Птархи. Часть вторая: Пути космоса

«Не мельтеши, видишь, они устали и просто спят, восстанавливаясь», — мыслеформа была до боли знакомой, обволакивающей его внутреннее я надежной поддержкой и силой, веющей долиной Молодости и, как ни странно, родным. «Луарху...» — соткалось в сознании, и Антони поднял налитые, словно свинцом, тяжелые веки. «Здравствуй, сын, вот ты и дома», — альбинос-дах с рубиновыми очами стоял сбоку, а над очнувшимся человеком нависал золотокрылый, усиленно виляя радостно хвостом. «Рыжик, а ты вырос», — Антони протянул ладонь, как и раньше, к этому прекрасному птарху, но если раньше дах упирался ему туда лбом, дабы преднамеренно заблокировать у себя железы, то теперь о протянутую ладонь и запястье потерлись ушными веерами, оставляя на Антони собственную метку. Это говорило о многом, значит этого подростка взяли в семью не просто учеником, а младшим супругом или наложником. «Да, теперь он часть нашей семьи. Хотя официально еще должен одобрить Аори, тогда он из наложника перейдет в супруги, но моя пара, как и Адаху с Аоду, в глубокой отключке. С другой стороны, Аору всегда поддерживал мой выбор, каким бы он ни был — так что, это простая формальность и публичный секс втроем, — Луарха очень нежно огладил свою спящую пару на песке, успокаивая Антони. — И не переживай, хотя птархи и плохо переносят перегрузки, зато имеют возможность восстанавливаться без последствий. Сейчас братья принесут шкуры, и мы всех вас по воздуху перенесем в наши защищенные пещеры». Антони, приподнявшись, сел, его изменившаяся генетика оказалась почему-то сильнее, чем у крылатых, он обнял грациозную шею радостного солнцекрылого птарха, который на менталке теперь твердил только одно: «Рыжик, рыжик, рыжик...» Невдалеке слившийся опять в одну ипостась Шиязу ухаживал за Харимом, шипя про себя, что его передатчик, Кокталь, точно лишит обоих членов своего ведущего за подобные выкрутасы с алаигирами. «Ему понравилось данное тобой имя, — привлек к себе внимание Антони Луарху, отвлекая от ворчащего Шиязу. — Хотя я ему дал другое — Рахту, но он на него плохо откликается». «Я удивлен, получается, этот молодой дах тоже наделен милостью Луноликой Птиарх?» — Тони решил поменять тему разговора. «Солнцекрылые один из древнейших родов, тот, которого прислали следом твоему подарку, воднокрылый прекрасно их помнит. Просто клан, породив песчанокрылых, ослабел и был позже подмят более успешными потомками под себя. Сейчас с даром среди них рождаются крайне редко. Мальчику просто не повезло, его никто своевременно не научил, как им пользоваться и как развивать», — Луарху склонился к лежащему недалеко от Антони Аори и, потеревшись об него, удовлетворенно замырчал, показывая, как он рад вернувшейся к нему паре. Но разговор прервался, с неба, складывая ловко крылья, падали затяжными прыжками подчиненные короля отверженных Луарху, неся огромные шкуры друхдрахов, и только перед самой поверхностью расправляя крылья, умело гася ими скорость. Прибывших из другой части вселенной, аккуратно переложили на них, как в гамаки, поднимая в воздух парами и по-трое. Шиязу предложили лететь следом, и он, оседлав гравискутер, умчался за унесенным Харимом, не забыв, судя по обнаженному телу Антони, снять с них всех отданные во временное пользование скафандры-скины. Тони поежился, оказаться голым и беззащитным ему не сильно хотелось, но Луарху достал из сумки пояса белоснежную юбку и накидку, сотканную из собственных перьев, которым Антони обрадовался как родным. Рыжик хотел нести его на себе, но Луарху не позволил: «Его плохо кормили, поэтому Рахту запоздал в физическом развитии, да и двигаться практически не давали должным образом. Сейчас он усиленно набирает массу, тренирует мышцы и отращивает крылья, но для полного формирования еще очень далеко. Хорошо что вы его вовремя нашли, еще пару десятков дахских лет и