Испорченная душа

Дин вздрогнул, когда услышал, как входная дверь открылась. Вернулся Сэм. Кажется, он просидел так оставшиеся несколько часов, даже не шелохнувшись. Кулаки, с силой прижатые к голове, горели и пульсировали неприятной болью, а уже засохшая кровь стягивала кожу, трескаясь, превращаясь маленькие алые островки. Дин даже не поднял головы, когда услышал брата. Он просто устал. Наверное, внутри все погибло и сгнило заживо, оставив только невыносимую усталость, от которой хотелось уснуть и больше никогда не проснутся. Просто умереть, больше не думая о боли. - Дин! - голос брата пробился сквозь липкую пелену легкого бреда. Сэм подбежал к брату и поднял его лицо на себя, ужаснувшись. Парень выглядел опустошенным, полностью разбитым и сломленным. Наверное, именно это стало последней каплей. Терпению пришёл конец. - Быстро рассказал мне абсолютно ВСЕ! В голосе четырнадцатилетнего подростка появились нотки приказного тона. Как у Джона когда-то давным-давно. Дин поднял на брата потускнелый взгляд и, снова уронив голову в колени, прижатые к груди, бессвязно пробормотал: - Прости меня, Сэмми... прости... я мудак... - голос сорвался. Послышались тихие всхлипы, из-за которых Сэм сразу смягчился и осторожно поднял лицо брата на себя. - За что, Дин? Что ты сделал? - Я не могу... - Дин! Твою мать! - подростка начинала бесить его замкнутость в себе. Парень резко вскинул голову. - Ты меня возненавидишь... - прошептал одними губами. Тихо, очень тихо, почти беззвучно. Полностью сломанный голос. Дин, кажется, все же решился рассказать брату все. Плевать, если он потом возненавидит. Плевать, даже если сбежит, бросит его. «Он заслужил знать правду, Винчестер! Ты не имеешь право мучить ещё одно человека!». В глазах появились новые слёзы, которые Дин быстро смахнул. Хватит плакать. Слышишь, твою мать, прекрати ныть, как девчонка! Сэм уселся рядом с братом на пол и серьезно уставился на него. - Рассказывай, - твёрдо произнёс подросток, посмотрев на Дина серьезным взглядом. - Сэм... - Дин, если ты мне не расскажешь, я уйду из дома. Потому что больше смотреть на твои мучения, у меня не хватит сил. Парень в который раз поднял лицо на брата. Наверное, он знал, что рано или поздно Сэм начнёт манипулировать, чтобы узнать правду. Но почему? Почему, даже зная об этом, так хочется рассказать? Хоть кому-нибудь. Выплеснуть боль кому-то кроме подушки, изорванной в клочья в попытки сдержать крик. «Сэма это убьёт! Не будь ещё большим мудаком!» - в голове вечно эти голоса. Возможно, он просто сходит с ума. Может, не вынося дикой боли, Дин даже не заметил, как рехнулся. Съехал с катушек. «Неужели, ты готов погубить ещё одного любимого тебе человека? Последнего, кто у тебя остался?!» - плечи лихорадочно дернулись. «Нет, нельзя. Прекрати даже думать об этом!» - Но Сэм уйдёт. - «Плевать. Ему будет лучше без такого ублюдка, как ты!» - Нет, я не могу позволить ему уйти! - «Брось, Винчестер, подумай, хоть раз о ком-то, кроме себя!» - заткнись! Вдруг все стихло. Его вернула в реальность ладонь Сэма на холодном предплечье. Кажется, он сам не заметил, как от прикосновения слегка расслабился. На душе стало немного теплее. Сэм такой тёплый. Родной. От осознания в горле встал слишком большой ком, грозясь прорвётся наружу. Дин глубоко вдохнул пыльный воздух посеревшей кухни и срывающимся голосом прошептал: - Кастиэль Новак мой одноклассник, - голос подло дрогнул, а в голове, давя на каждые стенки черепной коробки, появилась мысль «прости, Сэмми...». - Я целый год над ним издевался. Бил и унижал. Но... - снова слезы. Они медленно покатились по бледным щекам. - Но я