Птархи. Часть вторая: Пути космоса

Стражница Ахари была, как и прежде, хороша, ее три налитые островершинные грудки, изящно изогнутая шея и даже форма крыльев говорили, что перед ними предстала одна из прекраснейших принцесс из знатного клана. Тони, как и Рыжик, были приглашены на необычную встречу с молодой птиарх, как члены семейства Луарху и Аори, в главной приемной зале, украшенной сверкающими каменьями. Луноликая птиарх вначале ритуально поклонилась Аори, назвав его равноправным супругом Луарху. К сожалению, она не могла высказать свое почтение самому Луарху, так как клеймо изгнанника до сих пор украшало его белоснежную шкуру, но когда официальная часть приветствий была окончена, то с удовольствием обнялась со своим биологическим отцом, громко мурча и нежно называя. Мозги Антони перевели это кратко, как «любимый папочка», хотя вся подноготная была куда сложнее, включая и те моменты, что именно этот птарх дал семя для ее матери луноликой птиарх, чтобы та понесла и после выносила свою прекрасную дочь. Далее шло неофициальное приветствие с братьями, вот тут уж, и правда, было столько трескотни, плясок и прочего внешнего шума с вихляниями хвостов, нежным обоюдным покусыванием, и это несмотря на то, что все обладали даром общаться ментально. Не обделила Ахари и Тони, очень благожелательно потеревшись об него, искренне благодаря за возвращение любимого брата. С интересом оглядела смущенного Рыжика, но заострять на нем внимание не стала. Ее беспокоило еще одно пустующее место, явно приготовленное для особого даха, так как оно располагалось с правой стороны от Луарху, что говорило о том, что опаздывающий, как минимум, его преемник, если не большее. Сопровождали вестницу пятеро других стражниц, вместе с ней образуя боевую шестерку, три на три, двое, как и Ахари, имели лунные крылья, трое других черную окраску. Эскорт с известиями из гнезда выстроился внешним полукругом, напротив них таким же полукругом встали молодые птархи отверженных с клеймами выбраковки их же матерей. Дамы хоть и натянули на себя нечитаемые лики, но глазами явно отслеживали клейма напротив, и эта пестрота, что была выставлена королем отверженных в противовес им, прекрасным и могущественным, явно бесила. Как понял Антони, Луарху решил довести дам по мелочам даже в этом, ведь мог бы в торжественный конвой поставить и не несущих признаки генетической неполноценности. Но тот решил явно по-своему, поэтому выразительно скалился сопровождающим его дочери, напоминая, что он хоть и выгнанный гнездом отъявленный преступник, но сам так никогда не считал и не считает. Все эти погляделки с возней между родственниками прекратил своим появлением прародитель дахов, он демонстративно тряхнул зеркальными перьями и горделиво возлег рядом с Луарху, при этом невзначай обвив его хвост своим, показывая чутким дамам, что они выступают в данном случае как единое целое. Трескотня между девами не заставила долго ждать, что явно позабавило крылья воды в полной мере. Из всех прибывших только Ахари имела дар луноликой птиарх общаться мысленно. Все же остальные девы оказались явно не приближенные к основной линии и происходили от второстепенных. Луарху на хвостовой жест предка отреагировал взаимным переплетением, сжав его хвост ответно, пусть только после отвертится и снова начнет сволочиться. Но все собрание было готово слышать Глас Гнезда. Посему он кивнул своей дочери и расшалившимся сыновьям. И когда птархи улеглись, как и требовал этикет, кольцом, включая в него Антони и Рыжика, птиарх взошла в центр и, сопровождая мыслеформы послания, начала дублировать их изящным танцем, четко выщелкивая все, что она принесла на перьях крыльев для тех, кто не имеет дара. Двойное воспроизводство требовал этикет, зато дамы сопровождения поутихли, фанатично вникая в каждую трель, переданную из гнезда главной ведущей на данный момент королевой-птиархом. В послании говорилось, что главенствующая сумеречноликая птиарх рада известию о том, что ее отрада глаз в виде двух вернувшихся прекрасных сумеречнокрылых заставляет сердце матери трепетать и снять вынужденный продолжительный траур по их утрате. Это говорило о многом, Антони про себя тихо возрадовался, значит скоро его отца Джероми Велли и инструктора Фила Кери поставят перед очи второй великой гнезда и подвергнут той же процедуре, что и его. В этом плане Тони не мог сказать точно, хорошо это