процесс прошел бы точку невозврата». «Рыжик? Он серьезно по поводу такого имени?» — Антони взгромоздился на спину королю, и хотя тот предлагал отнести его на руках, но человек отказался. «У него не было имени, выкрали до того, как матери нарекли его. Птиархи не дают новорожденным имена, а только чуть подросшим детям. Многие погибают до этого ритуала, а по нашим поверьям имя привязывает душу, и если тело слабо, наделять его душой изначально не стоит. Антони, ты его нашел и спас, и раз так нарек, и ему больше нравится, чем Рахту, да будет по-твоему!» — король, оттолкнувшись, подпрыгнул, резко взмывая вверх, хлопком раскрывая белоснежные мощные крылья. Пара взмахов, и они уже набрали высоту. Антони улегся животом на его широкую спину, как же ему приятно было чувствовать работающие под перьями сильные мышцы. Те, кто нес прибывших в шкурах, вытянулись неровной шеренгой. Невдалеке маячил, отливаясь в лучах светила, гравискутер, следуя за крылатыми на небольшом расстоянии. Получалось так, что Шиязу принял гостеприимное приглашение короля, и пока его люди не прибыли, благоразумно решил побыть под защитой отверженных обществом дахов. Немного было жаль умного скина-скафандра, но Антони прекрасно понимал, что если его увидят в нем другие люди, ненужных вопросов не оберешься. И потом, ему никто не обещал и не дарил это приспособление безвозвратно. Тони, уткнувшись в шею Луарха, вдыхая его столь знакомый запах, вдруг осознал, что вот оно — он действительно вернулся и не куда-нибудь, а домой. Чаша долины с вечными туманами и непередаваемыми ароматами тропического леса, видно зацвели какие-то эндемичные цветы, окрашивая всю округу приятным пряным запахом. «Сезон цветения лунных роз в самом соку». И хотя Антони его мозг перевел название как «розы», но картинка, подкинутая ему Луарху, говорила об обратном, это скорее были ирисы или похожие на них крупные земные орхидеи. Им отвели соседние покои с королевской четой, уложив на устеленное теплыми шкурами возвышение обоих его крылатых мужчин. Те пришли в себя только на пару мгновений и, поняв, что дома и под защитой, снова вырубились. Тони не отходил ни от Адаху, ни от Аоду. Луарху показал, как ухаживать за такими ослабленными дахами, вливая в их глотки размятые в кашицу специальные плоды местных растений. И хотя это было трудоемко, но когда с его рук пили, не приходя в сознание, поднесенные дары, это внушало надежду. Рыжик не отлипал от Антони, каждый раз оказываясь рядом, если король отлучался по своим делам, помогая в уходе за спящими. «Когда он все успевает?» — недоумевал Тони, так как прекрасно знал, что на его попечении был еще и Аори. «Рыжик по-настоящему влюблен в тебя. Он долго жил среди людей и иных рас, ты оказался первым, кто его заметил и помог вернуться домой. Буквально ты для него герой». Эти слова Луарху Антони прокручивал каждый раз, когда золотокрылый подросток попадал в его поле зрение. Быть для кого-то героем, звучало для Тони весьма необычно. Ну какой из него герой? Но то, как радовался каждой встрече этот славный крылатый мальчишка, впечатляло. Как-то, переделав все необходимые дела, они решили прогуляться по анфиладе залов. Рыжик только заскочил к Аори, проверив как тот, и позже, отрапортовав старшему по статусу Антони: «Хорошо, спит», пристроился за ним привычным радостным хвостом. В этот раз Тони решил прогуляться до водопадов. Рыжик хотел его поднять на свою спину, ну хотя бы попробовать, пока Луарху не видит. И Антони разрешил одну попытку, но пока без полетов. «Впервые вижу, чтобы великие солнцекрылые так унизительно бегали за иноземцем, столь слабым и немощным, даже тот ушлый пират-хамелеон и то куда сильнее и проворнее», — на возвышенности задумчивым крылатым сфинксом возлежал воднокрылый птарх и с неподдельным изумлением изучал вырулившую перед его носом необычно контрастную пару. Судя по урывками мыслей