Ты - моя! Часть 2

Проходит не больше пяти минут, прежде чем Элайджа и Оливия остаются в гостиной одни, потому что полный гнева тон последней не дает ни единого сомнения в том, что через секунду между молодыми родителями начнется очень серьезный разговор, имеющий все шансы перерасти в скандал. Мег и Кол, не сговариваясь, обступают Камиллу, тянут ее к двери, но ни Лив, ни Элайджа будто не замечают этого, буравя друг друга тяжелыми взглядами. Они не слышат торопливых слов прощания ретирующихся гостей, а даже хлопок закрывающейся двери, полностью сосредоточенные друг на друге, пока Оливия наконец не выдерживает. — Знаешь, у меня просто нет слов, — со злостью выдыхает она, качая головой, — ты нанял девушку, чтобы соблазнить собственного брата! — Брата, который посягнул на то, что принадлежит мне, — в тон ей отзывается Майклсон, щуря темные глаза, — я не отдал бы тебя без боя! — То, что я оказалась у Клауса — полностью твоя вина! — еще больше разъяряется Лив. — Я и не спорю, — ледяным тоном парирует Элайджа, — моя проблема — мое решение. Если бы пришлось повторить, я сделал бы это вновь, не задумываясь. И не нужно делать вид, что не знала, что я пойду на все, чтобы сохранить нашу семью. Ты — моя, синеглазка. И я никому тебя не отдам. Никогда. Оливия невольно застывает, пораженная словами жениха, который не сводит с нее пристального взгляда. Он ждет ее реакции, очередного взрыва ярости, но Лив неожиданно понимает, что вся ее злость просто растворяется в воздухе, рассеивается по действием понимания того простого факта, что Элайджа прав. Он поступил плохо, даже аморально, и нет совершенно никаких оправданий для его действий, кроме одного. Он — Элайджа Майклсон. И он сделал то, что должен был сделать. Отвоевал свое счастье так, как умеет. Но ведь отвоевал. Жгучие слезы наполняют синие глаза, и Лив сама не замечает, как на ее щеках появляются влажные дорожки, которые она даже не пытается стереть. Он — деспот. Тиран и собственник. Готов на все ради достижения своих целей и ему по большей части плевать, на чувства других. Он привык побеждать, и иногда не разборчив в методах борьбы. Но все это она знала. И приняла. Уже очень давно. Когда полюбила. Понимание накрывает Лив оглушающей волной, и она вскидывает взгляд на хранящего молчание Майклсона, который терпеливо ждет ее решения, не говоря больше ни слова. И в этот миг она понимает, что тот, кто стоит сейчас перед ней просто не мог поступить по другому. Не отдал бы ее Клаусу. Боролся бы до конца. А методы… Иногда цель оправдывает средства, и это по всей видимости именно тот случай, потому что в конечном итоге она здесь, рядом с ним. И, положа руку на сердце, ей совершенно безразлично, что кто-то счел бы поступок Элайджи — верхом цинизма или даже преступлением. Он сделал это ради нее. И это все решает. Лив подается вперед, почти сбивая не ожидающего от нее подобного Элайджу с ног, и их лица оказываются близко-близко друг к другу и Майклсон непонимающе смотрит на нее, прежде чем его губы не растягиваются в едва заметной улыбке, потому что он понимает. — Еще хотя бы один подобный поступок… — О, еще не один, синеглазка, — с усмешкой отзывается Элайджа, обвивая ладонями тонкую талию и притягивая Оливию к себе, — я буду делать все, для того, чтобы сохранить нас. Уберечь тебя и Лекси. А Клаус… Он поймет. К тому же, Камилла действительно влюбилась в него. — Поработаешь сводней? — вскидывает бровь Лив. — Думаю, что делегирую эту проблему моему новому секретарю, — пожимает плечами Майклсон и Оливия не может сдержать смешка от его будничного тона. Несколько секунд они молчат, просто глядя друг на друга, после чего, Лив сводит брови, отчего на ее лбу появляется крошечная морщинка. — И все же, дай мне обещание, что больше не будешь ввязываться в подобные интриги и обманывать меня, — говорит она, глядя в темные глаза, которые неожиданно вспыхивают весельем. — Я сказала что-то смешное? — недовольно поджимает губки Оливия, но прежде чем она успевает продолжить свою речь, Элайджа целует ее, сильнее прижимая к себе и Лив после вялого сопротивления уступает ему, обвивая руками мужскую шею. — Ты невыносим, — шепчет она, после того, как они отстраняются друг от друга, чтобы перевести дыхание. — Меня лишь немного позабавило то, как ты укоряла меня в том, что делаешь сама, синеглазка. Тебе не кажется, что это двойные стандарты? — О чем это ты? — расширяет глаза Лив. — Например о том, как ты, не сказав мне ни слова, вернула нам проект. Девичье лицо заливается краской, но в голосе Майклсона нет ни тени обиды или злости, и Оливия медленно поднимает на него взгляд, виновато кусая губки. — Ты знал? — Трудно было не догадаться о твоем участии, после того, как Чейс полчаса пел тебе дифирамбы, — тянет в ответ Элайджа, вызывая у Лив не смелую улыбку, — ты молодец, синеглазка. — И ты не злишься? — прищурив один глаз, интересуется Оливия. — Конечно, не могу сказать, что я в полном восторге от того, что ты сделала все за моей спиной… Майклсон окидывает Лив нарочито строгим взглядом, на что та невинно улыбаясь, опускает глаза, в которых пляшут чертята. — Но ты сделала это ради нас, — продолжает Элайджа, и Оливия часто-часто кивает. — Я горжусь тобой, Лив, — добавляет Майклсон, — но если Чейс выкинет что-то в духе Клауса, не удивляйся, что я подкуплю тысячу девиц, для того, чтобы отвлечь его внимание от твоей маленькой попки. Оливия смеется, и Элайджа снова целует ее. В этот раз Лив не сопротивляется.