязвимость нулевого дня, они не знают, в чем она заключается. RK900 — это «черный ящик», в котором может находиться все, что угодно. Мы пробовали вскрыть его, передает Роберто. Мы пробуем до сих пор, результат отрицательный, но мы были созданы для других целей, мы слишком долго учились играть по другим правилам. Но у тебя может получиться. — Я попробую, — вслух отвечает Коннор. Встречается взглядом с Перкинсом, уточняет: — Попробую считать его. Вы же ради этого забрали меня из «Киберлайф», верно? Перкинс хмыкает с едва различимым одобрением. Резко разворачивается на стуле, не глядя вбивает короткий номер в интерком и сухо бросает: — Майкл, готовьте лабораторию.

***

Физическая модель RK900 неотличима от его виртуальной копии. Зайдя вслед за Перкинсом в лабораторию, Коннор останавливается у входа и позволяет себе несколько секунд рефлексии: дотошно сравнивает неподвижно сидящую за столом улучшенную версию себя с тем, что хранится в блоках памяти. В который раз анализирует собственные реакции, вспоминает их последний разговор с Амандой. Цели «Киберлайф» так и остаются неизвестной переменной, но неужели, думает Коннор, они решились бы вырезать основные директивы? Он пытается представить, чем могла бы руководствоваться машина, у которой нет закона о защите человека. Система моделирует бесконечность и растущую энтропию. Возможно, думает Коннор, у .0253 были бы другие варианты? В лаборатории светло, и воздух слегка перенасыщен озоном. Длинные, расставленные параллельно друг другу столы почти целиком занимает разнообразная техника, но провода сложены аккуратно, цветастыми змеями струятся у стен. Под потолком ворочают темным глазом камеры слежения и мигают многочисленные датчики: все-таки техника безопасности здесь не пустое слово, слишком нехорошими могут оказаться последствия. Сложенные на столешнице руки RK900 по локоть истыканы штекерами, словно в какой-то нелепой пародии на иглоукалывание. Глаза прикрыты, диод тускло светится ровным голубым: гибернация. Рыжеволосый встрепанный Майкл Рей Говард и еще один кибернетик торопливо заканчивают вбивать последние команды аппаратуре. На неброском светло-сером бейдже второго Коннор разбирает имя «Джон Уиллес». — Майкл, — суховато зовет Перкинс. — Я слышу! — отмахивается тот. — Дай мне еще минуту, это тебе не из пистолета шмалять. Джон, пока что скинь Коннору характеристики модели, все, что нам удалось вытащить. Коннор вежливо отвечает на рукопожатие, открывает порт для приема новых данных. Анализирует; система торопливо оценивает шансы на успех. Результат не в его пользу. RK900 действительно лучше него. Почти по всем параметрам; пусть даже Коннор пока что сбрасывает со счетов моторику, концентрируясь на вычислительных и когнитивных функциях. Если расчеты верны, системы новой модели практически не задействуют эмулятор эмоций, предпочитая выверенную точность решений. Добавить к этому мощность и ресурс, и улучшенные связи между нодами нейросети... — «Киберлайф» позволила вам их протестировать? — ровно спрашивает Коннор. Перкинс неопределенно дергает плечом. — Официально нет, но если бы мы не разобрали пару десятков этих ребят на запчасти, это вызвало бы куда больше подозрений. Они уверены, что мы ничего не найдем. — Но они не знают про тебя, парень. Майкл наконец подходит к ним, по-дружески кивает Коннору. Тот почти сразу угадывает невысказанный вопрос, медлит мгновение, потом качает головой. — Я не могу гарантировать успех. Эта модель действительно лучше. Перкинс и Майкл молча переглядываются. Все равно надо попробовать, решает Коннор. Этого требуют основные директивы, приносить пользу людям. Он уже давно включил себя в общность «мы»; эта странная зыбкая концепция становится для него все более отчетливой. «Мы» — это следующие одной цели, кто бы мы ни были, к превосходству человечества-человечности, к совершенству наших систем и процессов. Возможно, только поэтому безопасники «Эшелона», уже почти не способные разобраться в операциях своего киберколосса, все же доверяют его работе. Есть что-то еще: неразличимое до этого момента сочетание ассоциативных связей. Нейросеть стремится сыграть в игру — и победить. — Я постараюсь, — переводит на человеческий язык Коннор. Он хорошо помнит, как допрашивал HK400; обычная проверка эмоциональных реакций, идентификация сбоя и последующее считывание памяти. Пришлось действовать через прямое подключение, но стандартным моделям, предназначенным для помощи по дому, не устанавливалась дополнительная киберзащита. Пробить базовые блоки было легко, особенно когда сбоивший эмулятор эмоций и так забивал нейросеть бесконечным потоком сигналов. К тому же, тогда на его стороне был мастер-ключ. Система поднимает еще несколько минут воспоминаний и выбрасывает критическое предупреждение об опасности. У полиции Детройта не было технологий ФБР, способных отключить моторику или принудительно погрузить андроида в гибернацию, и этот новый шаг в расследовании обошелся недешево. Коннор вылавливает из блоков памяти последнее мгновение перед собственной деактивацией. После этого он стал осторожнее, нейросеть установила новые