Луарху, предок дахов, попавший из прошлого судьбоносной фортуной в «светлое» будущее дахского народа, уже основательно подпортил и без того расшатанные нервы королю. Они даже пару раз сцепились в поединках, и Луарху спасло то, что он по ментальной мощи и физической силе практически не уступал тому, чьи перья, словно небольшие водные зеркала, искрились в лучах заходящего светила. Конечно, король был не дурак и прекрасно понимал, что предок серьезно с ним не дрался, да испусти он хотя бы один плевок пламени, и короля отверженных не было бы уже и в помине. Да и при всем своем сволочизме предок не собирался ослаблять оплот оппозиции, более того, он пока даже не почесался на то, чтобы слетать к властным дамам в их гнезда и не поставить их перед фактом своего возрождения как данности. Что выжидали крылья водной глади, Луарху не мог понять, отчего постоянно был в состоянии издерганности, как только в его поле зрения возникал наглый предок. Слова, конечно, Антони укололи, но тут дах, подняв шикарный воротник, приоткрыл зубатую пасть, явно сканируя застывшего перед ним человека, а затем, растягивая губы в хитром довольном оскале, добил: «Хотя, пока ты личинка... вот когда вылупишься, посмотрим, что ты за очередное чудо без перьев!» «Личинка?» — Антони это слово сколупнуло основательно, он и сам периодически не понимал собственное тело, особенно когда меч за его спиной начинал вибрировать и петь, и вот тогда все его существо становилось словно чужеродным. В грудине болело, наваливалась слабость и тошнота, а весь костяк вместе с челюстями выкручивало нудной неприятной пульсацией и спазмами. Иногда Антони сравнивал себя с взведенной бомбой, непонятно сколько у него еще есть времени и куда приведет его в дальнейшем непоправимый взрыв. То, что он перестанет быть человеком после этого, Тони уже не сомневался, но и алаигиром, как сказал предтече, ему не быть... оставалось только ждать и надеяться, что его облик новоявленного чудовища не утратит окончательно свою человечность. «Именно, тебе наши девы впрыснули специальную смесь, что дает новорожденным дахам развиваться дальше, внося соответствующие корректировки. Хотя я уже и так в полном шоке и недоумении, к чему все эти прививки привели. В случае тебя же — кем ты будешь в будущем — не знают даже Боги. Единственный совет, во время преобразования постарайся подальше держаться ото всех. Энергия, что выделится при этом, может быть опасной и смертельной для окружающих», — воднокрылый, отвернувшись от человека и солнцекрылого даха, сделал вид, что задремал. «Спасибо...» — прошептал Антони и получил ворчливое в ответ: «О боги, крылатые боги дахов. Вы лишаете милости своей детей-птархов и одариваете чужака великим даром... куда катится этот сумасшедший мир?» Больше дах на них никак не реагировал и Антони с Рыжиком решили осторожно удалиться подальше от великого предка, поняв, что аудиенция для них обоих окончательно завершилась. Что ж, держаться на спине солнцекрылого было странно, юноша-дах был намного изящнее того же Аоду и размерами куда скромнее. Он, конечно, старался не подавать виду, что ему тяжело, но Тони чувствовал в дрожании напряженных мышц спины под собой, что пока рассчитывать тому на наездника в виде Антони ой как рано. Зиг, главная опора короля отверженных, только песчаными крыльями тряхнул, громко выщелкивая, что Луарху, если увидит сию гимнастику, всыпет им обоим. Хотя прерывать эксперимент не стал, довольно добавляя, что солнцекрылый растет быстро. Проделать подобных попыток получилось у Тони с Рыжиком всего несколько раз, через пару дней выздоравливающие птархи стали приходить в себя, перетягивая положенное к своим ослабленным персонам внимание. По негласному правилу, принятому, наверное, еще на начале времен дахов, за выздоравливающими исключительно ухаживали члены семьи. Так что Луарху лишь хмыкнул ехидно, ты