или нет. Он и сам не знал, во что теперь превращается в связи с этими чертовыми прививками, но просто ждать смерти и сдохнуть в один прекрасный день сломанной безвольной куклой или же бороться до конца. Антони выбирал именно последнее и думал, что его отец согласится с ним на сто процентов. Также, только что воссоединившуюся тройку с его включением приглашали в гнездо на ритуальное соитие с половозрелой птиарх. «Течка только началась и достигнет пика, когда око луны станет полным...» — дальше шли официальные поздравления Адаху, Аоду и Антони. Этим шагом их признавали отдельной полноценной семьей, прошедшей испытания в долине Молодых. Как он будет исполнять «долг», Антони совершенно не представлял, но умудрено промолчал на все появившиеся в его голове домыслы. И потом... может, он не так понял? Если что, он просто постоит в сторонке, чтобы его не затоптали во всем этом безобразии. Ну, и он очень надеялся, что его птархи, если что, не дадут возбужденной даме откусить Антони голову. Мало ли какие бывают эти боголикие птиархи во время течки, да еще и в полнолуние. Так что тут самое главное спрятаться вовремя за широкую спину Адаху или Аоду. Только он решил это для себя, как его снова выдернули из тяжелых мыслей тем, что гнездо официально приглашает Луарху и Аори предстать перед богинями собственным персонами. Если с Аори было все понятно — мать истосковалась по сыну, то Луарху только недовольно дернул головой и демонстративно распушил воротник, приоткрывая рот. По сути дела, такое откровенное сканирование на столь важных переговорах наносило вестнику несмываемую обиду. Но Ахари, только тяжело вздохнув, вкрадчиво пояснила своему упертому отцу: «Это великий шанс, отец, что с тебя снимут все ложные обвинения и избавят от клейма изгнанника. Почему же ты противишься?» Вот эта выщелканная фраза внесла сумятицу уже в рядах клейменных птархов. Что же будет с ними, если король вернется под тень гнезда? Ведь со слов Ахари, так оно и должно быть. «Любимая моя дочь, если меня посчитали преступником и обложили ложными обвинениями, это не значит, что я считал себя отверженным. Это ошибка матерей, а не моя. Так что в гнездо я больше не вернусь, и я горжусь этим знаком отличия. Тем более свести такое с моего тела и души без следа теперь уже невозможно, — намекая дамам на клеймо. — Просто матери так и не поймут, что не всегда бывает, как они желают. И есть случаи, когда в паре оба птарха равны. Они, как и раньше, делят всех по принципу ведомый и ведущий. Так вот, я никогда не был ведущим для Аори, как и он для меня. И наши решения мы принимаем сами без воздействия друг на друга, но в то же время никогда их не оспариваем, так как полностью доверяем и являемся единым целым». «Но, папа, я не могу вернуться без тебя лишь только с Аори. Это будет явное пренебрежение к гнезду, и тогда они оставят все как есть и не будут с тебя снимать обвинения. Это бунт и это яркое неподчинение гнезду. Из изгоя ты превратишься в преступника, а отец Аори вынужден будет отказаться от связи с тобой!» — пришла в ужас Ахари выбору Луарху под совместный щебет внешнего круга как птиархов, так и птархов. Это было еще более неслыханно, отверженный не хотел снимать с себя обвинения, решив остаться в долине Молодых навсегда изгнаником, причем еще и в роли бандита. «Я займу место царственного Луарху, как его представитель, — спокойная фраза, сказанная на сдвоенном языке, мысленно и щебетом, оборвала мигом сей базар. — Это не запрещено изначальными законами. Если один из дахов не может прибыть на разбирательство в Сбор по каким-либо причинам, его место может занять более старший родич». Ахари скрежетнула зубами, но умудрено промолчала, ритуально приклонившись перед крыльями воды. Уж что-что, а историю дахов им давали в гнезде досконально, и не признать того, кто стоял у истоков лунокрылых и сумеречнокрылых на пороге веков, было еще большим пренебрежением по сравнению с выходкой ее отца Луарху. Крылья воды, поднявшись, ритуально сделали реверанс, и хотя техника танца была старой, можно сказать, классической, но Ахари ее восприняла без проблем, а после в столь же замысловатым пируэтом вытанцевал перед опешившим Луарху. Тот не понимал, что хочет сделать их предок, но, как птарх, в силу мужской солидарности принял предложение. Что бы ни случилось, но птархи одного клана друг друга перед ликами птиархов не подставляли и не