Испорченная душа

Когда Кастиэль узнал, что его скоро выписывают, чувства, которые он испытывал было сложно описать словами. Не радость. Нет. Непонятный страх перед внешним миром. Что может случится там, где до него легко добраться и что-то сделать. Страх перед Винчестером становился ещё сильнее, когда пришли родители, чтобы забрать его из больницы. Дин легко сможет добраться до него. Стоит только захотеть, и он снова придёт к нему. От этой мысли каждая клеточка организма сжималась от страха, и Новак готов был умолять на коленях, чтобы его оставили здесь, где он в безопасности. Было видно, что родители рады забрать Кастиэля отсюда. Они, как можно быстрей разобрались с нужными документами и вошли в палату к сыну. Молодой Новак молча собирал вещи, стараясь дрожащими руками не выдать дикую панику, окутавшую его сердце. Он выслушивал радужные рассказы про хорошую жизнь от своей мамы, подавляя в себе желание закричать, что ничего уже не будет хорошо. Что все закончится очень плохо, потому что сам Кастиэль не верит в другой исход для себя, но он молчал. Молчал и когда уже сел в машину рядом с Габриэлем. Старший брат внимательно смотрел на бледное лицо молодого парня, и, когда они уже подъезжали к дому, чуть приблизился к нему, еле слышно прошептав: - Все будет хорошо, - Кастиэль слабо кивнул, про себя усмехаясь этой напрасной надежде старшего брата, напрасной надежде всех членов его семьи. Неужели они думают, что все реально будет хорошо? Это же не кино или книга, чтобы все обязательно заканчивалась хорошим концом. «Не черта не будет хорошо, Гейб. Ты это знаешь. Родители это знают. Все, мать твою, это знают, так какого хрена мы тешим себя пустыми надеждами!?» - хотел закричать Кастиэль, но только сжал кулаки и сильно, почти до крови закусил губу. Кажется, из-за всего произошедшего молодой Новак стал реалистом. Раньше, он, наверное, как все влюблённые подростки, мечтал о личном счастье, хорошей семье, что когда-нибудь поедет путешествовать по странам и городам, а теперь он знает, что этого не будет. Просто знает, ведь это... нереалистично и очень наивно, особенно, когда все его мечты и надежды растоптали в грязной мокрой земле. *** Габриэль прекрасно видел, как с силой сжимаются кулаки младшего брата, как он с каждым километром, приближающим их к дому, все больше бледнел, и как бы он не старался это скрыть, Гейб видел это, наверное, из-за того, что Кастиэль его родственная душа, что он чувствует его, как себя. Так было всегда и навсегда так останется. Габриэль на это очень сильно наделся. Решение скрыть информацию о любви Винчестера к Касу стало трудным, но, как казалось Новаку правильным решением. Ему необязательно знать о том, что тот кто сотворил с ним такую мерзость, все это время любил его. Тем более сам Габриэль не особо верил словам парня. Он мог сказать это просто, чтобы вымолить прощенье, а может по какой-то другой, неизвестной Гейбу, наверное, так даже лучше. Не вынося бледного лица своего брата, Новак отвернулся к окну и начал наблюдать за деревьями, бегущими в противоположную от них сторону. Возможно, реально было слишком наивно полагать, что все будет хорошо. Габриэль уловил, как сморщился Кас, когда он только сказал эту фразу. Все будет хорошо. Как бы ужасно это было осознавать, но, наверное, ещё там в больнице он потерял в веру в этот самый счастливый конец, утонув в омуте отчаянья и обиды, даже не пытаясь спастись. Но Габриэль должен был верить за них двоих. Потому что именно он всегда поднимал на ноги маленького Кастиэля, когда тот падал, именно он всегда был поддержкой и опорой для него... И именно он должен вернуть ему веру в счастье... *** Дин впервые за долгое время проснулся не от кошмара, окутавшего его тело, а просто. Как все люди. Спят и просыпаются. Впервые тело не ломило изнутри, впервые он как будто смог вздохнуть полной грудью. Переведя взгляд на часы, он понял, что проспал школу, на что сразу же наплевал. Плевать, если его потом убьют учителя, плевать если его отправят к директору, чтобы