ж, мол, член, ну раз так, то и соответствуй. Нет, конечно, слуги подносили все, что требовалось и вовремя, но ни Адаху, ни Аоду не касались. Даже приблизиться боялись, так как те сразу кровожадно зыркали, если только кто-то неучтенный появлялись в их личном пространстве. Как понял Тони, Луарху открыто радовался, что ему достался только жутко недовольный своим плачевным положением и слабостью единственный Аори. Птархи болеть не умели, не желали и от этого бесились еще сильнее. Один раз Адаху сорвался и чуть не налетел на нерасторопного пестрого придурка, который так и продолжал сношать всех подряд в своем глупом воображении. Кроме свалившихся ему на шею не совсем спокойных и раздражённых всем подряд птархов, Антони как-то заметил, что пара молодых крыльев песка проверяет белоснежный мох в одном из общественных колодцев. Эту поросль Антони прекрасно помнил, точно такая же произрастала в колодцах Сбора, и, когда он все же спросил у молодых дахов, что несли на себе клеймо выбраковки, зачем они это делают, те очень смутились. Выручил молодняк вездесущий Зиг, он, как и положено главному помощнику короля, успевал везде. Иногда Антони сожалел, что этот прекрасный мужчина крылатых обделен даром Луноликой Птиарх. «Они готовят ритуальное ложе», — перед Тони должным образом вытанцевали, выщелкивая на примитивном языке должные фразы, не забывая упомянуть его высокое положение в семье короля и то, как все им восхищаются как мудрым, красивым и надежным сыном Луарху. Этот мох, а вернее даже водоросли, хотя мозг Антони уперто переводил как первое, наводил человека на мысль о том, что готовится нечто, что явно ему не понравится. «Этот смотровой колодец давно не использовали по назначению, обходились основным», — продолжали вытанцовывать человеку, усиленно виляя хвостом и выщелкивая очень четко окончания. Обычно птархи так не делали, а общались смазано, но для Антони предусмотрительно выводили все досконально и в более медленном темпе. «И зачем вам понадобилось сразу два?» — выщелкал ответно Тони, выдавая нужные па, его тело уже подзабыло, как это общаться на основном уровне с дахами, все же дар и семья его окончательно избаловали. «Грядет великий праздник, объединение сразу двух королевских семей. Зрелище надолго запомнится нашим братьям, и мы постараемся не ударить ликами в песчаную жижу вонючих источников долины Молодости!» — вытанцевали столь пафосно, а позже уставились таким голодным взглядом на Антони... что до него только что дошло. И как он выпустил из головы, что публичный секс для дахов это подтверждение семейных уз. И то, что сейчас на родину вернулись Аори и Аоду, означало, что за этим последует ритуальное соитие. Тем более пока Аори не было, Луарху принял в их семью с подачи Антони Рыжика. И... Вот тут Тони рвано сглотнул и постарался смыться от прошивающих похотью глаз Зига. А ведь он не подтверждал официально свои отношения с Аоду и что-то ему подсказывало, одним витком сессии с сумеречнокрылым дахом это все явно не закончится. «Рыжик, счастлив!» — на него в анфиладах выпал солнечнокрылый пацан, он снова нежно потерся о запястья Антони, предано заглядывая в его глаза. Этот точно счастлив, ведь после такого пиршества для посторонних дахстких глаз в его сторону ни один птарх точно дышать не будет. Стать младшим супругом у столь достойной пары — это, конечно, по дахским понятиям было настоящее счастье. Антони погладил ластящегося к нему юношу, отчего тот усиленно завилял хвостом: «Тони расстроен», — констатировало сие чудо, правда, как и положено, не спрашивая, чем именно. «После того, как Аори подтвердит решение Луарху... Адаху и Аоду... они ведь тоже будут иметь право взять тебя?» — уточнил для себя всю тонкость взаимоотношений в семьях птархов. Рыжик засмущался, даже хвост поджал, но затем радостно завилял, оптимистично отвечая: «Как и ты, Антони!» А вот это он не