Odd-eyed

      Допрос трёх постояльцев оказывается бесплодным – каждый из них слышал разный шум и в разное время, и Хэнк с Коннором приходят к единому выводу:              – Больной ублюдок хотел, чтобы тело нашли, он шумел специально.              Время, в которое один из свидетелей слышал хэви метал на большой громкости, соответствует реальному времени преступления, так что убийца, похоже, включил музыку, чтобы заглушить звуки борьбы, но это ничего им не даёт.              Допрос бывшего владельца HR400 тоже приводит их в тупик. Богатая женщина среднего возраста не видела любимую игрушку с момента шествия андроидов. Она казалась действительно озлобленной – одна из тех, для кого свобода андроидов совершенно неприемлема. И Хэнк не может винить HR400 в том, что он, чёрт возьми, никогда не возвращался.              Коннор снова беседует с мисс Лоренцо, пытаясь отследить настоящего постояльца через историю транзакций. Она удивительно неохотно разговаривает, и только после того, как ей несколько раз повторяют, что у неё не будет неприятностей, она объясняет, почему: именно эта квартира сдавалась незаконно из-за её ужасного состояния… и значит постоялец платил хозяйке наличными, каждый месяц опуская конверт в почтовый ящик, а она без вопросов принимала плату. Мисс Лоренцо всё равно придётся столкнуться с последствиями, но ей обещают смягчить наказание за помощь в расследовании.              Однако это значит, что у них нет ни истории транзакций, ни договора аренды, ничего. Хозяйка сообщает Коннору, что постоялец назвался Джоном Доу, чёрт его возьми.              Хэнк буквально фейспалмит, когда это слышит. Демонстративно-пафосное поддельное имя и никаких следов.              Им не за что зацепиться. Ну, кроме граффити RA9. Но что они могут выяснить по раскрашенным строчкам?              …секунду.              – Краска!              Хэнк аж подпрыгивает, заслышав выкрик Коннора.              – Что?              – Краска для граффити! – восклицает Коннор, резко вскакивая на ноги. – Он должен покупать её часто или помногу! Я пробил код оттенка по базе, если мы сможем отследить поставщика и если у них были регулярные или крупные заказы…              – Это может быть зацепка, – лейтенант улыбается партнёру, зная, к чему он ведёт. – Ты случайно не знаешь никаких художников?                            Хэнк раньше никогда не был у Карла дома, потому Коннор считает его реакцию объяснимой.              – Милое местечко, чёрт возьми.              Но это не унимает его смущение, когда система безопасности провозглашает:       – Тревога отключена. Добро пожаловать домой, Коннор.              И Хэнк уже смеётся, когда приветствие продолжается.              – Ожидаемый гость лейтенант Хэнк Андерсон. Приятного пребывания.              Они находят Карла в студии в сопровождении Томаса, устроившись неподалеку, играет на гитаре Лео, а Маркус стоит перед мольбертом, пытаясь «нарисовать» музыку.              И пока что это море зелёного и жёлтого, отчего картина немного напоминает воды реки, в которой отражаются листья и лепестки цветов, падающие на поверхность.              Коннор на секунду пленяется – как всегда – видом Маркуса в тонкой одежде и покрытого краской, поэтому Хэнку приходится приветствовать хозяина дома.              – А, два художника по цене одного, – говорит он, кивая Маркусу и чуть усмехаясь тому, как RK200 подаётся вперёд, будто собирается пойти поцеловать Коннора, но одёргивает себя, понимая, что они здесь официально. – Мы просто подумали, может, кто-то из вас сумеет помочь в расследовании?              – Расследование? Что случилось, это опасно?              Коннор быстро подходит к Карлу и успокаивающе гладит его по руке.              – Нет, Карл, – мягко увещевает он, бросая на Маркуса многозначительный взгляд. – Мы пытаемся выйти на подозреваемого, и наша единственная улика – краска, которую он использовал для рисования граффити.              – Мы надеялись отследить его по поставщику краски, – Хэнк глядит на Лео, отложившего гитару в сторону и неловко застывшего на месте. – Может быть, мы должны поговорить где-то ещё?              – Нет, – заверяет Маркус, оглядываясь на сводного брата. – Всё, что вы хотите сказать мне, вы можете рассказать и Лео. Ничто из того, что не должно быть разглашено, не покинет эту комнату.              