любил его. Просто долго отказывался это признать. Господи, Сэм... - Дин с силой сжал свои волосы и крупно задрожал. Возвращаясь в тот день, он с трудом сдерживался, чтобы не зарыдать. Прямо при Сэме. Хватит показывать, что ты сломлен, Дин! Прекрати немедленно! - А... потом... потом... я... боже, я не хотел... - все. Конец. Дин почувствовал, что совсем скоро от него, даже пустой оболочки не останется. Превратится в пыль. Уничтожится. Страшное слово приходилось буквально выталкивать из узкого горла. Оно слишком тяжёлое, чтобы произносится в слух, - я... изнасиловал его... - он услышал тяжелый вздох Сэма, как тот с испугом посмотрел на старшего брата. - Но я не хотел... правда... Сэмми... прошу... я знаю, что больше не заслуживаю твоей любви и уважения, я... знаю, что ты думаешь, что я заслуживаю смерти за такое, но... я правда пытался, но я слишком слаб. Я... мудак, и мне лучше уйти из твоей жизни, как можно дальше. Господи... Сэмми, мне так жаль... прости, - Дин с трудом встал. Ноги еле держали худое тело. Дрожали и сгибались. Слезы текли по щекам, и парень прижался к противоположной стене. На большие сил не хватило. Плечи нервно подёргивались. Сэм ещё пару секунд сидел на полу, а после встал и, запутавшись одной рукой в густых волосах, прикрыл второй рот. Дин долго ждал. Как Сэм начнёт кричать, как выгонит, прогонит, но нет. На кухне стояла мучительная тишина, прерывающаяся только короткими рваными всхлипами. «Прошу, Сэм. Я умоляю, не молчи. Говори: как ты меня ненавидишь, как ты потрясён, что я на такое способен! Прошу, только не это молчание. Оно медленно убивает меня, лучше сразу стреляй в голову, чтобы не мучился. Хотя... я это заслужил...» - мысли проносились в голове слишком быстро; одна, вторая... Дин начинал медленно путаться и мгновенно жалеть о сказанных словах. «Зачем?! Зачем, твою мать, ты сказал Сэму? Зачем сломал ему жизнь? Мудак, урод, ублюдок, лучше бы ты сдох...» - мысли резко прервались осторожный прикосновением к плечу. Сэм развернул брата к себе и, наблюдая, как тот прижимается с спиной к твёрдому дереву, прошептал: - Зачем? - возможно, слишком банальный вопрос. Настолько, что становилось страшно. Нет, не задавай вопросов, Сэмми! Прошу, просто убей! Дин вытер слезы и посмотрел на брата. - Прошу, не надо, Сэм. Не мучай меня. Просто скажи: убирайся. Скажи, что я урод, и ты больше не хочешь меня видеть. Скажи... - Хватит! - резко прервал поток слов Сэм, чуть вскрикнув. - Прекрати. Я не знаю, почему ты это сделал, но в тот момент ты просто не думал. Я не считаю тебя ублюдком... - Не смеши, Сэм! Я тот ещё ублюдок. Он любил меня! Понимаешь?! Л-Ю-Б-И-Л! А я просто уничтожил, растоптал любовь в прах, превратив в страх. Ужасный и первобытный. Я сам виноват в этом, понимаешь?! Сам виноват, что теперь я никогда не смогу прикоснутся к его коже, не почувствовав на ней мурашки ужаса! Кричал Дин. Злоба, кажется, вытеснила все боль. Он злился на себя, злился на Сэма, почему он не хочет сказать ему правду?! После того, что он узнал, он вполне может отбросить свои манеры. Дин их не заслужил. Ничем. Он, вообще, ничего не заслужил, кроме зрелища собственного трупа под городским мостом. А потом отправления туда, куда ему и дорога. Где такие же, как он. Где плевать на вопрос: «хотел, не хотел», а имеет ценность «сделал, не сделал». В аду ему самое место. У него там отдельный котёл. Хотя... он даже его не заслуживает. - Ты можешь заткнуться? Хочешь правды, да? Так получай: ты засранец, да. Это понятно. Ты сломал жизнь этому Кастиэлю. Но ты не хотел этого. Я не психолог, но это, кажется, связанно с психикой. Ты страдаешь - это