бросали с изначальных времен. Посему, поднялся следом, чтобы сделать правильный выбор. «Я, крылья снов, Луарху, подтверждаю, что Авидей, крылья зеркальной глади вод, является, как старший моего рода, моим представителем на будущей встрече. Его помыслы, слова и трели — мои, любые его решения — идут из моего сердца во славу Богини Луноликой Птиарх». Дахи, завершив зеркально ритуальные пируэты, уперлись обоюдно ликами в плечо друг друга, замерев на пару секунд и распахнув во всю ширь прекрасные крылья. Что ж, этот спорный вопрос был тоже решен, оставались еще несколько мелких сопровождающих основное послание моментов, но переданных в более семейной обстановке. Так стражницы и выставленные королем птархи покинули помещение, так же вышел из него и Авидей, гордо ступая, словно на подмостках бесконечной пьесы. Антони казалось, что благородная осанка птарха была его неотъемлемой чертой. Те вести, что теперь суждено было им принять, не предназначались никому, кто не входил в их узкий доверенный круг. «Ваш гонец передал послание солнцеликим и песчаноликим птиархам по поводу найденного принца. Да, я вижу, что мальчик благородной крови, но так как мать потеряла его в раннем детстве, и в связи с тем, что он уже вышел давно из второго возраста совершеннолетия, то ничем они помочь уже ему не смогут. Даже дать имя. Судя по меткам, я подтвержу, что вы взяли его младшим мужем, отцы, — Ахари дождалась подтверждения хвостами и кивками голов царственной пары, а затем продолжила: — Но его мать будет рада увидеть его в день воспевания единоликой птиарх на площади Сбора в самый длинный день стояния нашего священного светила. Она помнит о нем и сожалеет, что не уберегла. А также поздравляет со вступлением в семью великих и достойных!» И это тоже звучало удивительно, хотя Луарху его гнездо отвергло из-за потери Аори, другие матери из соседних гнезд его отверженным не считали и, как правильно понимал Тони, были рады видеть покрывающими их половозрелых дочерей в период течки. «Так же я передаю привет Антони от его друга, — Ахари замялась, но все же сформулировала в голове свой образ рыжекудрого Берга Кери, — благодаря благородному рептилоиду Шиязу они благополучно добрались до планеты дахов, вернув древоликим птиарх одного из сыновей, состоявшем в паре со старшим братом погибшего твоего собрата». «Ему сделали прививку, как и мне?» — пальцы Антони невольно сжались, ногтями болезненно впиваясь в кожу. «Да, но не обошлось без эксцессов. Так на одной из человеческих станций, где доверенные люди Шиязу передавали от его имени освобожденного даха по принятой космической конвенции, древокрылый напал без предупреждения на людей, ободрав кожу с пары несчастных. Люди, как ни странно, агрессивно на это не отреагировали, как будто ожидали такого исхода», — Ахари, передавая Антони весть, как ему казалось, не все окончательно понимала, хотя воспроизводила точно, насколько вообще это было возможно. «Я удивлен, что Берг смог все это донести до вас, о, великая», — поклонился низко стражнице Тони. «Мне переводил ваш бывший учитель, ведомый Хархи, Берг его попросил об этом. Я считала информацию с обоих, так вот это были те люди, что когда-то напали на Фила, в то время когда вы проходили обучение на станции. В их памяти я видела и вас». А вот тут Тони поплохело... если Берг встречался с Филом Кери после того, как побывал с ним в космосе, то что же он мог выболтать своим неугомонным языком? Да, конечно, без злого умысла, но все же... «Не переживай, по людским понятиям ты не покидал долину Молодых и никогда не бывал в космосе после того, как стал официальной парой моего брата. А то, что касается людей, птиархов не особо интересует. Да и птархи благородных семейств, что могут считать с тебя правду, вряд ли будут искать контакты с твоим бывшим народом, чтобы рассказать о настоящем путешествии Антони Велли», — прочитала его легко въедливая Ахари. «Меня смущает тот факт, что подчиненные Шиязу передали древокрылого даха людям на станцию, а не вернули его сами в долину Молодых, как делали раньше...» — начал было формулировать свои сомнения Тони, как их семейную идиллию как раз и нарушил тот самый пират Шиязу. «Это дело случая». Он поклонился галантно даме и предупредительно попросил прощения за вынужденное вторжение в приватную семейную беседу: «К сожалению, не всегда выходит прошмыгнуть мимо человеческих кордонов