исключить. На все плевать, пока он не скажет Кастиэлю все, что он хотел сказать все это время. И снова боль. Она вернулась как бумеранг. Пробила стену, построенную, чтобы удержать её. Сэм, видимо, уже ушёл в школу. Дин не успел извинится перед ним. Почему он всегда все осознает слишком поздно?! Встав с подоконника, Винчестер сразу же почувствовал резкий приступ голода. Черт... сколько он уже не ел? Наверное, несколько дней, и пустой желудок только сейчас напомнил о себе. Еле передвигая ноги, он поплёлся на кухню, чтобы хоть что-нибудь съесть. Иначе он может умереть, так и не попросив прощенья. Этого он допустить не мог. Дин заслужил смерти, но сначала он скажет это слово. Прости. Может, через несколько лет его все-таки простят. Но тогда ему, наверное, будет все равно. Зайдя на кухню, Винчестер быстро открыл холодильник и с сожалением осознал, что выбор не так велик. Вдруг он почувствовал, как к горлу снова подкатила тошнота от одного только вида еды. Организм уже не принимает пищу, наверное, чувствует, чем это может закончится. Дин быстро закрыл холодильник и, закрыв глаза, облокотился на него спиной. С каждым днём все хуже и хуже. Нельзя больше терять времени. Ещё раз он сходит в больницу и попробует поговорить с Касом. Если тот его выслушает - этого будет достаточно, чтобы, хоть немного успокоить свою совесть, которая уже давно сгрызла все внутри, оставив только пустую боль, с каждом днем разрастающуюся все больше и больше, заполняющую все клетки организма. Дин быстро вышел из дома и вновь пошёл по направлению к больницы, про себя молясь, чтобы там не было никого из близких Кастиэля. *** Как только старший Новак припарковал машину рядом с домом, он посмотрел на младшего сына, безучастно смотрящего в окно. - Мы приехали, сынок, - мягко сказал отец, аккуратно положив руку на колено сына. Кастиэль перевёл взгляд на него и с таким же хладнокровием кивнул, открывая дверь машины. Разговаривать не хотелось. Вообще. С каждой минутой желание спрятаться от внешнего мира, забиться в самый потаенный угол становилось все сильнее, и молодой Новак с трудом давил его в себе. Он спокойно вышел и направился в сторону дома, мельком обернувшись на Габриэля, легким кивком прося его пойти с ним. Гейб быстро взял вещи младшего брата и, мельком посмотрев на родителей, пошёл за ним. Стало ещё больнее, когда Кастиэль открыл знакомую дверь и вошёл в дом. Воспоминания о хорошей жизни вонзили острый нож в самое сердце, не спеша вытаскивать. Будто совсем недавно он сидел за столом и, что-то активно обсуждая с братом, завтракал. Потом шёл в школу, где мечтательно смотрел на Дина, а потом больно. Кастиэль сам не заметил, как руки до по беления сжались в кулаки, а сам он издал еле слышимый стон. Стало ещё больней, когда он зашёл в свою комнату. Все осталось так, как и было тогда. В последний раз, когда он был здесь. Книги разложены на столе небольшой аккуратной кучкой, возле неё стоит компьютер, а рядом тетрадка и ручка. Кажется, он писал реферат, но это уже не важно. - Все осталось, как было, - тихо сказал Габриэль, войдя в комнату к брату. - Мы ничего не трогали. В ответ Кастиэль только кивнул и сел на кровать. Габриэль поставил рюкзак с вещами на пол рядом со столом и присел на кровать к брату. Молодой Новак проследил за его действиями безучастным взглядом и отвёл глаза, когда кровать прогнулась под весом второго человека. - Эй, - Гейб постарался привлечь внимание к себе. - Мы справимся. Я тебе обещаю, что помогу тебе. Кас еле подавил в себе горькую усмешку и незаметно кивнул. - Ладно, - грустно выдохнул Габриэль, поняв, что сейчас он ничего от него не добьётся. - Думаю, ты хочешь побыть один. Я пойду. - Мне страшно, Гейб, - еле слышно прошептал Кастиэль, когда Габриэль уже собирался покинуть комнату. Он посмотрел своими небесно-голубыми глазами на брата, и Гейб быстро вернулся на кровать. - Эй, не бойся, - он приобнял Каса за плечи. - Все будет хорошо. Я не дам тебя в обиду. Больше никогда. Я обещаю. Он ещё сильнее прижал Каса к себе.