Ты - моя! Часть 2

Оливия обхватила ладонью живот, поднимаясь с кресла, и ее синие глаза невольно сузились от легкого приступа головокружения. Срок беременности перевалил за восьмой месяц, и по прогнозам врачей ей осталась еще пара недель до того, как малыш порадует своим появлением на свет. Лив принципиально не узнавала пол ребенка. Еще до ссоры с Элайджей после того, как они несколько дней почти до криков обсуждали имя малыша, девушка решила, что все эти темы они оставят до родов, и теперь не видела причин к тому, чтобы менять свое мнение. Она знала, что будет одинаково рада и мальчику и девочке, а их отец… При мысли о своем не состоявшемся женихе, Оливия прикусила губу, и на ее лице отразилась досада. Она знала, что лучше не думать о нем сейчас. Врач строго-настрого запретил ей волноваться, а любое воспоминание о Майклсоне непременно приводило ее в состояние нервного возбуждения. Лив изо всех сил старалась забыть его, но чертово сердце никак не желало внять доводам разума. За прошедший после их расставания месяц не было ни единого дня, чтобы она не вспоминала о нем, и слезы не проделывали горячие дорожки на ее щеках. Ни единого дня. Первые недели, когда Элайджа не желал оставлять ее в покое, были самыми сложными. Его бесконечные звонки, присылаемые цветы и письма, блокировка карты, угрозы Гассу, все это смешалось в бесконечный водоворот злости, обиды и боли, от которой ей удавалось хоть немного забыть, изливая свою душу Мег, которая нещадно осыпала старшего Майклсона самыми красочными эпитетами. Потребовалось немало времени для того, чтобы Элайджа смирился, или же по крайней мере сделал вид, что это так. Он больше не досаждал ей звонками, не пытался встретиться, не присылал цветов. Сотрудники банка лично сообщили ей о том, что все ее счета разблокированы, а Гасс и не заикался об увольнении. Казалось бы ей должно было стать легче, но все почему-то было с точностью наоборот. Невнимание Майклсона злило ее больше, чем его попытки вернуть ее, даже против воли. К удивлению Лив и Мег больше не пыталась облить ее деспота-жениха помоями, пытаясь убедить подругу в том, что она достойна лучшего. После вечеринки на презентации новой группы Клауса, с момента которой прошло больше недели, блондинка как-то притихла, и в их беседах больше слушала, задумчиво кусая губки, чем говорила. Оливии такое поведение взбалмошной подруги было в новинку, но на все ее попытки понять столько стремительную смену настроения, Мег только отнекивалась, будто не решаясь ей что-то сказать. В конце концов Лив это надоело, и она вовсе перестала обсуждать с ней что-либо, ссылаясь на усталость или головокружение. Между тем, время шло, и хотя Кол и Мег и слышать ничего не хотели о том, чтобы она переезжала куда-то до и после родов, Оливия всерьез задумалась о том, где она и малыш будут жить. В тайне ото всех, она просмотрела несколько небольших домиков, но те, что пришлись ей по вкусу, были совсем не по карману. Конечно, Гасс платил ей вполне прилично, но живя с Элайджей Лив совсем не думала о деньгах и у нее совсем не было накоплений. Теперь же, когда она работала на пол-ставки, ей нужно было не меньше трех месяцев для того, чтобы собрать необходимые средства на оплату аренды, а также ремонт, который в ее случае безусловно потребуется. Домов с оборудованной детской для новорожденного ей не встречалось. Поразмыслив, Лив решила, что после рождения малыша сможет провести некоторое время у Мег, а после, собрав необходимую сумму, переедет в один из понравившихся ей вариантов. Так, по крайней мере, ей удастся не обидеть подругу, которая очень сильно переживала о том, как Оливия одна справиться с малышом. Думать об этом действительно было странно. Прежде, Лив и не сомневалась в том, что у нее всегда будет опора, и ей даже в голову не приходило, что ситуация может измениться настолько радикально. Она не сомневалась с том, что теперь Элайджа без лишних разговоров дал бы ей денег на аренду дома, или же предложил бы пожить в поместье, но Оливия знала, что ее властный жених на этом не остановится, и стоит ей хоть раз принять его помощь, он уже никогда не оставит ее в покое. А это было единственное, чего ей по-настоящему хотелось. Не видеть его. Не думать. Не ощущать рядом. Не дышать с ним одним воздухом. Все это было выше ее сил, потому что кроме ненависти и обиды, ее также мучили и другие чувства, за которые она презирала сама себя. Оливия стиснула