***
Сбросив Кире смс и предупредив по поводу Андрея на всякий случай, тяжело вздыхаю и направляюсь к дороге. Пеймон следует по пятам, насвистывая что-то тихонько себе под нос. Я жуть как устала — понимаю это только сейчас, пиная гравий и с трудом переступая через бордюры. Сколько сейчас? Пол второго ночи? Я не помню, когда в последний раз спала спокойно, когда вообще спала дольше, чем пять часов, без этих идиотских снов. — Так как у тебя с телепортацией? — бросаю через плечо, не оборачиваясь. В спину прилетает короткий смешок. — Пожертвуешь мне несколько соседских детишек — долетим с ветерком, — сообщает Пеймон жизнерадостно. — Шутишь или серьезно? — поворачиваюсь все же к мужчине с подозрением. Тот хмыкает только: — Шучу, конечно. — Плохо шутишь, — с облегчением отворачиваюсь и поспешно направляюсь дальше — подъехавшее такси уже нетерпеливо моргает фарами в двадцати метрах. — Для телепортации и одного достаточно, — философски заключает Пеймон. Я решаю сделать вид, что ничегошеньки не услышала, и просто иду прямо к машине.***
Внутри такси пахнет ароматизатором-елочкой и особым запахом старой машины: кожзамом, бензином и сигаретным дымом. Тихо играет какой-то шансончик. Сворачиваюсь на заднем сидении, пробурчав водителю адрес, и откидываюсь на спину блаженно. Наконец-то можно расслабиться. Пеймон занят рассматриванием пейзажей за окном — серьезно, сосредоточенно разглядывает проплывающие мимо дома и дворы. Я слежу за мужчиной из-под опущенных век примерно минуту или около того, а затем неожиданно даже для самой себя подаю голос: — Когда ты в последний раз был… у нас? Пеймон, кажется, не сразу понимает даже, что я обращаюсь к нему. Переводит на меня взгляд — затуманенный какой-то, задумчивый. Ухмыляется криво: — Ты даже не представляешь, как давно. Мысль почему-то заставляет поежиться. Пеймон теряет ко мне интерес практически мгновенно. Бросаю взгляд на водителя — но он слишком занят дорогой, по крайней мере, делает вид, что это так. Я снова поворачиваюсь к Пеймону: — Вам запрещают… — делаю неопределенный жест рукой, — посещать наши места? Пеймон фыркает, оставляя пейзажи за окном в покое. — Нет, — произносит он с легкой ухмылкой, поворачиваясь ко мне окончательно, — но никому из наших и в голову не придет шататься тут без особой причины. Как я говорил раньше, есть места, созданные для людей, а демоны… Я многозначительно кашляю. Водитель бросает на меня косой взгляд в зеркало заднего вида. — Находиться здесь для таких, как я, — Пеймон понижает голос благоразумно, — означает добровольно отказываться от большинства своих способностей. Так задумано — вы сверху, мы снизу, и всех все устраивает. Пока вы живы, вы не представляете для нас никакого интереса. Я только фыркаю: — А разве вы не должны сбивать нас с пути истинного и заманивать в Преисподнюю? Вам же нужны души, разве нет? — шепотом переспрашиваю, надеясь, что водитель не сильно прислушивается к разговору. Пеймон хмыкает. Смотрит на меня снисходительно — на губах расцветает скептическая ухмылка. — Вы и сами с этим прекрасно справляетесь, — почти весело произносит он, — ты правда думаешь, что нам нужно прикладывать дополнительные усилия? От необходимости отвечать меня избавляет мягкий скрип тормозов. — Приехали, — водитель поворачивается ко мне, — морг. Я киваю и молча подаю купюру. Водитель тут же одергивает руку. — Сектанты, — бормочет за секунду до того, как я открываю дверь. Я поспешно выскальзываю из салона. Пеймон медленно, широко, от уха до уха улыбается мужчине, прежде чем выйти. Передергивает даже меня. Таксист явно нарушает ограничение скорости, отъезжая.***
— Сказала бы чувствовать себя, как дома, но боюсь, что котлы с кипящим маслом пришлось одолжить соседям, — щелкаю выключателем, стягиваю ботинки и куртку со свитером. — Зато в остальном точь в точь, — фыркает Пеймон, с интересом разглядывая мои апартаменты. — Извини, у меня давно не было гостей, — пожимаю плечами, шлепая ногами в растянутых тапочках к кухне. Гостей у меня не было никогда, вообще-то — разве что Юля разок заскочила год с лишним назад. Зажигаю огонь, водружаю на плиту турку. Пеймон плюхается на табурет позади меня. — Это был наш колдун, — произносит мужчина без особых вступлений, как только я поворачиваюсь с ожиданием, — его почерк, его характер, его стиль. — Тот же самый? — чувствую, как ладони холодеют, — он был там? Кто-то из гостей? — Может быть, — Пеймон плечами пожимает, — может, нет. Тут все не так однозначно. — То есть? — облокачиваюсь спиной на столешницу, глядя на Пеймона сверху вниз. — Он один, — мужчина откидывается на спинку стула почти что устало, — я почувствовал его энергетику, и только его. Использует заклятия из старых гримуаров — скорее всего, стащил где-то или нашел семейные реликвии. Первого призрака он вызывал лично, а здесь… Повлиял на ритуал, но не принимал в нем участия. Умно, если учесть, что так его отследить гораздо сложнее. — Каким образом повлиял? — хмурюсь, — И