Ты - моя! Часть 2

Стыд. Заставляющий беспрестанно алеть щеки, опускать взгляд. Жгучий стыд, сводящий с ума. Стыд, отдающийся жаром в крови и… возбуждением. Вот что чувствовала Оливия с того самого утра, когда проснулась обнаженной в отеле, с ужасом вспоминая прошлую ночь, вплоть до возвращения домой. Но даже знакомые стены, общество Лекси и Мег, бесконечная работа над новым проектом не дали ей покоя. Раз за разом перед ее глазами вставали картины ночного падения, но гораздо хуже были воспоминания о том, как ее тиран и мучитель, не скрывая самодовольства с темных глазах предложил ей сделать то, о чем она сама умоляла. И самым страшным было то, что она и правда всего этого хотела. Лив стиснула зубы, качая головой. Терзающие ее мысли, от которых между бедер становилось горячо и влажно, никак не желали отступать. И общество Майклсона, который вел себя как ни в чем не бывало совсем не способствовало улучшению ее настроения. Оливия злилась, хуже работала, даже немного похудела, а Элайджа только улыбался, советуя ей лучше питаться. Он вообще вел себя непривычно любезно, даже не пытаясь использовать свою победу над ней, проходясь скабрезными шуточками по остаткам ее самолюбия. Впрочем, Лив надеялась, что его необычное поведение можно было списать на то, что здоровье Майклсона в последнее время значительно улучшилось - головные боли почти прошли, а тяжелый гипс доктор сменил на легкую повязку. Ей вовсе не хотелось думать, что Элайджа задумал что-то, придерживая свои козыри для более решительного удара, чем его обычные насмешки. К удивлению Оливии, Майклсон даже проигнорировал ее слова о том, что он не привлекает ее как мужчина, которые конечно же были откровенной ложью. И Лив не сомневалась, что ему об этом было прекрасно известно. Все эти мысли никак не давали Оливии покоя, и намеченное на субботу празднование дня рождения Мег, на которое они были приглашены втроем, совсем не добавляло ей оптимизма. Лив не сомневалась в том, что подруга, воспользовавшись ситуацией, сделает все, чтобы они с Элайджей постоянно были рядом. И это еще блондинка не знала о том, что случилось во время презентации. Утро злосчастной субботы началось ужасно. Оливия проспала, сожгла омлет, у нее убежал кофе. Лекси капризничала, и если бы не Элайджа, который не выпускал дочь из рук, Лив наверняка просто сбилась бы с ног, бегая из детской на кухню. — Присядь, синеглазка, — закатил глаза он, укачивая малышку, когда Оливия едва не разбила сахарницу, решив немного подсластить свой чай, — ты сегодня явно не с той ноги встала. — Просто не хочу идти на этот дурацкий праздник, — поморщившись, пробурчала себе под нос Лив, но Майклсон ее все же услышал. — Это же день рождения Мег, — веско отозвался он, вскидывая бровь, — уверен, ради нее стоит немного… потерпеть. — С каких пор вы стали такими друзьями? — прищурилась Оливия, окидывая Элайджу подозрительным взглядом. — Всегда были, — невозмутимо проговорил в ответ тот. — Ну разумеется, — закатила глаза Лив. Она хотела сказать что-то еще, но в этот момент они услышали мелодию звонка, извещавшего о том, что у них гости. — Ты кого-то ждешь? — слегка нахмурилась Оливия, вопросительно глядя на Майклсона, на что он только покачал головой. — Странно, — выдохнула она, и направилась к двери. Оказавшись на пороге, Лив отперла замок, потянула в вниз массивную ручку, и через миг перед ней оказалась огромная корзина цветов, аромат которых тут же наполнил все пространство. — Вы — Оливия Картер? Незнакомый мужской голос вывел девушку из ступора и она едва заметно кивнула, машинально принимая из рук посыльного благоухающий букет. — Распишитесь здесь, — деловито продолжил парень, — и вот открытка. Все еще ничего не понимая Оливия взяла из его рук небольшой конверт и отступила назад, когда посыльный, кивнув ей на прощанье, поспешил в сторону лифта. Лив прикрыла дверь, прижимая к себе цветы, но прежде чем она успела посмотреть открытку, за спиной раздался низкий голос Элайджи, по тону которого было понятно, что он едва сдерживает раздражение. — Что это? — Цветы, — повернулась в его сторону Оливия, сводя брови. — От кого? — процедил Майклсон, буравя ее недобрым взглядом. — Я не знаю, — неуверенно отозвалась Лив, но этот ответ явно не удовлетворил ее собеседника. — Дай открытку, — властно продолжил он. — Что? — расширила глаза Оливия. — Я хочу знать, кто шлет тебе такие подарки, — холодно отозвался Элайджа, отчего Лив наконец пришла в себя, щуря синие глаза. В первый раз за время их возвращения, Майклсон вел себя привычно — как не знающий отказа тиран, и Оливия едва