учел, и слова Луарху о том, что пацан влюблен в него, всплыли снова в человеческой голове. Но колодцы пока не были готовы, судя по периодическому ворчанию Зига, да и дахи пока еле вставали на лапы, дабы передвигаться самостоятельно. Однако местный месяц в заботах и трудах пролетел быстро. Только Тони расслабился и даже немного недоумевал, почему оба его мужчины не пристают к нему с интимом по ночам, ведь оба уже вполне даже держались в воздухе, как одним занимательным утром им подали необычный завтрак... Фрукты Иллу, что являлись одним из натуральных афродизиаков для дахов, а также сладкий по-сумасшедшему пахнущий сок из них, к которому Тони потянулся, совершенно не думая, но был остановлен Адаху. «Для тебя только фрукты, сок это выжимка, концентрат. Если выпьешь хоть глоток, вообще не вспомнишь, что с тобой было». Заявление казалось очень заманчивым, а что, глотнуть пару раз и... проснуться уже после исполненного ритуала, но, увы, лунокрылый дах просек это сразу, забирая один из сосудов и опорожняя его парой глотков, второй же передавая Аоду. «Даже не надейся, ты должен это помнить, убежать в галлюциногенную реальность никто тебе не даст. Ведь это самое прекрасное, что может случиться в жизни птарха, воссоединение со своими любимыми!» — поставили Тони перед фактом и, когда он набросился на фрукты, ласково пояснили, не забывая подъебнуть: «Если ты съешь даже их все, то такого же эффекта, как от сока, не получишь. И учти, мякоть плодов Иллу при чрезмерном поедании может вызвать несварение. Да и потом, как ты будешь заниматься с нами двумя сексом с набитым до упора животом?» Антони поперхнулся, то ли от того, что его помыслы подтвердились, то ли от одной мысли, что он может так опростоволоситься и выставить себя в столь невыгодном положении. Почему-то мысль, что он может публично обосраться, его больше вгоняла в краску, нежели та, что его при огромном количестве левых глаз поимеют во все щели два дахских члена. Как только Аоду выпил сей напиток и стал игриво подмурлыкивать, очень нежно потираясь своими сложенными веерами о грудь и шею Адаху, тот лбом подтолкнул в спину Тони, указывая на выход, мол, время пришло, а позже, когда человек отпал от этих чертовых плодов, ему предложили услужливо широкую спину, покрытую лунными перьями. И, подхватив на себя, повели уже явно опьяневшего брата в сторону колодцев Сбора. Главный колодец на их пути уже был занят другим царственным трио. Тони со спины Адаху видел, как распластанного на мху Рыжика, властно подрыкивая, покрывает Аори. Солнцекрылого прижали нежным брюхом к поверхности, поставили в нужную стойку, задрали вверх подвижный хвост и, не давая лишний раз дергать распахнутыми крыльями, во всю жарили в выставленный старшим упругий зад. Луарху при этом вылизывал морду Рыжика, сцепляясь периодически с его длинным жадным языком и поя слюной, терпеливо ждал своей очереди. Тони покрутил головой и видно сильно резко, коль зрение тут же поплыло: «Плоды Иллу тоже вполне сильное средство, так что не крутись и не свались с меня!» — предупредил его тут же Адаху, чувствуя, как колени всадника ослабли вокруг его сжимающих боков. «Не так уж тут и много зрителей...» — заметил Тони, как вдруг резко догнал, что если птархи не тут, то тогда... «Да что они секса, что ли, не видели между дахами? А вот узреть тебя как полового партнера в сцепке с дахами... м-м-м, — сладострастно закатили глаза, предвкушая. — Поверь, настоящая экзотика! А этот солнцекрылый очень даже ничего...» Антони вздрогнул и, глянув на то, как оба его даха облизываются на извивающегося от острых ощущений под Аори крылатого пацана, тяжело вздохнул. Рыжик их точно привлекал в том самом плане, и, судя по всему, птарх, выбранный им когда-то, как ученик, пришелся всей старшей составляющей семьи по вкусу. «Пойдем, Аоду уже никакой, на него всегда сок Иллу влиял слишком ярко». Тони