незамеченным, и когда это происходит, то мы сдаем дахов на руки по военной конвенции, и даже получаем небольшое вознаграждение за то, что возвращаем представителей вымирающего вида на их изначальную планету. И потом, мои люди посчитали передачу единственного даха таким путем видно более экономически выгодной. А теперь я вынужден откланяться, шлюп за нами с Харимом уже прилетел. И, Антони, осторожнее со своими бывшими друзьями. Люди одни из самых сильных, прекрасных, но в то же время безжалостных гуманоидов в этой вселенной. И помни, по их понятиям ты уже давно перестал быть человеком». Шиязу, попрощавшись с дахами, уже давно ушел, уведя за собой радостно виляющего хвостом Харима, но слова о том, что он больше не человек в понятии людей, Антони испугали. Вспомнились секретные опыты на этой чертовой станции, как Филу вскрывали грудную клетку в поисках неизвестно чего. И почему-то Тони реально показалось, что он ходит в последнее время на острие отточенной бритвы. «Берг, как он перенес прививку своих матерей?» «Со слов древокрылого Малора, неплохо, хотя последствия его все еще до конца не отпустили. Малору не нравилось, что его пару часто навещал Фил, ведомый Хархи. Он старался оградить свою бескрылую пару от другого человека и даже просил Хархи ограничить столь частые посещения». «Если Хархи вмешался, то все нормально, не переживай. Хоть он и выбрал в пару себе человека, но в первую очередь он дах из нашей семьи. Так что твой друг в безопасности», — воспринял недовольство Тони по-своему Адаху. А Аоду, отведя его в другую залу от сестры, что с удовольствием стала делиться новостями из гнезда и Сбора с лунокрылым братом, тихо переспросил: «Что не так, Антони, и что Адаху не может понять в твоих страхах?» «Птархи... все те, кто общался со мной ментально, все они единогласно не хотели, чтобы даже мой отец знал о даре, не то что другие люди. И хотя Берг не понимал до конца, как я общаюсь с Адаху, но мне кажется, что он стал подозревать, что тут не все так просто...» «Ты не доверяешь тому человеку... своему бывшему инструктору? Но веришь другу», — уточнил Аоду и, получив согласие, глубоко задумался. «Прости, Аоду, что загрузил тебя своими проблемами...» — начал Антони извиняться. «Мы одна семья, и твои опасения общие, — не понял его Аоду, как вновь переспросил: — Но тебя беспокоит еще что-то? Ведь так?» «Да я не пойму, почему Луарху обязан вернуться в гнездо, хочет он этого или нет. Ведь они его сами изгнали в эту долину. А теперь за не возврат могут перевести в ранг бунтаря и врага». «О, а вот это весьма просто, в отличие от твоих опасений в сторону соплеменников. Тони, в этой долине нет ни одной девы-птиарха, а значит, любое собрание птархов незаконно. Луарху до сих пор принадлежит к гнезду, где он родился. Да, он был в изгнании, но те, кто собрались под его крыльями тут, негласно попадали под тень его же гнезда. Двойственность законов, увы. И если он не вернется по зову дев, то станет преступником, как и его последователи. И этим все сказано!» «Но разве не бывает среди птиархов бракованных принцесс?» — а действительно, ведь все подобранные дахи тут были мужского гендера. «Нет, генетически наши женщины устроены куда сложнее, скажем так... у них есть дублирующие ДНК структуры, которых мужчины лишены. И потом, я не представляю ни одну деву, которая добровольно бы покинула гнездо матерей и обосновалась тут в долине Молодых, провозгласив ее своим гнездом. Это невозможно, Антони, но я надеюсь, что наш предок все же даст дамам пороху и те, наконец-то, начнут сдвигать свои догмы в пользу не только себя, но и птархов». Тони еще хотел что-то спросить об Ахари, ведь сестра же прилетела к ним сюда, а вдруг она сможет. Хотя пойти против обычной и привычной всем системы... Антони глянул в проем свода, там красавица-птиарх восторженно общалась с его старшим Адаху. Нет, эта не сможет, тем более ей пророчат через сотни лет место ведущей птиарх, ей уготовано сверкающее будущее в мире дахов, в котором долина Молодых явно не была предусмотрена изначально. *** Рыжик и Аори ему помогли доплести из перьев всю необходимую для визита в гнездо одежду. Хотя он поначалу не понимал, зачем? Тем более они торопились, и у него уже было все сделано, правда из перьев Луарху. «Не надо демонстрировать всем отношение Луарху к тебе. Да, на тебе его метки, как и мои, но выступать в его перьях, когда он сам в столь