Картина Мира

      На следующий день я проснулся от сильного пинка в бок. Подняв взгляд, я увидел рядом с собой счастливо улыбающегося Алана. “Доброе утро,” воскликнул парень, “переодевайся и беги на главную площадь, я собираюсь произносить речь.” “Речь?” переспросил я, “какую речь?” “Узнаешь когда придешь,” отмахнулся Виртанен. “Который час?” поинтересовался я, приподнимаясь. “Десять утра,” ответил мужчина, приближаясь к двери, “не вздумай опоздать.” Я вскочил с места и потянулся к своей уличной одежде. Я предусмотрительно перестирал ее перед сном, чтобы не пришлось просить новую у хозяев дома, что так любезно нас приютили. Переодевшись, я вышел из дома и осмотрелся. Толпы людей поспешно покидали дома и двигались в направлении, как мне показалось, торгового квартала. Я предположил, что площадь именно там. Влившись в поток народа, я дошел до нужного места и стал ждать. Площадь была невероятно огромна. Не имея ни малейшего представления как можно было создать такое большое помещение под землей, я лишь дивился проделанной работе. В какой-то момент, на круглый выступ в центре вышел Алан собственной персоной с микрофоном. Только сейчас я заметил наличие колонок у стен зданий, окружавших площадь. Меня охватило нехорошее предчувствие. “Братья и сестры,” произнес Виртанен заставив всех вокруг затихнуть, “вчера, на город художников под номером тринадцать напали. Армия зомбированных вторглась в наш дом и устроила резню. Они убивали каждого, кто отказывался повиноваться их глупой идеологии. Мало кто выжил в этом кошмарном происшествии,” он сделал небольшую паузу и после продолжил, “никто не мог ожидать подобного, но это случилось и это может случится с каждым. Мы никогда не будет уверены в своей безопасности пока наши враги господствуют над миром. Именно поэтому я здесь,” его голос стал громче и решительней, “я не хочу больше жить в страхе и угнетении. Прямо сейчас, я стою пред лицами десятков тысяч людей и предлагаю вам свободу. Три года. Три долгих года я добывал планы подземелий и городских учреждений. Я наладил связи с торговцами военного снаряжения ради этого момента. В этой стране остался только один город художников - этот город. Мы не можем допустить и его исчезновения.” Люди согласно загалдели. “Восстанем же! Ради наших близких и нас самих, мы должны уничтожить всемирное зло!”       Радостные крики пронеслись по всей площади и я почувствовал головокружение. Неспособный сделать и шагу я посмотрел на улыбающегося Алана. Его лицо исказила улыбка. Не та глупая улыбка наивного паренька, но улыбка настоящего демона. Виртанен спустился с пьедестала и подозвал к себе десяток человек. Среди них был и Адам, бывший солдат. Подойдя ближе, я услышал как он сказал им что-то про место встречи и приказал готовиться. “Хрис!” радостно воскликнул парень заметив меня, “я так рад что ты пришел! Как тебе моя речь? Хочешь быть моим заместителем?” “Алан...” произнес я, “Алан, что ты творишь?!” “Что ты имеешь в виду, Хрис?” с максимально глупым выражением лица спросил Виртанен. “Что все это значит?!” крикнул я, “какое восстание? Какая свобода? Война - это множество смертей! Это разрушения! Ты хоть подумал о возможных последствиях?!” “Хрис…” улыбка спала с лица парня. “Алан, ты идиот!” выпалил я в лицо мужчине. “Христиан,” холодно произнес он нахмурившись. Его голос и выражение лица заставили меня поежиться. Точная копия Альтара, “я ожидал услышать от тебя более разумный ответ. У тебя еще есть шанс извиниться и помочь мне.” “Я не стану помогать тебе развязывать войну!” воспротивился я, “одумайся, Алан! Не уподобляйся зомбированным. Мы сможем придумать другой способ…” “Другого способа нет,” перебил меня Виртанен, “его не существует.” “Но ты же даже не пытался найти его,” настаивал я. “Я пытался,” сказал мужчина, “долго пытался, но безрезультатно.” “И все же…” начал было я. “Ты разочаровал меня, Христиан,” отчеканил Алан, “убирайся. Видеть тебя больше не желаю.” Я схватил удаляющегося парня за локоть и развернул к себе. “Алан, послушай меня!” произнес я, “война - это не выход. Мы найдем другой способ все разрешить!” “Зря я спас тебя тогда. Лучше бы тебя расстреляли,” бросил мужчина презрительно морщась. Выбравшись из моей хватки, он продолжил свой путь. Его слова впились в сердце словно иголки. Стало тяжело дышать и я почувствовал словно проваливаюсь в пустоту. Тягучую, вязкую пустоту, из которой нет выхода. Оставшийся день прошел как в тумане. Не помню сразу ли я ушел с площади или стоял на месте вплоть до вечера. В памяти остались лишь до боли обидные слова Алана и его холодный взгляд.       