что с ритуалом? Ребята вроде бы ничего особенного не делали. Пеймон хмыкает и жестом фокусника достает из кармана какую-то бумажку. Я с сомнением беру ее в руки и разворачиваю. Обычный лист бумаги стандартного формата с алфавитом, цифрами и парой слов, расположенными по кругу — совершенно детский способ гадания, который никого, естественно, не призывает. Вскидываю брови и смотрю на Пеймона вопросительно. Тот молча кивает на обратную сторону листа. Я переворачиваю бумажку и хмурюсь. В каждом из углов листа начерчено по корявому символу — каким-то серым карандашом, едва заметно, сразу и не разглядишь. Символы-руны мне незнакомы, но что-то… Я вытаскиваю из-за воротника амулет, который мне дала Юля. Символы не идентичны, но начертание и общий рисунок схожи. — Он что, заколдовал листок? — удивленно присвистываю. — Именно, — Пеймон криво усмехается, — смотри, кофе убежит.***
— Итак, — многозначительно тяну я, — демоны пьют кофе. Пеймон растягивает губы в ухмылке, ставя полупустую чашку на стол. — В физической форме — да. И хочу сказать, что даже демоны предпочитают хороший кофе, а не это… — Никто не заставляет, — пожимаю плечами, — но ты отклоняешься от темы. Тебе нужно есть? Спать? Тебя можно ранить? В чем заключаются твои способности вообще? Как ты?.. — По очереди, — морщится демон, — да, мне нужно есть и спать, потому что, как я уже упоминал раньше, в вашем мире мы играем по вашим правилам. Тем не менее, наши физические нужды гораздо меньше ваших — еды и сна мне нужно гораздо меньше, чем людям. То же касается и ранений — нанести их сложнее, и заживают они гораздо быстрее. Я сосредоточенно киваю, отпивая кофе. Удивительно даже, что это все не вызывает у меня никаких эмоций почти, кроме интереса. В тишине мимо окна проезжает одинокая машина. В уши ввинчиваются звуки какой-то жутко танцевальной попсы. Руки подрагивают немного. Может, это состояние шока после сегодняшнего, думаю я отрешенно, помешивая кофе медленно — сначала встреча с Пеймоном, потом поездка к Кире, потом все эти новости о колдуне. Все происходит так быстро, что… Я даже не знаю, действительно ли это происходит. Ловлю себя на мысли о том, что и правда не удивлюсь, окажись все это просто пиздец какой длинной галлюцинацией. Может, я сейчас валяюсь в отключке на полу этой самой квартиры, может — на холодном сером кафеле морга. Кофе обжигает язык. Морщусь. — И… что ты умеешь? — ставлю чашку на стол. — Даже при таких условиях мои возможности в общем-то превосходят возможности достаточно сильного колдуна, — Пеймон тоже отпивает немного кофе, не сводя с меня спокойного взгляда, — заклинания, призывы, ритуалы, заговоры и прочее. Без учета связи с Преисподней. — Даже при таких условиях?.. — недоуменно щурюсь, — Ты что имеешь в виду? — Демоны могут материализовываться в человеческом мире по-разному, — терпеливо поясняет Пеймон, — способ, который использую я, позволяет только это. — А почему ты используешь этот способ? — подливаю нам свежего кофе из турки. Пеймон издает странное какое-то хмыканье, глядя на меня почти весело. — Потому что можно только так, — произносит он, принимая чашку, — ты задаешь много вопросов. — Ты почти не отвечаешь, — пожимаю плечами, — уж прости, но ты — первый демон, которого я встречаю. Думала, что вы — сказочки для того, чтобы заставлять верующих активнее раскупать иконы. Пеймон фыркает, отставляя чашку в сторону. — Это так похоже на вас, — мужчина склоняет голову набок, глядя на меня так, словно происходящее его жутко развлекает, — вы, люди, всегда думаете, что все вокруг вертится вокруг вас. Это смешно почти. — Прежде чем распинаться о том, насколько человеческая тупость и ограниченность тебя забавляет, — раздраженно скрещиваю руки на груди, — поймай-ка такого смешного и всего из себя слабенького человеческого колдуна, который по сравнению с тобой вообще должен нервно курить в сторонке. Взгляд Пеймона, обращенный на меня, приобретает странное прохладное выражение. Я думаю, что, может быть, на демонов все же огрызаться не стоит — что характерно, думаю, как обычно, после. Пеймон улыбается краешком рта. Губы обнажаю внезапно как-то выросший клык. Сглатываю. — Помнится, еще несколько часов назад ты такой смелой не была, — невинно бросает он. — Помнится, еще несколько часов назад ты не мог выбраться из морга без моей помощи, — парирую я, вообще всякий страх теряя. Пеймон только ухмыляется, обнажая клыки еще сильнее. Мне кажется, или его глаза снова темнеют?.. — Кстати об этом, — встаю, отставляя чашку в сторону, — день был достаточно тяжелым, думаю, остальное можно решить завтра. Пеймон кивает. И остается на месте. Я многозначительно поглядываю на него, относя чашки к умывальнику. Мужчина не двигается с места. — Тебе пора, — поворачиваюсь к мужчине спустя напряженные пять минут мытья посуды. — Пора? — Пеймон растягивает губы в невинной ухмылке, и я вдруг каким-то образом понимаю, что он собирается сказать, — я остаюсь. Ну уж нет.