уязвимом положении... Это махать раздражающе хвостом перед взбудораженными птиархами», — объяснил ему в этот раз молчаливый Аори, он и сам, видно, нервничал в преддверии встречи с птиархами. И теперь, пока все были заняты приготовлениями Аоду и Адаху к ритуальному соитию с выбранной для них гнездом принцессой, пара Луарху чаще всего находился в компании Рыжика и Антони. Вот они вдвоем и помогали Тони привести свой гардероб в надлежащее соответствие. Хотя никто до конца не понимал, каков он должен быть, так как прецедент был первым и единственным. Человека допускали в чертоги гнезда к крылатой девице, что могла зачать. Конечно, от Тони никто ничего не ждал, даже то, что он будет совокупляться с дамой, которая в несколько раз крупнее его. Но сам факт будоражил не только прилетевших за ними дев, но и мужчин, обитающих в этом прекрасном, но суровом месте. Ахари эти дни проводила со своими стражницами в долине, с удовольствием купаясь в водопадах и охотясь на местное зверье. Птархи, те, кто помоложе, косились на дев испуганно и старались воинственных дам избегать, как могли. Даже пестрый придурок, что подставлял зад каждому встречному, сношая в голове всех и вся, понимал, что шутки с пусть даже очень молодыми птиархами весьма плохи. Да, они пока не умеют в силу возраста изрыгать уничтожающее ритуальное пламя, но их оружие: разящие острые когти на задних конечностях, а также складывающиеся пики, что били небольшими молниями из конденсированного в них электричества, весьма впечатляли. Тони даже заинтересовался устройством этого вида необычного оружия, совершенно неописанного людьми, но дамы ему естественно его осмотреть не дали. А предок только фыркнул, давая понять, что против настоящего гортанного огня это жалкие ненужные никому пукалки. Рыжик заглядывал преданно в глаза Тони и тяжело вздыхал, и когда Аори не видел, пытался его накрыть своим значительно отросшим крылом как старшие. Тони же изучал официальную пару Луарху, пока мог. Ведь настанет тот день, когда этот дах займется с ним сексом, возможно, всего единожды, дабы подтвердить семейную связь и одобрить решение Луарху. Но судя по тому, как за ним молчаливо и трепетно ухаживали в моменты отсутствия сыновей, что-то Антони подсказывало, что единственным разом все это не закончится. Аори отличался от Луарху и по характеру, и ментально, своей невозмутимостью и основательностью. Он не подшучивал над Антони, как, к примеру, альбинос-король отверженных и всегда отвечал на вопросы прямо, без прикрас. «Аори очень хороший и надежный, — охарактеризовал второго старшего мужа неуемный Рыжик, когда Тони ему задал столь провокационный вопрос, а после сразу добавил, немного путаясь: — Луарху нежный и красивый. Но Рыжик любит Антони, потому что он самый-самый...» Дальше мысли юного солнцекрылого путались, потому что «самый-самый» видно было пределом его мечтаний. Тони на это признание просто прижал юного птарха к себе и угладил до его громкого счастливого мырчания. «Ты интересен мне, — Аори, наконец-то, сделал первый шаг к их сближению. — И несмотря на необычность, очень привлекателен, я помню то, что говорил великий предтече там, на краю нашей вселенной. И считаю, что ты очень соблазнителен и красив». Тони поперхнулся, они принимали трапезу, после которой собирались выдвигаться в сторону гнезда. Все нужные процедуры над Адаху, Аоду и им были уже совершены, даже непонятное обкуривание неизвестными терпкими травами, от которых голова Тони нещадно болела, пляски с кострами, горловые пения, в которых участвовали даже стражницы. Видно, частично девы решили все необходимые ритуалы начать проводить здесь, в долине, коль они так безбожно задержались. «Я прекрасно знаю, насколько сейчас не вовремя подтверждать нашу с тобой связь. Поэтому я подожду и не буду торопить события. Аоду и Адаху тоже выжидают в случае Рыжика. И если бы не вал навалившихся событий, мы бы с Луарху давно скрестили бы с тобой лапы и не раз, отправив в эти ночи Рыжика к своим сыновьям». Солнцекрылый от таких заявлений даже немного расстроился, на что Аори боднул его лбом в плечо, поясняя: «Всему свое время, мы прекрасно знаем, как ты хочешь подарить Антони свою близость, но в первую очередь именно старшие сыновья должны покрыть тебя, чтобы признать членом нашей семьи». «В тройках все так сложно?» — проглотил все же кусок фрукта Антони, вставший у него поперек горла