смогла сдержать улыбку, наблюдая за тем, как наливаются злостью темные глаза. Ей было совершенно плевать на то, от кого пришел букет, и что написано в крошечной открытке. Значение имела лишь ревность, что читалась в тяжелом взгляде, и то, что впервые за все время она чувствовала себя победителем, в не жертвой. Очень медленно, не сводя с Элайджи прищуренных глаз, она развернула конверт, и вытащила маленький кусочке картона, на котором значилось имя Джорджа Никсона. — И что же? — нетерпеливо проговорил Майклсон. — Это от Никсона, — хмыкнула Лив, откладывая в сторону букет, который, стоило ей узнать отправителя, перестал казаться девушке красивым. — Никсона? — скривился Элайджа, и Оливия едва смогла сдержать злорадную улыбку, слыша ярость в его голосе. — А что такое? — вскинула бровь она, — это всего лишь цветы. Знаешь, нам пора начать сборы. Я займусь Лекси, а тебе лучше принять душ. Холодный. Довольная своей шуткой, Лив не стала дожидаться ответа и направилась в комнату дочери. Оказавшись в небольшой спальне, Оливия отбросила в сторону открытку, невольно поморщившись. Никсон не вызывал у нее ничего кроме отвращения, но Элайдже было об этом знать совсем не обязательно. Он заслужил щелчок по носу за свою самоуверенность в последние дни. Лив принялась за сборы, но вскоре она услышала требовательный голос Майклсона, доносящийся из ванной комнаты. — Оливия, мне нужна помощь! Усадив дочь в манеж, она тут же направилась к нему. — Что случилось? — нахмурилась Лив, появившись на пороге. — А как ты считаешь, мне с такой рукой удобно будет вытираться? — прищурившись, спросил Элайджа, поднимаясь на ноги из пенной ванны, представая перед ошарашенной Оливией в чем мать родила. — И что ты застыла? — насмешливо проговорил он, явно довольный какой эффект произвела на девушку его мужественность, — или тебе напомнить, что в этом состоянии я оказался не без твоего участия? — Напомнить? — прошипела Оливия, — ты не даешь мне об этом забыть! — Полотенце, синеглазка. На лице Майклсона отразилось нетерпение и Лив, стараясь не смотреть на обнаженное тело Элайджи, потянулась к полке с банными принадлежностями. А дальше начался ад. Мягким полотенцем дрожащими руками, она касалась широких плеч, шеи, спины. Оливия вновь и вновь пыталась вспомнить, как Элайджа спустил штаны перед смазливой секретаршей, разозлится на него, но ничего, кроме вожделения она не чувствовала, стирая капли воды с сильных рук, упругих ягодиц. Вместо секретарши, стоявшей на коленях перед ее любимым, она вспоминала, как в другой ванной Элайджа овладел ее телом, как грубо и властно насиловал ее, как она сходила с ума от наслаждения в его объятьях. — Может ты поторопишься, синеглазка, тебе еще помогать мне с одеждой, — нарушил ее мысли нарочито недовольный голос Майклсона, — или мне идти на день рождения в чем мать родила? Элайджа говорил холодно и отстранено, но Лив не сомневалась, что в его глазах плясали чертики. Он явно наслаждался происходящим, наказывая ее за невинную шутку с цветами, которые не имели для нее совершенно никакого значения. С этим нужно было заканчивать. Оливия быстрыми движениями промокнула мужскую грудь, живот и остановилась. Ее взгляд невольно опустился ниже на мужскую плоть, которая была в полной боевой готовности. Пользуясь ее замешательством, Элайджа ловко притянул Лив к себе, прижав к груди, а его здоровая рука обхватила тонкое девичье запястье и потянула ладонь Оливии вниз, к напряженному члену. Лив ощутила как затвердевшая плоть касается ее дрожащих пальцев, а затем ее ладонь, которую накрыла рука Майклсона, заставляя обхватить его плоть, прошлась вверх-вниз, поглаживая каменный член. — Ну же, синеглазка, — низким голосом выдохнул он, — вытри воду везде. Я знаю, ты хочешь этого. Ты сама просила его потрогать тогда, в отеле. Напоминание о случившемся после приема отрезвило Лив, и удерживаемая сломанной рукой, она с легкостью вырвалась из объятий Элайджи. Собрав в кулак всю свою гордость и самообладание, Оливия бросила полотенце в лицо ухмыляющегося Майклсона. — Пусть твоя секретарша тебе член вытирает, а я его не коснусь больше никогда! К Мег можешь идти в таком виде, быстрее найдешь себе подружку! Задыхаясь от злости, Лив не стала дожидаться ответа и выбежала из ванной, обхватывая горящее лицо дрожащими ладонями. Он выиграл. Снова. Оливия стиснула зубы, качая головой, будто пытаясь отогнать от себя картину мужской фигуры, покрытой белоснежной пеной. Ничего не вышло. Похоже, у нее был лишь один выход. И Лив, решительно пожав губы, направилась в гардеробную, искать свое лучшее платье.