Ты - моя! Часть 2

— И что ты собираешься делать? Кол окинул брата настороженным взглядом, наблюдая за тем, как Элайджа осушает очередной рокс с бурбоном. После их ссоры с Оливией прошло уже больше недели, и хотя старший Майклсон и отозвал у Гасса просьбу об увольнении невесты, это нисколько не улучшило настроения Лив, которая по-прежнему не отвечала на его звонки, и продолжая жить у Мег и Кола. Последний видел, что девушка вовсе не настроена прощать его старшего брата, но сказать об этом Элайдже, который все еще лелеял надежду на примирения с невестой, было просто жестоко. Вот только другого выхода Кол не видел — поведение Лив не было, как думал его брат, следствием ее упрямства и строптивого нрава. Причина была гораздо глубже. Оливию оскорбила не только измена, которую девушка считала подлейшим предательством, но и то, как жених повел себя после, совершенно уверенный в своей власти над ней. Каждый день Кол слышал разговоры Оливии и Мег о будущем, и было совершенно очевидно, что синеглазка не отводила в своей жизни места для обидевшего ее тирана. Лив была слаба, часто плакала, но все же ее позиция была совершенно ясна — между ней и Элайджей все было кончено, и даже общий ребенок, которого она носила под сердцем не менял ее решительного настроя. — Вот вы где! Запыхавшийся голос Клауса, отвлек Кола от его мрачных мыслей, и сидящие за стойкой братья повернулись, приветственно кивая. — По какому поводу мальчишник? — слишком уж бодро осведомился он, и те невольно скривились, указывая на свободный стул. — Пей, — нахмурившись, проговорил Элайджа и Клаус невольно перевел вопросительный взгляд на Кола, который едва заметно покачал головой. О чем, точнее о ком идет речь, было понятно и без лишних слов, и Клаус в очередной раз почувствовал болезненный укол совести, потому что не знал, какие эмоции в нем сильнее — сочувствие потере брата, который с ума сходил без своей невесты или неправильная, жгучая радость от того, что Оливия теперь была свободна. Клаус давно признался себе в своих чувствах к невесте брата. Она ему нравилась. Не как друг, не как будущая мать его племянника, не как не состоявшаяся невестка. Нравилась как женщина. И нравилась всегда. С той самой первой встречи в ночном клубе, когда Лив откровенно отшила его старшего брата, еще не зная, что тот, кому никто и никогда не отказывал, никогда не оставит подобное поведение безнаказанным. Что-то было в ней необычное. Манящая внешность и стойкий характер. Нежность и твердость одновременно. А еще честность. Оливия, даже в худшие периоды отношений с Элайджей не давала Клаусу повода думать, что у них что-то может быть. Хотя, для нее особенно после вечеринки в загородном доме, где их поцелуй едва не закончился дракой, его симпатия никогда не была секретом. Но она выбрала другого, потому что любила. И Клаус отступил. Стоило было только взглянуть, как Элайдда и Лив смотрят друг на друга, становилось совершенно ясно, эту пару не разлучить. Клаус честно пытался быть хорошим братом для Элайджи и другом для Лив, но все это было «до». До того, как старший брат собственными руками разрушил свои отношения. И если Элайджа все еще надеялся вернуть свою строптивую синеглазку, то для Клауса, также как и для Кола, было очевидным, что она не простит его. И Клауса никак не покидала мысль о том, что это может быть его шансом. И каждый раз он клеймил себя за эти неправильные мысли, которые считал предательством по отношению к брату. Вот и сейчас, он с силой сжал губы, стараясь отвлечься от мыслей о той, что была под запретом, но даже выпитый залпом бокал бурбона не очень-то помог ему справиться с этой задачей. Сложно было не думать о Лив, когда Элайджа вновь и вновь выспрашивал у Кола о том, как она живет в его квартире, жадно впитывая каждую деталь. Хорошо ли она питается? Нормально ли спит? Мучает ли ее токсикоз? Но вместо жалости, у Клауса эти вопросы брат вызывали лишь досаду и злость. Он никак не мог понять, как можно было предпочесть Оливии другую девушку, как его всегда отличающийся благоразумием брат мог пойти на интрижку с секретаршей, которая и в подметки не годилась его невесте? Как можно было лишить ее денег и работы и после всего этого наивно думать, что Лив вернется к нему, простив все обиды? Было совершенно понятно, что Элайджа раскаялся в своем поступке, что сожалеет о секундной слабости, но старший Майклсон совершенно не умел просить прощения и признавать свою вину, и Клаус не сомневался в том, что он так и не сможет преодолеть свой властный характер и убедить невесту простить его. — А как твои дела, Никлаус? Сидящий рядом Кол, легонько хлопнул его по плечу, и, вырывая мужчину из его мятежных мыслей о которых братья и не догадывались, и Клаус ни на секунду не сомневался в том, что они с негодованием воспримут новость о том, что он мечтает о собственной невестке, хотя Лив уже и не являлась таковой. И значит, знать им об этом было совсем не обязательно. По крайней мере, пока он окончательно не сошел с ума и не… — Все в порядке, — наконец смог проговорить Клаус, стискивая пустой бокал, — у меня новая группа, через пару дней будет презентация. Придете? — Даже не знаю, — закатил глаза Кол, — Мег вряд ли придет в восторг, если я отправлюсь на твою вечеринку один, а если взять ее с собой, — младший Майклсон прошелся выразительным взглядом по тянущему бурбон Элайдже, — кто-то может загреметь в больницу… Клаус невольно хмыкнул, качая головой, на что Кол задумчиво поморщился. — Хотя, они с Лив планировали пижамную вечеринку, — медленно проговорил он, — может быть и удастся вырваться. А какие планы у тебя, Элайджа? — Никаких, — мрачно отозвался тот. — Отлично, — улыбнулся Клаус, — рад, что вновь получится собраться вместе, как в старые добрые времена… Уверен, мы отлично проведем время!