от столь откровенных намеков. «Да нет, между дахами все как раз просто, учитывается просто биологический возраст, но вот с тобой, Антони, сложнее. Ты по своему реальному возрасту моложе даже Рыжика. Но по настоящему статусу и развитию на одном уровне с моими сыновьями. По сути, вы втроем должны покрыть нашего с Луарху младшего мужа, но... — дах посмотрел на совсем зажатого солнцекрылого. — Рыжик хочет первый раз с тобой быть один на один, так что учитывая его решение... мы с Луарху этому противиться не будем». Антони поглядел с интересом на Рыжика и, когда Аори скомандовал в путь, видя, как входят умученные сыновья, притянул это невозможное золотое чудо к себе, целуя его губы, прощаясь и обещая тем самым в будущем сделать то, что так хочет этот дахский мальчишка. Старшие дахи, смотря на столь нежные проявление между этими двумя, вмешиваться не стали. Просто, когда Тони отпустил поплывшего от счастья Рыжика из рук, Адаху предложил ему оседлать свою спину, Луарху еще раз обменялся со всеми ритуальными объятиями, тем самым благословляя. Процессия потянулась на выход к каскаду водопада, эскорт из стражниц во главе с Авидеем и Ахари поджидал их там. Крылатых дам лишний раз заставлять мучиться в долгом ожидании и тем более возрождённого предка у дахов было не принято. Поэтому, с приходом всех оговоренных лиц, дахи под весёлый щебет провожавших изгнанников вспархивали в небо, где, выстроившись широким треугольником, взяли курс на ожидавшее их гнездо. *** Их сразу проводили в гнездо. Вообще подобные разбирательства, как понял Антони с недоуменных мыслей старших дахов, проводились именно в Сборе, как говорится, публично. Ведь именно там клеймили Луарху огнем луноликой птиарх и отправили в изгнание в урок всем. А тут ушлые дамы видно хотели провернуть все втихую и полюбовно. Мужчины могли посчитать по пальцам одной длани сколько раз они были в гнездах после того, как их подростками выпускали на свободные хлеба во взрослую жизнь. Поэтому все подозрительно оглядывались по сторонам, явно ожидая подвоха. Луноликая птиарх возлежала на возвышении рядом с сумеречноликой, что своим цепким зрением золотых очей выхватывала то Аоду, то Аори, словно до сих пор не верила, что ее любимые принцы вновь вернулись в родное гнездо. Стражницы тихо перещелкивались, косясь на обширную группу птархов, которым место было явно не тут, а в Сборе. Но раз мудрые матери так решили, то молодые дочери роптать не имели право. И все шло видно по их глобальным и нерушимым правилам, но тут место Луарху в самом центре процессии неожиданно занял, как ни в чем не бывало, потряхивая зеркальными перьями, Авидей. Он вступил в приветственную залу самым последним из прибывшей группы, как раз следом за несущем на своей широкой спине Антони Адаху. В первые мгновения, что дахи измеряли вздохами своих мощных легких, птиархи, как и ожидалось, впали в ступор, явно не зная с чего начать и как поступить с прибывшим в их обитель наглым предком. Слухи, что принесла им разведка из дев-стражниц, подтвердились. Дамы в саму долину не проникали, но издалека со стороны пустыни и озера на плато периодически следили за отверженными. Естественно, они видели странного птарха, перья которого отражали проникающий свет сквозь облака, как гладь воды, пуская во все стороны блики, полукружья радуг, преломляя лучи замысловатым красивейшим образом. Выручила всех умница Ахари, она, как главная в сопровождении мужчин, вышла вперед, закружившись в красивейшем приветственном танце, выделывая изумительные па, вознося хвалы мудрым матерям и рассказывая, разливаясь щебетом, как прошла ее миссия. Так царственным птиархам поведали все, но без некоторых ненужных подробностей. Мудрая Ахари упустила тот факт, что видела Шиязу, так же она не указала, как был зол ее белоснежный отец на причуды царственных матерей. Но зато она во всей красе представила занявшего сегодня место Луарху Авидея, а еще долго расписывала красоту к сожалению в этот раз не прибывшего ко двору младшего супруга Аори солнцекрылого даха. Но на этом ее танец не закончился. Горловое пение, что ласкало до этого уши Антони Велли, завершил пронзительный свист, резанувший его барабанные перепонки, оседая сильной болью в районе висков, дальше посыпались щелчки. Ахари поведала, какие обязательные пункты успели пройти прибывшие на ритуальное соитие птархи, и, завершив свой рассказ новой тирадой