только уловил момент, как Рыжик, изогнувшись, выкрикнул особо тонкую трель, обильно кончил на белоснежный мох, выдавая на ментальном уровне по красоте редкостный цветок из зашкаливающих эмоций. И то, как при этом довольно подергивал черными крыльями Аори, говорило, что оргазм их накрыл одномоментно, и теперь очередь была Луарху. «Зачем тогда вообще пить этот сок?» — младший Велли поглядывал на льнущего к боку Адаху довольного Аоду. Не надо было даже заглядывать под брюхо, тот явно давно выпустил возбужденный член, истекающий обильной смазкой. Антони глянул назад и рвано сглотнул. И смазки явно было много, и, можно полагать, Адаху тек с этого сока не меньше, оставляя на полу липкие сгустки. «Без сока фруктов Иллу трудно выдержать марафон должным образом. Это же не тот ритуал, что ты с моим братом проходил в Сборе. Этот немного иного толка, подтверждает не просто официальное воссоединение, но и показывает глубину связи в нашей тройке». И хотя Аоду выглядел слишком возбужденным, но мысли слагал, как и раньше, четко и без всякой воды. Впрочем, Антони проанализировав свое тело, подтвердил. Он не был одурманен и все четко понимал, а вот то, что в нем с каких-то щей стала разливаться неведомая до сих пор сила, впечатляло. Настроение подпрыгнуло, хотелось слезть с плавно покачивающей спины и двигаться самому в замысловатом экзотическом танце. «Потерпи, еще один поворот», — предупредил его Адаху. И, когда под ногами застелился белоснежный мох, Тони, не предупреждая, скатился со спины ведущего сам. Стало жарко, руки легко снимали перьевые одежды. Дахи, усиленно мурча, облизывали его в два языка, помогая избавиться от них, и, судя по тому, как Адаху повалил его, опрокидывая на спину, он будет первым. Тони глянул в высоту колодца... М-да, крылатого народа они собрали много, но тут над ним распластались черные и жемчужно-лунные крылья... проникновение горячего языка внутрь него было долгожданным и желанным. Все же он очень скучал по своему Адаху, хотя признаться в этом не сильно хотел. Ну а когда язык заменил более увесистый активный член лунокрылого, Антони закричал... Они пару раз сменились на нем, а после удовлетворенного, вылизанного и отлюбленного оставили с боку, уже переключившись друг на друга. Тони засыпал, смотря, как Аоду чувственно прогибается под любимым братом. Ожесточенный рык двух возбужденных крылатых впечатлял. Все же с Антони они были крайне осторожны и сдержанны. Тут же черные и лунные перья летели в разные стороны. Взаимные укусы покрывали тела друг друга, хвосты в воздухе щелкали, словно плетки, удары сыпались, ведь каждый доказывал другому свое главенство, и то, что Аоду отставал за Адаху, ничего не значило. Ведомый каждый раз, как уже более или менее начинал понимать их Тони, будет оспаривать право Адаху как ведущего, сколько бы сил или времени не потребовалось. «Как бы не затоптали... — подумал младший Велли, закрывая глаза довольным и сытым, его организму дали все, что требовалось на данный момент, а еще все время всплывала одна мысль об насущном, — надо перья собрать... выйдет знатная перина». На этом он тихо хохотнул, окончательно вырубаясь. Проснулся он уже под утро, оба его птарха, расположившись с двух сторон, прикрывали его своими крылами, хотя хватило бы и одного, но видно Аоду настоял все же на равных правах в плане Антони. Небо в колодце посветлело, но пока вся их композиция оставалась в тени. «Спи, рано еще», — под черное крыло, что накрывало его первым, нырнул заспанный лик Адаху, он, не устояв, вновь облизал шею Тони, а затем, уткнувшись тому в плечо, тихо засопел. Судя по взъерошенным и прореженным перьевым бокам, ритуальное воссоединение прошло просто великолепно. Вернувшаяся шальная мысль Антони насчет сбора выдранных перьев вновь разбудила Адаху, изрядно повеселив, чем позже они подняли из сна недовольного Аоду. Хотя тот на