Выражение Лео становится грустно-счастливым, словно он хочет плакать – узнав о его прошлом, Коннор думает, что и сам он на месте молодого Манфреда был бы тронут доверием Маркуса. Он встряхивает головой, сосредотачиваясь.               – Пигмент, которым нарисовано граффити – это акриловая смесь, код оттенка #864747.              – Это Pantone 18-1438, – тут же вспоминает RK200, ведь долгое время именно ему приходилось покупать краски для Карла. Он с улыбкой оборачивается к отцу. – Марсала Беллини.              Хэнк немного завидует возможности андроидов получать доступ к такой информации на лету, это могло бы сделать расследования намного легче. Но опять же, думает он, вот почему Коннор всё ещё работает с ДПД после революции.              – Вы, парни, знаете, кто их продаёт?              Карл пожимает плечами.              – Ну… этот цвет продают несколько колористов… он может отличаться по качеству и составу, но он есть везде… – объясняет он, и на лицах обоих детективов проступает разочарование.       – Мы можем оценить качество, можно взглянуть на граффити?              Это означает разглашение информации, но… не похоже, что у них есть большой выбор.              Пока они устраиваются, Лео подхватывает свою гитару и двигается к выходу с извинением:              – Ну, это наверняка важно. Продолжим в другой раз.              Он обнимает Маркуса свободной рукой и мягко сжимает ладонь отца.              – Прости за прерванный вечер, Лео, – говорит Коннор, когда они оказываются рядом.              – Не смеши, – фыркает молодой человек, пожимая ему руку. – И береги себя, хорошо?              RK800 кивает ему на прощание, а потом они переходят в гостиную, чтобы показать изображения через телевизор.              Карл надолго задумывается, рассматривая граффити – только граффити, Коннор предпочел не показывать всё место преступления.              – Маркус, посмотри-ка, – в конце концов зовёт художник. – Она немного разбавлена, но не течёт.              Хэнк переводит взгляд с одного на другого.              – Хорошо… и что это значит для тех, кто не говорит на языке художников?              – Акриловую краску можно разбавить для более долгого использования, но от этого она становится слишком жидкой, поэтому при покраске вертикальных поверхностей акрил может оставлять потёки, – объясняет Маркус, указывая на одно из граффити. – Здесь два куска текста перекрывают друг друга, и можно видеть, как один из них немного прозрачнее. Тот, кто это нарисовал, разбавил краску, чтобы исписать большую область, а потратить меньше, но она не стекла, и значит, это хороший качественный акрил, который быстро высыхает и остаётся достаточно густым, даже если его немного разбавить.              – Она… дорогая?              Оба художника кивают лейтенанту.              – Думаю, в диапазоне от средней до высокой цены, – отвечает Карл, откидываясь в кресле. – Я могу дать вам названия нескольких магазинов, где я заказываю краски, – он поворачивается к Маркусу. – Будь добр, возьми с собой Коннора в студию, и посмотрите, не завалялось ли у меня точно такого же акрила, тогда мы сможем дать им образец этой краски Марсалы…              RK200 отвечает Карлу мягким взглядом. Несколько вариантов диалога появляются в его поле зрения, но он лишь молча качает головой.              «О, Карл».              Но да, найти образец 18-1438 – это важно, и два андроида смогут сканировать студию быстрее, чем один. Он протягивает руку своему парню, и Коннор принимает её.              Хэнк молчит три секунды, прежде чем сдаться, вздыхая.              – Боже мой, эти двое безнадёжны.              Художник тихо смеётся, подавляя кашель.              – Я бы сказал, они неплохо справляются в последние дни.              Вспоминая, каким Коннор вчера вернулся домой – мечтательным и счастливым, приготовил роскошный ужин, устроил Сумо замечательно долгую прогулку и подобрал ему самому отличный костюм на утро, даже отглаженный… Хэнк правда не хочет знать. Он слегка прочищает горло.              – Итак… поставщики краски?              – Да… мой личный фаворит – это Краски Беллини, но есть и другие, если я не могу найти там то, что нужно…              У Хэнка есть список из четырёх магазинов, когда оба андроида возвращаются рука об руку, и в свободной руке детектив держит маленький тюбик с краской. Коннор вскидывает глаза на Маркуса.              – Что-то ещё, что мы должны знать?              – Большие заказы, – подумав, отвечает RK200. – Акриловая краска обычно продаётся в тюбиках или баночках, но чтобы исписать целую комнату, разбавленной или нет, краски должно быть не меньше литра – особенно акриловой: они кончаются быстрее, чем масляные.              И это только для одной комнаты. А их было ещё четыре.              Коннор смотрит на Хэнка с тенью самодовольной улыбки, и лейтенант качает головой.              – Всё, парень, не задавайся, – добродушно бормочет он, поворачиваясь к хозяевам.              – Спасибо, вы действительно здорово нам помогли.              – Обращайтесь в любое время, – уверяет Карл и, сдерживая кашель, вызывает Томаса через свой тачпад. – Если что-то ещё будет нужно, пожалуйста, не стесняйтесь.              Когда помощник приходит забрать Карла в постель, Маркус задерживается на мгновение.              – Отдыхай, я их провожу.              Хэнк уже на полпути к выходу, когда Маркус втягивает Коннора обратно, обнимая.              – Будь осторожен, слышишь?              Коннор кивает, обхватывая плечи Маркуса в ответ.              – Обещаю, я буду.              – И звони чаще. Ты говорил, он охотится на андроидов, живущих далеко от Иерихона, – Маркус даже думать не хочет о том, что псих будет гоняться за тем, кого он любит. – И будь рядом с Хэнком, когда ты не со мной.              Порыв тепла проносится по всем системам ​​Коннора, и сразу несколько скриптов срабатывают, пытаясь обработать все эмоции, что он испытывает, осознание беспокойства и любви Маркуса к нему и его собственные чувства… это настоящий хаос, и ему приходится сделать несколько вздохов, охлаждая себя, но это невероятно стоит того.              – Я буду осторожен. Обещаю.              – Ловлю тебя на слове.              – Чёрт возьми, вы двое настолько милые, что я даже смеяться над вами не могу!              Они расходятся со смехом и наконец прощаются.                            Страх и напряжение, охватившие всех в начале расследования, немного отступают, тем более что в следующие нескольких дней не находят никаких тел, но с другой стороны, посещение колористов не приносит много пользы: Марсала – широко распространённый цвет, его покупают часто, но покупки не настолько крупные или частые, чтобы сузить круг подозреваемых. Продавец магазина Беллини рассказал им кое-что: когда началась революция, EM400, работавший там, ушёл и забрал с собой краски, и Марсала в том числе… но их подозреваемый – человек, так что это вполне может ничего не значить.              В любом случае они отслеживают EM400, чтобы выяснить, мог ли он передать краску ещё кому-нибудь – по крайней мере, продавец со всей серьёзностью отнёсся к расследованию и рассказал им всё, что сумел вспомнить о бывшем сотруднике-андроиде. Плюс, они отследили несколько крупных закупок краски, и это уже лучше, чем ничего.              А меж тем полиция допрашивает соседей, живущих ближе всего к последнему месту преступления. К примеру, этот мужчина вызывает интерес.              – Да я вообще не понимаю, чего все так разволновались! Кого ебут разбитые жестянки?              Интерес и головную боль. Коннор со стороны внимательно следит за допросом, позволив Хэнку справиться самому.              – Мы не спрашиваем ваше политическое мнение. Мы спрашиваем, что вы слышали в ночь убийства.              Бедный Хэнк. В его голосе отчётливо слышно, что ему смертельно надоел этот парень.              – Да, я слышал какую-то сраную металлическую хрень, – мужчина, очевидно, не в восторге и не желает говорить об андроидах, как о людях, которых можно убить.              – И что ты делал в это время?              Предсказуемо и сам вопрос, и то, что он подразумевает, совершенно не устраивают мужчину.              – Хочешь сказать, я подозреваемый?! – вскидывается он, повышая голос и уровень стресса. – Я не больной извращенец, я и пальцем не трогал ни одну из этих железок… – он возмущённо порывается встать, но, к огромному удивлению Коннора, Гэвин опускает ладонь на плечо мужчины и не слишком нежно сажает его обратно.              – Слушай, приятель, нам плевать, будь у тебя все худшие фетиши в мире, – говорит детектив Рид, устало сжимая переносицу. – Мы просто пытаемся решить это дело, и если ты продолжишь беситься, мы задержим тебя за препятствие следствию. Или у нас будет дружеская беседа о том, что ты делал в ту ночь, или у нас будет менее дружеская беседа всё то время, пока мы убеждаемся, что ты здесь ни при чём.              