Ты - моя! Часть 2

— Оливия! Лив распахнула глаза, вырываясь из душного сна, в который ей едва удалось провалиться после нескольких часов мучительных попыток устроиться на куцем диване в гостиной. Требовательному голосу Элайджи вторили недовольные всхлипы Лекси, доносящиеся из маленькой комнаты, где Майклсон еще до того момента, как она переехала к Клаусу успел обустроить детскую. Сам он занимал свою, а прежде их общую спальню, а Оливии досталось место на диване в гостиной. К счастью Элайджа успел поменять этот предмет мебели на новый, и Лив больше не вспоминала глядя на него о случае с секретаршей, но кожаная обивка пришедшая на смену велюровому покрытию изрядно портила ей жизнь, потому что уснуть на ней было просто невозможно. Впрочем, бессонные ночи были наименьшей проблемой Оливии. Первая неделя жизни в квартире Элайджи оказалась самой сложной. Майклсону нужно было соблюдать постельный режим предписанный доктором, и Лив видела, как он с трудом это делал, едва сдерживая злость, искрящуюся в темных глазах. Злость на самого себя за беспомощность. Злость на Оливию, которая по его мнению не только была виновата в аварии, но и сейчас видела его в таком разбитом состоянии. Злость на сотрудников, которые казалось ничего не могли сделать без его руководства и контроля. Злость на постоянную головную боль, которая уменьшалась лишь после таблеток. У ее тирана-жениха был и без того не самый простой характер, теперь же он и вовсе превратился в настоящий дремлющий вулкан, в любой момент способный к извержению. Элайджа не сдерживался в разговорах с подчиненными, хамил Колу, а его безразличный тон в отношении Лив едва не переходил в грубость, но стоило ему увидеть малышку Лекси все менялось просто на глазах. Едва из маленькой спальни доносился детский плач, прежде проводящий все время с постели Майклсон, тут же оказывался на ногах, устремляясь на зов дочери быстрее Оливии. Даже с одной рабочей рукой ему отлично удавалось менять подгузники и мыть бутылочки. Лекси отвечала отцу полной взаимностью, и улыбка появляющаяся на крошечных губках, когда он склонялся над ней, была настолько широкой, что Лив невольно начинала улыбаться вместе с ней. Оливия знала, что только присутствие дочери смягчало нрав властного Майклсона, который как никогда остро чувствовал свою беспомощность, и не позволило им не разругаться в первый же день, когда Элайджа отдавал ей приказы безапелляционным тоном, будто прислуге, отчего Лив хотелось стукнуть ему по голове. Спустя неделю состояние Майклсона значительно улучшилось. Лекарства, постельный режим, забота Лив и круглосуточное общение с дочерью сделали свое дело. Элайджа меньше времени проводил в постели, спокойнее общался с подчиненными по телефону, был сдержан в общении с Оливией. Но неизменным оставалось одно — он обращался с ней, как с сиделкой, демонстрируя холодное пренебрежение. И Лив это злило. А еще злило слишком часто звучащее в их квартире имя новой секретарши, с которой Элайджа постоянно общался по телефону. — Оливия, ты плохо слышишь? Голос Элайджи вырвал ее из тягостных раздумий, и Лив протерев глаза, посмотрела на часы. Маленькая стрелка едва доходила до семи, а Майклсон уже требовал ее присутствия, наверняка из-за какой-нибудь мелочи, и кроме того, ухитрился разбудить Лекси, которая продолжала хныкать, дожидаясь внимания матери. Лив поднялась с дивана, отбрасывая в сторону плед и поразмыслив секунду направилась в спальню дочери. Бездушный тиран может и подождать, решила она. Ей в любом случае не избежать его упреков. К удивлению Оливии, после того как она поменяв дочери подгузник появилась в спальне Майклсона, он, окинув ее безразличным взглядом, не сказал ни слова, вновь сосредотачивая свое внимание на телефоне. — И что же случилось, что ты поднял весь дом? — хмуро проговорила Лив, щуря синие глаза. — Забудь, — отмахнулся Элайджа, — я уже решил проблему. Мишель гораздо расторопнее, чем ты. Услышав имя ненавистной секретарши Оливия невольно стиснула зубы, не замечая, как в темных глазах Майклсона, отметившего ее реакцию, заискрилось злорадство. — Ты уже приготовила завтрак? — продолжил Элайджа пренебрежительным тоном, — или мне попросить заказать доставку? — Не утруждай свою секретаршу, у нее и без того много работы, — прошипела в ответ Лив, — я вполне способна приготовить яичницу. — Надо же, — сузил глаза Майклсон, — а Клаус хвалился, что ты каждое утро жарила блинчики. — Клаус не вел себя как… Лив умолкла, зная, что если закончит фразу, их разговор непременно перейдет в скандал. — Хочешь блинчики, будут тебе блинчики, — помедлив секунду, проговорила она, отчего на губах Элайджа заиграла довольная улыбка. Майклсон явно гордился собой. Стараясь не обращать внимания на его самодовольное выражение лица, Оливия поспешила на кухню. Новый день ее мучений был в самом разгаре.