мысль Антони только сонно согласился помочь не только в сборе, но и вплетении чего только надобно человеку из этого уже ненужного по его мнению мусора, однако только после того, как они все достаточно выспятся. *** Отходняк после ритуального соития дался Антони куда тяжелее, чем всем дахам вместе взятым. Они уже во всю резвились через местные сутки, сам же Тони еле переползал и приподнимался, чтобы что-нибудь перекусить или попить. Антони Велли грешил на дьявольские фрукты Иллу, тогда как птархи только крыльями пожимали. Мол, это не яд и с его измененной генетикой такое переносится куда легче, чем вся эта химия, что Антони глотал перед своими смотринами, будучи на человеческой станции. Причем, переубедить дахов, что он все же человек, Тони так и не смог. Да и судя по усиленным потерам об него, его практически все семейство записало в ряды птархов, ну да, вышел из него странный «крылатый» без тех самых крыльев, а еще хвоста. Но как бы других это точно не волновало. Из-за того, что Тони был очень слаб, перья собрал Аоду вместе с Рыжиком, Адаху от этого мероприятия умело увильнул, прикрывшись занятостью по проблемам Шиязу совместно с королем Луарху. Солнцекрылый же при любой возможности лез к ним в чертоги, взволнованно поглядывая на укрытого мягкими шкурами слипсов Антони. Смущался откровенным приставаниям к нему Аоду и прикрывался обычно приглядывавшим за ним отдыхающим и набирающимся сил Аори. При этом сын и отец забывали про то, как, будучи в разлуке, сильно скучали друг по другу и как последний упорно искал своего ребенка. Они обычно недовольно потрясали друг перед другом черными крылами. И хотя супруг короля отверженных пока не давал возможности подмять Рыжика под себя, оба понимали, что это просто дело времени. И как только солнцекрылый достаточно возмужает и наберётся сил, чтобы выдерживать не только двух основных своих царственных любовников, Аоду и Адаху по полной оторвутся, вкушая и изучая нового члена семьи со всех ракурсов. Тем более интерес обоих подогревало еще то, что именно Антони спас Рыжика и, объявив его своим учеником, отправил в семью на планету дахов. Так что навязчивая идея оценить золотоперьего мальчишку только возрастала в прогрессии. Но Рыжик все равно упорно приходил к Антони и теперь, пробравшись к его ложу, осторожно потирался о него ушными веерами, оставляя, как младший супруг, связанный с его семьей нерушимыми узами, на нем свои метки. Аоду на это действо смотрел очень благожелательно, Аори шипел весьма злобно, напоминая Рыжику, чтобы тот по незнанию и глупости не переходил дозволенных границ. А Адаху, когда под вечер прилетал обратно в гнездо, долго на Антони изучал метки солнцекрылого, весьма плотоядно облизываясь. На третий день ритуального воссоединения, наконец-то, Антони почувствовал себя более или менее восстановившимся, тело не кисло и просилось на новые подвиги. Рыжик вновь добравшийся к нему через все заслоны, радостно потираясь об него, улегся рядом. Он осторожно поглядывал краем глаза на вечно хмурого его излишними приставаниями к человеку сумеречнокрылому Аори. Тот просто считал пока излишним надоедать одному из своих названных сынов, когда тот еще столь слаб, хотя рассматривал Тони весьма заинтересованно, и, как ехидно напомнила память Антони, официальная пара Луарху пока еще не подтвердила эту самую связь. Одно, конечно, радовало, что публичного секса хоть это действо от Антони не требовало. И как с Рыжиком, это было лишь делом времени, но судя по выдержке второго отца его птархов, тот пока не торопился и давал человеку набраться сил. Наверное так оно и случилось бы в ближайшие дни, но в пещерах отверженных произошло еще более небывалое событие, нежели возвращение к жизни даха из давно исчезнувшего клана прародителя. К ним прилетела с официальным визитом лунокрылая птиарх и не какая нибудь, а родная сестра Аоду и Адаху.