восхваления милостивых богинь птиархов, осела в глубоком реверансе, широко по полу раскинув изящные крылья, загибая при этом грациозным полукружьем гибкую шею. Такой пластики Тони не видел ни у кого из птархов, все же молодые стражницы-птиархи были само совершенство и настоящее чудо этой забытой крылатыми богами планеты. Великая поднялась медленно, не отрывая льдистых очей от улыбающегося ей мудростью веков возрожденного предка. Ее налитая тройная грудь почему-то испугала Антони. И тут он не к месту вспомнил, что девы-птиархи, прежде чем изрыгать свой божественный огонь, проходят длительную религиозную процедуру, накапливая силу у себя в районе грудины... Да, когда-то его сошедшие от столь огромного вала информации мозги подобрали аналог в птичьем мире этому необычному органу, обозвав его зобом. Но теперь вдруг непонятным видением Антони узрел, что орган имеет иное положение и уж точно совершено дифферентную сложную структуру. Луноликая птиарх сделала шаг с широкого ложа, словно прикрывая собой сумеречноликую родственницу. И Тони сразу понял, она готова выпустить безжалостное пламя в любую секунду. А вообще, что он знает, бывший человек об этих воплощениях живых богинь? А вдруг раньше они использовали свою огневую мощь не только в ритуалах? «Все правильно, Антони, — Адаху его мысленно успокоил. — Накопленное пламя предназначалось для того, чтобы выжечь позорные знаки на Луарху. Но раз он не пришел...» Ледяной взор матери остановил дальнейшие ментальные объяснения ее сына. «Великий», — сделала небольшой реверанс королева. «Великая», — поднявшийся Авидей ответил ей не менее учтиво. «Мне нужно подтверждение, что ты и есть крылья зеркальной глади вод, а не очередная мутация, выбракованная когда-то матерями!» — от мощного ментального давления казалось завибрировало само пространство, даже те, кто не слышал королеву, не имевшие дара, напряглись, вцепившись в свои ритуальные копья. Авидей без предупреждения запрокинул голову и выстрелил огневым потоком прямо в переливающийся полупрозрачными плоскостями купол. Струя навылет пробила несколько потолков и ушла прямо в зенит. Птиархи отпрянули от столь подавляющей мощи, а когда птарх, закончив, повернул к ним вновь нежно улыбающийся лик, сделали невольно шаг назад. «Одной струи хватит? Но если нет, то я могу пробить еще одну дыру на вылет в вашем сверкающем каскаде перекрытий или снести половину гнезда в любом выбранном вами направлении». «Этого вполне достаточно, — великая даже немного ссутулилась, потеряв былой лоск. — Я выслушаю все, что вы захотите мне донести, о, великий Авидей, крылья зеркальной глади вод!» Птиарх слегка поклонилась, признавая предка практически равным себе. «Что ж...» — легкий поклон скопировали, и если луноликая птиарх этим осталась недовольна, то никто не заметил, во всяком случае сделали вид, что так и должно быть. Авидей улегся по-вольному на свое брюхо, устраиваясь со всеми удобствами, и, чуть приподняв свой хвост, изогнул его этаким знаком вопроса. «Я прибыл сюда гласом Луарху, главы долины Молодых...» — начал было он, как его тут же без предупреждения перебили. «Такого гнезда нет, так что Луарху не может быть официально главой долины», — уступать ему луноликая птиарх явно не собиралась. «Хм-м-м, а не сильно ли вы берете на себя, принижая так роль мужчин?» — укололи ответным тут же выпадом. Стражницы зашипели, выставляя в сторону мужчин острые пики, потрескивающие статическим электричеством, превращаясь на глазах в разьяренных фурий. Но великая их остановила рассерженным взмахом хвоста. «Те времена, когда мужчины правили наравне с девами, прошли. Мы вышли из пещер и теперь живем в парящих гнездах или под их сенью как цивилизованное племя», — начала пафосно луноликая, как ее перебил не менее упертый Авидей. «По мне так лучше бы оставались в пещерах». «Ваше время прошло, что вы можете один против нас всех?» — разозлилась крылатая дама, повышая ментальную силу и давя на окружающих. Птархи невольно зашипели, хотя Авидей даже не поморщился, ответно усиливая ментальную оборону, умело переведя ее в атаку. Теперь уже от наступательной волны рычали птиархи. «Я уже смог. Я присоединился к Луарху на правах родственника и буду поддерживать его как своего родного сына!» А вот это был уже хороший финт хвостом, луноликая мысленно связалась с сумеречноликой, поставив на их диалог непроницаемый заслон. Конечно, они