зубы, качая головой. В глазах начало предательски щипать и она, сжала пальцы в кулаки, огромным усилием воли, заставляя себя выбросить из головы образ властного тирана-жениха, который разбил ей сердце. И которого она так и не смогла из этого самого сердца выкинуть. Лив зажмурилась, с силой прикусывая нижнюю губу. Ей нужно было срочно на что-то отвлечься, и девушка знала, что ей поможет. Способ, к которому она не прибегала очень и очень давно, потому что забыла дорогу в дом, который так искренне любила. К тому же, там остались некоторые вещи, которых ей очень и очень не хватало. Например, набор ее черепаховых заколок. Ежедневник с идеями по ремонту. Или уйма фотографии, того времени, когда она была счастлива. Решение пришло само собой, и, отправив сообщение Мег о том, что поедет ненадолго в поместье, чтобы поработать в мастерской, Оливия вызвала такси. Всю дорогу Лив пыталась унять сердцебиение, и успокоиться, но мысли о том, что она вновь окажется там, где совсем недавно делила кров с тем, кто причинил ей страшную боль, никак не позволяла ей этого сделать. Она уже собиралась попросить водителя вернуться с город, но в этот миг увидела очертания старого особняка, спрятавшегося среди вековых деревьев, и все сомнения отошли на второй план. Дом был все тем же, и даже не смотря на то, что в нем явно никто не появлялся, Оливия тут же ощутила его привычный уют и впервые за долгое время почувствовала умиротворение. Она сама не знала, сколько просидела так, на застланном старым пледом диване, поджав под себя ноги и не сводя мутного взгляда с камина, в котором вместо огня была лишь старая зола. Перед ее глазами вновь и вновь вставали картины того, что было в этой самой гостиной, где в ее, Лив, мечтах резвился маленький ангел, которому наверняка пришелся бы по вкусу старинный особняк, хранивший историю его рода. Лив не заметила, как наступил вечер, и легкие сумерки окрасили воздух в розовый от яркого заката цвет. Она сидела почти неподвижно, лишь изредка стирая со щек дорожки слез, успокоенная полной тишиной, нарушаемой лишь шумом ветра и когда в гостиной раздался знакомый низкий голос, Оливия невольно застыла, не сразу понимая, что происходит. — Ты совсем спятила, синеглазка?! Элайджа Майклсон собственной персоной материализовался рядом с ней и в его темных глазах злость смешалась с облегчением, отчего Лив невольно нахмурилась, рассматривая его бледное, обеспокоенное лицо. — Что случилось? — Это у тебя нужно спросить! — процедил в ответ мужчина, — Мег с ума сошла, обрывая твой телефон. Почему ты не отвечаешь? — Я… — Оливия непонимающе свела брови, а затем ее ладонь скользнула в кармашек сумочки. Телефон был отключен. — Ты хоть понимаешь, что мы могли подумать! — продолжил наступать на нее Элайджа, — уехала черт пойми куда, и больше четырех часов не отвечаешь на звонки! На твоем-то сроке! В мужском голосе звучало нескрываемое осуждение, и Оливия невольно вспыхнула, поднимая на него нерешительный взгляд. — Я просто… я немного… Она осеклась, прикусив губу, только в этот миг в полной мере осознав, с кем именно разговаривает. Перед кем оправдывается. — Погоди-ка, — подозрительно прищурилась Лив, — а откуда ты узнал, что я поехала сюда? От ее слов ледяная маска, застывшая на лице Майклсона сменилась почти что смущением, и Оливия сразу же поняла, кто именно мог рассказать ему о том, где искать бывшую невесту. — Твой брат переходит все границы…- начала было она, но тут Элайджа сказал то, что мгновенно заставило девушку замолчать. — На самом деле, это Мег. — Что?! — Она была очень испугана, — прочистив горло, отозвался мужчина. — И с каких это пор вы с ней стали друзьями? — сузила синие глаза Оливия, не понимая, на кого злится больше — на подругу, связавшуюся с предавшим ее мучителем, или на него самого, так мужественно выглядевшего в образе рыцаря-спасителя. — Мы вовсе не стали, — попытался оправдаться Элайджа, — но Мег знает, насколько ты мне дорога. — Да, я видела насколько, — хмыкнула в ответ Лив, и попыталась встать, но тут же вновь опустилась на диван, чувствуя головокружение. — Что такое, милая? — тут же оказался с ней рядом Майклсон, но Оливия откинула его ладонь опустившуюся ей на плечо. — Не смей называть меня так. — Оливия, я… Но Элайджа тут же умолк, видя, как лицо Лив исказилось от боли, и прежде чем он успел что-то сказать, тонкие пальцы вцепились в его ладонь, и с алых губок сорвались лишь два слова. — Не уходи!