На следующий день, я с трудом убедил себя встать с постели. Одна единственная мысль заставила меня подняться и выбежать из дома. Я бегал по городу в поисках Виртанена, игнорируя остальных людей, как вдруг врезался в кого-то. “Прошу прощения,” произнес я пятясь назад. “Ничего страшного, Христиан,” произнесла Мишель натянуто улыбаясь. “Ты в порядке?” поинтересовался я. “Я беспокоюсь за Михаэля,” честно ответила барышня, “как думаешь, он жив?” Я замешкался на секунду. Ответить, что не знаю? Тогда она может совсем отчаяться. Это напомнило мне разговор с Аланом. Он поблагодарил меня тогда. Поблагодарил за честность. Не за пустые слова утешения, что может произнести каждый, но за объективную оценку ситуации. Собравшись с мыслями, я решил сказать правду. “Я не могу точно ответить на этот вопрос, но я точно знаю одно,” начал я, “вы дорожите друг другом. Не как пара, но как друзья и ради этой дружбы он бы усмирил свою гордость и сдался армии. Только для того чтобы выжить и встретить тебя вновь.” “Спасибо,” произнесла девушка улыбаясь, на этот раз искренне. Вытерев выступившие слезы, Мишель посмотрела мне в глаза и заговорила вновь. “Не хочешь прогуляться?” спросила она, “тут недалеко есть очень милое кафе. Я бы сходила туда, вот только не самой же идти.” “Конечно,” принял приглашение я, “ведите, миледи.” Мишель взяла меня под руку и мы направились в сторону низких зданий с яркими вывесками. “Знаешь, все вечно сватали меня с Михаэлем, но ты увидел то, что не хотели замечать они,” произнесла барышня улыбаясь, “мы всегда были и будем друзьями. Он мне как младший брат. Очень капризный младший брат, который никогда не хочет признавать свою вину, но такой родной. Наши родители были соседями, поэтому мы часто играли вместе во дворе. Михаэль хоть и младше на два года, но всегда защищал меня от задир одноклассниц, а я в свою очередь разбила губу девушке, что изменила ему. Однажды мы попытались начать встречаться под давлением родителей, но такое положение дел ужасно смущало и мы поняли что кроме дружбы между нами ничего быть не может.” “Как вы узнали что неравнодушны к искусству?” спросил я. “Это произошло очень неожиданно. Нам было по четырнадцать. Мы с Михаэлем сидели у меня дома, как вдруг к нему на телефон пришло сообщение от отца о том, что его Мама, болевшая пневмонией, пошла на поправку. В тот момент он был так счастлив, что взял меня за руки, заставив подняться с дивана, и раскружил. Услышав об этой новости, я поддержала его веселье и мы пустились в такой веселый пляс,” девушка засмеялась, “только спустя несколько минут мы поняли что эти движения были танцем. Приняв себя такими, какие есть, мы продолжили практиковаться и в один день встретили Алана. Он увидел что-то в нас, какую-то предрасположенность к творчеству, и забрал в город.”       Мы подошли к зданию с вывеской, гласящей “Кафе Плюшевый Мишка”. Зайдя внутрь, я увидел прибитые к стенам деревянные полки, на которых счастливо восседали плюшевые зверушки. Аж тошно стало от этой розовой милоты. Сев за столик у окна мы сделали заказы и продолжили диалог. “Что ты думаешь насчет речи Алана?” полюбопытствовал я. “Я думаю что он прав,” ответила девушка, “продолжать жить в страхе мы не можем, а вести переговоры - гиблое дело. Никто не послушает нас как бы мы не старались.” “Но должен же существовать другой выход,” не унимался я. “К сожалению, все не так просто,” покачала головой барышня, “я понимаю твое нежелание развязывать войну, у меня тоже есть родственники по ту сторону баррикад.” “Дело не в родственниках,” опровергнул ее слова я, “дело в последствиях. Вместе с независимостью придет множество смертей и разрушений. Ситуация с Третьей Мировой повторится, стоит Алану собрать достаточно внушительную армию и я готов поспорить, этим он займется в первую очередь. Мы не должны повторять ошибки прошлого. Не должны позволить Алану стать вторым Ларсом Йохансеном, иначе все станет только хуже.” “Ларсу было всего двадцать-два года, когда он возглавил восстание,” произнесла девушка, “он совершал ошибки из за своей неопытности. Алан никогда не повторит их, он знает что делает.” “Он уже совершил одну из них - решил развязать войну,” заключил я. “Художники с тобой не согласны, Христиан,” спокойно сказала Мишель, “мы хотим этой войны и мы ее получим.” “Вы все просто психи,” полушепотом отрезал я. “А ты зомбированный,” парировала барышня, “ты не художник, так ведь?” “Не художник,” подтвердил я. “Оно и понятно,” произнесла девушка, “даже бывший полицейский не стал бы так о нас отзываться, будь он действительно художником. Зачем только Алан притащил тебя к нам?” “Меня терзает тот же вопрос. Когда я попытался убедить его не начинать войну, он сказал, что разочаровался во мне. Значит ли это, что я должен был стать одной из фигур на его шахматной доске? Может ему нужно было знать что-то, что известно мне?” задумался я. “Возможно он надеялся, что ты откроешь в себе творческие способности, пока будешь проживать в городе художников и сможешь помочь ему в этой войне,” сказала Мишель. “Вот как,” протянул я, грустно улыбаясь, “а я думал, что меня невозможно одурачить, что всех в итоге обдурю я. Вот же ж я придурок, решил что раз спас, значит можно доверять и закрывал глаза на все его бандитские замашки.” “Что будешь делать теперь?” поинтересовалась девушка. “То же что и раньше,” ответил я, “буду пытаться убедить Алана в глупости его поступков.” “А если он не послушает?” спросила Мишель. “Буду пытаться больше,” отчеканил я. “Вижу тебя не переубедить,” улыбнулась барышня. “Именно поэтому я сейчас расплачиваюсь и бегу искать Алана. Не знаешь где он?” спросил я. “Скорее всего в тренировочном зале,” произнесла девушка. “Спасибо,” сказал я, поднимаясь с места и доставая из кармана купюры, “а где тренировочный зал?” “Дойдешь до главной площади, сверни в сторону магазина под названием “Хлопушка” и иди прямо пока не дойдешь до огромного здания по форме напоминающего амбар.” “Спасибо еще раз,” бросил я покидая кафе.