***
Этой ночью Денис выбросил игрушку, с которой сделал всё то, что планировал уже долгое время. Порадовал себя новой красивой куколкой, которых так любит ломать. Кукол, которые совсем юны и чисты, кукол, которые не знают всей той жестокости, что существует в этом мире. Знаете какого сейчас той самой кукле? Эта игрушка даже и подумать не могла о том, что после такого проявления к ней внимания с ней могут обойтись вот так. Столько непонятных мыслей в голове, вопросов, которые заполонили каждую клеточку мозга и сердца. Навсегда ли? Сколько это продлится? Темнота просто поглотила, и теперь он не знает того, как же выбраться из её оков. В детстве за проступки его никогда глобально не ругали. Он делал отвратительные, плохие вещи, но этого ребёнка просто не ругали. Никогда. Ему делали просто замечание на тему того, что так делать не хорошо. И всё. К нему не применяли ни физическое, ни эмоциональное насилие. В этот раз он совершил глупость. Его сердце заполонила любовь, и он слепо поддался ей. Пришло время наказывать себя самому.***
Ступая на каждую ступень лестницы подъезда, из которого он пытался скорее выйти, Саша шатался из стороны в сторону, его дрожащая рука впивалась в каждый сантиметр перила, чтобы хоть как-то постараться удержать равновесие, что, соответственно, удавалось с огромным трудом, но, приложив все усилия для этого, Саша вышел на улицу. В лицо дул прохладный порывистый ветер, отчего Головин непроизвольно вздрогнул, и по его телу побежали мурашки, так как в футболке и шортах в такую погоду было довольно прохладно. Из его глаз не прекращали течь слёзы, он не мог поверить, что такое происходит именно с ним, он вообще не мог подумать о том, что такое вообще может с кем-то случиться. – Почему я? Что я сделал ему такого, что он так поступил со мной? Он всегда так был нежен и обходителен со мной во время тренировок, неужели это всё – притворство? Когда он смотрел мне в глаза и одновременно при этом играл бровями, поднимая, то опуская их, мило хмуря ими между собой, для чего это было? Что он хотел этим показать? Свою заинтересованность мною или же проверить то, насколько я падок на такие действия в свою сторону? Зачем он так делал? Он всё это время хотел специально причинить мне такую боль? – на вопросы, звучавшие в голове Саши, к сожалению, не дано было получить аргументированных ответов, что несомненно ещё сильнее угнетало автора этих же вопросов. Саша стоял у двери в подъезд, в котором жил Денис. Он не мог передвигать ногами, чтобы даже сесть на лавку, тело абсолютно отказывалось слушать его обладателя. Головин дышал через рот, потому что нос из-за такого обилия в нём влаги просто перестал функционировать. По нежной коже щёк чистые капли бежали прямиком в уста молодого человека, почувствовав на языке солоноватый вкус, он поспешил легко облизнуть губы и участить вдохи, потому что казалось, что воздуха катастрофически не хватает. Из этого состояния задумчивости и полного самоуничтожения Сашу вывел удар в спину той самой дверью, к которой он стоял почти вплотную. – Что ты тут стоишь у самой двери? Места мало на лавочке? Уйди лучше отсюда, пока снова не получил этой железкой, - сказал вышедший из подъезда мужчина и стукнул кулаком по двери в качестве доказательств своих слов. Саша посмотрел на него, но толком не мог развидеть его лицо, так как зелёные глаза были окутаны пеленой горьких слёз, но он сразу же взбодрился, когда мужчина на повышенных тонах произнёс: – Ты глухой или что с тобой? – Уже ухожу, – еле слышно произнёс Саша и на ватных ногах двинулся прямо, он не знал того, в каком именно месте Москвы он окажется. Его силы совсем скоро иссякли и как только Головин завернул за угол дома, сразу же прижался всем телом к холодной кирпичной стене и, упираясь в неё спиной, спустился вниз. Дрожащими руками он схватился за голову и открыл рот в немом крике, когда как в то время из его глаз с новой силой полился непрерывный поток из слёз. Просидев так не менее получаса, у Саши, отталкиваясь руками о грязный асфальт, с трудом получилось встать, он вытащил из кармана телефон и дрожащими руками набрал номер такси. Это получилось не с первого раза, потому что пальцы отказывались слушать их обладателя и всё время попадали не по тем клавишам. Через небольшой промежуток времени машина стояла у того злополучного дома, и Саша скорее сел внутрь, чтобы уехать оттуда подальше и никогда больше даже близко не находиться рядом с этим местом, с которым с этой ночи у Головина будут возникать только самые ужасные ассоциации.***
Зайдя в свой номер, в котором громко храпел Зобнин, Саша прямиком направился в ванную. Он облокотился на раковину двумя руками, на которых уж очень сильно выступали вены, и посмотрел в зеркало. Лицо было таким красным и опухшим, щёки горели алым пламенем из-за слёз, искусанные в кровь губы немного раздулись, глаза казались стеклянными, взгляд не мог сфокусироваться на чём-то определённом. Не перенося собственного отражения в зеркале, он запустил руку в свои мягкие волосы, немного взъерошил их и на несколько секунд прикрыл глаза. Головин тихо ухмыльнулся, распахнул очи и с вызовом спросил у отражения в зеркале: – Что же я за урод такой, а? Может я не достаточно хорош для него? Подставил свой зад парню, в которого влюбился, как девчонка. Не могу перестать реветь, что со мной случилось? Я последняя шлюха, которая не думает о последствиях. Мной просто воспользовались и выбросили на улицу, хотя, на что, собственно, я надеялся? Я был так наивен. Глупая дрянь, – выговаривая каждое слово с презрением, он снова заплакал, из глаз начали бежать дорожки солёных слёз. Саша, посмотрев на себя в зеркало с отвращением, включил холодную воду в раковине, намочил кисти руки и прошёлся ледяными ладонями по своему лицу, особое внимание уделяя глазам, ему показалось, что он недостаточно охладился, поэтому подставил всю голову под сильный напор воды, желая избавиться от дурных мыслей, блуждающих в ней, хотя бы на грядущую ночь, если ему вообще удастся заснуть. Выключив воду, Саша тихо вышел из ванной комнаты и отправился до своего спального места. Как только цель была достигнута, зеленоглазый завалился на свою кровать, заключил подушку в объятия своих рук и, уткнувшись в неё лицом и сжав между зубов небольшую её часть, с новой силой стал рыдать. Он старался быть тише, чтобы случайно не разбудить Рому, которому Головин не хотел рассказывать о том, что произошло этой ночью, о том, почему он вечером ушёл с сияющей улыбкой на лице и невероятным настроением, а теперь лежит со слезами на глазах и тихо убивает себя изнутри. Нет, он никому не расскажет этого. Он не хочет, чтобы его унижали. Ведь его будут унижать, ведь так? Он ничтожен, конечно же будут. Головин не думает, что к таким как он будут относиться нормально. Саша боится, что поддержку окажут Денису, тем самым опустив его самого на дно.***
Он сломался. Его душа и сердце изувечены. Внутри образовались огромные пропасти и трещины. Но всем всё равно, особенно тому человеку, который причинил ту самую боль, тому человеку, который сейчас спокойно спит в мягкой и тёплой постели, когда в этот же момент другой старается вдохнуть немного воздуха между тихими всхлипами.