RK800 удивлённо моргает. Он действительно это видит? С одной стороны, это не значит ничего, кроме Гэвина, которого тоже просто достали, но с другой… раньше ему было бы всё равно.              – Ладно, ладно, отлично! – так или иначе, мужчина, кажется, сдаётся.              И всё-таки они не добиваются от него многого. Он оставался в своей квартире в предполагаемый момент убийства и был занят написанием хейтерских постов на форуме, выражая своё недовольство решением Белого дома утвердить законопроект о правах андроидов на труд.              Поэтому их подозреваемый – не этот расистский мудак, а другой расистский мудак.              Да, они созданы для этой работы.              Коннор останавливает Гэвина на его пути.              – Эй, спасибо.              Рид просто моргает, пока до него не доходит смысл слов андроида. Он задевает Коннора плечом, но без особой силы.              – Не льсти себе, – бормочет мужчина и вполовину не так ядовито, как обычно. – Я просто делаю свою проклятую работу.              Коннор позволяет себе незаметную улыбку.                            А в Иерихоне дела тоже идут своим чередом: только в последние дни андроидам транслируют всё больше предупреждений о том, чтобы беречь себя, не ходить в одиночку – особенно живущим в не самых толерантных районах, – и, разумеется, просят время от времени отмечаться и обязательно сообщать о любом проявлении ненависти к андроидам в городе.              Как и говорила Норт, Катрина взяла на себя смелость выступить с речью о важности чести и достоинства андроидов: не только бывших секс-ботов, но и всех остальных. Она убеждала мужчин и женщин-андроидов рассказывать о жестоком обращении – в конце концов, Маркус решительно протестует против подобного, и они могут рассчитывать на него так же, как на самих себя.              Сам же лидер революции тем временем наслаждается моментом тишины и покоя в своём тихом убежище, полностью погружённый в рисование.              «Ты переживаешь перед поездкой в Вашингтон?»              Ну, почти тишины.              RK200 качает головой.              «Пожалуйста, это только через две недели. Ты пытаешься укоротить мою жизнь?»              «Это значит "нет"?»              «Скажем так, я не в восторге от встречи с женщиной, которая почти приказала истребить наш народ, – и кто бы мог его в этом винить? Он смягчает голос, чуть откидываясь назад. – Я скучаю по тебе».              «Мы виделись всего пару дней назад! – Маркус не отвечает, зная, что Коннор не договорил, – …и я тоже по тебе скучаю».              Вот оно. RA9, спаси, они действительно ужасно милые.              Естественно, это не мешает Маркусу продолжать. Он усмехается про себя и пытается придумать ещё более сентиментальную реплику, но короткий звук статики врывается в его мысли.              «Я должен ответить, детка, это ДПД, – снова слышит он голос RK800. – Созвонимся?»              «Да, конечно. Береги себя».              Их звонок обрывается, Коннор успевает сказать «Люблю тебя!» на прощание, но Маркус застывает на месте, неожиданно осознав кое-что.              …«детка»?! Он не знает, смеяться, волноваться или просто позволить ошибкам заполонить его интерфейс, перегруженный любовью и нежностью, – хвала RA9 за почти бесконечную мощность его процессоров, иначе не миновать бы ему крупной поломки.              На картине проявляется всё больше мягких оттенков красного и коричневого.                            К сожалению, звонок был о новом убийстве. Снова заброшенная квартира, тот же почерк, то же граффити, и снова никаких улик.              Жертва – опять мужчина, AK700. Не оборудован для сексуальных отношений, но челюсть снова вывихнута, и нет оптического блока. На сей раз правого.              Небесно-голубые глаза.              Коннор на краткий миг прикрывает глаза, отгоняя мысли о Маркусе.              Он делает глубокий вдох. Маркус не здесь. Он в безопасности в Иерихоне. Голос Хэнка окончательно возвращает его в реальность, и RK800 благодарен за хлопок по спине.              – Ладно, давай осмотримся.              Граффити в том же цвете и стиле, надпись RA9, повторённая много раз, где-то «RA9, спаси меня», где-то «RA9, приди ко мне»… преступник действительно расстарался, чтобы всё выглядело, будто убийца – андроид, и не просто андроид, а ведущий себя как первые «девианты»: одержимый RA9, почти безумный.              