видно. В каждом кошмаре возвращаешься в тот день! Не можешь есть, пьёшь и часто срываешься, - Сэм показал на ещё окровавленные кулаки. - Посмотри на свои руки. На них живого места нет. Так скажи мне: ублюдок стал бы делать все это с собой, после совершенного? Стал бы медленно убивать себя изнутри самобичеванием?! - последнюю часть он буквально прокричал и замолчал, наполняя воздухом опустевшие легкие. Дин поражено смотрел на брата. Его губы шевелились, но, в итоге, он не издал и звука. Где-то в глубине души ему очень хотелось верить в то, что говорил младший брат. Но что-то не давало ему это сделать. Что-то вроде совести, грызущая все это время. Дин нашёл в себе силы вдохнуть ставший обжигающим кислород, и прошептал: - Сэмми, я сделал... я сломал его... наличие этого уже делает меня ублюдком. А страдания, которые я испытываю, вполне заслуженны, и они не облегчают мою участь... - Дин, - выдохнул Сэм и подошёл немного ближе к брату, заглянув тому в глаза, про себя отмечая синяки под ними. - Когда ты последний раз нормально высыпался? Резкий вопрос на секунду смутил Дина. Он вымученно поднял руку и положил на горячую шею. - Эм... я... - глаза почему-то начали слипаться. Ужасно захотелось спать. Проведя рукой по лицу, он пожал плечами, опустив голову. - Тебе нужно отдохнуть, Дин, - мягко произнёс подросток и осторожно, будто старший брат был фарфоровой куклой, подтолкнул к выходу из кухни. Парень еле дошёл до своей комнаты. Раньше он никогда не подпускал младшего брата к своей комнате, потому что, после срывов он не убирался, но сейчас. Голова стала слишком тяжёлой, мысли не собирались в кучу. В глазах периодически темнело. Возможно, это от того, что в последнее время он очень чувствителен к любимым эмоциям, пробивающимся сквозь плотный купол боли. Сейчас их слишком много. Они бушевали внутри, путали мысли, и организм требовал отдыха, хотя бы на минуту. - Господи, Дин... - Сэм поражено рассматривал разгромленную комнату: стеклянный шкаф был разбит и на осколках виднелась засохшая кровь, книги повалены на пол, а на столе виднелась огромная трещина, вокруг которой... тоже кровь. Господи-боже. - Что же ты делал с собой... Парень, еле-еле сняв с себя куртку, рухнул на кровать и выдохнул. Разум практически сразу отключился, и последние, что он чувствовал - родное прикосновение к плечу. *** Весь оставшийся путь до дома Каса, они молчали. Молодой Новак старался не смотреть на Мэг, а она, видя состояние одноклассника, тоже не открывала рот, хотя вопросов, которые она хотела задать было слишком много. «Как же он изменился» - уже в который раз у неё промелькнула эта мысль. Раньше Кастиэль Новак был веселым, скромным парнем, если его хорошо знать. А теперь... молчаливый, вечно грустный с потускнелым небом в глазах. Что же с ним произошло, что он так изменился? Что превратило его в блеклую тень? Мэг иногда неуверенно отрываясь от асфальта и смотрела на профиль лица Каса. Становилось даже интересно, что в голове у сломленного парня? О чем он может думать? - Кас, ты как? - неожиданно задала вопрос девушка и остановилась. Молодой Новак слегка поежился от обращения. Из её уст сокращение имени звучит так... странно, непривычно. Раньше его так называл только Габриэль и... Дин. Вот черт, опять мысли о нем. - Эм... - он повернулся лицом к Мэг и немного удивленно уставился на неё. - Нормально, вроде... Спустя несколько секунд он пожал плечами и фальшиво улыбнулся. Натянуто. Как кукла. Давно мертвая и бездушная. От этого девушка слегка поежилась и подал дальше. - Конечно, а то я вижу. Ты ведь знал, что все только и обсуждают, что с тобой