хотели снять с Луарху безосновательные, как выяснилось, обвинения, но теперь... дамы попали в весьма щекотливое положение. По всем имеющимся законам, когда такой великий, пусть даже птарх, признает клеймённого своей семьей, тот уже автоматически отмывается от обвинений, так как старший берет младшего на поруки таким жестом, как бы взваливая вину на себя. По идее они могли бы сейчас обвинить Авидея и, заклеймив того, сделать своим рабом или изгнать, как Луарху. Но причина изгнания стояла рядом с возлежащим возрожденным предком. И если бы птиархи сейчас бы такое провернули, произошел бы бунт, а возможно даже гражданская война между разными кланами и прикрывающими их гнездами. Только просочится весть, как луноликие с сумеречноликами поступили со столь знатным птархом по выдуманной причине, и шквала недовольных не избежать. Именно поэтому когда-то был изгнал Луарху с припиской «На поиски своей истинной пары», а не покалечен или даже казнен. Другие великие птиархи иных гнезд прилюдно осудили и не поддержали жестокое решение, правда против высылки не были. Возможно, это и дало Луарху относительно свободно жить в долине Молодых без особого гнета матерей, ведь все гнезда отсылали туда своих сыновей. И наличие такого грозного стражника в столь опасной зоне многим было на руку и хвост. «Крылья снов Луарху пусть придет под милость нашего гнезда. Мы снимаем с него все обвинения и готовы выжечь священным огнем те позорные знаки, что нанесли ранее!» — решение огласила сумеречноликая, и далось оно, видно, дамам очень тяжело. «Он желает остаться в долине Молодых, кроме того, он не собирается убирать вашим священным огнем позорные клейма. Луарху пожелал оставить их себе как украшения на долгую память», — ехидно заметил на решение дам Авидей. Луноликая, часто задышав, начала раздувать грудь, которая словно засветилась изнутри. «Сейчас в нас плюнут огнем», — жалостливо подумал Антони, а ведь они как раз стояли за предком, в аккурат на линии атаки. Но первая ярость угасла, птиарх успокоилась, а после ровно заметила: «Тогда он будет вне закона». «Да неужели? А скажите милейшие, кто последние десятилетия гоняет всех браконьеров по долине Молодых, не давая красть ваших высокородных и не выбракованных сыновей? И сколько этих самых вами же клеймённых детей пролило крови ради благополучия чертовых гнезд?» — теперь раздувался от злости Авидей. «Или в них плюнут... и тогда будет бойня», — тускло добавил про себя Антони, как получил по мозгам как от матери Адаху, так и от ново названного отца Луарху: «Нелюдям лучше помолчать!» «Складно поете, когда надо», — мысленно недовольно пробурчал Тони и правда замолчал, сохраняя в ментальном эфире тишину. «Хорошо, мы тогда погорячились с Луарху», — начала мать Адаху искать пути примирения, правда после замялась, продумывая возможные варианты. «Ладно, — вклинился в ее размышления Авидей. — Я не буду влезать в политику гнезд, в том случае если обоснуюсь где-нибудь подальше от вас всех. Скажем-м-м, в долине Молодости или Молодых, и мне, как древнему старику, нужен присмотр, к примеру, дальнего родственника и его прекрасной сплоченной команды. А то мало ли... потянет на подвиги, например на свержение нынешней власти. А что, я люблю революции. И еще, в отличие от вас, я не забыл реальных сражений, и война для меня не пустые забытые мифы где-то там в прошлом», — продолжал умело капать на мозги Авидей. Дамы побелели. Даже те, что, в принципе, в силу своего окраса не могли физически это сделать, зато на ментальном уровне выпал явно снег и температура лихо завернула в сторону усиленных морозов. Антони даже задумался, а ведь тут на планете есть полярные снеговые шапки, где, по данным людей, морозяка еще та. «Мы... нашим великим словом... снимаем все обвинения с крыльев снов Луарху, восстанавливаем все его регалии и разрешаем жить там, где он сам того пожелает!» — великую луноликую птиарх даже пошатывало, причем ощутимо. «Вот, и все довольны!» — Авидей довольно поднялся, резво, явно не на свой возраст, и отвесил неглубокий реверанс, мотыляя задорно хвостом. Что ж, он свое дело сделал и выиграл первую битву. Оставалось только передать подготовленную троицу на ритуальное соитие с течной дамой, но, к сожалению древнего, за это действо отвечал не он, а Аори. А то, судя по тому, как дамам хищно оскалились, они еще легко отделались, во всяком случае, на короткое время.