Стратегически это не худший ход, если хочешь выдать себя за серийного убийцу-андроида – одержимость и девиация могут быть оправданы нестабильностями в программном обеспечении, толкающими андроида на убийство своих же, но…              Это не андроид. Это невозможно. Недостаточно идеальный почерк, убийце нужна еда, и он пробивает шасси своих жертв молотком.              Но как он удерживает их в постели?              Коннор пытается поверить, что причина – принуждение. Даже если андроиду угрожали, он всё равно сильнее человека, поэтому, если убийца не припрятал ещё и огнестрел, жертва сумела бы при желании (особенно ради спасения жизни) победить преступника и вырвать у него оружие.              – Жертвы соглашались, но до определённого момента.              – Погоди, что? – лейтенант не верит своим ушам.              – Кого сейчас допрашивают?              Офицер тут же отчитывается.               – Мы выяснили, что кое-кто по соседству принимал участие в той атаке на благотворительном вечере, поэтому мы начали с самых агрессивных, которые уже не раз были замечены в подобном…              – Скорее всего, это не кто-то из них, – качает головой Коннор, подходя к граффити и пытаясь соскоблить его. Немного краски остаётся на пальцах – самая последняя надпись только-только подсохла… преступник был здесь менее шести часов назад. – Убийца продолжает пытаться затащить своих жертв в постель. Их регулятор тириумного насоса всегда раздроблен двумя быстрыми ударами в спину. Никаких повреждений пальцев или запястий жертв, указывающих на борьбу – в какой-то момент жертва охотно отвернулась от убийцы.              Хэнк обеспокоенно хмурится в конце объяснения.              – Ты имеешь в виду, он их заманивал, вроде как мух на мёд… но почему ты думаешь, что это не кто-то из группировок против андроидов?              С трудом подбирая правильные формулировки, Коннор почти неосознанно вертит в пальцах четвертак.              – Если разбить или вынуть регулятор тириумного насоса, у андроида остаётся примерно полторы минуты до отключения. И это время убийца использует для изменения цвета кожи и волос андроида – так, чтобы они походили на его собственные… но не глаз, – он коротко оглядывается на убитого AK700. – Возможно, цвет глаз для него настолько незначительная деталь, что он их игнорирует, возможно, он не обращает на них внимания, чтобы не привлечь внимания к своим… а может быть, убийца… напротив, увлечён глазами андроидов. Это уже вторая жертва с отсутствующим глазом, у всех остальных забрали что-то другое. Также это вторая жертва с необычным цветом глаз.              Окрылённый внезапной догадкой, он ловит монету в полете.              – На самом деле, готов поспорить, все остальные удалённые части тоже были особенными. Закончим здесь и давайте вернёмся в участок!              Изучение всех фотографий жертв убийцы с молотком, вместе со списком недостающих частей тела – с самой первой жертвы и по сегодняшний день – похоже на бэд трип из худших воспоминаний. Прошло уже немало времени с тех пор, как Хэнку приходилось иметь дело с чередой убийств, одновременно связанных с причинением увечий и сексуальным насилием.              Но все улики доказывают правоту Коннора: модель, найденная без кожного чипа, имела «экзотический» цветовой диапазон, в секс-бота, обнаруженного без голосового модуля, был встроен весьма обширный каталог голосов и акцентов, модель-массажист был найден без рук, у предыдущей жертвы были глаза очень красивого изумрудного оттенка, и у самой первой убитой так и не нашли голову.              Этот случай единственный, который не стыкуется с теорией, но, вероятно, что-то в голове андроида оказалось необычным и ценным для убийцы.              – Так значит, мы имеем дело не с расистом-психом, пытающимся веришить «правосудие» над андроидами, – приходит к выводу Хэнк, когда они заканчивают с исследованием доказательств. – А с больным ублюдком, одержимым «особенными».              Особенные андроиды. Коннор мгновенно вспоминает о Катрине и Норт – обе очень красивы, и тоже были спроектированы с экзотическими цветовым и голосовым модулями. Он должен предупредить Маркуса и остальных.              Андерсон замечает беспокойство в лице парня и смотрит на часы – они прилично засиделись над уликами, и пора бы уже выдвигаться.              – Поехали домой. Мне нужен ужин и душ, а потом я могу подбросить тебя к твоему парню.                            Добравшись до Иерихона, Коннор расстраивается – Маркуса там нет.              – Вы просто разминулись, он вышел купить кисти и ещё кое-чего по мелочи, – говорит ему Лекси уже гораздо теплее с того момента, когда она впервые повстречала Сумо. – Эй, когда ты снова приведёшь свою собаку?              Детектив улыбается, несмотря на беспокойство.              – Надеюсь, скоро… – завидев Норт и Катрину, только что вошедших в холл, он машет им.              – Эй, что-то случилось? – озадаченно спрашивает брюнетка, удивлённая взволнованным видом Коннора.              – Хвала небесам, вы в безопасности, – вздыхает RK800. – Мы выяснили кое-что новое по делу. Наш убийца не просто обычный экстремист, он одержим андроидами. Чем более «экзотическими» и «необычными» они будут, тем лучше для преступника. Поэтому, пожалуйста, будьте вдвойне осторожны. По крайней мере, пока мы не закончим это дело, никогда и нигде не ходите поодиночке.              – Необычными… разве ты сам не должен быть осторожен? Слава о твоей уникальности как прототипа разошлась повсюду за время революции.              Коннор колеблется, услышав беспокойство в голосе Норт – ей пришлось нелегко во время революции, особенно после рейда на Иерихон, – и качает головой.              – Я практически постоянно окружён полицейскими, а когда нет, я здесь или у Карла. Сомневаюсь, что убийца настолько захочет оказаться в центре внимания.              – Ну, никогда нельзя знать наверняка. Смотри по сторонам!              И это почти невольно заставляет его улыбнуться.              – Вы говорили с Маркусом?              Даже Катрина хихикает.              – Он переживает за тебя, – фыркает она, пытаясь сдержать смех.              Норт выглядит не такой весёлой.              – На самом деле, окажи нам всем услугу и подожди его на крыше, а? Ты удивишь его, и, может быть, он успокоится хотя бы на пару часов.              Обе модели WR с одинаковыми усмешками провожают Коннора наверх, а потом Норт падает на руки Катрины, пряча лицо в её плечо.              – Дерьмо!              Сразу несколько вариантов диалога поднимают свои уродливые головы: «это несправедливо»/пнуть что-то/«кто следующий»/«сколько ещё мы будем под прицелом?»/заплакать/«почему всё это происходит?»/обнимать Катрину/…              – Норт… эй, – голос подруги заставляет часть из них отступить, но Норт всё равно чувствует влагу на щеках. – Сделай кое-что для меня, хорошо?              – Да?              – Я хочу, чтобы ты запустила поиск в базе данных, ключевые слова «змеи в шляпах».              WR400 смаргивает слёзы.              – …что?              – Просто доверься мне.              Не в силах устоять против нежной просьбы, Норт выполняет поисковый запрос. Самые популярные результаты обезоруживающе милы.              – О нет, он в крошечной ковбойской шляпе, – бормочет она, всё ещё не зная, почему на это смотрит, но её голос начинает дрожать от смеха. – Этот готов к вечеринке… и у этой мини-корона!              Катрина просто наблюдает, как меняются выражения Норт при просмотре, молчаливо поддерживая её несколько мгновений.              – Лучше?              Лишь сейчас осознав, что именно только что сделала её подруга, Норт вспыхивает улыбкой.              – Немножко, – признаёт она и крадёт быстрый поцелуй. – Спасибо.              – Я делаю это, когда чувствую, что происходит слишком много плохого. Это успокаивает, – объясняет Катрина, чувствуя, как Норт обнимает её крепче. – Я спасалась этим, когда… – фраза обрывается, потому что ни одна из них не хочет вспоминать «когда». Закрыв глаза, Катрина вздыхает. – Так или иначе, Коннор в деле. И мы вместе. Всё будет хорошо.              Норт просто снова целует её.              – Я очень на это надеюсь.                            – Маркус!              – Привет, Джеки! – улыбается RK200, заходя в магазин Беллини – он привык к известности, но здесь его знают по совершенно другим причинам. – Ты взял сверхурочные, или это из-за меня?              – Ну, понимаешь, люди… нам нужны деньги на еду, – со смехом отвечает продавец, наблюдая, как Маркус медленно идёт вдоль прилавка, рассматривая краски. – Что я могу предложить тебе сегодня?              – О, просто набор кистей. Старые уже не те.              – Хорошо! – человек открывает ящики, размышляя над вариантами. – Значит, галереи таки добились своего: ты выставишь часть работ?              Маркус качает головой, кусая нижнюю губу.              – Я не знаю… большинство моих картин слишком… личные.              – Ну, я бы хотел их увидеть! – отвечает Джеки, вежливо касаясь руки андроида. – Я твой самый большой фанат!              – Чёрт, я правда надеюсь, что этого не случится, – шутит Маркус, бросая короткий взгляд на человека. – Некоторые из них чересчур восторженные, и я, наверное, буду вынужден слишком часто менять колористов!              Они смеются, и продавец отдаёт Маркусу заказ, принимая платёж.              – Тогда скажем так – я поклонник твоего искусства.              – Это я смогу пережить. Спасибо.              – Не за что! – как-то странно в этот раз прошла их обычная беседа клиент-продавец.              – О, и Маркус?              RK200 оборачивается в дверях.              – Да?              – Здесь недавно были детективы из полиции. Что-то случилось?              Маркус взвешивает плюсы и минусы ненужного беспокойства человека. И качает головой.              – …просто очередное расследование, Джеки. Всё будет хорошо.                            Нечего и говорить, что Маркус невероятно приятно удивлён, увидев Коннора, ожидающего его на скамье у пианино, во всем великолепии тёмных джинсов и огромной сине-полосатой футболки с длинными рукавами.              Выглядя достаточно обманчиво для всплывающей подсказки «Посмотри на него – он такой мягкий! Иди к нему!», и Маркус следует ей, не раздумывая.              – Эй…              Второй раз за последние дни Коннор касается руки своего парня и открывает связь. Маркус ощущает все его тревогу и беспокойство и пытается успокоить их своими чувствами, насколько может.              Информация, что течёт вместе с эмоциями, действительно беспокоит, особенно тем, что Коннор должен преследовать убийцу, одержимого андроидами, но Маркус закрывает глаза и прижимает Коннора к груди.              – Я не хочу, чтобы ты куда-то выходил, пока я не поймаю этого ублюдка.              О, Коннор. RK200 пытается разрядить атмосферу шуткой.              – Тогда тебе лучше найти его до того, как я отправлюсь в Вашингтон.              К чести Маркуса, Коннор смотрит на него лишь миг, пока усмешка не изгибает его губы.              – Это вызов? Я всегда выполняю свою миссию.              – Да? – RK200 закусывает губу, чтобы не ухмыльнуться. – Я могу припомнить один раз, когда всё пошло немного не по плану…              – О чём ты говоришь? Моя миссия была – найти тебя, это я и сделал.              Определённо.              – Да, так и было, – уступает Маркус с улыбкой и тянется за поцелуем. – Ты собираешься к Карлу в эти выходные?              – Конечно. Мне нравится Карл.              Коннор расслабляется в объятиях – то, что нужно, когда работа слишком ужасает, – он, вероятно, был бы перегружен стрессовыми скриптами или вообще зациклился, если бы не Маркус. – Я сейчас всегда на связи из-за дела, поэтому, если что-то случится, мне придется срочно уйти, но я буду там.                            К сожалению, они недолго наслаждаются уединением: есть дела, которые нужно сделать, и люди, с которыми нужно поговорить – к несчастью, большинство из жертв Джош в базах данных не нашёл; им удалось отследить бывших владельцев, и двое из пяти мертвы, а у остальных нет мотива, и все убитые андроиды никогда не появлялись на первой базе Иерихона.              Единственное, что связывает жертв – их «особые» черты, которые убийца тщательно коллекционирует.              Коннор вновь не выпускает монету из рук по дороге домой, пытаясь дать выход напряжению. Норт права, он тоже мишень… Самый продвинутый прототип Киберлайф, первый детектив-андроид…              Он сжимает кулак, в последний раз поймав четвертак, и сосредотачивается на стальном блеске пустой дороги перед ним.              Часть Коннора почти надеется, что убийца попытается до него добраться – лишь для того, чтобы дать волю кулакам.              Серийный убийца, заманивающий андроидов в постель, пока не возьмёт молот и…              Я бы хотел, чтобы ты попытался, ты, ублюдок.              Он настолько погружён в размышления о множестве способов расправиться с убийцей, что почти пугает Сумо выражением лица, когда наконец приходит домой.