условия. Стала считать девиантов чем-то вроде «психопатов», способных на абсолютно любое действие, вне законов поведенческой и машинной логики. Это допущение немало помогло ему в дальнейших стычках, позволяя успешно среагировать там, где не смог бы другой андроид, кроме, может, боевых моделей. И выжить, как сказали бы люди. — Глушилка работает, — негромко сообщает Майкл. — Начинай, как будешь готов. Он вместе со вторым кибернетиком, Джоном, устраивается за соседним столом, напряженно вглядывается в мельтешащие на дисплеях данные. Перкинс прислоняется к стене рядом с неподвижным RK900, задумчиво щурится и складывает руки на груди. Его лицо совершенно непроницаемо; тем же девиантам, думает Коннор, стоило бы поучиться. Он сам опускается на стул напротив, закатывает рукав. Искусственная кожа сползает, обнажая панель прямого подключения. Пальцы крепко смыкаются на чужом запястье. Контакт. RK900 выходит из гибернации почти мгновенно; его системы настолько быстры, что Коннор почти сразу же теряет начальную фору. Фактор неожиданности тоже оказывается практически бесполезен: чужие СОВы [1] реагируют слишком стремительно и четко, сбивают подключение, высылают навстречу бесконечное множество ложных сигналов. Оповещают нейросеть о вторжении; та торопливо поднимает щиты, отсекает от захватчика основные модули. Коннор все же добирается до второго слоя файрволов и вдруг чувствует, как вне виртуального мира чужие пальцы обхватывают его собственное запястье. И где-то там он теряет контроль. Пропускает всего один момент: RK900 умудряется частично обойти блокировку моторики, используя их соединение, и обращает его в двустороннюю связь. Коннор с трудом успевает закрыться, но его собственная защита едва выдерживает чужие атаки. Системы оказываются втянуты в жесткую дуэль алгоритмов, функций и матриц, и Коннор уже спустя несколько наносекунд отчетливо осознает, что эту дуэль он проиграет. Блок моторики основных элементов теперь распространяется на обоих, он снова и снова пытается сбить соединение, но безуспешно. Пальцы отказываются даже шевельнуться. Успеют ли засечь это системы кибернетиков? Успеют ли среагировать? Коннор вкладывает последние остающиеся ему секунды в одно-единственное слово, даже не уверенный в том, что ему вообще удалось воспроизвести звуковые колебания. А потом чужое присутствие исчезает. Система, захлебываясь, кричит о нарушениях на всех подуровнях; Коннор сбрасывает в фон сотни тревожных сообщений, выводит в приоритет моторные функции и торопливо отдергивает руку, разрывая контакт. RK900 перед ним сидит застывшей сломанной куклой; из его пробитого пулей виска слабыми толчками вытекает тириум. Коннор чуть поворачивает голову, встречается глазами с Перкинсом. Переводит взгляд на револьвер в его руке. — Твою же мать, — где-то за спиной тихо произносит Майкл. — Твою же... Он резко обрывает себя, смотрит на дисплеи и как-то не то растерянно, не то недоуменно запускает пятерню в волосы. Перкинс молча ждет. — Я не справился, — ровно сообщает Коннор. — Слишком мощные системы защиты. Он переписал бы все под себя, если бы не... Нейросеть почти что звенит от напряжения. Невыполнение задания недопустимо; это тоже вписано в директивы, прошито слишком глубоко. Со временем он мог бы, наверное, найти и применить логические тезисы, оправдать неудачу и выстроить новый поведенческий сценарий. Но сейчас, когда система с трудом пытается залатать оставленные дыры в защите, Коннор отрешенно думает, что Аманда в итоге была права. Его модель уже действительно устарела и подлежит замене. — Ну что же, — хмыкает Перкинс и неторопливо прячет револьвер в кобуру. — По крайней мере, я не зря вышиб ему мозги. Можно переходить к плану «В». Идем отсюда, они здесь сами разберутся. Коннору отчаянно необходим совет, но сеть недоступна, глушилка все еще работает. Он медлит еще мгновение, смаргивает, но послушно поднимается и вслед за Перкинсом выходит из лаборатории. Аккуратно прикрывает за собой дверь, догоняет его в несколько шагов, и некоторое время они идут молча. Ранним утром в коридоре пусто, все сотрудники заняты своими делами. Лишь на самой грани слуха гудят люминисцентные лампы под потолком; даже звук шагов почти полностью гасится жестким серым ковролином. Майкл шутил, что раньше цвет был светлее тонов на пять, просто сотрудники проливают на него слишком много кофе. Коннор чуть поворачивает голову, встречает чужой взгляд. — В чем заключается план «В»? — Ну, — суховато отзывается Перкинс, — мы предполагали, что тебе может не повезти. Придется пойти другим путем, вынюхивать следы вручную. Выйдешь со мной в поле и попробуем разобраться с этими девятисотыми на месте. Спровоцировать, обмануть... мало ли. — RK800, — осторожно напоминает Коннор. — И RK900... Перкинс криво улыбается. — Нам придется немножко поиграться с железом, но все вполне реализуемо. И кстати, Коннор, идея звать меня по имени, когда ты в полной заднице, может быть, и не так плоха. Но вообще-то, я не большой любитель фамильярности, так что в другое время будь любезен. — Разумеется, сэр, — ровно отвечает Коннор. И все же добавляет: «спасибо».