случилось. - Ч-что? - голос дрогнул. О нем ходят сплетни? Только не это. Только бы они не угадали про причину. Внутри все сжалось, к горлу подступил комок тошноты. Лицо побледнело. Увидев реакцию парня, Мэг быстро подошла к нему и по-дружески положила руку на его плечо. - Эй, все хорошо. Они же придурки. Напридумывают всякого. Не переживай, - Кас лишь слабо кивнул головой и постарался уйти вперёд, чтобы больше не пришлось смотреть в глаза однокласснице. Молодой Новак не знал, что теперь делать. Если люди будут распускать сплетни - он этого не переживёт. Кастиэль всегда слишком резко реагировал на чужое мнение, а если будут ходить гадкие неправдивые слухи - он просто не сможет. Парень вздохнул с облегчением, когда вдалеке увидел свой дом. Ещё чуть-чуть, и они смогут поговорить о учебе. Все, лишь бы не эта тишина. Молчание, от которого убыстряется пульс. Быстро подойдя к дому и открыв дверь, Кас пропустил вперёд Мэг и зашёл за ней, сразу же столкнувшись с братом. - Привет, Гейб, - монотонно начал молодой Новак. - Классный руководитель попросил Мэг подтянуть меня, поэтому какое-то время она будет к нам приходить. Габриэль с минуту удивленно смотрел на Каса, а потом просто кивнул и, отпив чай из своей кружки, вернулся на диван. Наверное, он бы мог пошутить насчёт их отношений, но сейчас вряд ли подходящий момент. Кастиэль сделал все, чтобы это показать. - Пошли, - отстраненно сказал он, подтолкнув девушку к лестнице на второй этаж, и, больше не произнося и слова, сам направился туда. Кас неожиданно почувствовал, что внутри все заледенело, покрылось толстым слоем льда, и теперь ему не хочется проявлять никаких эмоций. Хотелось только побыстрее выучить нужные темы и избавится от лишнего человека в доме. Возможно, это слишком жестоко. Возможно, хладнокровно, но... по-моему ему просто стало все равно. - С чего начнём? - спросил молодой Новак, снимая бежевый плащ. - Кас, что с тобой случилось? Почему ты стал... таким? - игнорируя вопрос, спросила Мэг, закрыв за собой дверь в комнату. Кастиэль перевёл взгляд на девушку. В глазах буквально на секунду мелькнула невыносимая боль и обида, сразу же сменившаяся на раздражение и злость. Защитная реакция. - Я же сказал. У меня все нормально. Просто болел, - сквозь зубы процедил Кас, держась из последних сил. Какого черта все интересуются, что с ним?! Как он себя чувствует?! Почему бы им всем не пойти куда подальше?! - Ну это же неправда, - грустно вздохнула Мэг, положив рюкзак рядом со шкафом. - Это уже неважно. Считай, что болел. А теперь давай о учебе, - молодой Новак уже раскладывал учебники на столе. - Пожалуйста, расскажи, я волнуюсь о тебе. Ты же был... Договорить не удалось. Кас, кажется, не выдержал. Сильно стукнул по стулу и прижал Мэг к стене, перехватив руки, находясь в опасной близости от её лица. - Слушай сюда... - зло прошептал Кас, сильнее сжав запястья одноклассницы. - Со мной все нормально! Прекрасно! Хватит задавать вопросы, хватит, понятно?! Ты помогаешь мне только с учебой. Ты сейчас, как учитель. Прекрати думать «почему я такой?», «что со мной случилось?» - это не твоё дело, поняла? Он отпустил её и, отойдя на несколько шагов, отвернулся. - Извини. Знаешь, да, думаю, ты прав. Я попрошу классного руководителя поменять меня на кого-то другого. Того, кому наплевать... - послышался громкий хлопок двери и после быстрые шаги вниз по лестнице. Кас опустился на кровать и уронил голову в руки. Кажется, он испортил отношение с единственной одноклассницей, которая искренне за него переживала. Молодец, Кас! В комнате воцарилась тишина, прерывавшаяся только тяжёлым дыханием и редкими всхлипами.